Глава 9. Перцовое зельеГермиона была уверена, что заболела в прошлый уикенд, когда гостила в Норе. Идея устроить снежную битву принадлежала Чарли: он приехал в Лондон по делам и, конечно, остановился у родителей. После долгих разговоров — Чарли мог рассказывать о своих «питомцах» часами, — они все, кроме Артура, Молли, и, разумеется, детей оказались на улице.
Билл тут же предложил разделиться на женскую и мужскую сборные.
«Мы разобьём вас в два счёта!», — заявила Флер от волнения немного картавя, как в прежние времена.
«Флегма разошлась», — шепнула Джинни Гермионе, тоже вспомнив о прошлом.
«Надеюсь, все оставили палочки дома?», — поинтересовался Чарли.
Когда собравшиеся почти одновременно кивнули, началось настоящее побоище. Более-менее щадили только Анджелину — она всё-таки была беременна, — и то Рон умудрился врезаться в неё, когда гнался за Гермионой. Услышав от Джорджа всё, что тот думает по поводу «некоторых неуклюжих болванов», Рон покраснел и раз пять извинился перед Анджелиной. Она напрасно пыталась уверить его, Джорджа и всех присутствующих — игра тут же остановилась, — что всё в порядке. В итоге она ушла в дом, и Сьюзен составила ей компанию.
«Да твоя невеста — трусишка», — закричала Одри, обращаясь к Рону.
За это она сразу же получила снежком в лоб. Гермиона хотела прийти к ней на помощь, но Джордж схватил её, повалил на землю и стал быстро закапывать в сугроб. Гермиона чувствовала, как холодная вода течёт по её шее и пробирается под свитер, в сапоги тоже набился снег.
«Мы разобьём вас в два счёта, — вспоминала она слова Флер. — Наивная».
Она уже думала, что умрёт в этом сугробе, похороненная заживо расшалившимся Джорджем Уизли — видно, теперь, когда Анджелина была в безопасности, он наконец мог повеселиться, — но тут пришло спасение. Кто-то оттолкнул Джорджа и стал вытаскивать её из-под снега. Осознав, что за руку её держит мужчина, Гермиона удивилась.
«К чёрту правила», — улыбнулся ей Гарри (а это был он).
Потом Гермиона вместе с Одри, Джорджем и Роном закапывала в снег Перси.
«А ты ведь моя жена! — кричал несчастный, обращаясь к Одри. — Ты обещала лелеять меня и защищать!»
«Кажется, всё было наоборот», — смеялась она.
Тем временем Билл и Флер бились против Гарри и Джинни, а где-то на заднем фоне визжала Луна — она пыталась спастись от Чарли.
И вот той же ночью, лежа под одеялом и вспоминая, как Флер дразнила Джинни — «А Гарри у нас в плену! А спаситель волшебного мира — ничто в снежках», — Гермиона почувствовала, что в горле першит. Ей было лень идти на кухню и искать лекарства. Она позволила себе забыть об этом и уснуть.
На следующий день горло саднило. И хотя она тут же приняла таблетки — Гермиона считала, что с простудами маглы справляются куда лучше, чем волшебники, — они, казалось, дали осечку. К седьмому декабря она издавала звуки, похожие на предсмертные хрипы, и то маялась от жара, то боролась с ознобом.
По-хорошему нужно было взять больничный, но после того, как Кингсли пообещал рассмотреть ее предложение, Гермиона не могла сидеть дома. Её преследовало ощущение, что она должна быть в министерстве, когда Кингсли отправит ей ответ.
«К тому же я вполне могу перенести простуду на ногах, — уверяла она себя. — Все так делают».
Решив идти до конца, она даже не стала отменять назначенную на вечер четверга встречу с Малфоем.
«К этому времени я буду чувствовать себя хорошо», — говорила Гермиона, заходясь в новом приступе кашля и стараясь не думать о том, что встретиться им нужно уже завтра.
***
Поймав себя на мысли, что куда охотнее бы встретился с Грейнджер у неё дома, Драко почти не удивился. С каждым днём всё это казалось менее и менее диким. А, возможно, он просто устал недоумевать и задавать себе неудобные вопросы.
Кафе «Малиновый щербет» было маленьким, но почти во всех углах сидели парочки.
«Интересно, с кем это Грейнджер сюда ходила?», — подумал Драко, пока официантка вела его за столик, «где его уже ожидали».
Грейнджер выбрала самый дальний угол, подальше ото всех. Драко мысленно похвалил её. Он даже хотел сказать что-то на этот счёт, но, увидев её — официантка испарилась, доведя его до дамы, — смог произнести только:
— Грейнджер… ты ужасно выглядишь.
Она ответила ему сердитым взглядом, но не стала спорить. Драко присел напротив Грейнджер, разглядывая её припухший красный нос — судя по всему, она без конца тёрла его платком, — бледные щёки и лоб, кажется, покрытые испариной, а также огромные синяки под глазами.
— Ты вообще в курсе, что простуда лечится? — поинтересовался он, за что получил ещё один взгляд в духе «отстань от меня, Малфой».
— Блейз… кха-кха… тебе что-нибудь… кха-кха… говорил? — спросила Грейнджер и тут же отвернулась, чтобы откашляться в платок.
Драко развёл руками:
— Вообще-то нам не удалось… побеседовать. Он только обмолвился как-то, что вроде встречался с Лавгуд ещё раз.
— Вот и я… кха-кха, прости, Малфой, кха-кха, не смогла нормально поговорить с Луной. Но она вроде обещала зайти ко мне на этой неделе.
— Ну если ты не умрёшь до этого, то вам даже удастся пообщаться, — не удержался Драко.
Грейнджер открыла сумочку, достала из неё маленькую бело-синюю пачку и вытряхнула из неё парочку красных капсул. Драко с сомнением глянул на Грейнджер, когда она проглотила свои пилюли. Очевидно, это была какая-то магловская гадость.
Тем временем к их столу подошла официантка — полненькая брюнетка с большими серыми глазами. Она кинула на Драко смущённый взгляд и произнесла скороговоркой:
— Уже определились?
Грейнджер не могла ей ответить, она согнулась, пытаясь справиться с очередным приступом кашля.
Драко подавил тяжёлый вздох:
— Чай с лимоном и шиповником, пиалу с мёдом…
— Но мёда нет в меню, сэр, — выдавила официантка.
Драко сердито махнул рукой:
— Так впишите его туда. Ещё принесите мне двойной американо. Только сварите его нормально, а то…
Он хотел добавить, что в противном случае кофе окажется у официантки на голове, но замолчал, наткнувшись на осуждающий взгляд Грейнджер. Это взбесило Драко ещё больше: мало того, что Грейнджер испортила ему всё настроение своим дурацким кашлем — почему нельзя лечиться нормально, а не какой-то магловской ерундой, — так ещё и изображала из себя святую невинность и явно осуждала его.
— Ты сейчас, правда, угрожал официантке? — с возмущением спросила Грейнджер, как только дрожащая девушка испарилась.
Драко закатил глаза:
— Только не начинай.
— И зачем тебе чай и американо сразу? — спросила Грейнджер, стараясь незаметно вытереть нос платком.
— Чай будешь пить ты, — заявил Драко.
— Почему это?
Видно, болезнь повредила Грейнджер мозг, иначе объяснить эти странные вопросы Драко не мог.
— Потому что так надо, — наконец выдал Драко, не зная, на каком именно варианте остановиться.
Вообще-то чай с лимоном, шиповником и мёдом был очень полезен. Мать всегда лично заваривала его, если он или отец заболевали. Потом в ход шло их фирменное перцовое зелье. Грейнджер о таком, конечно, даже не слышала. Наверняка, знала только о вульгарном «бодроперцовом» варианте.
Если бы Грейнджер продолжила расспрашивать его, Драко бы точно не сдержался и высказал ей всё, что думает. Но она почему-то промолчала, только улыбнулась широко и едва заметно кивнула. Драко даже показалось, что она его благодарит.
«Хотя за что? — подумал он. — Я же просто не хочу заразиться».
Ещё его так и подмывало спросить, где Грейнджер подхватила простуду и какого чёрта её дружки — вроде по последним данным вокруг неё увивался женатый Поттер — не проследили за ней.
Он уже собрался атаковать Грейнджер — она снова зашлась в приступе кашля, — но тут к столу подошла официантка с подносом. Она пробормотала, что мёд всё-таки есть, расставила чашки, опустила на стол чайник и пошла за американо.
Дожидаясь кофе, Драко пододвинул к себе чашку Грейнджер и, не слушая её возражения — как можно быть такой надоедливой? — налил ей чаю, бросил туда мёд и, подвинув к ней получившийся напиток, произнёс:
— Размешаешь сама.
Она, видно, сначала хотела сказать какую-то гадость, но передумала.
— Что мы будем делать с Луной и Забини?
— Думаю, сейчас ты ничего дельного не предложишь, Грейнджер. Я вообще не понимаю, почему ты не отменила встречу, — не сдержался Драко.
— Так сильно не хотел меня видеть? — вспылила она.
Они бы неминуемо поссорились, если бы не официантка, которая внезапно появилась у Драко за спиной и, сделав шажок вперёд, поставила перед ним кофе.
Драко тут же попробовал его:
— Сносно.
Девушка заискивающе улыбнулась и снова оставила их.
— Мне писала Конгрит. Просит подготовить что-то вроде отчёта, — сказал Драко, делая ещё один глоток из чашки.
— И мне, — подтвердила Грейнджер.
Потом она чихнула и принялась извиняться. Выглядела Грейнджер, кажется, ещё хуже, чем полчаса назад. Видно, в таких запущенных случаях даже знаменитый чай не помогал. Хотя, может, всё дело в том, что его готовила не Нарцисса.
В любом случае Драко больше не мог это терпеть.
— Мы потом решим, что написать этой грымзе и что делать с Лавгуд и Блейзом. Перед этим нужно будет нормально поговорить с ними, — сказал он, подзывая официантку, чтобы расплатиться.
— Чего это ты раскомандовался, Малфой? — возмутилась Грейнджер. — И почему ты платишь за мой чай?
Этот вопрос она задала, когда официантка положила на стол коричневую шкатулку с чеком, и Драко потянулся за кошельком.
— Я же его заказал. Ты, кажется, вообще была против чая.
— Но он мне понравился, и я вполне могу заплатить сама.
Спорить с ней он больше не хотел, поэтому подвинул к ней счёт:
— Плати хоть за всё, раз так приспичило.
Он не стал дожидаться, когда она оставит на столе три сикля пятнадцать кнатов — именно столько нужно было заплатить, — и первым вышел из кафе. Остановившись на площадке у входа, он обернулся и тут же скривился: ярко розовая вывеска с жёлтой надписью выглядела ужасно. Ничуть не лучше Грейнджер.
Та вышла спустя минут пять — и что она там делала столько времени? — сделала шаг ему навстречу и, видно, поскользнулась, потому что ноги её как-то нелепо разъехались в стороны, и она бы непременно упала, если бы вовремя сориентировавшийся Драко, не подхватил её.
Он переложил руки Грейнджер на плечи, всё ещё поддерживая её. Она не сопротивлялась, и, глядя на её сухие, растрескавшиеся губы, Драко догадался: Грейнджер не поскользнулась, ей просто настолько плохо, что она едва держится на ногах.
— Как ты это допустила вообще? — пробурчал он, сопротивляясь желанию обнять её покрепче.
— Я принимаю антибиотики, — сказала Грейнджер.
Драко показалось, что она смотрит на него как-то виновато. Он не знал, о чём она говорит. Какие такие «биотики»? Магловские штучки?
— Мне надо выздороветь к воскресенью, — вдруг продолжила Грейнджер и снова закашлялась.
«Свидание? — предположил Драко. — Неужели всё-таки с Поттером? Или у Браун неверная информация, и невеста Уизли — Грейнджер, а не Боунс?»
Пока всё это проносилось в его голове, Грейнджер добавила тихо:
— Родители будут волноваться.
Драко ничего не знал о родителях Грейнджер и её отношениях с ними. Слышал какую-то дикую историю о том, что она будто бы стёрла им память во время войны, но мало ли кто, какие сказки выдумывает. Драко был уверен, что Грейнджер на такое не способна. Вряд ли бы она простила себя за это.
— Сейчас тебе надо домой, — тоном нетерпящим возражений сказал Драко. — Держись за меня.
Он обнял её за талию одной рукой, и Грейнджер действительно прижалась к нему, положила голову на плечо. И аппарируя, он старался сосредоточиться на чарах, на месте назначения, пытался отгородиться от этого её неуловимого притягательного запаха и того ощущения тепла, что разливалось по всему телу.
Грейнджер была бледная, растрёпанная, измотанная, но ему всё равно хотелось поцеловать её. И уже стоя у неё в гостиной, Драко всё никак не мог заставить себя отпустить девушку. А она была совсем измученная и проваливалась в сон, бормотала что-то невнятное. Он взял её на руки и, посомневавшись, открыл ногой дверь спальни.
Кровать у Грейнджер была большая, двухместная, застеленная покрывалом в бело-чёрный горох, рядом с ней стояла маленькая тумбочка, потом — платяной шкаф, а в углу — стол. Драко заметил среди разложенных стопочками книг и бумаг тот самый шар с ярмарки.
Улыбнувшись, — ведь никто не мог поймать его на этом — он уложил Грейнджер на кровать и укрыл её одеялом. Потом вызвал Дикси, одного из домовиков мэнора, и велел принести перцовое зелье.
— Только не говори матери и отцу, куда ты его понёс, — велел Драко.
Эльф кивнул и через несколько минут вернулся с большим флаконом. За это время Драко успел принести с кухни кружку. Он вылил туда жёлтую жидкость и заставил Грейнджер проглотить всё содержимое кружки. Драко поддерживал её. Напоив Грейнджер, он хотел убрать руку, но та поймала его пальцы своими:
— Малфой… спасибо.
Она хотела сказать что-то ещё, но зелье уже начало действовать: Грейнджер закрыла глаза и через минуту сладко спала. Драко сидел рядом, слушал её дыхание и убеждал себя в том, что пора уходить. Через час упорной борьбы, здравый смысл всё-таки победил.
Напоследок Драко склонился к Грейнджер — сейчас её лицо было не такого мертвенного оттенка, а нос приобрёл нормальный цвет, — и с нежностью погладил её по щеке. Во сне она улыбалась.
***
На следующее утро Гермиона чувствовала себя куда лучше, чем вчера. Проснувшись, она обнаружила, что горло не саднит, а только слегка першит, нос не заложен, и голова не кружится.
Потом она откинула одеяло и поняла, что спала в одежде.
— По… — начала было Грейнджер, но тут же всё вспомнила.
Она перевела взгляд на тумбочку и увидела там свою кружку и флакон. Взяла его, понюхала — пахло перцем. И от её кружки тоже.
— Малфой не просто принёс меня домой, а ещё и лечил чем-то? — спросила она у шкафа, но тот, конечно, ничего не ответил, хотя всё видел и мог бы внести ясность в эту ситуацию.
Подумав ещё немного, она выловила другое воспоминание: Малфой поддерживает её, пока она пьёт из этой самой кружки. Да, точно: он лечил её. И, судя по всему, чем-то перцовым.
— Бодроперцовое зелье? Но я чувствую себя как-то иначе.
Признаться, поступок Малфоя волновал её куда больше зелья, но Гермиона решила пока не думать об этом. Правда, с мечтательной улыбкой, то и дело появлявшейся на её губах, она ничего поделать не могла. Или просто не хотела.
***
— Ты сегодня даже на труп не похожа, — прокомментировал Долфорд, но Гермиона не разозлилась.
В конце концов, в его словах была доля истины.
Весь день она чувствовала себя прекрасно и всерьёз подумывала о том, чтобы спросить у Малфоя, каким зельем он её вчера отпаивал. Кажется, ей нужна была ещё одна доза.
«А вдруг это особые магические наркотики?», — спросила недоверчивая Гермиона у своей благодушной товарки, заходя в лифт.
Она бы поразмышляла об этом подольше, но на следующем этаже в кабину зашёл Гарри.
— Привет, — он легко обнял Гермиону. — Как ты? Не простудилась после воскресного побоища?
— Простудилась. И ещё как, — сказала Гермиона. — Но сейчас всё почти в прошлом.
— Это хорошо, — кивнул Гарри. — А у нас вот, — он облокотился на стенку кабины. — Не очень. Свитт тайно отозвал то самое разрешение. Мы пока не можем ничего найти. Я думал, что возьму Тедди на эти выходные, он давно у нас не гостил, но теперь даже не знаю. Скорее всего, придётся работать, хотя…
Гермиона знала, что скрывается за этим «хотя» — знать бы где искать. Дело действительно совершенно не продвигалось.
Хорошо хоть с Джинни у них всё наладилось. В Норе Поттеры по очереди подошли к Гермионе и рассказали о том, что поговорили друг с другом откровенно. Как и ожидала Гермиона, Гарри поддержал все идеи Джинни.
— Позволь себе немного расслабиться, — посоветовала Гермиона.
— Я расслаблялся на прошлых выходных, — возразил Гарри.
Тут лифт остановился, двери открылись, но почему-то никто не зашёл. Гарри с Гермионой переглянулись, кабина снова начала подниматься.
— Слушай, Тедди нужен его крёстный. Ты ведь понимаешь, как это важно для него. Да и ты сам заслужил немного отдыха.
Гарри улыбнулся и взъерошил волосы:
— Правда?
— Ага.
— А ты сама?
— Ну в воскресенье я пойду к родителям.
Гермиона давно не навещала их и чувствовала себя виноватой. Она вообще всё время чувствовала себя виноватой, стоило кому-то коснуться этой темы.
— А как же свидания? Рон сказал, у тебя кто-то появился…
Она хотела возразить, но вспомнила их последний тет-а-тет с Роном, и не стала ничего говорить. Гарри, конечно, был её другом, но вряд ли он поймёт, почему она соврала Рону. Гермиона и сама не до конца понимала, зачем сделала это.
Вместо этого она легко ткнула Гарри в бок:
— Какие же вы мужчины — сплетники.
— Ой, ничуть не лучше вас.
Они рассмеялись, и тут двери лифта снова открылись. Гермиона встретилась взглядом с Малфоем и сразу же замолчала. Тот кивнул Гарри, потом кинул:
— Я передумал ехать.
Он развернулся и ушёл, а Гермиона провожала его взглядом и чувствовала, как постепенно испаряется пришедшее к ней с утра хорошее настроение. Ей было холодно, и, кажется, горло снова предательски саднило.
***
Драко не думал, что Грейнджер напишет ему. Все последние часы с их чёртовой встречи его мучила эта картина — Грейнджер смеётся, улыбается Поттеру, а потом вдруг замолкает, замирает, и на лице её отражается недоумение, раскаяние? Откуда ему знать.
Дома Драко поздоровался с отцом — тот сидел в гостиной и читал газету, — велел кому-то из домовиков принести ужин в комнату, потом вовсе расхотел есть и взялся за книгу. «Большой путеводитель по Германии» ему подарил Блейз, когда в сентябре вернулся из командировки.
Не то, чтобы Драко нуждался в путеводителях, поэтому, поблагодарив друга, он отложил книгу на дальнюю полку и вот сейчас достал, полистал, остановился на красочных колдографиях и, найдя ошибку в одной из подписей, решительно захлопнул книгу.
— Идиоты, — прокомментировал он.
И вот в этот самый момент раздался стук. Он обернулся, и тут же увидел грейнджеровскую сову. Драко не знал, хочет ли читать это письмо, но уже через секунду поспешно открывал окно, отвязывал упрямый, не желающий поддаваться пергамент и разворачивал его.
Грейнджер начала без приветствия — с манерами у неё явно было не очень.
«Малфой, большое спасибо за всё, что ты вчера сделал для меня. Не уверена, благодарила ли я тебя. Мне было так плохо, что я почти ничего не помню.
Давай подумаем, что там с отчётом,
Г.Г.»
И уже после подписи: «Нужно было поблагодарить тебя сегодня при встрече, но мне показалось неправильным начинать разговор при Гарри».
Драко перечитал приписку несколько раз. Неужели Грейнджер действительно оправдывалась перед ним? Но почему?
Он барабанил пальцами по столу, снова вспоминая все подробности вчерашнего вечера. Драко всё ещё охватывала злость, когда он думал о том, какой измученной была Грейнджер.
«Как они могли не проследить за ней?», — спрашивал он, точно не зная, кто же эти загадочные «они». Наверное, всё-таки её друзья.
Но ведь если бы они сделали это, разве понадобилось бы ей его зелье, его помощь? Драко откинул прочь назойливую мысль, но она вернулась снова вместе с той нежностью, что затопила его, когда он прижал её к себе, когда коснулся её щеки.
«Показалось неправильным начинать разговор при Гарри», — снова прочитал он, пытаясь отвлечься.
Не самый эффективный способ. В голове тут же возникли обрывки разговора, свидетелем которого он стал пару недель назад. Тогда Драко серьёзно повздорил с Дигдейлом — время шло, но его начальник не становился умнее, — и, выйдя из его кабинета, услышал:
«Ох, это давно в прошлом, — заливалась Браун. — Но тогда Рон меня просто обожал… да-да, я ведь сама ушла от него, и тогда он от отчаяния, ну сам знаешь. А теперь у него скоро свадьба, но он звонил мне недавно».
«Свадьба? — пронеслось в голове у Драко. — Но Грейнджер… Она же не носит кольцо. Или у этого нищеброда…»
Драко не успел хорошенько обругать Уизли да и понять, почему известие о скором замужестве Грейнджер так задело его.
Он вышел вперёд и увидел Блейза, который примостился на краю стола и сплетничал с Браун. Сейчас тот саркастически протянул:
«Свадьба? И кто счастливица?»
«Грейнджер, конечно. Разве нет?», — неожиданно для себя вмешался в разговор Драко.
Блейз посмотрел на него с сомнением, Браун рассмеялась:
«Ну и вид у тебя, Малфой. Что опять испортил Мусику настроение?»
Тут Драко чуть не стошнило, и он быстро пошёл в сторону своего кабинета.
«Мусик. Какая гадость».
«Он женится на Боунс, она училась на Хаффлпаффе, если помнишь, — вдруг сказал Блейз. — Грейнджер и Уизли давно расстались».
«Рон просто не мог забыть меня», — тут же добавила Браун.
Снова и снова возвращаясь к этому разговору в последние дни — это всегда происходило против его воли, — Драко не мог отделаться от ощущения, что Блейз сказал всё это не просто так. И ещё Драко мучила одна деталь: «Если таинственный ухажёр Грейнджер — это не нищеброд Уизли, то кто тогда?»
«Не может же быть, чтобы она ни с кем не встречалась», — размышлял Драко.
Судя по всем этим запискам, письмам и тому, что он видел сегодня в лифте, поклонник — Поттер. И хотя Драко пытался расколоть Грейнджер — вывести их на чистую воду нужно было, по крайней мере, чтобы раскрыть глаза Уизлете, — она не поддавалась на его провокации.
Драко снова взглянул на письмо. Что-то в нём было особенное, будто подтверждающее невиновность Грейнджер.
— Да и Поттер не очень похож на человека, который будет изменять своей жене. Он для этого слишком чистенький, — признал Драко, обращаясь к столу.
Помучившись ещё немного, он достал пергамент и стал писать.
***
Прежде чем Грейнджер ответила, Драко вдруг понял, что нужно сейчас же идти к ней. Он ведь так уже делал, значит, она не очень-то удивится, да и надо отнести ей зелье, а то эта упрямица загубит себя, и придётся ему одному отчитываться перед Конгрит.
Драко позвал Дикси, приказал принести ему перцовое зелье — хорошо, что дома был неплохой запас — и приготовился шагнуть в камин, но тут прилетела сова.
Решив сначала прочитать письмо, Драко отвязал пергамент от лапки птицы. Послание было совсем коротким:
«Ко мне сейчас придёт Луна. Она только что отправила записку. Как только поговорю с ней, напишу тебе. Кристалл, кстати, немного потемнел».
Драко с досадой отложил записку в сторону. Потом он посмотрел на сову:
— Донесёшь флакон, если я заверну его в пергамент?
То ли ему показалось, то ли сова действительно кивнула. Покачав головой Драко, взял лист из стопки, положил поверх него склянку и начал закручивать пергамент.
***
Развернув сверток, Гермиона увидела флакон с желтым зельем.
«Наверное, то самое», — подумала она и улыбнулась.
Со всеми этими переживаниями Гермиона совсем забыла о том, что хотела спросить у Малфоя, каким отваром он её отпаивал.
«Ещё успею», — решила Гермиона, поставила флакон на прикроватную тумбочку в своей спальне и быстро вывела на бумаге:
«Спасибо ещё раз».
В этот момент в дверь постучали. Мысленно попросив у Луны прощения за то, что заставляет её ждать, Гермиона отпустила сову, отнесла письма Малфоя в комнату и только потом открыла дверь.
— Прости, — тут же произнесла она, обращаясь к улыбающейся Луне. — Я была…
— В туалете? — закончила за неё подруга.
Гермиона тут же кивнула.
Она пригласила Луну в дом. Когда та сняла тёплый плащ, оказалось, что сегодня на ней длинное, чуть ли не до пят тёмно-синее вязаное платье с широким жёлтым поясом. Рукава у платья были короткие, и руки Луны украшали семь или десять браслетов.
Гермиона и Луна довольно давно не проводили время наедине и толком не разговаривали. Во время их последней встречи в Норе Луна только сказала, что в «Зеркале» два новых корреспондента, горящих желанием работать, но почти не имеющих опыта. Ей приходилось многому учить этих энтузиастов. Гермиона не сомневалась в том, что они в восторге от своей начальницы — Луна умела направить подчинённых, но никогда не демонстрировала своё превосходство. Об этом Гермионе как-то рассказывал заместитель Луны — Эндрю.
За чаем они обсудили последние рабочие новости, Гермиона всё хотела спросить у Луны про Забини и ждала верного момента. К счастью, он скоро подвернулся. Луна упомянула, что Падма обиделась на Дина — тот не хотел идти на большой рождественский приём.
— А ты с кем пойдёшь? — как бы, между прочим, спросила Гермиона, надкусывая кусочек мясного рулета, купленного в магазине около дома.
— Не знаю, — Луна пожала плечами. — Не думала об этом пока. Может, не с кем.
— Я думала, ты там будешь с Забини, — решилась Гермиона, внимательно глядя на Луну.
Ту, кажется, совершенно не взволновал вопрос.
«Плохой из меня провокатор», — подумала Гермиона, заодно отмечая, что рулёт — так себе и лучше его не брать в следующий раз.
«Вообще надо взять пример с Джинни и больше готовить. Вот хотя бы те же яйца по-шотландски».
— Забини? — тем временем переспросила Луна.
— Ну да. Вы же, кажется, ходили вместе на тот вечер и потом…
Луна кивнула:
— Да. Блейз потом пригласил меня на выставку. Он знает, что мне нравятся работы Эйко Ванетто, а он как раз приехал в Лондон и привёз новые картины. Я отблагодарила его чашечкой кофе на следующий день, но на этом всё. Мы не встречаемся или что-то вроде того. Мы… приятели. Ну знаешь, как с Чарли или Биллом. Никакой романтики.
«А почему тогда кристалл постепенно темнеет, становится всё более красным?», — хотела спросить порядком раздосадованная Гермиона, но сдержалась.
— Думаю, миссис Уизли была бы счастлива, если бы вы с Чарли начали встречаться, — сменила Гермиона тему.
Луна беззаботно рассмеялась, видно, вспоминая, как пару лет назад Флер и миссис Уизли решили свести её с Чарли. Они специально посадили их вместе за рождественским столом и даже пытались незаметно вывести всех из комнаты, когда Чарли и Луна разговорились — а обсуждали они что-то довольно часто и беседовать друг с другом очень любили, — но потерпели фиаско.
«Бедная Луна, — вдруг подумала Гермиона. — Вечно все вмешиваются в её личную жизнь. Нужен ли ей Забини? Хотя они так мило общались тогда…»
Позже она написала о своих сомнениях Малфою и зачем-то рассказала ему о том случае с Чарли. Поначалу хотела выбросить пергамент в мусор и отправить письмо без истории про затею Молли и Флер, но не стала этого делать.
Гермиона вдруг представила, как получив её письмо, Малфой смеётся — вот так искренне и по-доброму. Она жалела только о том, что не сможет увидеть эту его улыбку.
***
История про попытки двух миссис Уизли — старшей и младшей — свести Чарли с Луной изрядно позабавила Малфоя.
«Оказывается, есть ещё большие неудачники в этом деле, чем мы с Грейнджер».
Эта мысль придала ему сил. Он отправил Дикси за кофе, а сам стал раскладывать письма от Грейнджер по порядку. Их накопилось довольно много.
Когда в дверь постучали, Драко как раз перечитывал самое первое послание Грейнджер.
— Войдите.
Ещё по стуку он понял, что за дверью стояла Нарцисса. Только его мать давала знать о своём присутствии настолько деликатно и настойчиво. Она зашла в комнату, но осталась стоять — видимо, не собиралась задерживаться надолго.
Нарцисса уже приготовилась ко сну, её волосы были заплетены в свободную косу, и она надела узорчатый халат, который Драко привёз ей пару лет назад из Турции. В нём она походила на императрицу.
— Ты заболел? — спросила Нарцисса после обязательного обмена приветствиями.
— Нет, — быстро сказал Драко и тут же понял, что прокололся.
«Я велел Дикси не говорить, куда он понёс зелье. Надо было приказать, чтобы он вообще молчал на этот счёт».
Драко мысленно обругал эльфа, а потом и себя.
— Зелье нужно было моему знакомому.
Он решил на всякий случай не уточнять какому.
Нарцисса кивнула. Она бросила выразительный взгляд на стол, на котором лежали письма Грейнджер. Конечно, он не смог обмануть свою мать. О чём он вообще думал?
— Я надеюсь, ты познакомишь нас, Драко, когда придёт время, — произнесла Нарцисса. — Доброй ночи.
— Не то, чтобы вы были незнакомы, — пробормотал Драко, когда мать скрылась за дверью.
