Глава 1Глава 1. Начало.
Привет! Это снова я! И с новым фиком, написанным по горячей просьбе моей любимой сестренки. События, описываемые в нем - плод ее фантазии, а набирала я. Сильно не ругайтесь, ладно? И оставляйте, пли-и-из, отзывы, хотя бы критические.
1 сентября 199.. года.
Каникулы закончились, и поезд Хогвартс-Экспресс бодро тащил все свои вагоны, набитые школьниками, на север Великобритании, где находился огромный замок Хогвартс, школа магии и волшебства. Гермиона Грэйнджер, Староста девочек, сидела в купе, уткнувшись в неизменную книгу, учебник по нумерологии для седьмого курса. Гарри Поттер и Рон Уизли, ее лучшие друзья, горячо спорили о том, какая команда по квиддичу лучше, «Пушки Педдл» или «Холихедские Гарпии». Судя по их интонации, выражению лиц и ожесточенной жестикуляции, этот спор грозил затянуться надолго. В купе заглянула Джинни Уизли, но увидев багровое лицо брата и яростно сверкающие глаза Гарри, спешно ретировалась, кинув сочувствующий взгляд на Гермиону. Гермиона тихонько вздохнула. Ее друзья вели себя, по ее мнению, чересчур беззаботно, но так ведь было всегда. Они всегда занимали одно и то же купе. Взгляды Гарри и Рона на квиддичные команды всегда не сходились, хотя они сами умудрялись играть вместе в одной команде и не покалечить друг друга. Они всегда были втроем, хотя и ссорились, иногда совсем не шуточно. Вот и этот последний год в Хогвартсе будет таким же, как всегда. Так же будут тянуться занятия, уроки и будет нескончаемая домашняя работа, правда, к ним прибавится еще и Ж.А.Б.А. Так же Снейп будет снимать с Гриффиндора очки за малейшую провинность, издеваться над Невиллом и ненавидеть Гарри. Так же будут происходить стычки со всеми слизеринцами и лично Драко Малфоем в частности. И так же Рон будет слеп, глух и нем, чтобы заметить в ней девушку, а не лучшую подругу, нудную старосту, ходячую энциклопедию и личного бесплатного репетитора в одном лице. Гермиона еще раз вздохнула. Гарри и Рон никогда не обращали внимания на ее внешний вид. Ей с одной стороны это льстило, потому что однажды Гарри в порыве откровенности сказал, что они ценят и любят ее за ее чистую душу, за прекрасное сердце, а не за смазливое личико и стройные ноги. С другой стороны, это ее покоробило, потому что это означало, что для них она почти такой же парень, только в юбке. Сегодня они даже не заметили, что она изменилась. Нет, конечно, не кардинально, но для нее, которая шесть лет пребывала почти в одном и том же коконе, это было равносильно потрясению. Все началось с того, что в конце каникул как всегда она приехала к Уизли. Последним августовским днем, наводя порядок на чердаке по просьбе миссис Уизли, Джинни и Гермиона обнаружили древний сундук, битком набитый старыми книгами, ветхими свитками, испещренными записями, ржавыми сломанными перьями, пустыми чернильницами и прочим барахлом. Джинни хихикнула:
- Кажется, это вещи бабули Милдред. Говорят, она была замужем три раза, прежде чем вышла за дедулю. Интересно, зачем она не выбросила этот старый хлам?
- Подожди, - Гермиона выхватила у нее из рук книгу в истертом кожаном переплете, - это же «Тысяча заклятий для углубленного изучения»! Первое издание, раритет! Господи, здесь и «Основы нумерологии» Цифруса Линокса, и «Трансфигурация одушевленных предметов»!
Гермиона уселась на перевернутый чемодан и погрузилась с головой в чтение. Ничто на свете не могло отвлечь ее от любимого дела. Джинни это естественно не интересовало, она перебрала несколько свитков и принялась разбирать записи своей бабушки. Ее особенно заинтересовал один свиток, поверху которого шла надпись «Заклятия для усовершенствования внешнего облика. Практическое пособие для девушек». Она пробежала глазами по выцветшим строчкам и издала торжествующий вопль, на который незамедлительно отозвался старый упырь, живший за трубой. Гермиона подпрыгнула на чемодане и сердито уставилась на подругу.
- Гермиона, я такое нашла! – Джинни помахала свитком над головой, - смотри, вот заклятие для быстрого и безболезненного выведения прыщей, для уменьшения носа, а вот для волос!
- А что для волос? – подозрительно спросила Гермиона, которой не понравился энтузиазм Джинни.
- А сейчас узнаем! – беззаботно ответила Джинни и направила палочку на Гермиону, - Беллаволос!
- Нет! – завопила Гермиона, - ты с ума сошла?!
Луч, вырвавшийся из палочки, ослепил ее, и она зажмурила глаза.
- Джинни, ты просто идиотка! – не раскрывая глаз, напустилась она на подругу, - нельзя пробовать на людях заклятья, найденные на чердаке. Их наверняка не разрешало Министерство! Если по твоей милости я лишусь волос, тебе не жить, обещаю!
Молчание было ей ответом.
- Джинни? – слегка дрожащим голосом осведомилась Гермиона у подруги, не решаясь даже поднять руки, чтобы проверить наличие волос на голове, - Джинни, что случилось? Что с моими волосами? Да отвечай же наконец!
- Открой глаза и посмотрись сюда! – посоветовала Джинни.
Гермиона нерешительно открыла глаза и увидела маленькое зеркало, которое протягивала ей Джинни. В нем отразилось ее собственное, перекошенное от испуга лицо.
- Слава богу, с волосами! – выдохнула она, внимательнее вглядываясь в отражение. Если бы она уже не сидела, точно свалилась бы. Вместо ее торчащей во все стороны, пышной, непослушной густой гривы лилась блестящая волна волос, слегка завивавшихся крупными кудрями. Цвет остался прежним, но стал как будто ярче, насыщеннее, глубже. Гермиона недоверчиво пропустила пальцы через волосы и поразилась их мягкости и послушности. Действительно, струящийся шелк.
- Поразительно, Джинни! – прошептала зачарованно девушка.
- Вижу! Здесь сказано, что заклинание надо обновлять всего лишь раз в неделю, в то же время, когда оно было произнесено. Вот, а ты меня убивать собралась! Что бы ты вообще без меня делала?
- Уж точно не сидела бы на этом грязном чердаке!
Через пару часов девушки спустились с чердака, облепленные пылью, обвешанные с ног до головы паутиной и с жестокой головной болью от завываний старого упыря. Гарри и Рон разразились гомерическим хохотом при виде них и не заметили ее изменившейся прически.
Другим изменением была одежда. За лето она немного пополнела, что наилучшим образом сказалось на ее фигуре. Гермиона всегда была очень худенькой. Ее мать жалостливо морщилась при виде выпирающих лопаток, выделяющихся ребер и острых коленок дочери. Но в это лето у Гермионы наконец появилась грудь, округлились бедра, хотя талия осталась такой же тонкой. В итоге пришлось обновить гардероб, и девушка накупила себе конечно же удобной, но все-таки современной одежды, подобающей ей по возрасту, хотя все ее блузки, юбки, брюки и платья были исключительно классического фасона.
Вот и сейчас она была в шелковой юбке с растительным узором, не доходящей до колен и блузке нежно-зеленого цвета, удобных туфлях на невысоком каблучке, и она впервые за шесть лет не надела просторную черную мантию. А Рон даже не обратил внимания. Гермиона уже в который раз за этот день вздохнула и вдруг ощутила жгучее желание выйти из этого купе, вдохнуть свежего воздуха, увидеть кого-нибудь другого, не Гарри и Рона. У нее закружилась голова, к горлу поступила тошнота. Почти задыхаясь, она захлопнула книгу и выскочила из купе. Гарри и Рон недоуменно взглянули вслед за ней, но даже и не подумали прервать свой увлекательный спор.
В коридоре она прислонилась пылающим лбом к холодному стеклу и едва не разрыдалась. Что с ней происходило, она не понимала. Почему ее верные друзья, Рон, к которому она питала, ну-у-у, не совсем дружеские чувства, Гарри, всегда понимавший ее, теперь ведут себя так, как будто она превратилась в тень, их тень? Почему теперь ей трудно находиться в их обществе? Может, это просто обида? Или взрослея, люди неизбежно отдаляются друг от друга? С трудом Гермиона взяла себя в руки и вспомнила о своих обязанностях Главной старосты. В начале пути она провела инструктаж старост школы, которыми в этом году были Джинни Уизли и Симус Финнеган с Гриффиндора, Полумна Лавгуд и Сэмюэл Вайс с Когтеврана, Фабиус Нотт и Пэнси Паркинсон со Слизерина и Ханна Эббот и Ричард Парсонс с Пуффендуя. Рон старостой в этом году не стал, что его ничуть не огорчило. К огромному сожалению Гермионы, Старостой мальчиков назначили слизеринца, Блеза Забини, который вместе с другими слизеринскими старостами на первый инструктаж даже не соизволил явиться. Его она знала как высокомерного и сочащегося презрением ко всем маглорожденным наглого парня. Но стоило благодарить бога или Дамблдора, что Старостой не стал Малфой, иначе до конца учебного года один из них точно бы не дожил.
***
Драко Малфой шел по коридору вагона, надеясь увидеть чудное виденье, которое осенило своим присутствием это место полчаса назад. Он как раз тогда вышел из своего купе, чтобы найти запропастившегося куда-то Блеза, и вдруг заметил удалявшуюся девушку. Со спины он видел чудесные волосы необычно яркого каштанового оттенка, густой волной спадавшие на спину, изящный изгиб бедер, обтянутых шелковой тканью юбки, стройные ноги в замшевых туфельках. Драко мысленно присвистнул и подумал, что за такие ножки можно продать душу не только Темному Лорду, но и самому дьяволу.
«Интересно, кто она такая?» - подумал он, прислонившись к косяку двери и продолжая таращиться вслед незнакомке, - «уж точно не из Слизерина, и не из Когтеврана, и не из Пуффендуя. Всех их я знаю как облупленных. Остается Гриффиндор. Шестой и седьмой курс отпадают. Там такие куколки не водятся, разве что Уизли-младшая, но это не она. Кто-то из малолеток, созревших за лето? Вероятнее всего… Мерлин, как же быстро молодежь на пятки наступает! Так, надо разузнать, кто такая, и распробовать эту конфету» - размышлял Малфой, любуясь легкой походкой девушки и видом, который открывался при этом. Он уже почти принял решение догнать ее, как дверь его купе открылась и оттуда вывалился Гойл, который конечно же сшиб его на пол. Ругаясь сквозь зубы, Драко поднялся на ноги и, взглянув в направлении, в котором прошествовала незнакомка, никого не увидел. Он почувствовал горячее желание придушить Гойла, но взглянув на его бычью шею, засомневался в правильности поступка и ограничился ором и тычком в бок виновника падения. Блеза он так и не нашел, через пару минут тот сам заявился в их купе. По его довольному виду Драко понял, что он только что «имел приватную беседу с особой противоположного пола». Малфой рассказал другу о незнакомке, восхитительный вид со спины которой он наблюдал, и они с Блезом обменялись соображениями по поводу того, с какого факультета была эта фея. Пэнси Паркинсон и Миллисента Булстроуд, которые тоже были с ними, недовольно скривились, но промолчали. Не придя однозначно ни к какому выводу и заработав мозоль на языке от перебирания имен всех девушек школы от двенадцати до почти восемнадцати, Драко решил прогуляться, а заодно попытать счастья. Вдруг она выйдет навстречу, а уж тогда-то он свой шанс не упустит.
И вот, похоже, удача ему улыбнулась. Напротив одного купе в пустом коридоре стояла его незнакомка, прислонившись лбом к оконному стеклу, шелковистые волосы рассыпались по плечам, закрывая ее профиль, хрупкие плечики вздрагивали. Он неслышными мягкими шагами приблизился к ней и наклоняясь (она была намного ниже его, едва доходя до плеча), вкрадчиво спросил:
- Я могу чем-нибудь вам помочь?
Взметнулись волосы, на него глянули удивительные лучистые глаза цвета горького шоколада, цвета опавших осенних листьев, цвета бурных весенних вод. В лучах солнца, падавших сбоку через окно, в них вспыхивали золотые искорки. Завороженный, он уставился прямо в эти чудесные, необыкновенные, поразительные, волшебные глаза и почему-то с головокружением обнаружил, что падает и погружается в их затягивающий омут. Из прострации его вывел до боли знакомый голос:
- Малфой?
На него удивленно взирала Гермиона Грэйнджер, подружка шрамоносца Поттера и нищего Уизли, грязнокровка Грэйнджер, которую он презирал и над которой издевался все годы учебы, которую он ненавидел из-за того, что она была выскочкой, всегда все знающей. И в глазах которой утонул этим ясным сентябрьским днем.
***
Гермиона не верила своим ушам. Малфой предлагает помощь? Ей? Да этого просто не может быть, потому что не может быть никогда! Она даже не заметила, как он подошел, лишь почувствовала легкий аромат мужского парфюма. Свежая солоноватость морского бриза, невесомый древесный оттенок, и едва заметная цитрусовая нота. Очень приятно и явно дорого. Когда она взглянула на него, пораженная его словами, он почему-то странно уставился на нее. Девушка еле сдержалась, чтобы тут же не оглядеть себя с ног до головы, может что-то не в порядке? А потом мысленно махнула рукой. Как бы она не выглядела, как распоследняя оборванка или как фотомодель, Малфой неизменно найдет повод для оскорбления и унижения. Гермиона решила предупредить столкновение: купе было слишком близко, Гарри и Рон могут услышать, выйдут и не миновать неприятностей. Она набрала в грудь воздуха и почему-то вспомнила прочитанную летом книгу известного американского психолога, в которой говорилось что-то о том, как обезоружить человека, питающего к вам негативные чувства, переходящие в агрессивные нападки. Для этого предлагалось вначале не кричать на него, а говорить ровным спокойным тоном, предельно вежливо и корректно. Доброжелательная улыбка в тридцать два зуба только приветствуется. «Уф, не очень-то это легко в случае с Малфоем! Но попробуем, итак…»
- Извини, Драко, ты не мог бы пропустить меня? У нас сейчас совещание старост. И пожалуйста, скажи Блезу и остальным вашим старостам, чтобы тоже пришли, - и Гермиона ослепительно улыбнулась Малфою. Судя по всему, тот незамедлительно впал в состояние, близкое к тихому помешательству, потому что молча (Ничего не сказав! Не обозвав грязнокровкой!) отодвинулся и пропустил ее. Стараясь сохранять невозмутимый вид, Гермиона прошла по коридору и направилась к тамбуру, чтобы перейти в вагон старост. «Кажется, получилось! Долго же он челюсть с пола поднимать будет!» И тут сзади ее настиг тихий голос Малфоя.
- Отлично выглядишь, Грэйнджер.
Гермиона в шоке обернулась. Нет, определенно у нее что-то не в порядке со слухом, или это у Малфоя непорядки с психикой? Она чуть было сама не напомнила ему, что она грязнокровка и заучка Грэйнджер, если он вдруг забыл. Малфой смотрел на нее все с тем же странным выражением на лице. Гермиона вдруг обратила внимание на его глаза. Раньше она считала, что они бледно-голубые, а теперь вдруг выяснилось, что они ровного серого цвета. Словно пасмурное небо, словно расплавленное серебро, словно штормовое море. Почему-то у Гермионы на миг закружилась голова, ей показалось, что она летит над морем, грозно обрушивающим свой гнев на берег, от полета захватывало дух, и сердце билось в груди, словно пойманная птица. И еще ей показалось, что между их глазами установилась какая-то невидимая связь, точно тонкая нитка протянулась между ними и соединила их, как иногда связываются волшебные палочки с одинаковой сердцевиной, когда им приходится бороться друг с другом.
Стук двери и звуки разговора нарушили их странное непривычное молчание, и Гермиона, опомнившись, почти бегом выскочила в тамбур и помчалась в вагон старост.
***
Драко Малфой остался стоять на том же месте, наблюдая за поспешным бегством Гермионы. Он был в шоке, он был поражен, он был изумлен. Никакими словами невозможно передать его состояние, когда он обнаружил, что его прекрасная фея – это Грэйнджер! Как же она изменилась за это лето! Если раньше она была обыкновенной девчонкой с нечесаными волосами, то сегодня перед ним предстала юная женщина, чистая, как цветок белой лилии в утренней росе, свежая, как прохладный северный ветер душным летним полднем, прекрасная, как драгоценная сияющая жемчужина. И то же состояние изумленной немоты постигло его, когда он услышал, что она обращается к нему по имени, и говорит чуть устало, но вежливо, без обычного крика «Отстань, Малфой!», и улыбается! Грэйнджер улыбается ему? Этого не может быть, потому что не может быть по определению! И потом этот ее взгляд, как распахнулись ее глаза, как будто она разглядела что-то, чего раньше не видела! И в них не было ни ненависти, ни ярости, ни презрения, а лишь теплое удивление и что-то еще, чего он не понял. Единственное, что он понял из этой странной встречи – это то, что с сегодняшнего дня его жизнь осложняется, потому что он уже не может презирать грязнокровку Грэйнджер, не сможет, как прежде, безнаказанно оскорблять ее. Что-то и в нем изменилось…
Он пришел в себя, когда Блез несколько раз позвал его по имени и помахал перед носом рукой.
- Эй, здесь, что, были вейлы? Ты увидел Поттера, отплясывающего джигу в чем мать родила? Вид у тебя не слишком здравомыслящий. Малфой, я тебе говорю!
Встряхнувшись, Драко передал просьбу Гермионы. Блез недовольно скривился и нехотя двинулся в вагон старост, по пути ворча о том, что куда разумней было бы сделать старостой Малфоя, а не его скромную персону. Драко в душе полностью согласился с ним и ушел в свое купе обдумывать вставшую проблему по имени Гермиона Грэйнджер. Ни крики Гойла и Крэбба, ни визгливый смех Миллисенты, ни уханье его филина не могли заставить его оторваться от мыслей о новой, такой женственной и притягательной Гермионе. Прийти в себя помогло появление Забини, который, видимо, примчался бегом из вагона старост, что ему было абсолютно несвойственно. Он предпочитал передвигаться исключительно вальяжным шагом. Сейчас он не мог отдышаться, и согнулся пополам от напряжения, изъясняясь непонятными обрывками фраз.
- Там… такое… в шоке... никогда… кто бы мог знать… Грэйнджер…
Последнее слово заставило Драко насторожиться.
- Что случилось, Блез? – с раздражением спросила Миллисента.
В это время в купе в точно таком же невменяемом состоянии ворвалась Пэнси, и тоже глотая фразы, затараторила.
- Это невероятно… как ей это удалось… никогда бы не подумала…
Миллисента сгорала от нетерпеливого любопытства.
- Да что случилось-то на этом вашем собрании? Поттер признался в любви Темному Лорду? Хотя нет, он же не мог быть там. Уизли получили наследство и теперь богаче Драко? Или Грэйнджер вдруг обернулась невиданной красавицей? Ха-ха-ха, это еще маловероятней богатства Уизли!
- Нет, ты права, Милли, - наконец выдавила из себя Пэнси.
- Что-о-о?!
- Она оч-чень изменилась! - ответил Забини, хитро поглядывая на Драко, - скажем так, теперь на Грэйнджер можно смотреть без опаски травмировать свое чувство эстетики. И мне она напомнила кое-кого, некую незнакомку, видение.
Драко незаметно погрозил ему кулаком. Забини благоразумно заткнулся, не переставая, однако, ухмыляться и бросать двусмысленные взгляды на Малфоя. Пэнси и Миллисента принялись оживленно обсуждать преображение Грэйнджер и пришли к выводу, что она старается для Уизли. Вывод Драко почему-то очень не понравился, и он наорал на Пэнси, найдя повод придраться из-за пустяка (хотя обливание духами, пусть и дорогими, в чрезмерном количестве в замкнутом пространстве – вовсе не пустяк!), довел ее до слез, и вытолкал ее и Забини, все еще ухмыляющегося, из купе, приказав им валить в вагон старост, где им вообще-то нужно находиться.
По прибытии в Хогвартс началась обычная суматоха, распределение, шумный ужин. Во время всей этой суеты глаза Драко словно магнитом неизменно притягивало к гриффиндорскому столу. Он не раз ловил себя на этом, отводил взгляд на какой-нибудь другой предмет, например, на Пэнси («Она, что, не понимает, что этот цвет волос ей совсем не идет? Перекрашенная метла и то привлекательнее!»), на Снейпа («Похоже, за лето наш любимый декан достиг новых высот злобности и недовольства на весь мир!»), на когтевранский стол («А вон та, черненькая, ничего! Мерлин, но какой у нее огромный нос!»), на Поттера («О, а что это наша надежда магического мира сегодня не в настроении? Плохо выспались из-за кошмаров о Темном Лорде? Головка со шрамом болит?»), а рядом с Поттером в течение шести лет сидела ОНА и нарушать свои привычки явно не собиралась. Поэтому шел круговорот глаз Малфоя по Большому залу. С Грэйнджер все начиналось и ею же все заканчивалось.
***
Гермиона заметно нервничала. Она не понимала, почему Малфой так пялится на нее, и боялась, что рано или поздно Рон или Гарри заметят это, и не миновать похода к мадам Помфри. За годы учебы в Хогвартсе ей это надоело просто до чертиков. Еле высидев до конца праздничного ужина и почти ничего не проглотив, она поспешила к МакГонагалл и вместе с Забини получила инструкцию по обязанностям Главных старост. Обязанности в принципе остались теми же, что и у старост курсов, только ответственности было больше. В общении с Забини она решила придерживаться тактики, опробованной на Малфое, безупречная вежливость, ровный тон, доброжелательность, и спокойствие, только спокойствие! К ее удивлению, Забини, видимо, решил точно так же, потому что вел себя, на ее искушенный слизеринцами взгляд, просто безупречно. Ни разу не напомнил, что она грязнокровка, не фыркал презрительно и не окидывал надменным взглядом особы королевской крови, что для слизеринца было просто достижением. Гермиона облегченно решила, что в принципе все не так уж ужасно, и жизнь может еще наладиться.
Возвращаясь одна извилистыми коридорами, в которых уже погасла половина факелов (Гарри и Рон, естественно, удалились, и не подумав о том, что ее нужно подождать. В самом деле, что может случиться с одинокой молодой девушкой в темных пустых коридорах мрачного замка?), Гермиона завернула за угол на пятом этаже и вздрогнула. Перед ней появился собственной персоной Драко Малфой.
- Господи, Малфой, ты меня напугал! – выдохнула она, прислонившись к вовремя подвернувшейся стене и чувствуя, как мелко дрожат ноги.
- Я, что, похож на чудовище, или на призрак Кровавого Барона, лязгающего цепями? – хмыкнул Малфой, подходя поближе.
- Нет, конечно, («Спокойствие, Гермиона, только спокойствие!»), просто… («Фу, ты, я не обязана перед ним отчитываться!») Ты ищешь Забини? Он давно ушел в ваши подземелья.
- Да нет, я искал не Забини, - непривычно мягко сказал Малфой, подходя еще ближе («Полегче, Малфой! Еще шаг, и мы столкнемся нос к носу!» - почему-то вероятность столкнуться нос к носу с Малфоем заставила ее сердце подпрыгнуть куда-то в район горла).
- Тогда что ты делаешь ЗДЕСЬ в такой час? Насколько я помню, ваша гостиная несколькими этажами ниже. Я как староста могу снять очки с вашего факультета за то, что ты бродишь здесь в неурочное время.
- Мерлин, Грэйнджер, тебе вообще сколько лет, семнадцать или сто семьдесят? Как ты думаешь, зачем мне шляться по коридорам в сомнительном обществе Пивза и привидений и шарахаться от кошки этого облезлого сквиба? – Малфой вдруг протянул руку и прикоснулся к ее длинному локону. Накрутив его на палец, он отпустил прядь и заправил его за ушко. Затем каким-то очень немалфоевским жестом нежно провел ладонью по ее щеке.
Гермиона чуть не рухнула в обморок. Что, на Малфоя упал пыльный мешок и пристукнул, вышибив все мозги? А может, его подвергли заклятию? Или обпоили любовным зельем? Или и то, и другое, и третье? В голове, казалось, маршировали самые дикие мысли о не поддающемся никакому логическому объяснению поведении Малфоя, о его каких-то двусмысленных словах, о том, что сейчас в этом полутемном коридоре никого нет, кроме них, и если она закричит, никто не услышит. Вместе с этим, ей почему-то нравилось стоять здесь, ощущать холод каменной стены и теплую ладонь Малфоя на своей щеке, глядеть в серые глаза, в которых совсем не было прежнего высокомерного презрения, и даже чувствовать его дыхание на своих губах, едва уловимый мятный аромат.
Эту в высшей степени странную ситуацию разрулил Пивз, который вылетел из какого-то класса и громко завопил:
- Эй, старосты, сюда! Нарушение! Ученики в коридоре!
- Умолкни, Пивз! – рявкнула Гермиона, отшатываясь от Малфоя, - я Главная староста и имею полное право находиться здесь!
- Хе-хе, - не отставал вредный полтергейст, указывая грязным пальцем на Малфоя, - но ОН-то не староста!
- Десять очков со Слизерина, за хождение по коридору после отбоя! – отчеканила Гермиона, направляясь к лестнице, ведущей в гриффиндорскую башню. Сама не зная, зачем, она обернулась и увидела, как Малфой шутовски наклонил голову в знак согласия и исчез за тем же поворотом.
Полная самых противоречивых чувств и раздираемая сомнениями, девушка вернулась к себе в спальню, в которой Парвати, Лаванда и Джинни давным-давно досматривали десятый сон. Она тихонько разделась и нырнула под одеяло. Засыпая, Гермиона улыбнулась, припомнив выражение глаз Малфоя, когда он стоял так близко от нее, и подумала, что год обещает быть очень интересным.
***
Тем временем в слизеринской спальне Малфой шумно хлопнул дверью, не заботясь о сне своих соседей, чертыхнулся сквозь зубы, споткнувшись о ботинок Гойла, и выругался в полный голос, стукнувшись в кромешной темноте о деревянный столбик собственной кровати.
- Малфой, ты так тихо вошел, что и половица не скрипнула! - приподнялся на кровати Забини, - ты где был? С начала года на неприятности нарываешься? Или подожди, неужели ты опять ходил искать свою фею? – в голосе Блеза явственно читалась усмешка.
- Блез, будь так сказочно любезен, заткни свой сточный фонтан остроумия!
- Молчу, молчу, мой грозный друг! Только помни, что и у фей иногда бывают кое-какие недостатки и скажем так, недостоинства. В твоем случае это очень и очень ощутимый недостаток.
- Когда мне будет нужно твое мнение, Забини, будь уверен, я поинтересуюсь. А сейчас захлопни пасть!
Лежа в темноте, под аккомпанемент на удивление в унисон храпящих Крэбба и Гойла (один начинал басом, второй подхватывал дискантом), Драко улыбнулся, вспоминая золотые искры в карих глазах и аромат дикой орхидеи, исходящий от каштановых волос. Засыпая, он подумал, что его жизнь, кажется, осложняется, но новый учебный год обещает быть весьма интересным.
