Глава 1- Когда накладываешь лечащее заклинание, необходимо почувствовать энергию самой жизни, пульсирующую в тебе, и направить в того, кого ты лечишь... – голос женщины, в котором, несмотря на легкое недовольство, слышалась невероятная забота и нежность, звучал непосредственно в мыслях маленького мальчика. Хотя, конечно, его родственники сказали бы, что такого не бывает. И не просто сказали бы, а еще и провели несколько наглядных уроков. Как раз после одного из таких уроков и отходил сейчас пятилетний Гарри Поттер, сидя на полу в чулане под лестницей. Он медленно проводил рукой, испускающей слабое свечение, над ушибами, которые покрывали все его тело, и удовлетворенно наблюдал, как следы избиения исчезают, уходит боль, а им на смену приходит жуткая усталость – миссис Гарриэтт говорила, что при должной практике уставать он скоро перестанет.
Когда с лечением было покончено, мальчик глубоко вздохнул и, подтянув поближе небольшое детское одеяльце, свернулся на старом матрасе, тут же погрузившись в сон.
- Поттер! Вставай сейчас же, мерзкий мальчишка!
Утреннее пробуждение было, как обычно, шумным и неприятным. Вопли тети Петунии сопровождались громким стуком в дверь его чулана.
- Да, тетя. Уже иду, – такой ответ вырывался автоматически еще до того, как мальчик успевал окончательно проснуться. Слишком хорошо зная, что бывает за опоздание, Гарри, потирая глаза, вышел в коридор, где его тут же встретила звонкая оплеуха тетки.
- Живо на кухню, приготовь завтрак, негодник! Никакого толку от тебя нет!
- Да, тетя.
Мальчик уже настолько привык к тычкам и затрещинам, что не обратил особого внимания на мимолетную боль и отправился в кухню. Там он приставил к плите небольшой стульчик и начал жарить бекон и яичницу, варить кофе и поджаривать тосты. Все это время ему в спину хмуро смотрела тетка – мальчик был наказан и оставлен на два дня без еды, поэтому, чтобы племянник не стянул что-нибудь из еды во время готовки, Петуния решила оставить все свои дела и проследить за ним, ведь этому ненормальному просто необходима дисциплина!
Когда завтрак был уже почти готов, в гостиной послышался громкий топот, и радостный мальчишеский голос прокричал:
- Папа! А мы пойдем сегодня покупать велосипед? Ты обещал! Хочу!
- Конечно, Дадли! Сразу же после завтрака идем в магазин!
После завтрака семейство отправилось за покупками, а Гарри было приказано наводить порядок в саду. Это было совсем не плохо, ведь мальчик любил работать на свежем воздухе. К тому же, там было много интересных собеседников, садовых змеек, оказавшихся на редкость дружелюбными и остроумными, так что работа за разговорами спорилась быстро и казалась не такой утомительной.
Не успел Гарри прополоть и половины участка, как его позвали из-за ограды. Несмотря на то, что родственники утверждали, будто Гарри совершенно бесполезный и никому не нужный ненормальный, у мальчика все-таки были близкие люди: пожилая семейная пара - очень странные люди, с которыми не общались соседи и которых боялись дети. О них ходило множество самых разнообразных слухов. Например, соседка справа рассказывала тете Петунии, что это преступники, отсидевшие неимоверный срок за убийство ни в чем не повинных людей и только недавно вышедшие из тюрьмы. Соседка через дорогу говорила, что старую миссис Гарриэтт недавно выписали из психушки и, поскольку ей была прописана тихая жизнь, они переехали на Литтл-Уиннинг.
На самом же деле правду о странной паре знал лишь маленький мальчик, которого не любили соседские дети и считали плохим примером взрослые.
Только Гарри знал о прошлом этих людей, которое они сами хотели забыть. И только Гарри любил и принимал их такими, какие они есть: немного странная, но добрая и заботливая миссис Гарриэтт, веселый и мудрый мистер Ричард. Они учили его тому, чего не преподают в начальной школе и невозможно узнать из обычных книг. Уже в четыре года Гарри научился читать, а в пять прятал под своим матрасом тяжеленные старые книги. Тетя бы очень удивилась, увидев их. Она, конечно, узнала бы в них книги, которые читала когда-то ее сестра, Лили Эванс, книги из ее ненормальной школы.
Оторвавшись от своего дела, Гарри с улыбкой посмотрел на мистера Ричарда. Старый волшебник по-мальчишески улыбнулся и прошептал так, чтоб не услышали любопытные уши соседей:
- Ну как? Придешь сегодня?
- Не знаю, сэр, – ответил мальчик. – Дурсли уехали покупать Дадли велосипед, а потом они, наверное, будут учить его кататься. Так что, я думаю, если вы вновь отпросите меня помогать, они согласятся.
Это была их обычная уловка: за небольшую плату Дурсли отпускали Гарри помогать пожилой паре по хозяйству, и именно это время они тратили на обучение. Так случилось и сегодня. После чая с кексами, заботливо приготовленным миссис Гарриэтт, они прошли в небольшую темную комнатку, стены которой были заставлены стеллажами с различными ингредиентами, а на столе стояло несколько котлов.
Гарри от рождения был талантлив в кулинарии, так что зельеварение не стало для него слишком сложной наукой. Уже через несколько занятий Гарри понял основные свойства различных ингредиентов и особенности их взаимодействия, так что дальнейшее было лишь делом практики. Через полгода мальчик уже варил зелья, по сложности соответствующие тем, что варили сами супруги. Поэтому было решено усложнить задачу - теперь Гарри варил не только более сложные варианты зелий, но и несколько одновременно. Это требовало предельной концентрации и внимания, а сам процесс вызывал у мальчика настоящий восторг.
После зельеварения следовали практики и лекции по другим магическим наукам. Например, было жутко интересно превращать мышь в кружку и обратно. У мистера Ричарда был настоящий талант объяснять, а в купе со способностью Гарри быстро читать и запоминать, материал усваивался так быстро, что это иногда даже пугало преподавателей.
Но день за днем Гарри замечал, как все больше мрачнеют его преподаватели, а его задания становятся все сложнее. Уже в восемь лет Гарри читал книги по Ментальной блокировке, высшей трансфигурации и вовсю практиковал боевые заклинания беспалочковой магии.
В тот день, когда Гарри исполнилось девять, его вновь позвали "помогать по хозяйству" пожилой паре. Дурсли, противно ухмыляясь, отправили мальчика работать. Особенно их радовало то, что мальчишка в свой день рожденья, получив с утра старый носок дяди и хорошенькую порку за "черную неблагодарность", отправился работать к этим сумасшедшим. Гарри никогда не показывал, какое удовольствие доставляют ему эти поручения. Напротив, он всегда приходил страшно недовольный, поэтому Дурсли старались посылать его туда как можно чаще.
Придя к дому своих наставников, мальчик очень удивился, увидев у порога большой фургон, в который крепкие молодые грузчики стаскивали мебель и коробки.
Глаза Гарри расширились, а сердце забилось быстрее в предчувствии беды. Тут же на пороге появилась старая леди, на лице которой сейчас было грустно-виноватое выражение, и от этого мальчику стало еще хуже. Миссис Гарриэтт жестом пригласила Гарри войти. Она окинула печальным взглядом опустевшую гостиную и повела мальчика в комнату, ранее служившую лабораторией. Без стеллажей и бесчисленных склянок, комната выглядела такой же пустой, как и гостиная без уютных кресел и диванов. Сев на такой знакомый колченогий стул, Гарри почувствовал, как к горлу подступил комок, проглотить который почему-то стало вдруг неимоверно сложно. Несколько минут прошли в тишине, затем в комнате появился мистер Ричард. Он подошел к мальчику и положил ему на плечо руку.
- Гарри... - тихий голос вывел парня из транса. – Прости, мы не сказали тебе раньше – не хотели расстраивать, - но нам надо уезжать. Мы всегда знали, что именно сегодня придется это сделать. Нам пора. Туда, откуда мы пришли. Все эти вещи, переезд... для того, чтобы соседи не задавали лишних вопросов. Мы просто уезжаем. Малыш, очень жаль, но ты остаешься один. Больше находиться здесь мы не можем. Мы не принадлежим этому миру. Уже очень давно. Но ради тебя, ради твоего обучения и твоего будущего нам был дарован этот шанс: прожить еще пять замечательных лет.
- Да, малыш, - в разговор вплелся мягкий голос старой леди, – мы ушли из этого мира давно, еще во времена Первой Великой войны, когда Дамблдор победил Гриндевальда, и были, как ты знаешь, на Темной стороне. Мы должны были искупить свои грехи, поэтому решили обучить тебя, того, кто низверг, но не уничтожил Темного Лорда, всему, чему только сможем. Надо сказать, ты был хорошим учеником, но это далеко не предел твоих возможностей. Занимайся, малыш. У тебя большой потенциал, не позволяй этому пропадать впустую.
- Но... куда же вы уезжаете? Зачем?
- Мы уезжаем туда, куда должны были отправиться уже очень давно. Нам не место здесь. Больше мы не увидимся, Гарри Поттер, но прежде чем проститься, позволь нам сделать тебе прощальный подарок, - с этими словами мистер Ричард протянул мальчику плотный бумажный пакет, а следом за ним – продолговатый бархатный мешочек, в котором Гарри узнал чехол для палочки мистера Ричарда. - Вот твоя палочка, Гарри. Еще во время наших занятий я сделал ее для тебя из нескольких магических артефактов, которые показались мне наиболее подходящими. Хоть и говорят, что палочка выбирает волшебника, на самом деле магическая сущность каждой палочки должна подходить по духу и характеру волшебнику, а материал палочки либо сдерживает, либо еще более усиливает его способности. Я сделал для тебя палочку, используя ныне утерянные знания древних мастеров. Я, пожалуй, единственный, кто хранит их сейчас, и ни с кем делиться я не буду. Особенность этой техники в том, что палочка не сделает тебя беззащитным, не приведет тебя к гибели. Волшебники слишком сильно зависят от своего орудия, поэтому даже малейшие познания в беспалочковой магии дают сильнейшее преимущество. В твоем случае, когда способности к магии разума так велики, палочка бы только сдерживала их. Любая, но не эта. Эта будет лишь проводником, она абсолютно не повлияет на силу твоих чар, а только оградит тебя от стихийных проявлений магии. Твоя палочка... Что ж, это тис, а внутри самое, наверное, необычное сочетание: перо феникса, кровь дракона и дыхание дементора. И чем дольше ты будешь пользоваться этой палочкой, тем быстрее к тебе будет нисходить знание: целительство от феникса, стихийная магия огня от дракона и магия разума от дементора. Так что твоя палочка – это не орудие, а учитель.
Со двора послышались нетерпеливые гудки. Сердце Гарри снова болезненно сжалось, и он крепко обнял своих наставников, получив в ответ такое же теплое объятие.
Потом он долго стоял один в пустой комнате, слушая звук отъезжающей машины, и прощался с людьми, заменившими ему семью.
Он не помнил, как добрел к Дурслям, не осознавал, как ему повезло, не попавшись им на глаза, донести свой пакет в целости и сохранности до чулана. Только там, завернувшись в старенькое одеяльце, он зажег магический огонь на конце своей волшебной палочки и принялся рассматривать содержимое пакета. Там оказалось множество уменьшенных книг, целая библиотека, а также огромное количество ингредиентов для зелий и большой кекс с изюмом, любимое лакомство Гарри. Это проявление внимания едва не заставило его заплакать, но слезы не пролились – он разучился плакать еще будучи младенцем, ведь без этого, как казалось маленькому Гарри Поттеру, вполне можно прожить. Но как же тогда ослабить эти тиски, сковавшие сердце и пережавшие горло, так, что невозможно вдохнуть?
***
Одиннадцатилетний Гарри Поттер сидел, запертый в своем чулане, и думал о том, сколько времени пройдет до момента получения его письма из Хогвартса – всем волшебникам, достигшим одиннадцати лет, накануне первого сентября из школы приходили письма. А Гарри был волшебником. Правда ведь? Он ждал этого три года: с тех пор, как уехали его наставники. Это были три очень тяжелых года – мальчик почти в совершенстве овладел искусством самоисцеления (благо Дурсли давали этому немалый и весьма болезненный стимул), прочитал большинство из оставленных ему книг. А кроме этого была пустота, заполняемая только воспоминаниями и мечтами, ожиданием его новой жизни вдали от родственников и их холодности и жестокости, от ужасной начальной школы, в которой, благодаря кузену, у него не было ни одного друга. Жизнь впроголодь в тесном чулане, постоянные издевки и избиения... Что ж, волшебный мир и не подозревал, что происходит с их героем, а сам герой ничего не желал так сильно, как встретить хоть кого-то, похожего на покинувших его учителей.
Вдруг из мыслей Гарри выдернул громкий голос дяди:
- Я сказал никаких сов! Никакого уродства в моем доме! Поттер! А ну иди сюда! Посмотри, до чего довела твоя ненормальность!
Гарри вышел из чулана и замер, пораженный увиденным. На полу, диване и даже на шкафу лежали письма. Письма из Хогвартса. Мальчик не мог сдержать вздоха облегчения – о нем не забыли. Его ждут. У него есть шанс выбраться от Дурслей.
Рука Гарри сама собой потянулась к ближайшему пергаменту. Его тут же остановил хлесткий удар, а затем мир на миг потемнел. Когда четкость зрения вернулась к мальчику, он обнаружил себя сидящим на заднем сидении машины. Осторожно пошевельнувшись – голова после дядиного удара болела и слегка кружилась, – мальчик огляделся. То, что он увидел, не прибавило ему оптимизма. За рулем машины был его страшно злой дядя, рядом с ним сидела тетя и что-то тихонько бурчала себе под нос – мальчик не стал вслушиваться: наслушался уже, в общем-то, за всю жизнь. А рядом с Гарри сидел Дадли, который, увидев, что кузен пришел в себя, тут же сообщил об этом родителям:
- Папа! Мама! Этот очнулся!
- Спасибо, Дадлик! – нежным голосом пропела тетя. – А ты сиди тихо! – уже совсем другим тоном.
Ну что ж, тихо так тихо. Поняв, что еще сильнее их злить не стоит, Гарри стал молча смотреть в окно, стараясь не обращать внимания на Дадли и на то, как пахнут сэндвичи, которые протянула тому тетка.
Так они ехали достаточно долго – солнечный день за окном сменился сумерками, Дадли и тетю Петунию склонило в сон, а когда наступила глубокая ночь, они подъехали к небольшой гостинице, и Гарри услышал вдалеке шум прибоя – они были на побережье.
- Петуния, милая, уже приехали. Буди Дадлика и этого. Сейчас будем устраиваться.
Не дожидаясь, пока его начнут будить, Гарри вылез из машины.
- Возьми чемоданы!
"Вот так и живем", - подумал Гарри, сгибаясь под тяжестью вещей Дурслей – у него самого в этих чемоданах не было ничего, по крайней мере, Гарри не думал, что тетка позаботилась взять его вещи, но радовало одно: палочка надежно прикреплена в рукаве, а несколько не прочитанных еще книг из подаренной библиотеки лежат в кармане старых дадлиных джинсов. Так что при ближайшем рассмотрении ситуация оказалась не такой уж и плачевной.
Едва дотянув чемоданы до стойки портье (если честно, то, судя по внешности мальчика, он должен был быть не в состоянии поднять ни один из них, не то, что всю кучу), Гарри тяжело опустил свою ношу на землю и наконец огляделся. Они находились в небольшом отеле, судя по всему, рассчитанном на проведение семейного отдыха: об этом свидетельствовало и оформление холла, и внешний вид возвращавшихся с прогулок постояльцев - в основном молодые семьи с детьми, но были и пожилые пары. Все так и дышало уютом и, что не могло не привлечь Дурслей, успокоенностью и нормальностью. Дядя в это время получил ключи от номера на втором этаже. Гарри покосился на кучу вещей и едва заметно вздохнул, но, как только взялся за ручку первого чемодана, был остановлен невысоким юрким мужчиной в фирменном кителе служащего гостиницы.
- Куда ж ты хватаешь, малец? Надорваться хочешь? – у него перехватили чемоданы и легко понесли наверх. Туда же отправился и Гарри, провожаемый недовольными взглядами родственников, не терпящих, когда кто-то проявлял внимание к Поттеру, а тут еще и носильщик, которому придется заплатить. Эта ситуация не могла не потешить Гарри, даже если ему в скором времени придется об этом пожалеть. Поскольку отвечать за свою и чужую вину уже вошло у мальчика в привычку, то он давно научился не обращать внимания на свои наказания – случится и случится, - а с учетом того, что дядя с тетей нередко срывали на нем злость, то наказания давно утратили для мальчика свой воспитательный эффект.
В номере, который сняли Дурсли, была небольшая гостиная с мягким диваном и телевизором, и две комнатки: в первой две отдельные кровати, а во второй – большая двуспальная.
- Чур, я живу в этой! – топот возвестил присутствующих, что Дадли уже выбрал себе комнату.
- Хорошо, дорогой! А мы тогда будем ночевать во второй. Завтра к нам приезжает Мардж, так что мы сняли ей одноместный номер как раз напротив нашего. Не правда ли прекрасно: вся семья отдыхает вместе, – при этих словах взгляд тети остановился на Гарри, и она помрачнела. Мальчик же попытался принять настолько независимый вид, насколько это вообще было возможно.
- Вернон, а куда мы денем этого? Он же нам весь отдых испортит! Тут столько людей, а его ненормальность просто невозможно скрыть.
Дядя нахмурился, а Гарри остался стоять с невозмутимым видом: толку от возражений никакого, а вот последствия весьма плачевны - Гарри было три года, когда он попытался ответить на такое замечание что-то, вроде: "Тетя, я был хорошим! Я не хотел – это просто магия какая-то!" - что ж, порки и недельного заточения в чулане на хлебе и воде хватило - больше он не оправдывался. Они все равно будут видеть только то, что хотят. Проверено и доказано.
Тут Дадли высунулся из комнаты и, с лицом, перекошенным жалобной миной, заныл, обращаясь к родителям:
- Мааа, я не хочу жить с этим в одной комнате. Можно он ляжет в гостиной? Ну, пускай!
- Конечно, милый. Поттер ляжет на диване в гостиной: тебе абсолютно незачем делить с ним спальню. Парень, занеси вещи Дадли в комнату и можешь идти.
Семейство собиралось идти обедать в местный ресторанчик и, естественно, Гарри туда брать они не станут. Но мальчик и не думал расстраиваться по этому поводу, ведь оставаться без ужина он давно привык, а то, что ему позволено идти гулять, говорило о прекрасном расположении духа дяди, а также о том, что он совершенно расслабился и не думал, что волшебники смогут найти Гарри в этом маленьком отеле на побережье.
Море зачаровало его своим величием и спокойной, но сквозящей в каждом движении пенных волн, силой. Мальчик, выросший в чулане, и не подозревал, что в мире может быть что-то столь прекрасное. Для Гарри это было сравнимо с тем ощущением, которое он испытывал, когда сильный ветер с дождем хлещет в лицо, унося с собой все эмоции, оставляя лишь спокойное ощущение счастья - этот мысленный образ он часто использовал на занятиях окклюменцией.
Тут внимание мальчика привлек какой-то шум. Оглянувшись, он увидел почти у самой воды, там, где скалы уходили глубоко в море, четырех взрослых и мальчика по виду гарриного возраста. Мальчик только что получил звонкую оплеуху и упал. А затем в руках у мужчин появились... Нет, ошибки быть не могло. У них в руках были волшебные палочки. Один из них направил свое оружие на мальчика и произнес оглушающее заклятье. Мальчишка упал, и странные люди было приготовились его куда-то оттащить, но тут появились еще двое. Один, высокий блондин с длинными волосами, подбежал к странным людям, и между ними завязалась борьба. В блондина полетело несколько очень неприятных заклинаний, он пошатнулся, но тут ему на помощь подоспел высокий человек в черном. Драка возобновилась с новой силой. Все это Гарри отметил на бегу. Причем бежал он не от схватки, а в ее сторону. Каким-то шестым чувством он понимал, что должен помочь этим людям. Гарри не думал в тот момент, что может пострадать в бою: его дуэльного мастерства было достаточно, чтобы не подставить себя под удар. И он видел, что высокому человеку в черном и отцу мальчика (их семейное сходство не оставляло сомнений) была нужна хоть какая-то помощь. Блондин зажимал кровоточащий бок и уже не нападал, а лишь оборонялся. Человек в черном безуспешно пытался пробиться к лежащему без сознания мальчику – тот находился в небольшом гроте, вход в который охраняли странные люди. Гарри, уловив обрывки мыслей этих людей – что-то о выкупе и дикую злость на отца мальчика, - уже не колебался. Как призрак, абсолютно бесшумно возник из тени скалы и прицельным заклинанием оглушил одного из похитителей. При этом, помня об ограничении на использование колдовства, а также, понимая, что свои резоны, как и свои познания, ему в министерстве будет объяснить достаточно трудно, мальчик использовал лишь беспалочковую магию. Эффект от его появления был... собственно, как раз такой, на какой и рассчитывал Поттер. То есть абсолютный шок. Причем для всех. На несколько драгоценных секунд бой прекратился, что позволило Гарри обездвижить еще одного похитителя. Первым от шока опомнился человек в черном. Он, видимо, был достаточно практичен, чтобы в неподходящее время не размышлять об источнике неожиданной помощи. Так что он обездвижил еще одного похитителя. А вот оставшийся был явно расстроен таким поворотом событий. Он резко развернулся, пропуская мимо себя летящие заклинания и, направив палочку на бессознательного мальчика, прокричал Serpensortia, после чего аппарировал. Гарри знал теорию аппарации, но сам ее никогда не применял: не зачем было, в общем-то. Но, надо признать, выглядело это весьма эффектно. Краем уха он услышал Evanesco, произнесенное полным ужаса голосом высокого блондина. Они бросились к мальчику.
- О, Мерлин! Нет! Северус, ты можешь что-нибудь для него сделать? – голос блондина был наполнен таким страхом, что у Гарри защемило сердце. И Поттер прекрасно понимал его отчаяние. Все-таки укус черной гадюки – не шутка: если не дать противоядие, в течение трех минут все будет кончено. Ну, есть, конечно, еще определенное заклинание...
Гарри во все глаза уставился на высокого человека в черном, которого назвали Северусом. Но тот только печально покачал головой, показывая разбитый во время боя пузырек.
- У меня больше нет противоядия, и мы не успеем его приготовить.
Блондин прижал к себе мальчика и уставился в пространство абсолютно безумным взглядом. "И это называется взрослые!" - негодованию Гарри не было предела. "Они что, вот так просто опустят руки?" Он покачал головой и тихонько подошел к сидящему на земле взрослому, положил руку ему на плечо.
- Позвольте, сэр.
Он мягко убрал неожиданно безвольные руки блондина от мальчика и положил маленькие ладошки на рану возле ключицы. Мальчик был без сознания, и с каждой секундой его лицо все больше бледнело. Гарри нахмурился. То, что он почувствовал, внушало опасения, но еще ничего не было потеряно. Он повернулся к Северусу – тот хоть и был в легком шоке, но уже начинал приходить в себя. По крайней мере, в его глазах, когда он смотрел на Гарри, появился интерес, замешанный на изрядной порции изумления и недоверия. В темноте мальчик плохо различал черты лица взрослого, но он мог чувствовать его эмоции, которые почти неуловимо проглядывали из-под умело поставленного блока. Что ж, этот взрослый был ему очень интересен. Но сейчас есть дела поважнее. У Гарри уже был небольшой опыт в лечении укусов змей, и он прекрасно знал, чем это чревато для целителя – один раз это закончилось дикими болями. Но Поттер не мог позволить мальчику умереть. Извлечение змеиного яда при помощи заклинаний – неизученная, забытая магия. Она редко использовалась и в прошлом: целитель мог умереть от болевого шока. Яд из крови жертвы преобразовывался в теле целителя в сгустки магической энергии, выведение которой – неприятная и болезненная процедура – будто тебя жгут и режут одновременно. Но делать нечего. Оставить семью без ребенка... маленький сирота, никогда никем не любимый, не мог этого позволить. Поэтому, развернувшись к Северусу, он последний раз едва слышно вздохнул и заговорил.
По мере того, как мальчик рассказывал Северусу Снейпу, что он собирается излечить Драко при помощи заклинаний, у Мастера зелий изумление сменилось оцепенением, а потом таким набором эмоций, что он решил дальше не разбираться в себе. Северус не верил, что такое возможно, но раз нет других вариантов, то пусть мальчик попытается, тем более звучит его голос более чем уверенно. Вот только зачем ему обезболивающее и восстанавливающее зелья?
- Когда скажу, вы мне их дадите, хорошо? И, главное, не мешайте мне, даже если вам покажется, что что-то идет не так. А сейчас наложите на грот заглушающее заклинание.
Снейп со странной гримасой на лице повиновался. Люциус только сейчас, когда друг увел его в сторону от сына, начал понимать происходящее и открыл было рот, чтобы что-то спросить, но вопрос так и застыл у него в горле. Глаза взрослых расширились, но, следуя полученным инструкциям ("Мерлин, он подчиняется указаниям какого-то дошкольника!"), Северус не двинулся с места, когда странный мальчик положил ладошки на рану Драко, и вся его хрупкая фигурка озарилась золотым свечением. Через несколько мгновений, когда Драко, закашлявшись, тихонько застонал, странный мальчик отодвинулся от него и прохрипел: "Теперь с ним все в порядке". Люциус тут же бросился к сыну и прижал его к себе. Снейп же подошел к маленькому целителю, который сейчас отполз подальше и скорчился в какой-то невыносимой муке - с прокушенной нижней губы стекали струйки крови, глаза были крепко зажмурены, а руки обнимали худенькое тело. Только подойдя поближе, Северус понял, что мальчик плачет – абсолютно беззвучно и без слез. Но это самый настоящий плач, от которого всегда скупому на эмоции зельевару стало почти физически плохо. Он склонился над мальчиком и услышал полузадушенный шепот: "Зелья, пожалуйста, сэр! Пожалуйста!". Последнее слово он выкрикнул с такой болью, что Снейп вздрогнул и начал заливать в приоткрытый рот мальчишки зелья, одно за другим. Тот закашлялся, издал какой-то полувскрик-полувсхлип и затих.
- Что с ним? Что вообще произошло?
- Потерял сознание, но скоро придет в себя. Я так понимаю, последствия болевого шока. Ну, Люц, он каким-то образом вылечил твоего сына, превратив, насколько я понимаю, его яд в свою боль. Не спрашивай, как он это сделал – я читал упоминания о таком волшебстве, но ничего конкретного. А как Драко?
- Все нормально. Никаких серьезных травм я не наблюдаю, но надо поскорее его отнести домой и вызвать колдомедика.
- И сам покажись. А я пока выясню кто наш неожиданный помощник. И вызови сюда авроров – пусть заберут этих, – Снейп кивнул в сторону все еще бессознательных, но накрепко связанных похитителей.
Люциус кивнул и, подхватив сына на руки, аппарировал в Малфой-мэнор.
Зная, что буквально через несколько минут здесь появятся множество авроров, с которыми зельевару не очень хотелось встречаться в этот момент, он поднял на руки мальчика и аппарировал с ним в свой гостиничный номер. Семейство Малфоев решило провести оставшиеся летние недели в маггловском отеле на побережье, совмещая отдых с ненавязчивыми уроками маггловедения для Драко. Ну а Снейп, уступив уговорам крестника, присоединился к ним на несколько дней.
Сейчас он положил страшно уставшего ребенка на свою кровать. Мальчик, кажется, был в порядке, так что здоровый сон пойдет ему только на пользу. Спустя два часа Снейп решил разбудить мальчишку: часы показывали девять, родители мальчика должно быть волнуются. Он не слишком присматривался к мальчишке, хотя и ловил себя на мысли, что в чертах его нечаянного гостя есть что-то очень знакомое.
Тут в дверь постучали - клерк принес заказанный Снейпом горячий шоколад. Зельевар добавил туда немного укрепляющего и обезболивающего зелья и, поставив кружку на тумбочку у кровати, легонько потряс мальчика за плечо.
С губ мальчика сорвался легкий, почти неслышный стон и на зельевара в упор посмотрели ярко-зеленые глаза. Тут-то все и встало на свои места. Знакомое лицо, невероятно яркие зеленые глаза. Рука Снейпа сама потянулась ко лбу мальчика. Так и есть. Поттер. Маленький герой! Ну конечно! Не мог остаться в стороне! Это ж не для героев – просто пройти мимо! Но он спас Драко... Если бы не Поттер, то мальчик был бы уже давно мертв, а за ним, без сомнения, последовала бы и Нарцисса: она бы не пережила такой потери. Стараясь совладать с собой, Северус резко потянулся за чашкой с горячим шоколадом: надо выпить хоть что-то. Это даст время собраться с мыслями. Но едва его рука двинулась в сторону чашки, мальчишка молниеносно соскочил с кровати и, слегка спотыкаясь, выбежал в коридор. Когда Северус оказался в коридоре, того и след простыл. Ну что ж, поговорим в школе. Негодник еще не знает, что только что убежал от своего профессора зельеварения.
Гарри очнулся на необычно мягкой и удобной кровати. Все тело ломило, но было гораздо лучше, чем можно было ожидать. Все-таки у этого Северуса замечательные зелья! Замутненными от боли и невыплаканных слез глазами мальчик наблюдал за высоким человеком – вот он садится рядом с ним на кровать. Вот в его глазах мелькает какой-то огонек. Сомнение? Недоверие? Настороженность? Все это нравилось мальчику, привыкшему не очень-то доверять взрослым, все меньше и меньше. Вот рука Северуса потянулась к его лицу. Если бы не эта страшная слабость, Гарри бы предпочел отодвинуться, но не успел. И вот мужчина бросает взгляд на его шрам. Недоверие в глазах сменяется вначале неприязнью, затем отвращением, а потом и какой-то непонятной злостью. Его рука вдруг движется в сторону Гарри. Тут уже взяли верх инстинкты. Мальчик резко дернулся, спрыгнул с кровати и, подавив резкий приступ тошноты и головокружения, выбежал из номера.
Ноги сами принесли его в номер Дурслей. Все семейство было уже там. Они смотрели телевизор, когда в комнату почти вбежал Гарри. В глазах дяди мелькнул опасный огонек, и мальчик знал, что тут уже не спастись.
Вернон схватил еле стоящего на ногах мальчика за ухо и потянул его в свою комнату. Там он швырнул Гарри на кровать и резко выдернул из своих брюк ремень. Если бы не жуткая боль, перенесенная Гарри недавно на пляже, он бы не смог выдержать это молча, а так порка показалась не такой страшной. Пряжка дядиного ремня уже в который раз опускалась на спину мальчика. Он чувствовал, что в некоторых местах лопнула кожа, а футболка начала пропитываться кровью. Сознание почти оставило мальчика, когда дядя прекратил. Тяжело дыша, он заправил ремень и злым голосом обратился к мальчику:
- Вставай! Нечего тут давить на жалость. Такие никчемные уроды, как ты, ее не заслуживают. Ты должен был разложить наши вещи. Но нет! Ты решил, что можешь игнорировать мои указания. Никакой еды два дня и никакой кровати. Хочешь спать – ляжешь в коридоре. А сейчас, марш в гостиную. Тете нужна твоя помощь.
И еще два часа, почти теряя сознание, мальчик раскладывал вещи Дурслей, гладил то, что помялось во время поездки, а потом, когда все легли спать, стирал покрывало, на которое во время наказания попала его кровь.
Спал Гарри, как и велел ему дядя, в коридоре, свернувшись, как щенок, на половике у двери.
