Глава 1 - СтарикТак вы на самом деле хотите выслушать историю старика? Признаться, внимание мне лестно, особенно если учесть, сколь не близкий путь вы проделали, чтобы оказаться здесь. Одно время я был довольно известной фигурой, мои труды всё ещё хранятся во всех крупных магических библиотеках мира, так что я привык находиться в центре внимания. Но я понимаю, что данная история будет не обо мне.
Не хотите ли чаю или кофе? Я бы с удовольствием выпил что-нибудь горячее. Эльф может принести вам, что захотите. Знаете, когда-то у меня не было домовых эльфов. Нет, я мог себе позволить их содержать, но у меня просто не было необходимости в их услугах. Я много путешествовал. Вы знаете, как живут бродяги? О, нет, я не был бродягой, если только по духу…
Мои нескончаемые скитания по миру не раз приводили меня в весьма и весьма занятные места. Во многом моя любовь к работе и объяснялась тем, что именно этот род деятельности давал мне такую свободу передвижения. Безусловно, я мог бы бродить по миру и не будучи зельеделом, однако тогда мои путешествия были бы ничем иным, как банальным бродяжничеством. А уж это, несомненно, не приличествует человеку моего положения и состояния. Профессия зельедела же давала мне возможность колесить по миру и оправдание моим бесконечным путешествиям.
О, вы, конечно же, спросите, почему это зельевару понадобилось разъезжать по свету? На сей вопрос я могу дать вам два ответа – официальный и настоящий. Какой бы вы предпочли услышать? Если официальный, то могу вам сказать, что зельедел я не простой, а, как выразился, профессор Лингли, один мой коллега из Академии Алхимии, – зельедел-ученый-исследователь. Конечно, такое громоздкое и несколько пафосное звание полностью соответствовало сути моего занятия. Ведь я странствовал именно в поисках новых рецептов зелий и новых ингредиентов, ни разу еще не примененных в зельеварении.
Мои путешествия заносили меня в самые разные уголки земного шара. Я побывал в Марокко и в Южной Африке, в Канаде и в Мексике, в Румынии и Болгарии, Новой Зеландии и Океании, Китае и Тибете. И всё-таки, где бы я ни оказывался, в душе я всегда оставался британцем, и меня всё время мучительно тянуло на родину. За долгие годы путешествий я пришел к выводу, что никакая страна не может сравниться с Англией.
Стоя на просторах Саванны, глядя на красное закатное небо и слыша вдали вой гиен, я хоть и чувствовал всю первобытную красоту этой чуждой и дикой страны, но всё же мечтал о туманных берегах Темзы, стаях ворон, с карканьем круживших над Тауэром, и тонущим за Гайд-парком солнцем, намного ласковее того, что видел я там.
Неудивительно, что я всегда возвращался в родные края. Наведывался к старым друзьям и учителям, бродил по знакомым улицам, чувствуя под ногами старинный булыжник, по которому ходило не одно поколение британцев, и вдыхая свежий родной воздух, пахнущий воспоминаниями и странной тоской по прошедшему. Я впитывал в себя родину, как мучимый жаждой – малейшую каплю влаги. Слыша вокруг себя родную английскую речь, я мог бродить даже среди магглов, заходить в маггловские питейные заведения и сидеть там подолгу в тени, с наслаждением слушая разговоры окружавших меня людей, не вникая в их смысл и чувствуя себя совершенно счастливым, вернувшимся домой.
Однако мое счастье никогда длилось долго. Проведя в родных краях неделю, я непременно впадал в тоску и непроизвольно начинал строить планы путешествий. Привычные, еще сутки тому назад так любимые стены становились мне тягостными и вгоняли меня в состояние уныния.
Друзья, знавшие меня уже не первое десятилетие, предлагая бокал с огневиски, многозначительно смотрели мне в глаза. А когда мы сидели с ними перед мирно потрескивающем в камине огнем и молча наблюдали за причудливой игрой пламени, они безо всякого удивления спрашивали, когда и куда я еду на этот раз.
Конечно же, я отправлялся в путь, в поисках новейших зелий и ингредиентов, новых мест, еще не отмеченных на картах, и того томного времени, когда меня вновь неудержимо повлечет домой, на остров…
Впрочем, я отвлекся. Ведь история, которую я собираюсь вам поведать, вовсе не обо мне. Не спорю, ваш покорный слуга тоже играет кое-какую роль в этом повествовании, иначе он просто не смог бы донести эту повесть до вас, однако, его роль не столь значительна, как могло бы показаться на первый взгляд, и как, быть может, хотелось бы мне, существу эгоцентричному и не чуждому себялюбия. И всё же в этой, смею вас заверить, совершенно правдивой истории я выступаю лишь в качестве наблюдателя, которому силою счастливой случайности ли, волею судьбы ли довелось стать свидетелем тех довольно тривиальных событий, о которых я и собираюсь вам поведать.
Случилось это давно, в ту пору, когда мир казался мне не столь заезженным и более волшебным местом. Впрочем, в молодости все кажется куда более чарующим… Ну вот, и снова я отклоняюсь от повествования. Прошу извинить меня за мои лирические отступления, старикам свойственно впадать в ностальгию, когда им предоставляют возможность предаться воспоминаниям. А уж если на долю этого человека выпало так много достойного того, чтобы быть рассказанным, как выпало на мою...
О, Мерлин, где же моё воспитание? Похоже, с годами я утратил не только подвижность суставов, но и растерял все свои понятия о приличиях. Я ведь даже не представился. Мое имя профессор Филипп О. Фоулей, хотя вам это, конечно же, известно, если уж вы сидите здесь, напротив меня. Нет, не отнекивайтесь. Я хорошо помню, что вы сказали…
Так вот, меня зовут Филипп О. Фоулей. «О.», если вам интересно знать, означает Освальд, имя моего покойного дяди по материнской линии, весьма состоятельного волшебника, чуть не ставшего министром магии. Освальд Гэмп был выдающимся человеком и темным волшебником, однако его имя не принесло мне особой радости, так как в школьные годы мои однокурсники открыто потешались над его звучанием. Стараниями моих заботливых одноклассников я научился стесняться своего второго имени и приобрел привычку всегда сокращать его. По сей день, когда детские обиды уже давно не представляют для меня особой значимости, а большинство своих одноклассников я благополучно пережил, где-то в глубине моей души всё ещё сохранился отголосок того глупого стыда, который я испытывал за имя Освальд. Несмотря на то, что я так откровенно и не без доли иронии рассказываю вам об этом, не думаю, что когда-нибудь буду подписываться своим полным именем. Впрочем, в моем возрасте это уже не имеет большого значения, не так ли? Я теперь даже не припомню, что же именно так веселило моих одноклассников в этом имени… О, Мерлин, приношу свои извинения, вновь меня потянуло не в ту степь.
Так вот, где я остановился? Ах, да, моё повествование…
Как я уже упоминал, это было давно. Не так давно, чтобы считаться историей, но в пределах одной человеческой жизни можно сказать, что моя повесть имела место достаточно давно. Тогда я, кончено же, не был таким стариком с седыми волосами, морщинистым лицом и остеохондрозом, которого вы видите сейчас перед собой. В те годы я был молодым и перспективным человеком. Мои кросскультурные исследования в области Зельеварения принесли мне заметные успехи и некую долю известности. Мне предлагали пост преподавателя в Манчестерской Академии Алхимии, а мой бывший учитель и хороший друг профессор Мильтон Уолтер Лингли сулил мне своё покровительство и помощь в устройстве на эту должность. Однако я даже не помышлял о том, чтобы принять это во всех смыслах заманчивое и выгодное предложение. Идея о том, чтобы обосноваться на одном месте, пусть даже с весьма приличным жалованием и в лучах собственной славы, не прельщала меня. Несмотря на мой крайне научный склад ума и искреннюю любовь к зельям, главными чертами моего характера были свободолюбие и непоседливость. Впрочем, кажется, я уже говорил об этом.
Так вот именно в это золотое для меня время я, ученый–исследователь, специализирующийся на Зельеварении, оказался в Шотландии.
Этот живописный уголок Земли, скажу вам по секрету, относится к моим любимым местам: красивейшая своей нетронутостью, и одновременно чрезвычайно благородная природа, холмистая местность, покрытая прелестными пастбищами, окутанные туманами развалинами замков; одним словом – романтическая мечта средневекового менестреля. Неудивительно, что эти места запали мне в сердце, ведь в душе я всегда оставался романтиком. Но Шотландия покорила меня не только на уровне эмоций, но и как ученого, ибо в этой самой красоте мне открылся невиданный по своей силе Корень Дышащей Крапивы. Вы, несомненно, слышали об этом растении. Она получила имя Филипповка, в честь своего первооткрывателя, коим, как вы могли уже догадаться, оказался ваш покорный слуга.
Дышащая Крапива в этих краях была известна испокон веков. Но, как ни странно, никто не додумался использовать её корень для изготовления зелий. Однако этот самый корень обладает такими любопытными свойствами и особенностями…
О, вижу, я утомил вас. Просто когда разговор касается моей работы, или, ещё хуже, объекта моих исследований, то я становлюсь не в меру болтлив и могу часами рассуждать без умолку, нимало не заботясь о том, интересны ли мои тирады собеседнику; так как лично мне данная тема кажется просто до неприличия захватывающей и увлекательной. В былые годы я был ещё невыносимее; если теперь я способен заметить скучающее выражение на лице сидящего напротив меня человека, то раньше я просто не видел дальше собственного носа, и, пускаясь в пространные разговоры о работе, мог не обратить внимание даже на тот факт, что мой собеседник скончался от смертной скуки. Вам повезло, что вы встретили меня именно сейчас, так что не стану мучить вас нудными подробностями о Филипповке и ее применении в зельеделии, скажу лишь, что в ту пору, о которой повествует моя история, мною как раз было сделано это открытие. Я ещё не успел разобраться во всех свойствах этого корня и тонкостях его применения, но уже порядком увлекся этим предметом, интуитивно чувствуя, что стою на пороге значительного научного достижения.
Дышащая Крапива растет, как вам наверняка известно с уроков Травологии, лишь в Шотландии и её окрестностях. Для детального изучения корня и экспериментов с его применением, я нуждался в хорошо оборудованной лаборатории в непосредственной близости от этих мест.
Знаю, что вы хотите спросить. Вы удивляетесь, зачем мне нужна рабочая площадка вблизи, если можно в мгновение ока трансгрессировать куда угодно из любой точки земного шара. Ответ на этот вопрос до нелепости прост и в то же время необычен: я не переношу трансгрессию.
Полагаю, вам встречались люди утверждавшие, что «не любят» трансгрессировать. Да? Так вот, я тоже это утверждал. Всеми правдами и неправдами старался избегать необходимости трансгрессировать, ссылаясь на свою нелюбовь к замкнутым пространствам и общему ощущению сжатия, которое непременно сопутствует процессу перемещения. Но я бы ни за что не признался в том, что на самом деле меня просто всякий раз тошнило, стоило мне трансгрессировать хоть на самое ничтожное расстояние. Моя гордость не позволяла мне признаться в том, что собственный желудок бойкотировал простейший и быстрейший способ передвижения для мага.
Как вы уже заметили, с возрастом моё самолюбие стало более демократичным к собственным порокам, и я уже могу открыто признаться в истинной причине моего нежелания трансгрессировать. В те годы же эта тема была для меня чрезвычайно болезненной.
Думаю, вы можете себе представить, что означала неспособность к трансгрессии для человека, ведущего мой образ жизни, волшебника, большую часть своей жизни проводившего в дороге. Впрочем, оглядываясь назад, я должен признать, что маги, путешествующие при помощи трансгрессии и не признающие любой другой способ передвижения, многое теряют. В своих скитаниях я видел много того, что осталось бы мною незамеченным, если бы я передвигался прямо из точки А в точку В. Поверьте моему опыту, самое интересно, что составляет путешествие, это путь. Дорога несет в себе столько всего необыкновенного.
Я мог бы рассказать вам бессчетное количество дорожных историй, и, быть может, если вы захотите, я потом поведаю вам некоторые из них, но не на сей раз, так как сейчас речь идет о конкретной повести, случившейся со мной в тот далекий год, когда ветер странствий занес меня в Шотландию. Это был один из поворотных моментов моей жизни и карьеры. И всё же эта история не обо мне, я в ней являюсь лишь второстепенным персонажем, которому, если вы позволите мне подобное сравнение, выпала роль произносить слова автора.
Скажите, какую магическую школу вы окончили? Хогвартс? Я тоже. Это было необычайное время, полное надежд и радостного предчувствия чуда. Вы возвращались в школу после окончания учебы? Однажды? Я не раз переступал порог замка, в котором провел семь лет своей юности. И скажу вам, каждый раз я замирал от нахлынувших на меня чувств и воспоминаний. Особенно приятно было, что меня в этих стенах еще помнили. Привидения здоровались со мной, будто бы не прошли годы с тех пор, как я мальчишкой в школьной мантии шарахался от их полупрозрачных силуэтов. О, да, не буду спорить, ребенком я был несколько труслив, в моем возрасте я уже могу в этом признаться, не опасаясь уронить себя в ваших глазах.
Так вот, я не раз возвращался в Хогвартс, если оказывался поблизости, и в тот год я поступил также. Однако на этот раз мной двигало не только праздное любопытство и ностальгическое чувство, но и научная необходимость. Мне нужна была исследовательская база, и, быть может, способный ассистент. И я знал, что, по крайней мере, первое мне точно обеспечено, так как в то время в Хогвартсе преподавал мой школьный друг профессор Гораций Слизнорт, которого я тогда считал таким же фанатиком зельеделия, каким являлся я сам.
Скажите, моя повесть вам не наскучила? Знаю, с возрастом я стал нудноватым собеседником, особенно после того, как мои старые кости не позволяют мне больше путешествовать. Знаете, нет ничего хуже сидения в четырех стенах, вы со мной согласны? Да, вы правы, человек будто бы становится заложником собственного мира мыслей. Легко потерять связь с самим собой, оставаясь наедине с собой. …Тавтология, не так ли? Но это так справедливо…
Не хотите ли еще чаю? Можно позвать домового эльфа. Я бы сам налил вам чашечку, но мои ноги не слушаются меня. Так что при всем моем желании быть гостеприимным хозяином и истинным джентльменом, я никак не могу выбраться из кресла, чтобы достать палочку. Она вон там на серванте. Нет, нет, сидите! Эльф ее принесет.
