Глава 1Название: На исходе лета
Название на языке оригинала: Halfway to Heaven
Адрес оригинала: http://www.fanfiction.net/s/1021138/1/
Автор: Izzy Girl (cephied_variable@hotmail.com)
Переводчик: Fidelia (Fidelia2@yandex.ru)
Бета: merry_dancers ака Танкерс
Категория: джен (с упоминанием слэша)
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Герои: Джинни, Драко, Гарри, Рон, Гермиона.
Саммари: У маленькой Джинни хороший слух и острое зрение. Маленькая Джинни хорошо складывает два и два. Маленькая Джинни знает много секретов. Маленькая Джинни очень не любит, когда её считают маленькой.
Дисклеймер: автор и переводчик графоманят бесплатно
Разрешение на перевод: запрос отправлен.
Примечание переводчика 1: «понурый рыжий друг» оставлен исключительно ради удовольствия Танкерс)).
Примечание переводчика 2: фик писан буржуйской теффачкой с хорошим чувством атмосферы, чем она и взяла, собственно, поэтому в оригинале не всё гладко со стилем. Пришлось подправить на свой страх и риск)).
И как-то неожиданно всё закончилось.
На самом-то деле, конечно, не закончилось, но в середине августа на Гарри навалилось какое-то странное чувство фальшивого благополучия, заставляющего его вести себя так, словно война уже в прошлом.
– Знаешь, Джин, – вздохнул он как-то вечером, когда все уже разошлись. Джинни прищурилась на него, большеглазая и внимательная, пока он сонно и беспечно перескакивал с мысли на мысль, – иногда… всё это кажется мне таким… бессмысленным… ну сдохнет Вольдеморт завтра… ну или проиграем мы войну… ну и что дальше?
Джинни нахмурилась. Таким она Гарри раньше не видела. Старый добрый Гарри был намертво убеждён в том, что обязан организовывать крестовые походы против сил зла и сражаться во имя добра, за правое дело. Джинни помнила Гарри сомневающимся, видела его потерявшим надежду, но никогда таким… безразличным.
…Странная беззаботность царила в их маленьком «общежитии» в Карпатах. Гермиона забросила свои бесконечные занятия, предпочтя им безделье и неспешные беседы с подавленным Роном и меланхоличным Гарри. Фред и Джордж, закрывшие свой магазинчик на лето, частенько просиживали над какой-то таблицей с цифрами, в компании вечно унылого Перси. Даже родители казались какими-то чрезмерно мягкими. Молли перестала кудахтать над детьми, а молодцеватая энергия Артура несколько иссякла и переродилась в сдержанное добродушие.
Все эти перемены стали заметны только в конце июля, когда нежданно-негаданно прибыли два гостя.
Чарли открыл дверь и оторопело вытаращил глаза, обнаружив за ней привычно ухмыляющегося Драко Малфоя и за его спиной — Нарциссу.
Семейство Малфоев, за исключением Люциуса, отходило от ужасов войны, коротая летние дни в живописной глубинке Румынии. Как сухо объяснила Нарцисса, они безнадёжно заблудились в горах и случайно набрели на этот дом.
Начисто лишённая эмоций, Нарцисса Малфой обладала зрелой красотой, спокойным нравом и хорошо подвешенным языком – каковой и должна быть женщина, чьим мужем является Люциус Малфой. Она носила лучшую одежду. Её золотистые волосы волнами спадали на стройную спину. Полные алые губы всегда были сжаты в узкую полоску недовольства и отчуждения. Малейший взгляд ярко-голубых, будто стеклянных, глаз мгновенно вытягивал сына по стойке смирно.
– Это же мамаша Малфоя, – раздражённо пояснил Джордж, дав щедрый подзатыльник Рону, засмотревшемуся на гостью.
– Ну да, – кивнул тот. Гермиона скривилась.
Сам же Драко вёл себя как бука, подпирая то одну стену, то другую, и исподтишка комментируя происходящее. Он носил рубашки только с длинными рукавами да и мантию-то почти не снимал. Вертел в руках волшебную палочку из тёмного дерева и зловеще ухмылялся Гарри, когда тот проходил мимо.
– Неплохая погодка, а, Поттер?
– Говорю же тебе, Гарри, – всякий раз после слов Малфоя кричал Рон, – он убийца! Я бы не стал поворачиваться к нему спиной. Наверняка его подослал Люциус… но тогда с какого перепугу он приволок сюда мамочку?
Гарри пожимал плечами, не особо прислушиваясь, и Джинни тревожило это его молчание.
***
В последнее время её замучила бессонница. Пока остальные становились всё более флегматичными и ко всему равнодушными, беспокойство и напряжение Джинни росли. Ночами она кралась по дому, осторожно ступая по деревянным полам, прислушиваясь к приглушенным голосам, доносящимся сквозь тонкие стены и двери.
Однажды она замерла на ступенях лестницы, просто не поверив ушам.
– …мне всё кажется, что это место – привал по дороге в рай…
– Поттер, твои наивняцкие сентенции явно не прибавляют тебе привлекательности в моих глазах и не поднимают мне настроение.
– Что ты хо…
– Отец исчез. Скорее всего, он сошёл с ума.
– О…
– Поттер, там, за дверями этой вашей хижины, война. Тебе не удастся долго закрывать на это глаза и прятаться здесь от жизни. Когда-нибудь тебе все же придется выйти встретиться с неизбежным.
– И ты… и вы с матерью в том же положении, что и мы?
– Я убил несколько человек три дня назад.
Тишина. Джинни воспользовалась случаем и, спустившись ещё на ступеньку, наклонилась над перилами. Камин почти потух, и гостиная была погружена в зловещий, красноватый полумрак. Малфой устроился в самом большом кресле, поджав под себя ноги и подпирая подбородок ладонью. Гарри сидел на полу, откинув голову на диванные подушки – он скрестил ноги и вертел в руках снятые очки.
Джинни с облегчением выдохнула, не осознавая, что же она так боялась увидеть. И тут Гарри заговорил:
– Драко… – Джинни поморщилась. – Сейчас летние каникулы.
Драко покосился на полусонного врага и приподнял бровь.
– Да, Поттер, я в курсе.
Гарри сел прямо, протер очки манжетой свитера, а потом водрузил их на кончик носа.
– Я хочу сказать, что мы можем не притворяться, – он поднялся на ноги, и Джинни сглотнула, отпуская перила, которые сжимала так крепко, что побелели костяшки пальцев. Она быстро поднялась наверх, уловив краем глаза, как Гарри наклоняется к Малфою, положив руки по обе стороны от него на спинку кресла.
***
На следующий день Джинни упорно старалась не замечать то, что теперь стало для неё очевидным. Больно было видеть, что Малфой ухмылялся Гарри совсем не так, как Рону с Гермионой, что Гарри тайком посматривал на Малфоя в течение всего завтрака.
Чтобы отвлечься, Джинни хвостом ходила за Гермионой. Обычно не высовывающая носа из книг, та как-то натужно улыбалась и делала всё что угодно, лишь бы не заниматься уроками.
– Да ладно тебе, Джинни, Чарли сказал, что на этой неделе у драконов начинается брачный период. Я бы с удовольствием посмотрела, как самец исполняет брачный танец, – Гермиона рассмеялась и добавила: – Ха, наверное, Рон пользовался бы бОльшим успехом у девушек, если бы брал пример с драконов.
Джинни тоже рассмеялась от ощущения, что подруга неспроста сегодня так оживилась.
Рон слонялся туда-сюда мимо комнаты Гермионы, и Джинни, приняв это за намек, ретировалась.
Было ещё довольно рано, хотя солнце уже задевало пики гор, и на склоне неба проклюнулись первые звезды Сумерки – не самое подходящее время для того, чтобы болтаться вокруг дома, в котором и так все на пределе – решила Джинни и тут же наткнулась на рыдающую в гостиной Нарциссу. Перси торчал в своей комнате – кормил злющую на вид сову, Гарри и Малфоя нигде не было.
– … а как ещё мы достанем деньги?
Джордж. Джинни остановилась как вкопанная.
– Джордж, ты думаешь, легко иметь дело с Упивающимися?
– А что ещё мы можем сделать? Они угрожают не просто нашему бизнесу, а нашим жизням!
– Это ещё не точно. Знаешь же, что случилось с Перси…
– Шш, тихо, Фред. Об этом никто не должен знать!
Джинни медленно развернулась и пошла обратно к лестнице, надеясь выскользнуть из дома незамеченной. Слишком много секретов. Слишком много лжи. Слишком много людей.
Она выбежала на улицу, хлопнув дверью.
***
Вообще-то, Джинни не была по натуре пронырой, но при таком раскладе ей ничего не оставалось делать.
Дом, куда они приехали погостить к Чарли, был построен с расчётом на большое количество проживающих, поэтому в нём было два основных этажа. На первом располагалась гостиная, подобие обеденного зала и даже оборудованная кухня, на случай, если сюда забредут заблудившиеся магглы. Комната Чарли была на первом этаже, а на втором – восемь гостевых спален и три ванных комнаты. Под самой крышей был гибрид чердака и совятни, а так как народу было много, и почти у каждого была своя сова, чердак был забит перьями, косточками мелких грызунов и экскрементами, там царил шум хлопанья крыльев, уханье и клёкот.
Перед самым рассветом Джинни проснулась и на цыпочках поднялась в совятню, деревянный пол которой был совсем тонким.
– Привет, Хедвиг, – прошептала Джинни, и белая сова ухнула в ответ. В поисках Гермеса и Эррола девушка прищурилась в темноте, напрягая зрение и разглядывая без малого десяток сов – те чистили перья, хлопали крыльями и переступали с места на место на балках-насестах. Совы знали Джинни, поэтому она без лишней суеты отвязала с их лап письма. Следующей совой, к которой она подошла, была большая, угольно-чёрная, с торчащими перьями на голове, напоминающими рожки. Она принадлежала Краму. Сова внимательно посмотрела на девушку золотистыми глазами, но спокойно дала ей забрать письмо.
Солнце начинало вставать, цепляясь краем за вершины гор, и Джинни осторожно присела в пыльном углу, вскрывая чужие письма.
«Нам надоели отговорки. Тёмный Лорд ждёт ответа. Нельзя безнаказанно играть с нами и выходить сухими из воды. Задача вам известна».
Джинни сморгнула и несколько раз пробежала глазами каракули.
– Гермес принёс это… Перси? – прошептала она ошарашенно.
– Ну-ка, ну-ка, кто это у нас тут? Маленькая Уизлетта перлюстрирует чужую почту? – Джинни резко вскинула голову. Попалась. Будь она повнимательнее, то заметила бы, что дверь в комнату Малфоев была слегка приоткрыта. Да даже могла бы услышать крадущиеся шаги. А вместо этого ее поймал с поличным последний человек, которого хотела бы видеть. Драко. Малфой возвышался над ней, сложив руки на груди и самодовольно ухмыляясь. Джинни поёжилась. – Вииидишь лиии… – затянул он как обычно, – я как-то слышал, что у магглов это считается государственным преступлением, – Драко помедлил. – Что бы сие ни означало – за это явно следует суровое наказание.
Джинни вскочила и спрятала письма за спину.
– Не суй свой нос в чужие дела, – отгрызнулась она, вызывающе вскинув подбородок.
Малфой приподнял бровь.
– Я мог бы сказать тебе то же самое, Уизли, но мне гораздо более интереснее узнать, почему ты читаешь письма, адресованные членам своей семьи, да ещё в таком месте и в такое время, где тебя точно никто не должен застать, – Малфой умолк, явно ожидая ответа.
Волной накатила ярость, Джинни невольно смяла письма в кулаке, до ломоты в висках стиснув зубы. Малфой, наверное, каждую ночь тренируется перед зеркалом, чтобы убедительнее изображать из себя ублюдка. Она с трудом сдерживалась, в голове крутился резкий ответ – вот только облечь бы его в слова, навсегда заткнув Малфоя. Джинни вовремя прикусила язычок, ожидая, пока гнев пройдет. И вместо этого прошептала:
– Пожалуйста, не говори никому.
Малфой озадаченно моргнул и окинул её недоумённым взглядом. А потом расхохотался. Джинни снова разозлилась, чувствуя одновременно смущение и негодование. Только такая сволочь, как Малфой, может смеяться, когда одна из Уизли смирила гордыню и унизилась до просьбы. Она скрипнула зубами:
– Слушай, Малфой…
Тот перебил её.
– Возможно, мы заключим сделку, Уизли. Я никому не скажу, если ты не скажешь.
Злые кулаки Джинни разом разжались.
– Про что?
Малфой закатил глаза.
– Я в курсе, что ты знаешь. Об этом не так уж и трудно догадаться, понимаешь ли. Давай так: я ничего не скажу о том, что ты тайно лезешь в чужие личные дела, а взамен ты ничего не говоришь своему братцу и грязнокровке о… нас с Поттером.
Сердце Джинни ухнуло в желудок. Одно дело – бездоказательно подозревать, да даже верить в это, совсем другое – знать об этом наверняка, из первых уст. Она закусила губу и отступила назад.
– Я… я не знаю, о чём ты, – пролепетала она, боясь услышать правду по нескольким причинам. Первая и основная из них – у Гарри не кратковременная влюблённость в какую-то девчонку, которая сразу же пройдёт, как только он поймёт, что всю жизнь по-настоящему любил только её, Джинни. Если у Гарри связь с Малфоем, значит, ей уже не на что надеяться. Джинни ужасно не хотелось в этом признаваться, но что поделаешь – если уж Гарри предпочёл Драко, ей нет места рядом, Малфою она не ровня и не конкурентка. Она никогда не сможет быть такой же соблазнительной, опасной, остроумной и… порочной. К отчаянию, вызванному крахом всех её детских мечтаний, примешивалось и ещё кое-что – если интрижка Гарри и Драко оказалась именно тем, чего она так опасалась, возможно, ситуация с Перси и даже с Фредом и Джорджем – тоже правда.
Малфой упёрся руками в бёдра:
– Не притворяйся дурочкой, Уизлетта. Я же видел, что ты подслушала нас позавчера ночью. Ты была на лестнице и видела, как Поттер меня поцеловал. Слушай, если ты не хочешь, чтобы твои мамочка с папочкой знали, что ты слоняешься по дому в три часа ночи, вынюхивая и подсматривая, пообещай мне, что никому не скажешь, что ты видела. Не хочется мне, чтобы твои старшие братцы накостыляли мне по первое число. Вот именно такие происшествия и портят летние каникулы, знаешь ли.
Закусив губу, Джинни в упор посмотрела на Малфоя. Его манера вести себя была совершенно обычной – холодная, собранная, самоуверенная, но кто знал, какая буря свирепствует у него в душе? Глаза Драко горели бешенством, в душе явно шла ожесточенная борьба – щеки окрасил легкий румянец, а губы сжались в ниточку. Джинни с удовольствием признала, что Малфой не угрожает ей, а просит. Беспомощность вдруг сменилась чувством абсолютной власти, Джинни даже выпрямилась и расправила плечи, упиваясь нахлынувшим ощущением.
– Что ж, ты прав, я видела достаточно, – ей пришлось сдержать злорадную усмешку. – Но откуда мне знать, вдруг ты применил какой-нибудь Империус, чтобы охмурить бедного Гарри?
Малфой пошёл красными пятнами, зарычав:
– Ах ты маленькая су… – но почти мгновенно опомнился и снова скрестил руки на груди; голос его дрожал от напряжения: – Повторяю: если ты сохранишь мой секрет в тайне, я никому ничего не скажу про тебя, – и секундой позже не без странной гордости Драко добавил: – К тому же, Поттер умеет сопротивляться Империусу. Это всем известно.
– Хмм, что ж… Но с другой стороны, Малфой, неужели ты серьёзно думаешь, что мой отец поверит словам сына Люциуса?
Малфой открыл было рот и снова закрыл. На лице промелькнули какие-то эмоции и сменились неверием в собственное поражение. В конце концов он всплеснул руками и зло топнул ногой:
– Отлично! Тогда скажи, что тебе от меня надо?
Джинни постаралась оценить ситуацию и обдумать свое положение. Малфой вот-вот сорвётся. Если она правильно разыграет свои козыри, то сможет потребовать практически всё что угодно.
«Почему бы тебе случайно не сигануть вниз башкой с ближайшего горного пика?» – ужасно хотелось предложить ей, но Джинни передумала.
– Оставь Гарри, – твердо заявила она.
Малфой побледнел как полотно.
– Что? – выдохнул он.
– Я сказала: оставь Гарри в покое. Навсегда, – Джинни понравилось, как резко Малфой отпрянул от неё.
– Вот, значит, чего тебе надо… – Драко ухмыльнулся, несмотря на потрясение. – Я ступил на твою территорию? Хмм, Уизли, не знал, что ты ревнивая…
– Это не имеет к ревности совершенно никакого отношения! – Джинни надеялась, что врет достаточно убедительно. – Мне важно душевное спокойствие Гарри. Он – герой, он станет спасителем волшебного мира, и его не должны отвлекать от миссии всякие хорьки типа тебя! У него и так есть, чем заняться.
Малфой нехотя кивнул.
– Что ж, как скажете, миссис Поттер. Горазда же ты спешить с выводами о том, что у меня всё прекрасно, и Гарри, в свою очередь, не доставляет никаких проблем мне. Ладно, закрыли тему. Если не возражаешь, мне нужно отправить сову. Сегодня у Грегори день рождения, и, возможно, тебе это покажется странным, но я всегда посылаю друзьям соболезнования в связи с тем, что их жизнь сократилась ещё на год.
Драко поспешно привязал письмо к лапе своего филина, а потом развернулся и гордо прошествовал к лестнице. Джинни запоздало поняла, что сегодня впервые услышала, как Малфой назвал Гарри по имени.
***
«Дарагая Герм-Ивона…
Джинни вздохнула. Виктор даже имя Гермионы писал так, как произносил.
…Извени за мой ужастный езык я нидавна начала занимать репетитр по англесски. Мне была очен, тривожно когда я прочетать от тибя про что случилась с ужирающимися смерть. Ты есть один от самый таланнтлевых ведм на свети и тебе недолжна бросайт это потому что произашло. Нидумай што, я, жысток просто эьто война и каджый человеки, делать, что должен, делат бессожеления. Кто хочеш сделал то жесамое на тебе место. Ты не делал того что, хочеш ты делайт то што, должна. Ты была защищать себя и другого и тибе за ето ни чего не станеть. Очень ждую атвет.
С любовю, Виктор».
***
Джинни в этот день просто измучилась. На протяжении всего завтрака она волком смотрела на Малфоя, к большому его неудовольствию. Ещё нужно было присматривать за Гермионой, стараясь угадать, о чём было письмо Виктора.
– Рон, не сходишь со мной сегодня в город? – сказала вдруг Гермиона, пристально глядя на понурого рыжего друга.
Тот от неожиданности подскочил на месте и поперхнулся соком, брызгая им в овсянку. Рон торопливо кивнул, Гарри, глядя на него, с трудом затолкал смешок обратно в рот манжетой свитера, а Малфой злобно прожёг взглядом нетронутую яичницу.
Джинни молча наблюдала за всеми этими переглядываниями, пока наконец Гермиона, решительно встав, не начала убирать со стола.
Рон наклонился к Гарри и прошептал что-то ему на ухо, тот широко улыбнулся и многозначительно толкнул друга локтем в бок. Оба рассмеялись. Джинни закатила глаза, на ум ей пришло что-то вроде «о-о-о, детский сад». На лице Малфоя было то же выражение, что и у неё, отчего Джинни захотелось ему улыбнуться, но она вовремя опомнилась, и Драко вернулся к разглядыванию своей тарелки с нетронутой едой.
– И помни, о чём мы говорили утром, – прошептала Джинни, проходя мимо Малфоя. Тот ссутулился и сузил и без того прищуренные глаза.
Чуть позже, увлёкшись интересной книгой, Джинни благополучно забыла о той каше, которую заварила и в которую сама же вляпалась. Очнулась она только, когда Гарри легонько тронул её за плечо. Джинни сонно оглянулась и захлопала глазами.
– Джинни…
– Мм?
– Тебе не кажется странным поведение Малфоя? – Гарри кашлянул.
Джинни закусила губу и положила раскрытый роман на колени.
– Что ты имеешь в виду? Он всё такой же противный, пронырливый хо…
– Нет-нет, я не про это… – Гарри покачивался с носков на пятки, уставившись в потолок. – Я просто подумал, что он что-то затевает… Он не обращает на меня никакого внимания с самого утра, и это подозрительно. Обычно Рон подмечает такие вещи, но его нет и…
Джинни почувствовала мрачную радость, но постаралась не подавать виду и вместо этого принять задумчивый вид.
– Тогда я не знаю, Гарри… Я не обращаю на него особого внимания, честно говоря. Может, стоит дождаться возвращения Рона и поговорить с ним?
Гарри пожал плечами.
– Ладно, я просто поинтересовался. Я видел, как вы разговаривали, и подумал, что… – Гарри оборвал фразу, и оба замолчали. Джинни уже собиралась вернуться к чтению, но тут Гарри снова заговорил:
– Знаешь, Джин, Чарли сказал, что сегодня покажет миссис Малфой драконов и пригласил всех, кому интересно. Пойдём?
Джинни согласилась не раздумывая.
***
Нарцисса Малфой большую часть времени проводила в комнате, которую делила с сыном. Возможно, она чувствовала себя незваной гостьей, а может, просто не хотела якшаться с Уизли. Жену Люциуса было не видно и не слышно, за исключением того случая, когда Джинни заметила её рыдающей в гостиной. Драко сам приносил ей подносы с едой утром и вечером. В общем-то, всё это было довольно странно, но по большому счёту Джинни не особо волновало.
– Возможно, Гарри, тебе будет интересно узнать, что это именно тот клан, в который я несколько лет назад отдал Норберта, – подмигнул Чарли, и Гарри заинтересованно вскинул голову. Джинни по очереди посмотрела то на друга, то на брата, но ни один их них не пожелали объяснить, что это ещё за загадочный Норберт. Миссис Малфой равнодушно смотрела перед собой.
– Жалко, что у меня нет фотоаппарата, – вздохнул Гарри. – Готов поспорить, Норберт вымахал здоровущим. Хагрид непременно расплакался бы, привези я ему фотографию «сыночка».
Чарли хохотнул.
– Да уж. Представляю себе зрелище… Не будь Хагрид всегда так занят летом, я непременно пригласил бы в его гости. Я уже прикидывал… – Чарли замялся, – но он так занят переговорами с великанами и… подготовка к войне отнимает у него много времени и сил.
Вздрогнув, Нарцисса покосилась на Чарли, но тут же снова упёрлась взглядом в окно. Гарри побледнел и уставился на свои руки, лежащие на коленях, у Чарли сделался виноватый вид. Джинни тяжело вздохнула, посматривая исподтишка на Гарри, чьи глаза казались прозрачно-стеклянными в отблесках заходящего солнца. Глаза у него и правда были красивыми, жалко было скрывать такие за стёклами очков.
– Гарри… – начала Джинни. Тот поднял голову, и у девушки вдруг вылетело из головы, о чём она вообще хотела спросить. – Ладно, неважно, – пробормотала Джинни и уставилась в потолок.
Поездка прошла без приключений, но Джинни была рада в конце концов ощутить землю под ногами. Она закрыла глаза, сжала губы, приходя в себя, а потом медленно выпрямилась. Открыв глаза, Джинни изумлённо выдохнула.
– Ух ты… – прошептал Гарри.
Солнце начало садиться, в отдалении виднелись очертания пяти или шести (слепящее светило мешало Джинни рассмотреть как следует, может, их вообще было семь) больших сверкающих драконов, парящих в каких-то двадцати футах над землёй. Солнечные лучи отражались от металлически блестящей, переливающейся чешуи. Джинни ощутила благоговейный трепет и даже сама не заметила, как упала на колени.
– Драко будет недоволен тем, что пропустил такое зрелище, – сказала Нарцисса, не отводя взгляда холодных глаз от Норвежских Хвосторогов. – Он всегда интересовался драконами.
– «Драко» означает «дракон». Так? – спросил Гарри, опустив глаза.
Нарцисса с недоумением глянула на него, и вместо неё ответил Чарли.
– Вообще-то, «Драко» – это созвездие, которое по форме похоже на дракона, но по идее это змея.
Джинни невольно ухмыльнулась. «Да уж, вполне подходящее имечко».
– А ещё это переводится с латыни как «дракон», мистер Уизли, – мстительно добавила Нарцисса. – И, называя так сына, я имела в виду именно дракона, – она умолкла, снова поднимая глаза к небу, и прошептала: – Я часто приезжала сюда ребёнком.
Повисла тишина, Гарри, Джинни и Нарцисса, запрокинув головы, молча смотрели на драконов. Чарли весьма бесцеремонно прервал тишину, хлопнув в ладоши.
– Хотите увидеть нечто действительно незабываемое? – спросил он, широко улыбаясь.
Джинни поднялась и наклонила голову, Гарри чуть заметно кивнул, Нарцисса смотрела на Чарли молча. Тот поднёс два пальца к губам и пронзительно свистнул четыре раза. Неожиданно одна из сверкающих на солнце громадин нырнула вниз и, поднимая нешуточный ветер, опустилась на землю совсем рядом. Дракон дружелюбно подпихнул Чарли мордой и, переставив передние лапы, чтобы умастить массивную заднюю часть, присел на землю. Он был гладким и изящным, тёмным по окрасу. Кожа крыльев, тонкая, но прочная, казалась чуть прозрачной, а в узких прорезях век золотились глаза. Это было одно из самых красивых существ, которых Джинни когда-либо видела.
– Гарри, иди сюда, – поманил Чарли. – И ты тоже, Джинни. И вы тоже подходите, миссис Малфой. – Все трое осторожно приблизились к довольно жмурящемуся дракону. Морда у него была вполне симпатичная, но менее опасным он от этого не стал – Джинни хорошо помнила Турнир Трёх Волшебников, где Гарри вполне мог заработать себе еще несколько шрамов.
– Так, Гарри, положи руку ему на нос и поглаживай в этом направлении, – наглядно показал Чарли, и разомлевший дракон издал звук, отдалённо напоминающий мурлыканье.
– Ты хочешь, чтобы я его… приласкал?
Чарли энергично закивал:
– Не бойся, он тебе ничего не сделает, обещаю, – Уизли взял руку Гарри и переместил её выше, положив его ладонь дракону между глаз. – Погладь его здесь.
Гарри неохотно послушался, а дракон не только замурлыкал, но и… завилял хвостом. Чарли расхохотался.
– Наверное, он тебя до сих пор помнит!
Лицо Гарри просветлело.
– Так это Норберт?!
Чарли улыбнулся:
– Ну да. Ты же не думал, что я поведу тебя смотреть просто каких-то там Норвежских Хвосторогов, при этом без конца вспоминая Норберта.
Продолжая уверенно гладить дракона, Гарри взглянул на Джинни.
– Эй, Джин, хочешь попробовать? Он и правда безобидный. Это один из… питомцев Хагрида.
Джинни осторожно протянула веснушчатую руку и с дрожью дотронулась до Норберта. Тот не встал на задние лапы и не попытался проглотить её в один присест. Джинни немного расслабилась и принялась потирать пальцами прохладную кожу. Чешуйки были странными на ощупь – мягкие и плотные одновременно; каждая из них словно бы поднималась и опадала в такт дыханию.
Джинни украдкой улыбнулась Гарри и рассмеялась:
– Привал на дороге в рай, да, Гарри?
…Джинни не знала, что её дёрнуло сказать именно так, чтобы описать свои ощущения. Предательская фраза сама сорвалась с языка. Джинни хотела, было, изобразить удивление, прикрыть рот рукой, сделать хоть что-нибудь, показать, что она не хотела этого говорить, но вместо этого сделала вид, что ничего не произошло. Гарри перестал гладить морду Норберта и уставился на Джинни с неприкрытым ужасом.
«Не так явно, Гарри, не так явно выдавай свои чувства… – молча молила Джинни, – потому что так ты причиняешь мне ещё большую боль».
Нарцисса стояла поодаль, сложив руки на груди и наблюдая за летающими драконами. Льняные волосы растрепались на ветру, отчего казалось, что её голову окружает нимб.
***
Рон и Гермиона вернулись домой затемно, а когда появились на пороге, мистер и миссис Уизли сопроводили их не самыми ласковыми взглядами. На улице шёл дождь.
Джинни сидела в том самом кресле, в котором развалился Драко в ту памятную ночь, когда она застала их с Гарри. Нарцисса и Чарли, стоя у книжного шкафа, вполголоса разговаривали о жизни в Румынии и драконах, Гарри разлёгся на полу, погрузившись в очередную книгу о квиддиче. Перси за весь день ни разу не вышел из своей комнаты и, по-видимому, выходить не собирался. Предполагалось, что Фред и Джордж в городе.
Никто не знал, куда делся Малфой, и Джинни была рада, что его нет.
Гермиона крайне сосредоточенно стряхнула мокрый плащ и села на диван, поджав под себя ноги. Оглядевшись, она обратилась к Джинни:
– Как провела день? Было что интересное?
Джинни моргнула и вяло повернулась к Гермионе, словно та её только что разбудила:
– Эээ… Я… да… Здоровский день. Чарли возил нас посмотреть на драконов, меня, Гарри и миссис Малфой.
– Мы видели Норберта, – Гарри сел, отодвигая от себя книгу.
– Вот это нифига себе! – воскликнул Рон, появляясь в центре гостиной. Волосы у него насквозь промокли и прилипли к голове. Рон никогда не надевал капюшон – выпендривался. «Ой, ну мама, я в нём выгляжу идиотом», – всегда жаловался он. Как будто без капюшона он выглядел иначе..
– Ага, – отозвался Гарри.
– И как он? – с искренним интересом спросила Гермиона.
– Отлично выглядит. Кажется, он счастлив… и он очень дружелюбный.
– Не как те драконы во время турнира, надо полагать? – Гермиона сдержанно улыбнулась, Рон рассмеялся, а Гарри поморщился.
– Да уж!
– Жалко, что ни у кого нет с собой фотоаппарата, – промокший Рон с размаху уселся на диван рядом с Гермионой, которая чуть отодвинулась. – У Хагрида бы…
– …случился сердечный приступ от радости, – нахмурился Гарри. – Не многое теперь вызывает у него улыбку. Но вот если бы он увидел Норберта…
Гермиона уверенно кивнула:
– Да. Он ведь так волновался, когда Чарли его забрал.
– Так это сколько лет назад-то было? Всего ничего, – Рон сдвинул мокрые брови. – Не так уж и много времени прошло, если подумать.
Они замолчали. Джинни показалось, что её словно оставили за бортом. Нарцисса ушла к себе несколько минут назад, Чарли подошёл к родителям, и они о чём-то шушукались. Джинни вздохнула.
Гермиона встала и потянулась.
– Ох, и усну же я сегодня… Всем спокойной ночи, – она вежливо кивнула и вышла. Рон проводил Гермиону взглядом, вздохнул и повернулся к Гарри.
– Что читаешь?
Джинни снова раскрыла книгу, не желая слушать разговоры о квиддиче. Ох уж эти мальчишки и их игры… Да, она тоже любила квиддич, как и почти все волшебники, но никак не могла взять в толк, почему мужские особи так много времени и энергии тратят на словесное обсуждение, тогда как в квиддич нужно играть.
В конце концов речь Гарри стала невнятной, а глаза закрывались всякий раз, когда Рон разглагольствовал особенно долго. Джинни краем уха услышала, что Гарри тоже собрался идти спать, а Рон попросил у него книгу. Все остальные уже давно разошлись, и с уходом Гарри только младшие Уизли остались в гостиной.
Оба читали. Брату и сестре с небольшой разницей в возрасте нет нужды заполнять возникшие паузы болтовнёй. Они знали друг друга пятнадцать лет, и слова давно утратили свою власть над ними.
– Как погуляли? – поинтересовалась Джинни как бы между прочим.
Рон лениво перелистнул страницу и неопределённо пожал плечами:
– Да так...
Джинни вела допрос, не поднимая головы от книги:
– Зачем тогда Гермиона тебя позвала?
– Эээ… нам надо было поговорить.
– Поговорить?
– Да… Поговорить вдвоём… в смысле наедине. Это было… ну, важно.
Джинни хмыкнула:
– Ха, ясно, – и понимающе хихикнула.
– Эй, – Рон захлопнул книгу и положил её на диван. – Джин, всё совсем не так, как ты вообразила. Выброси эти глупости из головы.
Джинни рассерженно глянула на брата:
– Тихо ты! Всех перебудишь!
– Ой, и правда, извини, – Рон покраснел, но тревога во взгляде осталась, – Джинни, я серьёзно… Мы с Гермионой просто друзья. Я думаю... то есть, ну… В любом случае, нам нужно было поговорить не об этом.
Джинни дочитала страницу и невозмутимо перелистнула следующую.
– Ладно, убедил. Так что вы обсуждали?
– А почему ты вообще спрашиваешь? – возмутился Рон. – Если Гермиона захотела поговорить об этом со мной наедине, значит, это было неспроста. Значит, она не хотела, чтобы об этом знали все.
– Значит, разговор был о чём-то, происходящим между вами двумя?
– Нет! – уши Рона запылали как два факела. – Ничего подобного! Мы говорили о… – он резко замолчал, зло рыкнув на сестру. Джинни слишком хорошо знала брата.
– Ладно, Рон, я тебе верю, – сказала Джинни нарочито беззаботно, и любому сразу же становилось ясно, что она лжёт.
Рон раскрыл книгу про квиддич и через пару минут снова отложил ее.
– Гермиона думает уйти из мира магии, – напряженно вздохнул он. Джинни с удивлением оторвалась от чтения. А она-то думала, что Виктор что-то напутал из-за плохого знания английского.
– Что?
– Что слышала, Джин. Даже и не знаю, что она хотела от меня. То ли чтобы я отговорил её, то ли… Наверное, если бы ей нужны были уговоры, она пришла бы со своей проблемой к Гарри, а не ко мне, – Рон поёжился, вставая. – Только никому не говори об этом, ладно? – сказал он тихо и твёрдо, Джинни согласно кивнула. – Уже поздно, пойду-ка я спать… И ты долго не сиди, – он зевнул и побрёл к лестнице.
Джинни смотрела на огонь до тех пор, пока последние угольки не потухли, а потом пошла к себе. Все части головоломки начали постепенно складываться воедино, но Джинни никак не могла взять в толк, почему всё это происходит – непохожее ни на чей-то грубый коварный замысел, ни на изящно разыгранную комбинацию. Уже открыв дверь в комнату, Джинни вспомнила, что заметила в совятне кого-то светловолосого. Она даже прищурилась, стараясь сконцентрироваться и вспомнить получше, но махнула рукой – она не отличала Малфоев по цвету волос.
***
Министерство было распущено. Ну, или находилось в процессе роспуска, невелика разница. Джинни узнала об этом из письма, снятого с лапы Эррола. Большая часть письма была закодирована, но по тому, что осталось, можно было догадаться, что несколько министров, причём таких, на которых никто никогда и не подумал бы, оказались Упивающимися смертью. Также к письму прилагался список арестованных.
И среди прочих значился Люциус.
– От отца уже давно не было весточки, – Драко снова объявился, но почти не отходил от матери. Они обосновались в гостиной: Нарцисса терзала иголкой вышивание, Драко читал какой-то увесистый том по истории.
Нарцисса кивнула, но ничего не ответила.
Да она уже всё давным-давно знала!
Джинни вспомнила о светловолосом посетителе совятни. Кто же из этих двоих всю ночь караулил сову с известием? Кто из них ночь напролёт не спал, дожидаясь письма, которому не суждено было дойти до адресата, а то и быть написанным? Видимо, что-то человеческое в Малфоях ещё оставалось. По крайней мере – в Нарциссе. Джинни всё никак не могла простить Драко, что он посмел прибрать к своим наманикюренным ручкам рукам Гарри, её Гарри. Конечно, это в высшей степени глупо – испытывать такое острое чувство собственничества по отношению к тому, что ей, по сути, и не принадлежит, но ведь она же своими силами сдержала интерес Гарри к Малфою, и мало ли, что дальше будет…
Джинни сидела в гостиной, читая, как всегда. Чем ещё себя занять на исходе лета? Ей вспомнились летние дни из детства. В августе она ещё и не думала о школе, бегала по саду с Роном и близнецами, охотясь на садовых гномов. Прошло всего несколько лет, и вот она жаркими потными августовскими днями напролёт старается не думать о том, о чём только и может думать…
Годы меняют человека. Годы и война.
– Как ты обычно проводил каникулы, Малфой? – спросила Джинни неожиданно. Тот ответил ей неприязненным взглядом.
– Да уж, это последний вопрос, который я ожидал услышать от вас, миссис Поттер, –. Матери в комнате не было, поэтому Малфой мог не притворяться пай-мальчиком.
Джинни хмыкнула:
– Да не набиваюсь я тебе в подружки, успокойся.
– И тем не менее… Вопрос достаточно личный.
– Ну… Мне просто интересно, как ты жил раньше…
– А, ну ясно… хочешь узнать, что значит быть богатым, и всё такое.
Джинни пристроила книгу на подлокотник кресла.
– Ладно, проехали. Считай, что я не спрашивала. А вообще-то, совершенно необязательно быть сволочью всё время, знаешь ли. Может – к тебе даже люди потянутся, – и она яростно открыла книгу.
Оказалось, что Драко одинок. Он начал рассказывать о детстве совсем другим тоном, нежели тем, которым привык говорить.
– Мы много путешествовали. Франция, США, Африка, Альпы, Азия… У отца вечно были какие-то дела, требующие его присутствия, и мы с мамой ездили вдвоём. У меня нет ни братьев, ни сестёр, мне не с кем было дружить, не то что тебе, везучей, и… ну да, я в основном общался с матерью, – у Малфоя даже голос стал совсем другой. Джинни поймала себя на мысли, что Драко, должно быть, именно таким голосом разговаривает с Гарри наедине. Будто ненадолго снимает броню высокомерия. – Мама много рассказывала о Румынии, у неё были альбомы с фотографиями, маггловские и волшебные. И картины. Она сама нарисовала некоторые из них. В детстве Румыния была её любимым местом, она тут практически выросла. Она и имя-то мне дала из-за местных драконов. Это было... как дань… воспоминаниям.
Джинни угрюмо кивнула:
– И как тебе здесь?
Драко дёрнул головой, будто выныривая из мечтаний, а потом передвинул ноги, уставшие от тяжести лежащей на них книги.
– Я… я не думал, что здесь так. Я видел на картинках леса и часовни, но… Теперь у меня перед глазами всё сливается в какую-то серую массу. И я ни о чём не могу думать кроме… – он осёкся, резко разозлившись: – Зачем я вообще всё это тебе рассказываю? – Все мои проблемы из-за тебя! – и он демонстративно уткнулся в книгу.
Джинни не знала, что и подумать. Ей не хватало сил собрать разобраться с мыслями и надумать что-то умное, поэтому она просто сказала:
– Нет, это не из-за меня. Это из-за Гарри… так?
Малфой не ответил.
***
– Перси?
– Да, Фред?
– У тебя всё ещё… проблемы?
– Эээ…
– Пееерсииии?!
– Ты о чём вообще?
– О проблемах с… Сам-Знаешь-Кем.
– Эээ…
– Перси, мы тоже… ну…
– Я в курсе, что у вас с Джорджем хватило мозгов влезть в какую-то авантюру.
– У тебя у самого хватило!
– Ну я же не знал…
– Как будто мы знали!
– Это отговорки, Фред. Вам двоим неплохо было бы усвоить, как отвечать за собственные поступки.
– А сам-то!
– Вообще-то я к вам пришёл, чтобы дать совет…
– С чего это ты вдруг сподобился?
– Да ладно тебе, Перси! Дуться глупо. Ты же знаешь, что втайне мы с Джорджем всегда смотрели тебе в рот. Ты умный. Ты был префектом. Нам с Джорджем до такого как до луны раком!
– Эээ… извините, но у меня у самого проблемы.
– Классное отношение к младшим братьям!
– Такие уж времена настали.
– Ладно, и на том спасибо. Сладких тебе снов, Перси.
Никто, как всегда, не заметил Джинни. Она чувствовала себя какой-то отверженной и в то же время тревожилась за братьев. Джинни смутно чувствовала быстрое, неумолимое приближение развязки. Этой ночью она так и не уснула, лежала, глядя в потолок, собираясь с мыслями и стараясь сложить теперь уже все полученные части головоломки воедино. А потом расплакалась.
***
Начало учебного года свалилось как снег на голову. Гостеприимный Чарли решил отметить его семейным обедом, пригласив всех, кому жилище в Карпатах служило домом на протяжении лета. Помыслы Чарли были благородны и похвальны, но разношёрстной компании за столом было явно неуютно. Джинни сидела между матерью и Роном, ощущая себя завёрнутой в какую-то тошнотворную оболочку, наполненную чужими секретами. Она ненавидела, когда взрослые замалчивают важные вещи. Ей было не по себе от виноватого вида Перси, испуганных близнецов и молчаливой бледной Гермионы, обычно такой деятельной, разговорчивой и полной энтузиазма.
Внутри Джинни поднимался молчаливый протест. Она не отрываясь смотрела на горошек в своей тарелке, как вдруг кто-то уронил вилку. И тут Джинни не выдержала.
– Я больше не могу этого выносить! Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ!!! – закричала она, вскочила и оттолкнула стул, проскрипевший ножками по полу. Её стакан опрокинулся, тыквенный сок растёкся по столу. Родители уставились на Джинни в ужасе, братья и друзья – с удивлением, Малфой явно забавлялся, и лишь Нарцисса осталась совершенно невозмутимой.
– Мисс Уизли, что за недопустимые для юной леди манеры, – гнусно протянул Драко, картинно борясь с желанием истерично захихикать.
– Заткнись, Малфой! Это всё твоя вина. Твоя и твоей мамаши. Это вы принесли войну в наше убежище. Не могли оставить нас в покое даже здесь? Все знают, что ты – Упивающийся смертью!
Малфой выронил чашку и остался стоять с открытым ртом, потеряв дар речи.
– Давай, закатай рукав и покажи всем метку! – продолжала Джинни, краем глаза наблюдая за Гарри. Выражение лица Поттера сделалось суровым, отстранённым, таким, словно он приготовился спасать мир от очередного проявления зла.
– Ой, Гарри, хватит прикидываться святой невинностью, – выдала Джинни, будто давясь словами. – Не притворяйся, что ни о чём не знал. Ты же спишь с этим ублюдком Мерлин знает с каких пор!
Если не все были шокированы первыми же словами Джинни, то теперь звякнуло уже несколько вилок. Гарри втянул голову в плечи под полными отвращения взглядами Рона и Гермионы, а Перси вскочил на ноги.
– Джинни, что ты несёшь? Прекрати пороть чушь и рассказывать несусветные байки. Ты уже выросла из глупых сказочек!
– И почему же это я должна прекратить, а, Перси? – откликнулась Джинни вызывающе. – Может потому, что это правда? Может, ты боишься, что я расскажу маме с папой, в какое дерьмо вляпался ты? – Перси спал с лица. – В дерьмо Волдеморта? И Фред с Джорджем от тебя не отстали, – близнецы тоже побледнели. – В дерьмо, которое просто так не отчистишь! Вы влезли в дела Упивающихся, так, ребятки? И теперь они пытаются вас затащить в свои тесные ряды.
Миссис Уизли, услышав такое, быстро пришла в себя и потребовала:
– Замолчи, Джинни!
Джинни съёжилась под окриком матери (как и все остальные, впрочем, кроме, разве что, Нарциссы, которая даже после новости о пристрастиях Драко невозмутимо потягивала вино и поглядывала на Джинни сверху вниз). Девушка расправила плечи и спокойно ответила:
– Нет.
Повисла тишина.
– Мне надоела эта ложь. Если я тут самая младшая, это вовсе не значит, что я слепая, глухая и глупая. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сложить два и два, а вы лелеете свои секреты и лжёте в глаза, как будто меня всё это не касается.
У вас у всех свои секреты, а из каждого угла слышно перешёптывание. Я знаю, что Министерства как такового больше нет. Я знаю, что Гарри и Малфой уже давно любовники. Я раньше Рона узнала, что Гермиона хочет уйти из мира магии, потому что во время штурма ей пришлось убить Упивающегося смертью, – Гермиона вскрикнула и закрыла лицо ладонями. – Я подслушала, как близнецы шушукались с Перси, и я знаю, что миссис Малфой кое-что скрывает от собственного сына, – Джинни повернулась, поймав взгляд Малфоя. – Драко… твой отец в Азкабане.
Драко застыл как громом пораженный: бескровное лицо, обвиняющий взгляд, полный горечи. Малфой вскочил с места, уронив стул, и выбежал из комнаты в слезах. Взгляд Нарциссы стал откровенно угрожающим, а руки невольно сжались в кулаки.
Джинни выговорилась. Страдание, отразившееся на лице Драко, словно отрезвило её, и только тогда она осознала, что причинила боль почти всем сидящим за столом. Джинни захотелось бессильно упасть на стул, но тело ей не подчинялось. Голова кружилась, не давая стоять прямо, и Джинни пришлось схватиться за высокую спинку стула.
Молли развернула Джинни к себе за плечи и чуть встряхнула.
– Зачем ты это сделала? – потребовала она ответа.
Джинни моргнула, чувствуя себя совсем обессиленной.
– Я… я… просто меня бесило, что все считают меня маленькой глупой девочкой. Потому что я уже не такая. Я хотела, чтобы все… чтобы вы, мама, папа, Гарри, мальчики… Чтобы вы воспринимали меня как взрослую. Я не малявка с кучей старших братьев, с детства безумно влюблённая в супергероя. Никто не воспринимает меня как равную и… я просто… – Джинни неожиданно разрыдалась, из глаз хлынули горячие слезы.
Молли дала ей пощечину. Не больно, просто чтобы прекратить истерику.
– Что… – возмутилась Джинни.
Мать прервала её:
– Ты не имеешь никого права плакать и устраивать истерику. Ты испортила прощальный обед. Ты испортила людям всё лето этой своей выходкой и после этого ещё хочешь, чтобы тебя считали взрослой? Ты имеешь наглость требовать к себе уважения как к взрослому человеку после того, как устроила тут балаган и потом разревелась, как маленькая девочка? То, что ты натворила – это просто неслыханно! Ни один из моих сыновей отродясь не поступал настолько неправильно и глупо.
Джинни, ты должна понять, что если у людей есть секреты, то это не просто так, у них есть на это причины. Ты не имеешь никакого права вмешиваться в чужую жизнь, – Джинни машинально кивала, не вслушиваясь. – Оглянись, посмотри, какую боль и неудобство ты причинила людям, сидящим с тобой за одним столом. Это твоя семья, твои друзья и наши гости. Я требую, чтобы ты немедленно извинилась. Сейчас же.
Миссис Уизли отпустила плечи дочери, и та уставилась в пол.
– Извините, – пробормотала она. – Гарри, Рон, Гермиона, Фред и Джордж, Перси, мама, папа, Чарли… Простите меня.
– Извинись перед миссис Малфой, – непреклонно потребовала Молли. – Её дела тебя вообще не касаются.
– Простите меня, миссис Малфой… – Нарцисса всё ещё сверкала глазами, но костяшки сжатых в кулаки пальцев порозовели.
– А теперь найди Драко и извинись перед ним.
У Джинни удивлённо распахнулись глаза. Да ни за что! Она умоляюще посмотрела на мать, но та была непреклонна. Джинни опустила голову и вышла из-за стола, пристыжённая, не в силах выдержать враждебные взгляды самых близких ей людей.
***
Малфой сидел на земле недалеко от дома, смотрел на первые звёзды, обняв себя руками и ёжась на прохладном, уже осеннем ветру. На щеках подсыхали слёзы. Он заговорил, не дожидаясь, пока Джинни подойдёт.
– Мне не нужны твои извинения.
Джинни ничего не ответила, и Малфой продолжил.
– Знаешь, мне кажется, что нас, слизеринцев, иной раз позорно уделывают, – Драко повернулся, взгляд из-под красных опухших век был злым, – такие вот сволочные гриффиндорцы вроде тебя.
– Я… я вовсе не хотела быть сволочной, – смутилась Джинни.
– Да ну? – фыркнул Малфой. – Тогда какой ты хотела быть? Ты говорила всё это с целью обидеть и знала, как к этому отнесутся. Я видел, с каким лицом ты всё это выкрикивала, выдавая секреты твоих же братьев, друзей, мои тайны… Этот блеск в твоих глазах – тебе это нравилось. Тебе нравится иметь власть над кем-то.
– Нет… вовсе нет…
– Да ладно тебе! Хочешь кое-что узнать, Уизли? Кое-что занятное? – Джинни не ответила. Малфой подошёл к ней и закатал рукав рубашки до самого локтя. Девушка нахмурилась – кожа на его руке была гладкой и белой. Малфой поднял вторую руку и сделал то же самое. – Не выдавай свои догадки за истину. Будь я Упивающимся, думаешь, Поттер не убил бы меня? – Джинни пожала плечами. – Плохо же ты его знаешь… Слушай, если уж тебе так приспичило завоевать сердце нашего героя, ты должна зарубить кое-что себе на носу. Гарри – это не полёты на метле и повышенное внимание к собственной персоне, это абсолютная верность борьбе со всеми, кто так или иначе связан с Волдемортом. Ты слишком льстишь мне, полагая, что Поттер оставил бы меня в живых, зная, что я ношу метку на предплечье.
– А что делает тебя таким экспертом относительно Гарри? – дрожащим голосом поинтересовалась Джинни, изо всех сил пытаясь казаться уверенной.
Малфой хмыкнул:
– Я был экспертом по Гарри Поттеру с тех пор, как ты ещё пешком под стол ходила, – он пристально изучал свои ногти, выражение лица было каким-то странным. – После того, как ненавидишь кого-то столько лет, однажды всё словно становится на свои места и… В общем, у меня было достаточно времени для изучения Поттера – да те же совместные уроки Зельеварения.
Джинни не знала, что и сказать.
– Спасибо за совет?.. – это прозвучало как вопрос, а не как благодарность.
Малфой будто очнулся и снова посмотрел на неё.
– Это был не совет. Это воззвание к здравому смыслу. Я просто подшучиваю над тобой, Уизлетта. Наверное, тебе стоило бы учиться в Слизерине. А вообще я начинаю думать, что не такие уж мы, по сути, и разные… В конце концов, Поттера чуть не распределили в Слизерин, а тот же Хвост был гриффиндорцем, – Драко торопливо прошёл мимо Джинни, косо глянув напоследок:
– Увидимся в Хогвартсе через три дня, миссис Поттер.
