Недвижимость

Глава 2. Под знаменем "Мантикоры".

В дом № 53 по улице Мимоз позвонили. Андромеда Тонкс открыла дверь. На пороге стояла ее единственная дочь: влажные от дождя серые волосы бесформенно топорщились, красноватые глаза, грязь на лице. За ее спиной стоял босой мужчина средних лет в заплатанном плаще.
– Нимфадора, детка! С Победой! Здравствуйте, Ремус, – она приветливо улыбалась.
– А, молодые пожаловали. Очень рад. Располагайтесь, ребята, – мистер Тонкс звонко чмокнул дочь в щеку, лихо хлопнул по плечу зятя, потрясая его руку в приветствии.
– Мам, пап, мы поживем у вас немного? – деланно непринужденным тоном спросила Нимфадора.
– Да, разумеется, сколько хочешь, детка, – радушно ответила мать.
– Отлично, – потирая руки, радовался Тед. – А то мы тут совсем закисли.
Отмывшись, отъевшись и залечив раны, молодые супруги расположились на ночлег, наконец, найдя покой в этот неспокойный день. Утром за завтраком Нимфадора рассказала о превратностях прошедшего дня, о том, что в связи с «жилищным кризисом» цены возросли и снимать жилье в Лондоне им теперь не по карману, о странностях нового правительства и многих других житейских вещах. Только о войне ветераны молчали: на все вопросы матери они шутили, улыбались, меняли тему, но едва заметная тень болезненно пробегала по их лицам.
– Штраф 50 галеонов – это грабеж! – кипятилась Андромеда.
– Не знаю, что и делать. Наверное, придется взять в банке. Задерживать нельзя.
– Это же твоя месячная зарплата! Грабители. Ремус, а вы где работаете?
– Пока нигде, – смущенно ответил тот.
– Жаль, – поджав губы, думала вслух Андромеда. – Надо вам, голубчик, что-то подыскивать. А то по теперешней дороговизне Нимфадора вряд ли сможет вас содержать.
– Да, непременно, – краснея, отвечал зять.
Нимфадора с застывшим лицом смотрела то на мать, то на мужа.
– Гол!!! – зычно завопил Тед в гостиной.
В следующую минуту он забежал на кухню.
– Дочка, наши забили! – он взял свою порцию омлета. – Рем, ты что тут сидишь? Наши играют.
– Спасибо, Тед, мне лучше заняться поисками работы.
– Успеешь. Я так мечтал, что Нимфадора однажды вернется домой и приведет хорошего парня, с которым можно сыграть в шахматы, посмотреть футбол, поболтать по-мужски.
– Тед, дай человеку поесть спокойно, – недовольно проворчала теща.
– Там и поешь. Не обращай внимания на ворчливую Энди. Пойдем, Рем, – Тед схватил тарелку зятя и побежал к телевизору.
– Вам бы обуться не помешало, – скептически заметила Андромеда. – Aкциo старые кроссовки Теда!
Ремус растерянно посмотрел на жену. Тесть так энергично предлагал свою дружбу, что Люпин не мог отказать ему, подозревая, что из долгожданного друга может легко превратиться в злого врага, грубого и нелюдимого. Он поплелся за Тедом, а голову сверлила мысль, мучавшая его давно и так откровенно высказанная тещей.
– Что-то твой муж не торопится искать работу, – качая головой, откомментировала Андромеда. – Ты ему объясни, что… – донеслось вслед из кухни.
– Мама!
Хорошенькое начало.
– А почему вы не хотите почитать «Мантикору»? Там можно найти все, что угодно. Я всегда ее читаю, – Андромеда протянула дочери толстенную газету.
На газете остановимся подробнее, ибо с этого момента именно она стала жизненной осью молодой семьи на долгие месяцы. Вокруг газеты были сосредоточены их главные интересы, газета приносила долгожданные новости, обнадеживала, вдохновляла, сулила заманчивые перспективы и не давала отчаяться после очередного крушения. Так начиналась жизнь под знаменем «Мантикоры».
История газеты началась в старое доброе Средневековье. Первые издания, которые можно считать предками «Мантикоры», появились еще в XII веке и по древности вполне могут перещеголять даже предков «Ежедневного пророка». Первоначально это были листки, содержащие информацию о торговле. Кроме того, для потехи публики и привлечения читателей торговцы сообщали общественности о необычных происшествиях, магических дуэлях, свежих сплетнях маленького мира волшебников. Выпустить такие реляции они старались к каждой очередной ярмарке, и люди, собираясь на торг, с азартом расхватывали увлекательные листки. Позднее появились первые печатные издания, а также были изобретены новые иллюстративные чары специально для печати, оживлявшие изображения на газетах, подобно тому, как раньше на рукописях. К XVI в. сложились газетные рубрики о недвижимости, животных, магическом транспорте, пропажах, поиске работы, ценных артефактах для коллекционеров и любителей старины и о многом-многом другом. В течение нескольких веков газета постоянно совершенствовалась и видоизменялась, в ней появлялись новые разделы и исчезали старые, уже не актуальные для данного исторического момента. Кстати, а почему «Мантикора»? Это, надо полагать, было одной из шуток сэра Томаса Арчера, волшебника-издателя, которому приписывают слегка сумасшедшую идею изобретения этого названия, ибо в самой газете ничего такого уж дикого и хищного не наблюдалось, да и не наблюдается по сей день – только мирные объявления. Название газеты всего лишь представляет собой первые буквы названий входящих в нее рубрик. А именно: М – магические животные, А – аптечные товары, Н – недвижимость (над этим разделом чаще всего склонялись алчные взоры наших героев), Т – транспорт, И – инвентарь, К – книги, О – одежда, Р – работа и, наконец, А – антиквариат.
Почитав газету, было решено вести поиски по нескольким направлениям. Ремус искал работу (во время войны указ, лишавший оборотней права на труд, был отменен), а Нимфадора отправила письма специалистам по Строительным чарам, не оставляя надежду восстановить старый дом Люпинов. Мастера строительного искусства присылали письма с яркими картинками, иллюстрирующими их работу. На солнечных лужайках, утопая в роскошных клумбах, красовались аккуратные домики, дома и домищи самых разнообразных стилей и направлений. Их счастливые хозяева, улыбаясь, демонстрировали внутреннее убранство, обустроенное всевозможными атрибутами современного магического комфорта. К рекламным проспектам прилагались подробные сметы стоимости проектов, работ и материалов. Минимальная сумма, необходимая для стройки, составляла 3000 галеонов. Банковские сбережения Нимфадоры, собиравшиеся в течение 22-х лет, составляли 2200 галеонов, а после уплаты министерского штрафа сократились еще на полтинник.
Идею о строительстве пришлось с сожалением отвергнуть.
Через несколько дней Люпину удалось найти работу в издательстве «RO’S MEN», которое при поддержке нового министра монополизировало все печатное дело в стране, являясь рупором правительственного курса. Платили мало (10 галеонов в месяц), но молодожены были очень рады, а поскольку недельный отпуск Нимфадоры заканчивался, вскоре она тоже вышла на работу.
Надо сказать, жизнь с родителями нельзя было назвать ни тяжелой, ни безмятежной. Тед Тонкс, «рубаха-парень», человек с легким характером, общительный и неряшливый, искренне радовался, когда в доме собиралось много народу. Он души не чаял в дочери, и она росла папиной девочкой. Он радушно принял зятя, проводил с ним много времени и считал хорошим парнем. Он был маглом, но давно привык к волшебным штучкам и вообще, кажется, не вышел из того возраста, когда ничему не удивляются. В нем было что-то детское, и Люпин рядом с ним чувствовал себя стариком.
Андромеда была совсем другого склада. Приветливая и добродушная, она имела известную долю ехидства. С заботой и участием она постоянно делала колкие замечания, едкие намеки, двусмысленные комментарии. В родственниках, друзьях, соседях, случайных прохожих она умела замечать какой-нибудь недостаток (надо сказать, совсем не надуманный) и с чувством собственного превосходства указывать на него окружающим. Дом и хозяйство Андромеды содержалось в идеальном порядке. Она ходила за мужем и дочерью по пятам и мановением волшебной палочки наводила порядок, смиренно пожимая плечами («Чего от них ждать?»). Вся жизненная позиция тещи, как очень скоро понял Люпин, сводилась к фатальной и несокрушимой уверенности в собственной правоте во всем, от малого до самого глобального, и такой же непоколебимой вере в неспособность окружающих понять хотя бы малую толику того, что понимает и знает она. Но с этим она уже за всю свою жизнь, видимо, смирилась и даже не пыталась донести до них свое знание и понимание, даже в общих чертах, ибо они все равно понять не способны. С зятем, как и со всеми, она была вежлива и любезна, но, без труда отыскав в нем недостатки и слабые места, между прочим, не упускала случая их отметить. Не в меру совестливый Ремус жестоко мучился непрерывной мысленной жвачкой и, переваривая эти мелкие шпильки и подколы, приближался к июльскому полнолунию.
Но главной целью, вокруг которой крутились все остальные, были поиски жилья. Вот уже третью неделю семья Люпин начинала утро с чтения «Мантикоры» и рассылки писем по адресам, а после работы отправлялась смотреть жилища. Не без удивления было обнаружено, что с непосредственными хозяевами жилья связаться не удается. Все объявления подавались «домовыми конторами», которые после «нового курса» на интенсивное строительство росли, как грибы, и взвинчивали и без того высокие цены. Так они познакомились с особым видом магов, невероятно похожих между собой при всем разнообразии внешности, характеров, профессиональных способностей и прочего, будто слепленных из одного теста. Волшебники типа «магус риелторус» отличались безупречным платьем, сложной прической и длинными, заботливо обработанными и ухоженными ногтями (для представительниц женской половины). Последний пункт, видимо, играл решающую роль в мастерстве риелторусов, ибо таких изощренных ногтевых фантазий Люпины не встречали ни до, ни после «домовых походов». Изображения, украшавшие ногти сотрудниц домовых контор, представляли собой своего рода рекламу: фигурки улыбались и подмигивали, уютные дома манили покупателей под свои роскошные своды, а бегущие буквы настойчиво требовали что-нибудь купить. Весь внешний облик, голос, манера говорить и, конечно, без меры пускаемые в ход Прелестные чары навязчиво подталкивали покупателей к приобретению предлагаемой недвижимости. Но, просмотрев все доступные варианты, молодожены поняли, что найти приличное жилье с их средствами будет чрезвычайно трудно. То, что они могли купить, требовало такого капитального ремонта, который, по их подсчетам, стоил бы не менее 250 галеонов. Строительными чарами они не владели даже на уровне самоучителя, а стройматериалы даже в волшебном мире стоят денег.
Сегодня они отправлялись смотреть очередной дом. Объявление гласило: Милвич, дом, 1 эт., 3 ком., отдельн. двор, защита midi, без камина. 2100 г. Судя по описанию, предложение хорошее, но, наученные горьким опытом, супруги не обольщались. В захолустном поселке у старой мельницы их ожидала миловидная волшебница среднего роста, источавшая почти что зримыми потоками Прелестные чары. Зная повадки магус риелторус, Ремус и Нимфадора молча скомандовали: «Северио!», защитившись от предстоящего натиска.
– Здравствуйте! Вы Нимфадора? Очень приятно. Меня зовут Терция, – и, не умолкая ни на секунду, она повела их по улицам поселка. Медно-рыжие пряди ее волос, собранных на затылке, весело подпрыгивали, на ногтях играло лучами яркое летнее солнышко, озаряя зеленую лужайку.
Долго петляя, они, наконец, подошли к цели. Прямо посреди улицы, окруженный магловскими домами, в какой-то яме стоял домик средней ветхости, неумело окрашенный в розовый цвет. Спустившись, они прошли по узкой полосе между домом и соседским забором шириной не более 3-х футов, именуемой двором, и вошли в прихожую, служившую одновременно и кухней. Окон не было, в котле кипело что-то, подозрительно напоминавшее дурманящее зелье. Худой сутулый человек с отсутствующим взглядом стоял у печи.
– Здравствуйте! Мы пришли, – с невозможно широкой улыбкой выпалила Терция.
Человек никак не отреагировал на посетителей и продолжал бездумно помешивать зелье. Вчетвером они с трудом помещались на кухне.
– Мы пройдем, посмотрим, – вопросительно-утвердительно сказала их проводница и, не удостоившись ответа, повела клиентов дальше.
Три маленьких комнаты располагались «трамваем». «Пол прогнил, – отметил про себя Люпин, – окна нужно менять, стены и потолок ремонтировать капитально. Крыша потерпит. Ближе той мельницы, видимо, трансгрессировать нельзя – маглы близко».
Навстречу вышла женщина с растрепанными волосами в оборванной мантии:
– А, пришли, – хрипло сказала она, тупо смотря куда-то сквозь стену.
Рядом с ней стояли два ребенка лет 3-х и 5-ти неопределенного пола, т. к. оба были подстрижены почти налысо. Чумазые и сопливые, они исподлобья смотрели на незнакомцев. В последней комнате на железной кровати без матраса лежал мальчик лет восьми. Он не спал и не обращал внимание на происходящее, только молча смотрел в потолок. Нимфадору слегка затошнило, то ли от странного семейства, будившего самые противоречивые чувства, то ли от удушливых паров зелья, наполнявших дом. Она заторопилась к выходу, к живительному воздуху и свету.
– А где вода? – поинтересовался Ремус.
– Вода совсем рядом, – затараторила Терция, – через дорогу.
– Как через дорогу? Это же магловский поселок! – так всегда: газета обещала что-то обнадеживающее, но на деле открывалось множество нюансов, рубивших все мечты на корню.
– Да, но вот, как бы, – замялась Терция, – за эту цену с водой во дворе у нас ничего нет. Зато есть прекрасное предложение, – тут же переключилась она. – Немного подороже, но вода в доме. – Она протянула пергамент, с объявлением: Олдхэм, дом, 2 эт., 3 ком., отдельн. двор, сад, плодовые деревья, хоз. постройки, вода в доме, кап. ремонт, камин, защита maxi. Недорого. – Можем посмотреть прямо сейчас, – солнышко с каждого ногтя ярко блеснуло в глаза клиентам и тут же вновь обратилось к зеленой лужайке.
Супруги переглянулись и мужественно согласились: вдруг это будет именно их дом, хотя впечатление от увиденного угнетало, и хотелось лететь куда-нибудь подальше, неважно куда, лишь бы с ветерком.
Следующий дом тоже располагался в небольшом поселке. Бежевая краска на нем местами облупилась, обнажив разноцветные слои предыдущих ремонтов, и без труда можно было догадаться, как выглядел дом на протяжении последних 10 – 15 лет. Так что впечатление создавалось веселенькое. Дом был окружен небольшим садиком с несколькими фруктовыми деревьями и малиной вдоль забора, под окнами цвели петуньи.
– Вот, смотрите. Прекрасный домик. Деревянный колодец, уборная, – между домом и забором, рядом с калиткой притулилась стандартная будочка из почерневших грубо сколоченных досок. – Очень хороший вариантик.
Переступив порог, они столкнулись со старой грузной ведьмой.
– Деньги есть? – поинтересовалась она, агрессивно тряся седыми волосами.
– Мы пока только смотрим, – растерявшись от неожиданности, уклончиво ответила Нимфадора.
– Нечего тут ходить! – выкрикнула хозяйка низким голосом. – Приносите деньги – тогда и смотрите!
Тут вмешалась Терция и, пустив в ход все свое обаяние, смягчила гнев хозяйки.
– Смотрите, – недовольно ворчала та, – такого прекрасного дома не найти. Даром отдаю.
Пол прихожей был ниже уровня земли, поэтому входящему приходилось преодолеть пару ступень, но не вверх, как это бывает обыкновенно, а вниз. Вообще прихожая, видимо, была неумело пристроена совсем недавно и, не отштукатуренная изнутри, обнажала неровную кладку. Первая комната средних размеров своим единственным окном выходила на север и смотрела под козырек крыльца, от чего в ней было темно (вероятно, всегда). Слева располагалась крошечная кухня (ей хозяйка почему-то особенно гордилась), а в центре кухни – люк в полу, ведущий в подпол (главная достопримечательность). Справа – закрытая дверь во вторую комнату. Старуха, проворно подскочив, резко дернула и отворила дверь:
– Тут люди пришли, а вы – сидите, – победоносно пробухтела она.
Из комнаты смущенно вышла молодая пара. Растрепанные волосы и наспех натянутые мантии свидетельствовали о том, что посетителей они не ждали и, к удовольствию старой ведьмы, были застигнуты врасплох. Люпины, скользнув сочувственным взглядом и больше стараясь не смотреть в их сторону, бегло оглядели маленькую комнатку.
– А где третья комната? – спросил Ремус.
– А это, по-вашему, что? – возмутилась хозяйка, указывая на прихожую.
– Понятно. А камин?
– Я кому кухню показывала?! Вот, смотрите, – старуха неистово замахала руками в сторону вытяжной трубы над печкой.
– В самом деле? А я принял его за вытяжку.
Саркастический тон окончательно вывел ведьму из себя.
– Ходют тут всякие целыми днями, – едва сдерживая гнев, цедила старуха себе под нос, – и никто не покупает.
– Где вода, «хоз. постройки» и «кап. ремонт»? – не унимался досужий покупатель, которого было не так просто взять на испуг.
– Вода в колодце! – завопила хозяйка. – Где же ей еще быть?! Делать им нечего, только таскаются по чужим домам.
– Написано, в доме.
– А это, по-вашему, что? Улица?! Нужны они мне тут, как собаке палка. Мне деньги нужны! – объясняла сама себе ведьма.
Далее выяснилось, что «кап. ремонтом» следовало считать криво поклеенные обои в безобразный «цветочек», обрывавшиеся неровными краями вдоль дверных и оконных проемов, а «хоз. постройками» – тот самый колодец и туалет. В общем, вариант не плохой. Несмотря на то, что ни один из указанных в рекламе пунктов не соответствовал действительности (наверняка, и степень защиты от маглов гораздо ниже, чем заявлено), дом был вполне пригоден для жизни. Вода во дворе – это приемлемо. По крайней мере, не придется носить ведра с соседней улицы, что считается непосильным трудом и у большинства современных маглов, изнеженных благами цивилизации, и уж совсем не годится для волшебников, не привыкших к физическому труду.
– Сколько стоит? – этот вопрос, давно крутившийся на языке, никак не удавалось задать: Терция всячески обходила его и уводила разговор так далеко, что долго было возвращаться, а хозяйка твердила о фатальном несоответствии цены ее замечательному дому.
– 2300 галеонов.
Нимфадора сникла. Здесь можно жить. Но не получится – это опять не их дом.
– Хорошо, мы подумаем, – с достоинством выдержал Ремус очередной удар. – Всего доброго.
– Я так и знала, что они ничего не купят! Знаю я таких. Моя бы воля, я бы вас быстро на место поставила. Терпи вас целыми днями. Ходют тут, ходют… – вслед доносились свирепые вопли оскорбленной старухи.
С чувством глубокого опустошения Ремус и Нимфадора возвращались домой. Так бывало всегда. Утром – запах свежей печати, новенький газетный листок, заманчивые перспективы и ожидание неизвестности нового дня, а вечером – крушение иллюзий, тоска, почти отчаяние, косые взгляды родителей и желание скорее забыться сном, чтобы с надеждой встретить новое утро.
После июльского полнолуния жизнь Люпинов осложнилась и, казалось, хуже быть уже не могло. Если в начале поисков бесконечные скитания по чужим приютам озаряло светлое чувство надежды, то теперь «домовые походы» превратились в идею-фикс. Вытравив способность радоваться и огорчаться, надеяться и отчаиваться, гневаться и смеяться в глубины сознания, они сосредоточили всю свою волю на заветной цели. Нимфадоре иногда приходилось одной ходить по адресам, так как Ремус все чаще стал задерживаться после работы, впрочем, у него были свои проблемы…
Склонившись над газетой, молодожены с проворством опытного рыбака выуживали из ее недр новые предложения:
1) Глостер, кварт., 2/3 эт. нов. дома,, 2 комн., все уд., ремонт, камин, дымоход – огнеупорн. керамобазальт, защита maxi. 2250 г.
2) Оуквуд, дом, отд. двор, 2 комн., все уд., камин, кап. ремонт, защита mini. 2150 г.
– Первый номер для нас дороговат, но, может, удастся у кого-нибудь занять до моего жалования. Вдруг будет что-то подходящее.
– Подозрительно дешево, – усомнился Ремус.
В Глостере их встретил высокий стройный брюнет с обворожительной белоснежной улыбкой, оказавшийся сотрудником домовой конторы «Мерлин и К».
– Добрый день, – молодой человек наградил клиентов преданным лучистым взором широко распахнутых глаз. – Гиацинт, к Вашим услугам, – и Гиацинт неморгающим влюбленным взглядом молча уставился на Нимфадору, словно пытаясь влезть к ней в душу.
– Ремус Люпин, – холодно представился Люпин, прервав затянувшуюся паузу. – Позвольте Вам напомнить о цели нашей встречи. У нас мало времени.
– Да-да, конечно! Наша цель…э-э-э…то есть наш дом… – нечленораздельно затараторил Гиацинт, краснея и часто хлопая своими густыми ресницами.
– Именно, – уточнил Ремус, пристально глядя на сотрудника «Мерлина», – потрудитесь проводить нас к дому.
– О, разумеется, – с услужливым видом промямлил тот, бегая вокруг Нимфадоры и путаясь в полах мантии.
Предмет исканий наших героев, воздвигнутый не более месяца назад, был втиснут между какими-то магловскими домами и, по словам Гиацинта, построен в рамках министерской жилищной кампании. В подъезде приятно пахло свежей штукатуркой и немного краской. Миновав первый этаж, посетители постучались в массивную дверь. На пороге показалась маленькая, худенькая ведьма лет 70-ти, не утратившая с годами ни блеска в глазах, ни быстроты в движениях, ни остроты в речах, а запах нового дома сменил разнообразный букет лекарственных зелий.
– Здравствуйте, Изма, – с восторженным огнем в глазах загадочно молвил Гиацинт.
– Ждравштвуйте, молодой человек, – умильно прошамкала она. – Между прочим, у меня в доме принято шнимать гряжную обувь, – назидательно добавила Изма, обращаясь к покупателям. – Подобные мелочи вшегда бежошибочно укаживают на вошпитание.
Разувшись, клиенты осмотрели квартиру. Просторная прихожая, две небольшие комнаты (кстати, не проходные) оклеены обоями, отдельная кухня, отлично отделанные ванная и туалет, аккуратный камин и действительно облицованный дымоход. Супругов впервые охватило новое чувство: хотелось остаться здесь и не уходить никуда.
– Нам очень понравилась ваша квартира!
– Пождравляю ваш ш этим, – съязвила хозяйка.
В окно влетела сова и, испачкав натертый до блеска пол, села на плечо Гиацинту.
– О, Изма, тысяча извинений! – смущенно пролепетал он. – Я с совой лучше выйду, – молодой человек суетливо метнулся к двери, делая много лишних движений.
– Не волнуйтешь, юноша! Это такие мелочи! Вы шебе не предштавляете, каким вышоким духом и колошшальным интеллектом обладает Гиачинт! – добавила старуха, закатывая глаза, когда объект ее восторгов скрылся за дверью.
– Да, он очень мил, – сухо согласился Ремус. – Мы купим вашу квартиру. Завтра же мы можем дать задаток.
– Ешли ш вами не проижойдет какой-нибудь нешчаштный шлучай, – неожиданно ведьма разразилась вульгарным смехом.
– Надеюсь и вас увидеть завтра в добром здравии, – учтиво ответил Ремус. – 50 галеонов из 2250 вас устроят в качестве задатка?
– Моя квартира штоит 3000 галеонов.
– КАК?! В объявлении указана другая цена.
– Это штарая чена. Теперь она вожрошла. Недели череж две я буду продавать квартиру еще дороже.
– Нас не устраивает это жилье, – Ремус резко развернулся к выходу. – Всего доброго.
– Как хотите, – презрительно пожала плечами хозяйка.
Нимфадора открыла дверь и столкнулась Гиацинтом, который, отправив письмо, возвращался в квартиру. Он залился краской и, исполняя сложный танец, то уступая дорогу даме, то пытаясь взять дверь штурмом, окончательно перегородил проход. Не выдержав, миссис Люпин нервно отошла в сторону, уступив место своему супругу.
– Он так харижматичен, – умилялась старая ведьма, глядя на эту немую сцену. – Друг мой, непременно жаходите еще, – прошамкала Изма вдогонку Гиацинту.
– Она всегда так, – сложив брови домиком, оправдывался Гиацинт, – вначале называет одну цену, а когда видит, что людям нравится, требует дороже.
Пережив еще одно крушение (пока что самое жестокое), Люпины двинулись навстречу новому. Очередной дом располагался на окраине поселка, что само по себе было уже хорошо. Издалека он напоминал вросший в землю сарай, облагороженный новенькими блестящими водостоками и обшитый деревом. Процессия вошла во двор – небольшую площадку примерно 6x6 футов. Через входную дверь посетители попали прямо в ванную с низким потолком, служившую, между прочим, прихожей и туалетом.
– Все удобства в доме, – с придыханием рекомендовал Гиацинт. – Посмотрите, какой прекрасный ремонт! Камин, новый паркет, новые окна, обратите внимание на зеркало! – он задержался у зеркала и, заметив крошечный прыщик, с ужасом прикрыл его рукой и не отпускал, пока не расстался с клиентами.
Действительно, ванная была выложена плиткой, на стене встроено огромное зеркало, которое, видимо, считалось главной изюминкой интерьера. Из ванной одна дверь вела на малюсенькую кухню, а другая выходила во внутренний дворик, который был меньше первого. Далее начинался собственно дом, т.е. жилая его часть. Две смежные комнатки были оклеены обоями, пол покрыт новым паркетом, маленькие окна прорезаны почти под потолком, полстены занимал наспех прилепленный камин. Несмотря на ремонт, в доме витал странный неприятный запашок. Свежевыбеленный потолок имел какую-то ступенчатую форму. «Ступенями», скорее всего, были балки, поддерживающие крышу, но располагались они как-то хаотично. В тех местах, где балки отсутствовали, Нимфадора могла стоять ровно, и до потолка оставалось еще несколько дюймов, но под «ступеньками» приходилось опускать голову. Трудно все время думать о том, чтобы не удариться головой и непрерывно наклоняться и распрямляться в зависимости от рельефа, а потому Нимфадора, рассматривая особенности жилища, не связанные с потолком, несколько раз врезалась (в последний раз даже набила шишку и ссадину). Ремусу было легче. С его ростом выпрямиться не удавалось ни в одной точке пространства, и он знакомился со своим потенциальным домом, согнувшись на одну треть.
Нимфадора сердито вышла во внутренний дворик, быстрым движением палочки удалила шишку и собиралась исцелить ссадину.
– А что это вы делаете? – раздался скрипучий голос из-за забора.
– Да так, голова зачесалась, – ответила волшебница, покрутив палочкой в волосах. – «Чудесно, защиты от маглов почти никакой».
– Ды мы тут живем рядом, – продолжала словоохотливая старуха, опершись о забор. – А вы что, купить хотите?
– Да, присматриваем, – улыбнулась Нимфадора, прикладывая к ссадине лист подорожника.
– Это ж был свинарник Уильямсов. Тут какие-то странные были. Купили, значит, в конце ихнего огорода свинарник и курятник, – радостно делилась местными секретами соседка, – отремонтировали – теперь продають.
– У Вас кровь?! – воскликнул участливый голос над самым ухом Нимфадоры.
– Пустяки, – небрежно отмахнулась она, – это устраняется элементарным заклинанием.
– Правда? – Гиацинт сделал круглые глаза и опять проникновенно уставился на собеседницу. – Очень интересно. Какое там заклинание? Надо нам как-то это обсудить. Где бы, как бы нам это обсудить?
– А что тут обсуждать? – не поняла Нимфадора.
Вышел Ремус. Поскорее отделавшись от Гиацинта, супруги растворились в лунном сиянии летней ночи.
Свежий выпуск «Мантикоры» вновь обнадежил бездомную пару: Саммерхаус, дом на опушке леса, рядом озеро, двор, сад, хоз. постройки, 2 комн., все уд., камин, в отл. сост., защита maxi. 2250 г.
Сова, отправленная по адресу, принесла неожиданные новости: ответ пришел от хозяйки дома. Мелькнула надежда, что за их деньги без посредников удастся купить что-то приемлемое. Ремус работал в назначенное время, и Нимфадоре пришлось отправиться на встречу одной. На лесной опушке ее встретила крупная дама лет пятидесяти в зеленой бархатной мантии и причудливой шляпке. Здоровая полнота, розовый румянец, неиссякаемая энергия и врожденная способность привлекать внимание позволяли сказать о ней «кровь с молоком».
– Миссис Каламандра Силли, – представилась она приятным грудным голосом и повела показывать жилье.
Аккуратный голубой домик на высоком фундаменте с первого взгляда казался крепким, надежным и ухоженным: новая крыша, большие окна, ни единой трещинки в стенах. Поднявшись на высокое крыльцо, Нимфадора оказалась в небольшой прихожей, налево кухня, направо ванная, далее две огромные смежные комнаты с высоким потолком и старинным камином. Внутренняя отделка не была ни новой, ни роскошной, но все сияло чистотой и уютом. Показав дом, миссис Силли повела знакомить покупательницу со своей усадьбой. Над двором, вымощенным булыжником, раскинулась виноградная беседка, а по его периметру были разбиты чудесные клумбы. Казалось, ни один цветок, произрастающий в этих широтах, не избежал внимания хозяйки. За забором, отделявшим двор от хозяйственной части, раскинулись ухоженные грядки, не знакомые ни с вредителями, ни с сорной травой, зато поражавшие неопытных садоводов урожаем овощей, ягод, магических растений, лечебных трав, плодовых кустарников. Каждую грядку окружали низенькие бордюрчики, между которыми пролегли ровные мощеные дорожки. Хозяйственные постройки включали колодец, теплицу, совятню, курятник, чулан, подвал, сарай для метел и инструментов. В конце участка был разбит фруктовый сад, выходивший на песчаный берег небольшого озера. Этот самодостаточный микрокосм, где не было ни единого дюйма пространства, не тронутого заботливым участием хозяев, был гармонично вписан в дивный, забытый людьми уголок природы.
– Все это сделал мой покойный муж. Я сейчас живу у дочери и хочу продать этот дом, пока он не обветшал, – хозяйка охотно посвящала случайную знакомую в подробности своей личной жизни. – О мой Гелиодорус! – она закатила глаза к небу и театрально взмахнула рукой. – А у вас муж-то есть? – неожиданно поинтересовалась она.
– Да, – ответила удивленная покупательница.
– В таком доме без мужчины нельзя. Я потому и продаю. Мой бедный Гелиодорус умер у меня на руках. О, это такая драма! Милочка, вы даже не представляете.
Каламандра Силли, присев на скамейку, не то, чтобы рассказывала о своей жизни, скорее изливала чувства, хлеставшие потоками в разнообразных направлениях.
– А все-таки, муж у вас есть?
– Да, мы недавно поженились. Ищем порядочное жилье. Мне очень понравился ваш дом, лучшего молодой семье и желать нельзя, – искренне отозвалась Нимфадора.
– Я тоже скоро выхожу замуж. Мы будем жить у моего будущего мужа. Это такой необыкновенный мужчина! – Каламандра вновь пустилась в дебри своих сложных чувств и переживаний. Нимфадора слушала и поддерживала беседу, опасаясь вновь обмануться. Все было слишком хорошо.
– Вы просите за дом 2250 галеонов? – на всякий случай уточнила она, улучив подходящий момент.
– Да. Вы знаете, сейчас все заполонили эти домовые конторы. Из-за них такая дороговизна. Я ни в коем случае не хочу с ними связываться и подпишу договор о продаже только в нотариальной службе министерства. Пусть лучше люди купят подешевле. Я такая. Ах, какое безобразие творится кругом! – заламывала руки хозяйка. – Я даже уступлю вам 50 галеонов. Вы мне понравились. Я считаю, лучше продать хорошим людям, чем позволить этим хищникам наживаться на чужом несчастье, – расчувствовавшись, миссис Силли прослезилась.
Во двор вошел Ремус. Миссис Силли, наградив потенциального покупателя оценивающим взглядом, взлетела с легкостью, неожиданной при ее пышных формах, и провела блиц-экскурсию, изящно паря над своими владениями.
– Мы можем завтра же заключить договор и перевести на ваш счет деньги.
– О нет! Я беру только наличные.
– Тогда завтра мы дадим задаток, а всю сумму выплатим послезавтра. Нужно время, чтобы забрать деньги из банка.
– Очень хорошо. Значит, встретимся завтра в полдень, – кокетливо взмахнув ресницами, согласилась хозяйка. – Как только я получу задаток, сразу же отдам ключи. Завтра можете вселяться. Буду ждать вас в министерстве магии у фонтана.
– Отлично! Всего доброго. До завтра.
В висках стучало, не хватало воздуха. Что это было? Неужели они, наконец, нашли свой дом? Неужели этот сказочный locus amoenus станет их миром? Может быть, это сон или жестокий обман? В самый критический момент, за два дня до августовского полнолуния, когда они почти отчаялись и сочиняли для родителей малоубедительные планы, казалось, произошло чудо. Обуреваемые радостью, они боялись поверить и еще больше боялись, что их надежны рухнут.
– Как успехи? – спросила мать.
– Мама, мы нашли! Завтра покупаем.
– Вовремя, – хмыкнула Андромеда. – Очень рада за вас, детка! Рассказывай. Что там?
У Ремуса отлегло от сердца: ни подозрительные взгляды Теда, ни едкие намеки Андромеды не испортили ему настроения. Несмотря на приближающееся полнолуние и жестокое разочарование, постигшее его накануне, он впервые в жизни не грыз себя (даже самым совестливым иногда нужно отдыхать от обструкции).
На следующий день без четверти двенадцать Люпины ожидали миссис Силли в условленном месте. Минуты тянулись невероятно медленно. «11.55 – еще рано», – утешались они. Полдень, 12.10, 12.30 – никого. Все молчали. «Очевидно, она не придет. Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Может быть, случилось что-то непредвиденное?» Шумно хлопая крыльями, подлетела старая взъерошенная сова и принесла почту:
«Здравствуйте, милочка! Сегодня я не смогу с Вами встретиться. Я должна срочно увидеться со своим женихом. Это такой мужчина! Ох, милочка, если бы Вы только знали, какие противоречивые чувства обуревают бедную вдову.
P.S. Наш договор остается в силе, можете без сомнений забирать деньги из банка. Встретимся завтра в 12.00 в том же месте.
Ваша Каламандра Силли».
Червь сомнения, исподволь точивший их планы и мечты, мгновенно вырос, окреп и продолжил свои труды с утроенной силой. Однако и надежда умирать не собиралась. В любом случае, у них есть занятие: нужно взять деньги в банке. Будет уж совсем нелепо, если хозяйка придет на сделку, а они явятся с пустыми руками, потому что засомневались.
Вступив под сень белоснежного «Гринготтса», супруги поднялись по ступеням и вошли в холл, провожаемые подозрительными взглядами гоблинов-швейцаров в обеих дверях банка. Зрелище, которое представилось их глазам, не внушало оптимизма. К каждому из сотни гоблинов, сидящих за длинной стойкой, стояла огромная очередь, минимум, человек по двадцать.
– Здесь что, вся магическая Британия сегодня решила получить деньги? – ошарашенно воскликнула Нимфадора. – Такого не было даже в самый разгар войны с Волдемортом!
– Новый курс… – прозорливо откомментировал Ремус себе под нос, так что его никто не расслышал.
Подойдя к краю толпы, выглядевшей самой маленькой из всех (хотя в ней было не меньше двадцати человек), они погрузились в ту особую, ни с чем не сравнимую обстановку, которая царит в очереди и очень скоро доводит стоящих в ней людей до состояния борьбы за существование и настойчивых попыток осуществления естественного отбора. Когда примерно через два часа подошла их очередь, Люпины уже приобрели необходимую кондицию, при которой достижение заветной цели (конца очереди) казалось событием, равным по значению взятию неприступной крепости, невероятным подарком небес, в который даже не верилось. Такое простое действие, как снятие денег в банке, в нормальных условиях воспринимавшееся бы как нечто обыденное, само собой разумеющееся, благодаря стоянию в очереди и царившему везде духу недоступности для простых смертных бесценных услуг этого заведения, виделось им теперь совсем в другом свете. Но это было только начало.
Ремус и Нимфадора достигли, наконец, работника банка, сидящего за стойкой и, судя по виду, заряженного предыдущими клиентами таким свирепым настроем, который не позволял ассоциировать его даже с гоблинской расой, и так не отличающейся доброжелательностью к людям, а скорее с недоросшим представителем какой-то особо агрессивной породы драконов. Гоблин оценивающе посмотрел на Люпинов своими маленькими злобными глазками и враждебным тоном спросил:
– Что Вам угодно?
– Мы хотели бы взять деньги из нашего хранилища, – ответила Нимфадора.
– Посмотрим, – с недобрым смешком протянул гоблин, взяв какой-то толстенный фолиант. – Фамилия? – презрительно добавил он.
– Миссис Люпин.
Гоблин принялся изучать бесконечные списки, которыми были заполнены страницы книги. Просмотрев страниц десять, он поднял взгляд на клиентов:
– Вы заказывали деньги на сегодня? – прошипел он, скрипя зубами.
– Нет, а что, надо зака…
– Повторяю еще раз, для всех! – заорал гоблин не своим голосом, вскакивая с места и потрясая кулаками на очередь и особенно на стоявших ближе всех Люпинов. – ДЕНЬГИ ЗАКАЗЫВАТЬ ЗАРАНЕЕ!
– Но раньше…– попыталась встрять Нимфадора, на всякий случай отходя подальше от нервного банковского работника.
– Что было раньше, идите, расскажите Скримджеру! Согласно новому министерскому курсу прогрессивного развития магического сообщества, – Ремус переглянулся с женой, – банк не выдает крупные суммы, и вообще любые суммы, – поправился гоблин, – по первому требованию! Слишком много тут желающих получить деньги! Капиталы банка нужны строительным компаниям для осуществления антикризисной программы! – торжественно изрек он заученную фразу.
– То есть наши капиталы, которыми правительство пользуется в своих целях, а мы даже не можем их забрать, – уточнила пожилая волшебница в синей мантии и внушительных размеров шляпе.
– Если хоть кто-нибудь еще будет здесь качать права, – проскрипел важного вида гоблин, видимо, представитель администрации банка, подоспевший к месту разгоревшейся свары, – банк сегодня немедленно прекращает обслуживать клиентов. У меня насчет этого есть четкие инструкции министерства. Недовольные могут подавать свои жалобы в Визенгамот, – прибавил он со злорадной ухмылкой.
– Вы посмотрите, деньги им подавай, явились! – никак не унимался гоблин за стойкой.
– За сколько дней необходимо делать заказ? – спросил Люпин, загораживая жену от рвущегося в бой гоблина.
– Вы вообще читать умеете? – завопил тот, брызжа слюной. – Все правила заказа и получения денег специально для таких, как вы, вывешены на стенде, – он махнул рукой на стену справа от себя. – И вы были последние, кому я объяснял сегодня это! – надсаживался гоблин, призывая в свидетели очередь и своих коллег, тоже занятых неблагодарным делом разъяснения наглым клиентам незаконности их притязаний.
На выходе из банка их ожидала нечаянная радость. Навстречу шагал высокий рыжеволосый молодец, при ближайшем рассмотрении оказавшийся Биллом Уизли – человеком, который в той, другой жизни сражался с ними плечом к плечу и был их другом. Как давно это было! И было ли? Затянутые в водоворот бытовых проблем, они давно не виделись с друзьями.
– Какими судьбами?
– Пришли забрать деньги, но у вас тут новые порядки.
– Да, это из-за антикризисной программы. Министерство и частные застройщики берут много денег для инвестиций в строительство.
– Расскажи о себе. Как вы живете? – совсем не хотелось говорить о деньгах, политике и своих злоключениях с жильем.
– Весело живем: Флер опять беременна, Гугон подрастает. Мама и Флер все время спорят, как правильно заботиться о ребенке, чему его учить и как воспитывать. Совсем задергали мальчишку.
– Гугон? Прости, Билл, я что-то никак не пойму, как зовут твоего сына? Я слышу каждый раз разное…
Билл рассмеялся:
– Мы с Флер хотели назвать сына Ги, в честь прадедушки, но мама упорно звала внука Хьюго, ничего не желая слушать. Упрямо твердила, что я поддался иностранному влиянию, но с ней этот номер не пройдет. Жена моя тоже не сдавалась. В конце концов, папа, чтобы положить конец этой нелепой войне и не травмировать ребенка, предложил примирительный вариант.
– Да, действительно весело, – сочувственно согласились супруги, живо представив, что кроется за этим маленьким, но содержательным эпизодом из жизни большого и дружного семейства.
– Мы решили отделиться от родителей и вложили деньги в долевое строительство. А вы-то как?
– Мучаемся квартирным вопросом, – коротко ответил Ремус, – как Рон поживает?
– Завел себе невесту. Она у нас целыми днями пропадает. Маме опять не нравится, у нее были другие планы… Но, думаю, они поженятся.
– Рад за Рона. Быстро он решился.
– Он вовсе не решился, он еще не догадывается об этом, но, по-моему, эта девушка его никогда не отпустит. Так что родители и без нас не соскучатся, – Билл спешил, и, простившись, все погрузились в пучину житейского моря.
В последний день перед августовским полнолунием снова пришлось попросить выходной на работе. Утреннее посещение банка мало отличалось от вчерашнего визита. Так и не достигнув цели, но дойдя до кондиции, они отправились на встречу с миссис Силли без денег. Каламандра, опоздав на четверть часа, выскочила из камина в атриум.
– Я так взволнована… Я очень тороплюсь… и не могу говорить, – она едва переводила дыхание. – Встретимся сегодня в восемь вечера… – взволнованная и разгоряченная, она резко развернула свои пышные формы и понеслась к выходу.
– Постойте! Вам нужно только поставить подпись. Это очень быстро, – Люпины бросились за ней вдогонку.
– Простите, мне некогда… мой жених будет волноваться… Вы что, не можете подождать несколько часов?
– Если Вы передумали продавать или хотя бы сомневаетесь, скажите нам об этом. Для нас очень важно знать, можно ли рассчитывать на этот дом.
– Я что, похожа на сволочь? – она круто развернулась на бегу и посмотрела исподлобья, обиженно надув губки. – Мы обо всем договорились, и мое слово так же надежно, как все эти подписи. Жду вас в восемь, – и она исчезла.
Жестокие сомнения, возросшие до размеров приличного удава, терзали душу, но, чтобы убедиться в их обоснованности или опровергнуть, победив змия, нужно было пройти весь путь до конца. Впрочем, на мысленную жвачку не было ни времени, ни сил, ибо остаток дня им пришлось провести в гигантской соковыжималке, именуемой Гринготтс. Пройдя ряд изощренных тестов на вшивость, к вечеру супруги забыли, кто они, зачем забирают деньги из банка, какой сегодня день, месяц и время года. Сознание жгла лишь одна безумная цель, но, несмотря на колоссальный волевой порыв, проникнуть в подземелье банка так и не удалось.
Совершенно измотанные и подавленные покупатели явились на сделку в надежде, что миссис Силли согласится взять задаток и подождет несколько дней остальную сумму. Каламандра опять опаздывала. Прождав полчаса, чиновник из административной службы, с большим трудом согласившийся явиться на работу в столь поздний час, собрался уходить, а Люпины не знали, что делать дальше. В этот критический момент явилась почта:
«Я подумала и решила, что нам с моим будущим мужем все-таки лучше будет поселиться в моем доме. Будьте счастливы!
Каламандра Силли».
Тупо и бездумно пара волшебников брела по улице Мимоз. Они не могли сказать, почему пришли именно сюда, и зачем. Способность что-либо соображать и чувствовать, утерянная еще в банке, окончательно покинула их после краха песочного замка, еще вчера казавшегося вполне реальным, а сегодня вмиг уничтоженного мощной волной прибоя. Ноги по привычке принесли их домой.
– Что-то случилось? – испуганно спросила Андромеда, выбежав в прихожую.
– Ровным счетом ничего. Совсем-совсем ничего, – ответила дочь голосом магловской заводной игрушки, посмотрев на мать невидящими глазами.
– В чем дело? Нимфадора, отвечай! – она панически схватила дочь за руку и потащила на кухню.
Тед, вышедший на шум, стоял в дверях гостиной, а Люпин машинально побрел в свою комнату. Вдруг Ремуса словно окатило кипятком. Кровь, ударившая в голову, отбивала в висках жуткое слово: «ПОЛНОЛУНИЕ!» Жар, охвативший все тело, говорил о том, что роковой момент близок. Он резко развернулся на середине лестницы и, как ошпаренный, полетел к выходу. Однако вырваться на свободу не удалось.
– Куда это ты собрался, любезный друг? – спросил тесть, прикрывавший собою входную дверь.
– Я… Мне надо… Это срочно… – он соображал с трудом, голова кружилась, в пекло, терзавшее его тело, подбросили горючего.
– Я давно наблюдаю за тобой и скажу тебе вот что, – многозначительно ответил Тед, – если ты сейчас уйдешь, то можешь не возвращаться. Моя дочь не заслуживает такого мужа!
Ремус метался по прихожей, судорожно хватаясь за одежду, будто желая ее сорвать:
– Отойди! Ты не понимаешь! Я очень опасен! – кричал несчастный оборотень, великими усилиями собирая остатки разума.
– Папа! Немедленно выпусти его!
– Вот это ты верно заметил… Отойди, дочка, – Нимфадора схватила отца и что-то исступленно орала, но ее никто не слушал.
В этот момент их оглушил душераздирающий вопль, а проворная Андромеда, воспользовавшись тем, что муж, отстраняя дочку, немного уступил свои позиции, быстро приказала двери открыться, и последняя капля здравого рассудка толкнула Люпина, на глазах обраставшего шерстью, к выходу. Тед замер и, потрясенный, смотрел, как серый волк, перепрыгнув через порог его дома, растворился в серебряном свете лунной ночи. Нимфадора, глядя ему вслед, тихо сползла по стене. Она еще долго молча сидела на полу, прикусив палец, а крупные горячие слезы текли по щекам. Она слишком устала, чтобы думать. Она знала только одно – он не вернется.