1.Едва мои ноги коснулись почвы, покрытой красноватым ковром прелой от дождя листвы, и легкие наполнились свежим, влажным горным воздухом, пропитанным ароматом осени, я почувствовал себя дома. Впервые после того, как покинул стены Хогвартса навсегда.
Перекинув через плечо свою старенькую Молнию, я неторопливо направился по едва вытоптанной тропинке сквозь лес, в сторону видневшегося сероватыми бликами среди полуголых осенних деревьев озера. Небо над головой тоже было почти равномерно серое, хотя я знал, что за ними – солнце, подсвечивающее желтым белоснежные горные вершины облаков, и это осознание еще не до конца покинуло меня.
Чемодан больно бил по ноге и оттягивал руку. Правое плечо и шея болели, но я, словно получая какое-то садистское удовольствие, даже и не подумал переложить его в другую руку, поскольку это сподвигало двигаться быстрее, позволив отложить любование ландшафтом. Новые незнакомые места быстро начинали казаться давно родными. Наверное, даже слишком быстро. Гермиона бы сказала, что это подсознательное стремление полностью абстрагироваться от прошлого, давая возможность словно начать жизнь заново. Быть может.
В конце концов, кто сказал, что я начинаю все заново? Просто это очередной этап в жизни каждого – оперившись, вылететь из гнезда, чтобы обосноваться на новом месте. Только слабые пугливо отползают на сантиметр от насиженного места, лишь создавая иллюзию самостоятельности, говорит Джинни. Наверняка она имела в виду своего непутевого брата, но вряд ли он тогда придал ее словам какое-либо значение, не говоря уже о том, чтобы принять их на себя. Рон в последнее время вообще редко прислушивается к близким…
А вот почему именно богом забытые места Грампианских гор? Ну что ж, тут и Гермионы не надо, чтобы ответить: если я хочу иметь что-то и стать кем-то, то только благодаря тому, что я умею и кем являюсь, забыв о том, кем я был и что совершил. Сумбурно, но верно. «Пророк» писал, что Гарри Поттер снова всех удивил, на что Драко Малфой заметил, что «Гарри Поттер снова всем показал». Признаться, мне было приятно слышать такие слова, особенно от этого человека, пусть многие присутствующие по-привычке восприняли этот выпад как оскорбление в мой адрес.
А лес все больше редел. Под ногами чуть хлюпало: видимо, недавно прошел дождь – вся листва пропиталась влагой. Впереди уже виднелась дорога, почти перпендикулярная моей тропинке, где листья уже успели смешаться с грязью и превратиться в единую гнилостную массу – по ней часто ходили. Мне то и дело капало на голову, левую линзу очков уже пересекала водяная дорожка, мешавшая нормально видеть, но мне даже нравилось. Если это и есть пресловутая грампианская погода – свинцовые небеса и бесконечные осеннее-зимние дожди – то меня все вполне устраивает. Благодаря прессе практически каждый знает, как называется моя любимая квиддичная команда, но то, что Гарри Поттер не любит солнце, вряд ли смогли бы предположить даже близкие друзья.
Вообще, прогулки на природе по колено в грязи и с тяжеленным чемоданом в руке как-то располагают ко всяким умным мыслям, зачастую даже философского содержания. Я умудрился пройти с дюжину футов по дороге, заглядевшись на чуть подернутую рябью зеркальную гладь озера, прежде чем услышал за спиной чертыханье и сердитый оклик.
- Мистер! – меня нагнал высокий мужчина средних лет. Аккуратные прямоугольные очки почти съехали с переносицы, некоторые пепельно-каштановые пряди челки прилипли ко лбу, словно он догонял меня в течение последних пяти минут. – Вы – Стрейндж?
Ах, да. Вот почему я не отзывался так долго – сознание еще не привыкло к новому имени.
- Да, - я, наконец, догадался поставить чемодан на землю, - а вы, наверное, мистер Фриман?
Мужчина отработанным резким жестом поправил очки и выпрямился, услышав свое имя. Он был слишком высок и слишком худ. Я почему-то представлял своего будущего наставника мужчиной постарше, крепкого телосложения, душевно улыбающегося сквозь бороду. Кем-то вроде Хагрида, что ли. Или даже Дамблдора…
- Не люблю встречать новичков в лесу, - ворчал Фриман, бодрым шагом направляясь вперед, я послушно ковылял следом, волоча за собой чемодан. – Они почти всегда перемещаются не туда. Недавно вот паренька два дня искали. Ведь каждого предупреждают: сюда аппарировать небезопасно. И только единицам хватает ума, чтобы поверить на слово… Стрейндж? Вы не можете идти быстрее?
Прогулки, кажется, не получится. Я бормочу: «Конечно, мистер Фриман» и дальше левитирую весь скарб за собой. Шея ноет, холодный ветер приносит с озера ледяные брызги, заставляя плотнее кутаться в шарф, мышцы ног болят после долгого перелета. И я уже хочу побыстрее забраться в помещение.
- Зовите меня Генри, - Фриман изобразил подобие улыбки, словно с трудом растянув губы. Наверное, он сильно замерз, ожидая меня. Почувствовав укол совести, я прибавил шаг, несмотря на протестующую боль мышц.
- Ладно, Генри, - Приятное имя. Человек рядом переставал казаться кем-то незнакомым и официальным, - тогда и я – Вилл.
Далее мы шли молча.
Дорога начала уходить влево от озера, снова углубляясь в лес. Хотя, после Запретного Леса, непросто даже в мыслях называть так эту рощицу почти голых невысоких деревьев, уже даже не закрывающих кронами небо. Даже сквозь частые кустарники местность проглядывалась довольно далеко. Я снова начинаю сравнивать все с Хогвартсом, в данном случае – не в пользу грампианского леса, хоть и известно, что чуть глубже – старая дубрава.
- Послушай…эээ…Вилл, - Фриман полуобернулся ко мне, - ты вообще откуда? Где учился? Как вообще попал в эту дыру? – на последних словах он фальшиво хохотнул. Наверняка это место ему действительно дорого.
- Дом моих родителей – в Годриковой Лощине, - Осторожно ответил я. Надеюсь, о моей легенде действительно позаботились. В противном случае мне опасно выдавать анкетные данные Гарри Поттера. – Недавно закончил Хогвартс.
- О, Хогвартс, - Генри улыбнулся, словно вспомнил что-то очень приятное. – А именно?
Я понял, что он имел в виду.
- Хаффлпафф, - мне стало еще больше не по себе.
Генри же улыбнулся еще шире.
- Мой родной факультет… Стало быть, ты видел финальную битву? – Заинтересованно. Чуть сочувствующе.
- Нет, - поспешил ответить я, - в тот год меня в школе не было. Смутные времена…
- О, - Генри не удалось скрыть разочарованные нотки. – Что ж. Возможно, тебе крупно повезло.
Мне следует лучше продумать свою историю. Чтобы никто из моих будущих…знакомых не сумел провести параллель между не столь давно ушедшим в подполье народным героем и новеньким парнишкой, особенно учитывая некоторое внешнее сходство. Хотя, даже удивительно, как меняют человека отросшие волосы, похудевшее лицо и очки другой формы. А по шраму меня больше никто не сможет узнать…
Мы снова молчим. Становится даже странно, как мы сможем общаться ежедневно? А ведь рядом со мной идет опытный сельский колдомедик.
- А вы? – Я сделал паузу, чтобы подышать на озябшие пальцы. – Какими судьбами в Фениксе?
- По призванию, - с усмешкой ответил тот: - Когда-то мне просто захотелось убраться подальше ото всех, куда-нибудь, где есть горы, грозовые небеса и северное море. А попал сюда. И прижился, Мерлин побери! Уже никто из старожилов и не вспомнит, что Генри Фриман – чужак из Ирландии.
«Надеюсь, что скоро они позабудут и кто такой Гарри Поттер», - думал я.
«Все-таки бежишь от себя», - спокойно констатировал холодный чужой Голос в моей голове.
За деревьями уже виднелись дома. Темные треугольные крыши чуть возвышались над куцеватой красно-рыжей листвой.
Мы вышли на мощеную булыжником дорогу почти неожиданно. По обеим сторонам дороги, между домов, кое-где даже почти врастая в старые стены, тоже красовались темные осенние деревья, создавалось впечатление, будто деревушка примостилась прямо посреди леса.
Генри широко шагал, периодически махая рукой в сторону того или иного прохожего в знак приветствия. Колдуны и волшебницы Феникса оценивающе разглядывали меня, хотя, наверняка я был не первый грязный и замерзший чужак за последнюю неделю.
Мимо то и дело мелькали витрины магазинов и вывески – никакой пестроты, но особое очарование магии все равно накладывало отпечаток. Я снова задумался и заметил, что Фриман остановился перед дверью очередного неприметного паба, лишь врезавшись в его спину. А левитируемый чемодан по инерции мягко ткнулся в спину мне.
- Осторожнее, Вилл, - Генри кивнул на вывеску в форме птицы над дверью. – Запомни: «Песня феникса». Нам сюда.
Дверь открылась с легким скрежетом. Даже колокольчик звякнул как-то ржаво и дребезжаще. Но внутри паба было удивительно уютно – в камине пылал огонь, массивные столики светлого дерева были покрыты грубоватой темно-рыжей скатертью, закопченные окна создавали иллюзию вечного вечернего сумрака. Полный краснощекий колдун, протиравший стаканы за барной стойкой, добродушно отсалютовал грязной тряпкой в ответ на приветствие Фримана.
- Твой, Генри? – он приветливо оглядел меня с ног до головы. – В Академию?
- Ага, - тот встал во весь рост, чуть не задев головой керосиновую лампу под потолком, - поставь свою метлу за дверь.
Пальцы протестующее сжали древко Молнии, но я, скрепя сердце, все-таки послушно сунул ее в темный угол, к остальным.
- Хорошая у тебя метла, - заметил старый волшебник. – Меня Барти Снутер зовут, но для местных студентов я – дядюшка Сну. А вы кто будете, молодой человек?
- Вильям Стрейндж, - по ощущениям с тем же успехом мог сказать: «не ваше дело». Стало как-то мерзко.
- Ну, добро пожаловать в Феникс, Вильям, - Сну потер свою розоватую блестящую лысину, на фоне которой седые бакенбарды казались еще более белоснежными.
Фриман нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
- Давай, Вилл, - поторопил он меня, - направо, вверх по лестнице. Последняя дверь – моя комната, поживешь пока там.
Я взял в руки чемодан и вопросительно взглянул на Генри: вы со мной? Тот качнул головой: иди! – и отошел к барной стойке, облокотившись об нее, но все равно оставаясь выше хозяина паба.
Деревянные ступени приятно скрипели под моими ногами. Мне все никак не удавалось приподнять чемодан на высоту, достаточную для того, чтобы он перестал биться углом о ступени. Какое-то странное чувство овладело мной в тот момент: смесь радости, предвкушения, сомнения, где-то даже нерешительности. Мне необходимо было за пару дней полностью перевернуть свое внутреннее я, вычеркнуть из памяти восемнадцать лет собственной жизни, чтобы достойно сыграть свою новую роль. Почему-то мне вспомнился Снейп, который к финалу своего жизненного пути уже и сам не знал, кто он такой и во что он верит. Что же касается меня, то я не верю в судьбу. Больше не верю…
А вот и нужная дверь. Я пытаюсь открыть ее плечом – не поддается. Я не сразу догадался, что нужно просто повернуть ручку – наверное, сказывается переутомление. Чего уж я точно не ожидал, так того, что комната окажется выдержана в зеленых тонах: у Фримана определенно есть стиль, правда было в этом что-то неуловимо слизеринское. Впрочем, ничего лишнего – узкая кровать у стены, гардероб, рабочий стол, буквально погребенный под кучей свитков пергамента, колб и пробирок всевозможных цветов, форм и размеров. На полках сверху даже красовалась небогатая коллекция заспиртованных уродцев, как в кабинете Снейпа. У противоположной стены – книжный шкаф и кресло, а прямо напротив меня – окно, занавешенное тяжелыми шторами.
Я опустил чемодан прямо на пол, отодвинув ногой к стене. Прошелся по комнате от двери до окна. Остановился. Медленным шагом двинулся обратно. Закрыл дверь. Подождал. Несколько минут мое внимание занимало разглядывание книг и творческого беспорядка на столе Генри, но ждать хозяина становилось все труднее, тем более что я словно ожидал от него каких-то указаний, как будто не имея возможности действовать самостоятельно. В конце концов, я подошел к окну и чуть отодвинул штору, выглядывая. Вздох восхищения от увиденного вырвался почти невольно: так вот какая ты, Магическая академия Гербологии и Зельеварения «Феникс»!
Из окна комнаты Генри Фримана было видно не только Серое Озеро во всем его великолепии, но и могучая каменная крепость, скрытая обычно от глаз обывателей массивом скал. Даже создавалось впечатление, что «Феникс» наполовину врос в горы, опоясывающие озеро и здешние леса. Готический замок – он чем-то напоминал Хогвартс, правда Академии было далеко до того впечатляющего праздничного великолепия его старой доброй Школы Чародейства и Волшебства, хотя, возможно, именно потому, что она выглядела куда как холоднее и мрачней. Темный камень на более светлом, высокие стрельчатые окна, но лишь три полноценных этажа: замок будто плавно вырастал из скалы, уходящей острыми глыбами в зеркальную гладь озера. Мне удалось насчитать всего две крупные башни и несколько маленьких. Только возникало смутное подозрение, что большая часть Академии располагалась внутри скалы, поз землей, возможно даже – под водой…
- Нравится? – Я резко дернулся и обернулся – в дверях стоял улыбающийся Генри.
- С вашей стороны нет деревьев, - заметил я невпопад, не желая признаваться, что пока еще не совсем уверен в своем отношении к новой школе.
- Да, - мужчина задержал на мне взгляд неуловимо дольше, чем следовало, и, снова резким жестом поправив очки, подошел сзади. – Поэтому-то я тут и живу – потрясающий вид. Но уже через неделю, - он повел рукой в сторону окна, - мы будем по ту сторону озера.
А я бы с удовольствием остался по эту. Хотя, было в этом что-то…такое величественно мрачное, заставляющее праздные мысли покинуть голову, уступив место холодному гордому покою. Разве ты не этого хотел, Гарри Поттер?
На стекло с той стороны упала крупная дождевая капля, разбившись о прозрачную гладь сотней крохотных блестящих точек. Пару секунд спустя таких капель стало четыре, а еще мгновением позже все стекло заволокло косыми водяными росчерками.
- Дождь, - спокойно констатировал Генри, складывая руки на груди. – А мы-то уже волновались: сильных дождей не было две недели.
Я бы так и стоял, словно загипнотизированный, наблюдая за стекающими вниз по диагонали каплями, но Генри затворил шторы почти перед самым моим носом. Комната погрузилась во мрак. А с самого начала тут не было настолько темно…
- Вилл, - я тряхнул головой, отгоняя наваждение, и повернулся к нему. – Ты будешь ужинать сейчас или позже?
Фриман щелкнул пальцами, заставив керосиновую лампу под потолком загореться, освещая комнату мягким уютным светом.
- Ммм, - я абсолютно не чувствовал себя готовым что-нибудь съесть, не говоря уже о том, чтобы с кем-то разговаривать и даже отвечать на вопросы. – Я думал лечь пораньше…можно? Перелет был нелегким, к тому же я заблудился где-то над валом Адриана…
Генри понимающе кивнул.
- Конечно, - он ленивым движением руки заставил дверцы гардероба распахнуться. – Верхние полки полностью в твоем распоряжении. Можешь пока занять мою кровать – эту ночь я проведу в Академии: мы готовимся принять студентов. Если что-то потребуется – спускайся к Барти. Так, все, вроде… - на этих словах он развернулся уже в дверях, тепло улыбнувшись мне. – Выше нос, Вилл! Ты привыкнешь, поверь мне.
- Да-да, конечно, - я продолжал чувствовать себя как-то неловко, но сумел выдавить скорбную улыбку.
- Тебе никогда не говорили, что ты чертовски похож на Гарри Поттера? – рассмеялся Генри. – Мальчишка на обложках «Пророка» так же страдальчески улыбается.
- Нет, - глухо пробормотал я, когда Генри Фриман уже скрылся за дверью. – Вы первый…
В зеркале на внутренней стороне одной из распахнутых створок гардероба отражался усталый парнишка, сидящий на кровати, свесив ноги. Он едва ли напоминал Золотого Мальчика со старых обложек газет: волосы, когда-то иссиня-черные, а ныне – выгоревшие и потускневшие, были слишком длинными, чтобы так же весело топорщиться в разные стороны, хотя недостаточно, чтобы доставать до плеч. Лицо, ранее по-детски округлое, с ямочками на щеках, к совершеннолетию сильно заострилось книзу, а обрамляющие его по обеим сторонам волосы только подчеркивали линию подбородка. Старые очки-велосипеды уступили место новым, четко прямоугольным, примостившимся чуть ближе к кончику носа, чем нужно, а потому зрительно не увеличивающим зеленые глаза, оставляя им природную миндалевидную форму.
А шрам… На месте старого тонкого шрама в виде молнии был новый. Кожа лба была чуть светлее, но это не было заметно под челкой. Когда я в кровь стесал лоб и часть лица, отметина пропала в мешанине плоти и крови, но словно осталась выжжена на моем черепе навсегда. Пальцы снова неосознанно пробежали по лбу, почти чувствуя характерный рельеф – тонкую трещину в кости под кожей…хотя, возможно, это все время было игрой моего больного воображения.
Да, во мне трудно было узнать Гарри Поттера. Но все же… Привычные жесты изменить куда как труднее.
Я некоторое время фальшиво улыбался своему отражению, пока чужая усмешка легким поднятием уголков губ, наконец, не удовлетворила меня. Еще потренируюсь, но позже. Устало принявшись теснить плечики с мантиями Генри, чтобы разместить свои, я буквально кожей ощущал, что все меняется. Все будет совсем иначе…
«Знаешь, Гарри Поттер, в чем твоя главная проблема?» - Голос сделал ударение на моем имени.
«В чем же?»
«Чтобы принять свое новое я, тебе необходимо принять новое имя. Если ты начнешь эту жизнь как Гарри Поттер, ты и проживешь ее как Гарри Поттер. В чем тогда смысл твоего побега?»
«Это не побег. Я просто иду дальше.»
«Нет. Ты пытаешься убедить в этом себя? Напрасно. Знай, пока ты осознаешь себя Гарри Поттером, твоя игра – фальшь! Осознание того, кто ты есть, идет от имени. Это природа глупых человеческих чувств. Ты будешь жить, не ведая, кто ты такой, ты будешь общаться с людьми, зная, что ты им врешь, ты не сможешь полностью изменить себя, иллюзируя это сокрытием твоей истинной сущности.»
«Я все продумал. Я не раскроюсь. И не отступлю.»
«Тогда ты просто сойдешь с ума, отторгая внушаемый самообман. Это неизбежно, Гарри Поттер.»
«Что же ты предлагаешь?»
«Прими свое новое имя. Прими Вильяма Стрейнджа, и ты станешь им. И со временем ты убьешь в себе Гарри Поттера…»
«Ты давно мечтал это сделать: убить Гарри Поттера, не так ли?» - я мысленно рассмеялся этой иронии.
«Теперь наши желания совпадают, правда ведь? “Ни один не сможет жить, пока жив другой” – помнишь?»
«Ты мертв.»
«Да, ты прав… И в данном случае я действительно советую то, что будет лучше для тебя, если ты сделал такой выбор, Гарри Поттер…»
«Я больше не Гарри Поттер!»
«И ты снова прав. Откажись от старого, прими новое. Новое имя творит чудеса с личностью человека. Я это знаю…»
«Охотно верю…»
Я заворочался на кровати, устраиваясь поудобнее. Мерный и ровный шум дождя за окном успокаивал. Вода всегда успокаивает, смывает все, освежает, обновляет. Она меняется…изменюсь и я…
«Вильям Стрейндж, - бормотал я в полусне: - Вильям…»
Скоро слова потеряли свой смысл, но я все пытался мысленно связать свое я с холодным, но становящимся таким близким именем. Гарри Поттер – посторонний лохматый мальчишка в очках, Вильям Стрейндж – задумчивый парень, студент Академии, ворочающийся сейчас в своей постели в поисках себя…
Я резко перевернулся на спину и уставился в потолок. Мир вокруг медленно менялся, словно я посмотрел на него чужими глазами. Все мысли, чувства, это было так… невозможно описать. Наверное, что-то похожее почувствовал бы новорожденный младенец, умей он мыслить серьезно. Значит, я смог, я принял…
Отвернувшись лицом к стене, я умиротворенно слушал шум дождя,. Теперь мне больше не казалось, что все будет иначе, потому что уже изменилось. Это мой мир, это моя жизнь, все происходит так, как и должно, смена обстановки, бесспорно, помогла. Рон бы очень удивился, возможно даже, разозлился на меня за то, что я так быстро сумел расстаться с прошлым, а Гермиона бы со знанием кивнула и грустно улыбнулась. Я вижу их лица как наяву, я чувствую теплоту по отношению к ним, но только теперь я один. Я смог, хотя, мне в этом помогли: вода, победившая огонь в моей сущности, и, конечно же…
«Я же говорил тебе.»
«Я ни секунды не сомневался…»
«Ночь поможет. Спокойных тебе снов, Вильям Стрейндж…»
