Возвращение.

Глава 1

Пролог.

Домик на горе – домик, который выбрали они. Или, точнее, она. Северус просто согласно кивнул, когда она предложила поселиться здесь. Ему ведь теперь все все равно. Но это ненадолго…

…из Лондона уезжали поспешно. Гермиона взяла один чемодан своих вещей – все самое нужное и дорогое. Много ей не надо – у неё новая жизнь, в которой не будет места старому. Вещи из дома Снейпа она собирала куда тщательнее – все его ингредиенты, записи, колбы, зелья, расчеты. Все. Она вывезла все, что только можно было вывезти. Тем более, что он был не против. Ему было все равно. Гермиона не раз слышала, что равнодушие страшнее всего – теперь она в этом убедилась.
Она боялась смотреть ему в глаза – ведь там пустота. Уж лучше бы ненависть. Презрение. Насмешка. Где его яд? Она по нему скучает, честное слово. Где прищуренные глаза? Где губы, сжатые в тонкую полоску? Ей их не хватает. Как воздуха. Как ветра. Как воды. Как СВОБОДЫ. Но он был рядом. Просто был рядом. Он мало говорил, все больше сидел в лаборатории. А она не обижалась. Все её мысли, все желания, все стремления были направлены на одно – вернуть его. Вернуть любой ценой, любыми средствами. Впервые в жизни Гермиона поняла, что цена не имеет значения. Значение имеет только конечный результат.

А домик был очень милым. Маленьким, одноэтажным, увитым плющом и виноградом. Крошечный клочок земли, занятый под сад, миниатюрный прудик, пара скамеек - и все. Зато отсюда виден рассвет. Виден океан, видны солнце и луна. Видна свобода. То, что они любят больше всего. Точнее, она любит. Потому что ему все равно.
Чем дальше, тем отчетливее Гермиона понимала, что антидота нет и не будет. Она не знает состав зелья – это раз. Северус полжизни разрабатывал зелье – это два. Вывод – ей потребуется лет 50, чтобы противоядие было готово. Значит, она вернет его сама, без помощи магии. Своими чувствами. В последнее время она пришла к мысли, что именно чувства и есть магия, а палочки, заклинания, и прочее – это просто нарядная мишура. Это просто яркая оболочка, в которой сокрыто истинное сокровище.
Северус полностью зависим от неё. Зрение, которое так и не вернулось, больной организм, который так и не восстановился, отсутствие эмоций – все это тяжким грузом легло на неё. Но это был приятный груз, потому что это был её груз. И её мужчина. Её судьба. И другой ей не надо. Пусть он беспомощен, как ребенок. Зато она ему нужна.

- Пойдем на океан сегодня? - Только там, у кромки воды, на его лице отражалось что-то человеческое. Что-то, что напоминало того мужчину, из прошлого.
- Пойдем, - он оторвался от работы. Это её маленькая победа – он теперь поднимает голову от стола, когда разговаривает с ней. – Ты опять хочешь купаться?
- Я..нет, да то есть…. – на самом деле, Гермионе было не важно, где быть. Главное, с кем быть. Просто на берегу Северус был более живым, а значит, и она тоже.
- Только давай ты будешь плавать, - ласково попросила она. Ей тоже есть чему учиться – она совсем забыла, каково это – быть мягкой, хрупкой, нежной. Каково это – быть женщиной.
- Я не хочу. – Его тон ранил её. Пусть не так сильно, как в первые дни, но все же.
- Я хочу. Ты можешь сделать мне приятное?
- Могу. Только зачем? Какая тебе разница – буду я в воде или на берегу?
- Большая. Я прошу – пожалуйста. – Она смотрела ему прямо в глаза. Пусть он не видит, но он должен чувствовать – должен чувствовать, как важно это для неё.
- Ты занимаешься напрасным делом, Гермиона. Брось. Я же уже говорил тебе это.
Показалось, или в его голосе действительно прозвучала….усталость? Да, кажется, она. Было трудно не завопить от счастья, не повиснуть у него на шее и не зацеловать до смерти.
- А что ты сделаешь, если не брошу? Накажешь? Баллы снимешь? Оставишь после уроков? – Она рассмеялась. – Ничего ты не сделаешь. Это моя война, и я намерена её выиграть. Ты же помнишь? Ты же все помнишь? Разве я не права?
- Права. Но я не люблю тебя. И не полюблю. Не трать на меня время.
- Так получилось, что ты единственное, на что мне осталось тратить время. И потом, это только мое время. И мне решать, как я его проведу, - она вышла из комнаты. Уже на пороге обернулась:
- Пошли плавать, жара на улице.

***
У Гермионы был план. Наверное, не очень хороший, оригинальный или продуманный, зато проверенный веками. Она просто заплывет далеко-далеко, а потом….
Нет, она не будет кричать. И звать на помощь. И судорожно барахтаться. Она не будет шевелиться, вот и все. И проверит его реакцию.
Северус полчаса сидел на берегу в одиночестве. Она уплыла – нет ничего удивительного, она так всегда делает. Ей скучно с ним, это истинная правда. И тяжело. И больно. И ради чего она это терпит? Он не может понять. Ради тех поцелуев? Да он и так её поцелует, пусть только попросит. Ему же не сложно. Только не в поцелуях, скорее всего, дело. Тогда в чем? Северус был уверен, что знал это, но забыл. Ему вообще казалось, что он забыл очень многое. Но при этом память не пострадала. Как такое возможно? Наверное, не возможно вовсе, но это факт. Иногда ему казалось, что он вспоминает. Но миг пролетал, ускользал, и вместе с ним ускользало понимание. Понимание чего? Мира? Жизни? Законов Вселенной? Этого он тоже не знал. Или забыл.
Но где же она? Нет, он не беспокоился. Только она никогда не плавает так долго. Северус поднимается с раскаленного песка и вглядывается в синюю даль. Среди ярких бликов воды он не мог её разглядеть. Хотя….вон какой-то неподвижный предмет. Она или нет? Поплыть к ней? Или не стоит? Какая ему разница, что она там делает? Да никакой, по сути дела.
Но…