Глава 1От автора Amie.
Фик значительно отбечен.
Возможно, что это АУ и ООС. Хотя для меня Нимфадора именно такая. Точный ее возраст я не знаю, но примерно лет девятнадцать. Канону ничего не противоречит.
Левски (болгарский охотник, ГП-4) у Роулинг без имени, поэтому нарекла я его сама, в соответствии со своими же интересами.
Также сразу уточняю, что, хотя я думаю иначе, но моя дорогая умница бета Эффи подсказывает, что Левски по-английски говорит не только с акцентом, но и с ошибками.
Приятного чтения!))
---
Amie
За Ирландию! – вновь и вновь под темным небом августовской ночи звучал один и тот же тост. Вновь и вновь волшебники разного возраста и пола счастливо улыбались, вспоминая то мгновение, когда на черном табло загорелся финальный счет игры «160:170», ставящий точку в противостоянии двух одинаково сильных команд. Разница в десять очков была минимальной, и тем обиднее оказалось для болгарской команды довольствоваться вторым местом, когда имелись все шансы на победу.
Стажеры британского аврората, специально вызванные Министерством для обеспечения дополнительной безопасности во время проведения Кубка Мира, вечером после окончания игры радостно праздновали победу ирландской команды, предрекая ее игрокам еще много заслуженных титулов. В трехместную – самую большую - палатку набилось с десяток человек, но это никого не беспокоило. Напротив, шум, гам, постоянные шутки и невинные розыгрыши добавляли позднему вечеру особое, неповторимое очарование, заставляя забыть о прошлых разногласиях и обидах.
Стажеры считали этот выезд на Кубок Мира своим первым «боевым» заданием, тем самым, с которого начинается новая глава в жизни каждого уважающего себя аврора. Поэтому все в палатке, - даже такие мелочи, как колдографии с изображениями спортсменов, круглые мягкие подушки на продавленных диванах, скатерть в мелкий горошек, – казалось особенным, неповторимым, уютным и каким-то воздушным, несущим светлую радость.
- Кто-нибудь, принесите воды, - попросила миниатюрная блондинка, демонстрируя друзьям почти пустой чайник.
- Я схожу! – встряхнув зелеными волосами, отозвалась одна из стажерок, наблюдавшая за партией в волшебные шахматы. Ее парень, Кит, надевая куртку, тут же поднялся на ноги, показывая, что и он не прочь прогуляться к колодцу и помочь донести ведро с водой, но девушка, улыбнувшись, чмокнула его в щеку и покачала головой. – Будешь делать за меня все, стану вредной, ленивой и неповоротливой. И прибавлю фунтов двадцать!
- Тебя у меня будет много, и я только сильнее буду тебя любить, Тонкс! – парень чмокнул девушку в нос, накинул ей свою ветровку на плечи и протянул пустое ведро.
Смеркалось. Тонкс быстро шагала через поле к колодцу. Захолодало, и в легкой футболке, маггловских голубых джинсах и дешевых шлепках на босу ногу идти было бы зябко. Девушка мысленно благодарила друга за ветровку, согревавшую спину и плечи, и ругала себя за излишнюю самостоятельность и наивные детские мечты. Именно из-за этих фантазий и веры в сказку Тонкс и шла по сырому от росы полю, размахивая пустым ведром. Девушка вызвалась принести воды не только из желания помочь коллеге. Тонкс также хотелось проверить, не подшутила ли в детстве над ней мама, утверждавшая, что в этих краях есть волшебный колодец, который может исполнить самую невероятную мечту, стоит лишь посмотреть в его воды и мысленно загадать желание. Боясь насмешек друзей и коллег, которые перестали верить в чудеса еще на первом курсе Хогвартса, девушка не рассказывала никому о чудесном колодце.
У Тонкс, как и у любого другого человека, была мечта. Да, заветные желания есть у всех, в этом нет ничего удивительного. Но вот мечтала Тонкс совсем не о том, о чем мечтают в ее возрасте другие девушки. Юная аврор-стажерка часто представляла, как она (непременно в окружении могущественных волшебников, которые считают ее равной себе!) сражается с Великим Злом и обязательно побеждает, и все-все, даже те, кто никогда не верил в ее силы, признают, что Нимфадора Тонкс не просто смешная неуклюжая девчонка с соседнего двора, но и умная, и талантливая, и непременно красивая колдунья. Тонкс прекрасно понимала, что этой мечте сбыться не суждено: с Великим Злом прекрасно справляются и без нее - от прежде могущественной армии Вольдеморта осталось всего несколько укрывающихся преступников, которых непременно скоро схватят, а самого "Темного Лорда" победил тринадцать лет назад годовалый Гарри Поттер...Да и какой светлый маг захочет брать в сторонницы племянницу одной из самых жестоких сторонниц Вольдеморта?!... Но мечтать не запретишь, как не запретишь и верить в чудо. И Тонкс была из тех, кто верит. Именно поэтому она холодной летней ночью пошла на поиски волшебного колодца, который, возможно, был всего лишь сказкой для маленьких детей.
Было странно идти одной в полутьме, ориентируясь лишь на призрачный контур далекого фонаря да неясный свет луны в свинцово-синем небе. Девушка не знала, в ту ли сторону двигается, но что-то внутри подсказывало ей, что она выбрала нужную дорогу. Ступни намокли от росы, и каждый шаг сопровождался неприятным хлюпающим звуком. Чтобы отвлечься, Тонкс стала вспоминать сегодняшний матч, игру каждой из команд: продуманные, тактические комбинации ирландцев, яростные опасные удары болгар…
Девушка не подвергала ни малейшему сомнению заслуженную победу Ирландии. «У болгар просто не было шансов! Один Крам победу не сделает, разве что поймает снитч в самые первые секунды. Иначе – проигрыш по всем пунктам! Непонятно, чем занимается тренер болгар! Игроки как будто сегодня впервые вместе собрались да на метлы сели! Вот ирландцы – это да, это спортсмены всем спортсменам спортсмены», – Тонкс довольно улыбнулась, тряхнув зелеными, в цвет флагу Ирландии, волосами.
Тонкс обожала квиддич. Любовь к нему ей привил отец, который брал дочь на матчи чуть ли не с самого ее рождения. В Хогвартсе Тонкс играла за команду Хаффлпаффа, и, хотя они никогда не занимали первое место, вспоминать о проведенных матчах было приятно.
Вдали на холме показался колодец. Тонкс, едва веря своим глазам и своей удаче, побежала вперед, и вскарабкавшись по склону вверх. не смогла сдержать восторженного вздоха. Колодец оказался настоящим; и большие камни, и грубо сколоченные деревянные доски, и веревка, привязанная к рычагу - все было реальным и вполне осязаемым. Тонкс с нежностью погладила конек крыши и, раскинув руки, как крылья, замерла на холме, подняв лицо к темному небу.
- Спасибо, - прошептала девушка, обращаясь неизвестно к кому. - Спасибо.
Поставив ведро на землю, Тонкс оперлась руками о край каменной кладки колодца и, чуть не упав, нагнулась к темной воде.
"Интересно, насколько здесь глубоко?", - на секунду задумалась Тонкс, но затем, спохватившись и выкинув из головы посторонние мысли, сосредоточилась на своей Мечте.
- Дорогой Колодец, я хочу быть аврором! Настоящим аврором! Хочу бороться со злом, хочу побеждать! Хочу, чтобы меня ценили!...
Тонкс, перегнувшись через каменную кладку, то шептала, то плакала, умоляя колодец исполнить ее желание. От холодных неподвижных темных вод веяло освежающей прохладой; девушка видела свое отражение на поверхности и, словно говоря сама с собой, упрашивала колодец сотворить чудо. Одно маленькое чудо.
Когда слова кончились, Тонкс села у колодца на колени, не обращая внимания на то, что джинсы тут же пропитались росой, и прислонилась к камням. Слез не было. Наоборот, девушка чувствовала невероятную уверенность в своем будущем и была абсолютно спокойна и по-детски счастлива, словно все, что она хотела, уже исполнилось.
Оставалось еще кое-что. Надо было налить воды. Не идти же после этого еще и к колонке на другой конец поля?!
- Прости, дорогой мой, но так надо, - Тонкс подняла ведро и обратилась к волшебному колодцу как к живому человеку. - Мне нужно всего чуть-чуть воды... Ты же все равно останешься волшебным, ведь так?
Колодец промолчал.
Ведро никак не хотело тонуть, плавая по поверхности. Тонкс, чертыхнувшись, бросила в него булыжник. Булькнув, упорная жестянка нехотя скрылась под толщей темной воды. Девушка в который уже раз прокляла свою самостоятельность: предстояло без магии крутить рычаг, чтобы ведро вновь показалось. «Какие все-таки странные эти магглы. Колодец волшебный построили, а как воду из него наливать, не написали», - подумала волшебница, рассматривая загадочное устройство.
Дрожа от холода, Тонкс положила обе ладони на ворот колодца и принялась крутить. Казалось, прошла вечность до того, как ведро полностью появилось из воды. Держа рычаг одной рукой, а другой - стараясь снять дужку с металлического крюка, Тонкс неуклюже поскользнулась и, едва не свалившись в колодец, плюхнулась на мокрую траву рядом.
- Мерлиновы подштанники! – выругалась девушка, вставая и пытаясь отряхнуть грязные джинсы. В сумерках мокрые пятна казались почти черными, и Тонкс опять упрекнула себя за неловкость. Где-то близко послышались чьи-то шаги. Тонкс настороженно замерла на секунду, затем, наплевав на меры предосторожности, закричала:
- Эй, кто-нибудь! Помогите бедной девушке справиться с колодцем!
Звук собственного голоса придал Тонкс сил, да и человек вдалеке, казалось, понимал по-английски. Во всяком случае, расплывчатая темная фигура уверенно двигалась сквозь вечерний туман по направлению к колодцу.
- Привет! У меня там ведро, - Тонкс помахала рукой в сторону темноты. – Помогите, пожалуйста!
- Я? - послышался удивленный мужской голос с легким акцентом.
- Да-да! - Тонкс прокричала в ответ, и человек подошел ближе. Сумерки не давали рассмотреть незнакомца подробнее, но девушка решила, что ему лет двадцать пять, и он не похож на англичанина. Опасным он тоже не казался, скорее растерянным и глубоко изумленным.
- Тонкс, - девушка протянула в приветствии руку. Незнакомец легко коснулся ее губами, поклонившись, и представился:
- Левски. Теодор Левски. А «Тонкс» – это имя или фамилия?
- И то, и другое. Вообще-то нарекли меня Нимфадорой, но это ж прошлый век! – Тонкс, подмигнув, улыбнулась и с недоверием переспросила. – А вы тот самый Теодор Левски? Болгарский охотник?!
- С утра быть им, - во тьме блеснула белозубая улыбка.
- Мерлин мой, я вроде не пила, а видения почище, чем у прорицательниц! Вау! – восхищенно протянула Тонкс, силясь в темноте разглядеть собеседника получше. Высокий, широкоплечий, темноглазый, белозубый, в обычной маггловской одежде: кажется, синих или черных джинсах, футболке с короткими рукавами, открывавшей внушительные мускулы предплечья… В ночных сумерках нельзя было рассмотреть лица, но Тонкс довольствовалась и силуэтом.
- Простите, я не очень хорошо понимаю по-английски, но вы, кажется, просили о помощи…, - у Левски был приятный тембр голоса, а акцент лишь придавал особый шарм. На несколько мгновений Тонкс позабыла и о волшебном колодце, и о ведре, мертвым грузом повисшем на крюке, и о холоде, от которого не попадал зуб на зуб, и об ожидающих друзьях… В голове у в ритм пульсу билась лишь одна совершенно неподобающая шальная мысль: как-то незаметно прибавить объем телу в определенных местах и скинуть пару килограммов в других.
- Да-да, у меня тут ведро, знаете ли, застряло в колодце…, - Тонкс широко улыбнулась, отогнав безумную идею о превращении в манекенщицу: «Модели не ходят по ночам за водой, а если и ходят, то не одни, и в таком дурацком положении вряд ли оказываются».
- Не можете достать? – переспросил Левски. Тонкс старательно закивала, позволяя спортсмену самому разбираться с чертовым ведром, которое, похоже, уже стало частью волшебного колодца. Однако то, что для Тонкс казалось непосильной задачей, для болгарина не составило никакого труда: без видимых усилий Левски несколько раз повернул рычаг, затем с ловкостью, достойной акробата, отцепил наполненное до краев ведро с железного крюка и поставил на землю. Тонкс радостно зааплодировала, невысоко подпрыгивая на месте, пытаясь согреться.
- Спасибо! Как хорошо, что вы тут оказались! А то я, знаете, такая неловкая, никак не могла сама… - Тонкс почувствовала, что краснеет, и порадовалась, что ее собеседник не видит этого.
- Нет-нет, - Левски усмехнулся. – Все нормально. Куда отнести воду? Ведро тяжелое, вы не донесете.
- Я вообще-то будущий аврор! – гордо вскинула подбородок Тонкс. – И терпеть трудности – это моя работа!
- Аврор? - переспросил болгарин, не понимая слово.
- Ну... как маггловский полицейский, - объяснила Тонкс, вспомнив фильмы, которые смотрела с отцом. Левски кивнул и что-то пробормотал по-болгарски, очевидно, переводя для себя незнакомое выражение.
- Полицейский - это хорошо. Но девушка не должна носить тяжелое. Покажите, куда отнести, - болгарин говорил по-английски с акцентом, но достаточно хорошо, хотя и было понятно, что это его не родной язык.
Тонкс открыла было рот, чтобы поспорить, но вовремя сообразила, что делать этого не следует. Левски, конечно, не игрок ирландской сборной, но о знакомстве с ним тоже будет интересно рассказать друзьям. Встретить знаменитого спортсмена ночью, одного, да чтобы он еще и предлагал свои услуги в качестве тягловой силы – такое бывает только раз в жизни! Поэтому Тонкс постаралась как можно глубже спрятать восторг и ликование и небрежно произнесла:
- К нам, аврорам, через все поле идти надо, - девушка махнула рукой в темноту и, не торопясь, явно наслаждаясь моментом, пошла к палатке.
- Раз надо, пойдем, - Левски усмехнулся и последовал за Тонкс, уже через пару шагов поравнявшись с ней.
"Спасибо, колодец", - одними губами произнесла девушка.
Некоторое время спортсмен и юная аврор шли молча.
Левски, с иронией относившегося ко всему, забавляло, что он – именитый спортсмен, мечта многих болгарских девушек, а, возможно, и иностранок, - совершенно по-маггловски несет ведро воды для незнакомки. Причем, похоже, она еще и фанатка Ирландии – призрачный свет луны освещал зеленые волосы, волнами рассыпавшиеся по плечам, а на спине куртки был нарисован ирландский флаг.
Тонкс же шла и мучительно соображала, о чем можно побеседовать со звездой квиддича, пусть даже и болгарином. Говорить о его работе и дальнейших планах казалось глупо, о личной жизни – нагло, а о посторонних вещах – бессмысленно.
- Скажите, Теодор, а почему вы ночью один гуляете? – наконец, сумела выдавить из себя Тонкс, удивившись, куда вдруг подевалось все ее хваленое красноречие.
- Привычка такая, - пояснил Левски. – Перед отбоем полчаса провожу на свежем воздухе. И спится приятнее, и для здоровья полезно. Природа тут красивая. Да и люблю таскать по ночам ведра с водой симпатичным фанаткам Ирландии. У нас в Болгарии квиддичем больше мужчины интересуются. Тут, в Англии, смотрю, на трибунах девушек очаровательных полно, - спортсмен подмигнул собеседнице, хихикнувшей в кулак.
- Приезжайте к нам чаще, а лучше вообще в какую-нибудь британскую команду переходите, - Тонкс, чувствуя в ногах слабость, а в душе - неприятную робость и непривычное стеснение, решила проявить чудеса гостеприимства и радушия и снять сковавшее ее напряжение разговором на любимую тему – на тему квиддича. – «Пушки Педдл», к слову, последнее время хорошо играть стали. Там же недавно тренер сменился, новую тактику пробует.
- Видеть я эту «тактику», - хмыкнул Левски. – «Лети быстрее и бей сильнее» называется. Не спорьте. «Пушки» - это команда для глупых подростков. Не буду говорить на их тренера, но, по-моему, команду он развалить. Плохая тактика. Только на силе играют, причем бьют куда попало, без разбора! Позавчера быть дружеский матч между «Пушками» и «Тритонами» - знаете таких?..
- Конечно! - просияла Тонкс, ловившая каждое слово собеседника. Левски одобрительно кивнул.
– … Так у «Тритонов» половину команды во время матча в больницу отправлять. Те, что..нет, те, кто.. да, те, кто еще летали на метлах, почти герои! Квиддич – это красивая зрелищная игра, зачем его портить злым маханием битой?!
- Скажете тоже! Сами не святые – Волков сегодня бладжер прямо в Моран послал! – возмутилась Тонкс, в душе полностью согласная с болгарином. Какой толк в игре, если заранее ослабляешь соперника, травмируешь его, а потом атакуешь в четверть силы? Квиддич – честный спорт. Правда, не исключаются и обманные ходы, и хитрые комбинации, но это вопрос тактики, а не жестокости. Для жестокости есть войны.
- У Волкова такая профессия, - усмехнулся Левски. – Людей калечить, если вовремя не увернутся. А увернутся они или нет – это их проблема. В квиддиче у каждого своя роль, свои обязанности. Но! – спортсмен притормозил на секунду и поднял вверх указательный палец. – Но мы все играть для того, чтобы вы – болельщики – получить максимум эмоций. Вы поддерживаете нас, а мы играем для вас.
- Мадам Хуч - наш профессор полетов в Хогвартсе, и тренер, и судья в одном лице - то же самое говорила: неважно, кто выиграет, важно - как именно он это сделает, - Тонкс гордо кивнула, а затем широко улыбнулась, вспомнив, как на пятом курсе счастливые хаффлпаффцы, выигравшие чудом матч у Слизерина, качали на руках и мадам Хуч, и своего декана мадам Спраут. Профессора смущенно посмеивались и требовали поставить их обратно на землю, но любой первокурсник видел, что обе женщины искренне рады победе своих воспитанников. Мадам Спраут так вовсе, как школьница, во время игры во весь голос скандировала: «Чемпионы!» - невзирая на свой возраст и учительский статус. Долго потом еще говорили, что самая красивая игра года – та, в которой выиграл Хаффлпафф – хотя до нее этот факультет и за соперника-то и не считали. Тонкс вдруг вспомнила фразу, которую часто говорил ее отец: «Надо бороться до конца и не сдаваться». Задумавшись, девушка произнесла ее вслух.
- Да, надо бороться до конца, - серьезно кивнул Левски, глядя вдаль. – Что бы ни было. Бороться. Всегда. Не для других, так для себя. Не для себя, так для других. Поэтому, даже если мы сегодня проиграть, мы одновременно и выиграть. Потому что Виктор не сдаться. Он умный мальчик, хоть и совсем еще малыш. Он знает, что хочет и как этого достичь. Хотя кому я это говорю?! – спортсмен вдруг развеселился. – Я уж и забыть, что, вы, Тонкс, его, наверное, всего на пару лет старше, а уже все решить. Будущий полицейский. Аврор.
- Аврор, - повторила Тонкс с нажимом. – Я знаю, у меня получится.
- Не боитесь? – тихо спросил Левски, бросив изучающий взгляд на лицо девушки, казавшееся мертвенно-бледным в лунном свете.
- Не боюсь, - Тонкс капризно мотнула головой. – Если авроры будут бояться, какой толк в этих аврорах?!
Теодор Левски кивнул, соглашаясь. Забавная девчушка с непонятной логикой, и, несомненно, любопытным ходом мысли, заставляла задуматься о серьезных вещах, размышлять о которых прежде болгарину не приходилось. Тонкс была интересным собеседником, пусть и наивным, но с оригинальным мышлением.
- Знаете, Тонкс, я бы, наверное, не задумываясь, доверить вам свою жизнь, - без иронии и сарказма произнес Левски неожиданно для самого себя. Шокированный нелепой откровенностью, болгарин прислушался к своим ощущениям и удивился еще больше: ничто внутри не взбунтовалось против этого шального признания. Спортсмен хрипло расхохотался. – Джидове*, я, кажется, старею и становлюсь сентиментальным!
- Вы совсем не старый! – фыркнула Тонкс, возмущенно глядя снизу вверх на ухмыляющегося собеседника. – В самом расцвете сил! Двадцать пять лет – это самое начало!
Накрапывал мелкий летний дождь. Через поле под холодным светом полной луны шла странная пара: нескладная, чуть неуклюжая, угловатая девушка и высокий, статный, широкоплечий юноша с ведром воды в одной руке.
Они шли рядом и увлеченно говорили обо всем, - о спорте, о будущем, о прошлом, о своей жизни, - и с каждым новым словом чувствовали друг к другу все большую симпатию. Не имела значения ни шестилетняя разница в возрасте, ни национальность, ни богатство, ни чистокровность, ни даже то, что собеседники болели за сборные по квиддичу разных стран. Все это было неважно, словно правила какой-то посторонней игры, существовавшей не здесь и сейчас, а где-то в постороннем мире. «Здесь и сейчас» были только луна, ведро воды, поле, покрытая росой трава и два человека, неспешно бредущие к огонькам на горизонте.
- Так значит, Тонкс, ты играть за охотника? – переспросил Левски. – Такое же амплуа, удивительно!
- Я сначала вратарем хотела стать, как папа, - его, кстати, тоже Теодор зовут, - но на этой позиции от меня было мало толку, - засмеялась Тонкс. - В полете от меня больше пользы.
- Не могу представить, чтобы кто-то решить отбить в тебя бладжер, - покачал головой спортсмен, улыбаясь собеседнице. Тонкс расхохоталась.
- А так? – девушка остановилась, задумалась о чем-то на долю секунду, а затем гордо продемонстрировала кисти рук. Изящная правая разительно отличалась от левой – массивной, грубой, с трудовыми мозолями на ладони.
- Твоя тетушка просить без магии вскопать огород? – съехидничал Левски, с трудом скрывая удивление.
- Это метаморф-магия, - засмеялась Тонкс, возвращая ладони прежнее состояние. – Редкий дар, который спасает меня с раннего детства.
Теодор кивнул:
- Я читать о таком, но никогда не видеть. Будешь ценным кадром в полиции.
- Иногда мне кажется, что только из-за него меня и приняли, - Тонкс мигом погрустнела и, насупившись, остановилась. – Я провалила почти все экзамены, как шпион-разведчик вообще не гожусь… А я так мечтала…
Левски тоже остановился и оглянулся на стирающую слезы со щек попутчицу. Поставив ведро на землю, болгарин подошел к Тонкс и сел на корточки перед нею, как перед малым ребенком. Видеть плачущих девушек Левски приходилось, и это зрелище, как и сейчас, положительных эмоций никогда не вызывало.
- Тонкс, малышка, не плачь…, - шепотом попросил болгарин, накрывая ладони девушки своими. У Тонкс были холодные пальцы, чуть мокрые от дождя и слез, нежная кожа и абсолютно несчастный вид. Повинуясь какому-то непонятному чувству внутри, Левски прикоснулся губами к ладоням девушки. Тонкс, всхлипнув, вздрогнула и удивленно уставилась на спортсмена, с теплотой глядящего на нее снизу вверх.
- Обними меня, - тихо попросила Тонкс. Левски поднялся и, не говоря ни слова, прижал к себе девушку. В ту же секунду ее руки обвили его шею, а нос уткнулся в плечо. Левски тяжело вздохнул, подумав, что в очередной раз ошибся, приняв озабоченную фанатку за нормального человека. Не хотелось разочаровываться в наивной, откровенной и раскованной Тонкс, но ее действия говорили сами за себя. Хотя и было что-то в ней такое искреннее, неподдельное, с этим болгарин поспорить не мог.
- А можно, можно я тебя поцелую? – задыхаясь от волнения, прошептала Тонкс, не веря в происходящее. Левски, давно привыкший к фанаткам с их оригинальными предложениями, не удивился, холодно предположив про себя, что потом она попросит автограф на пикантной части своего тела. Стандартный сценарий, никаких изменений. Кивнув, спортсмен убрал правую руку со спины Тонкс и аккуратно приподнял за подбородок голову девушки.
Закрыв глаза, Тонкс нежно коснулась губ Левски. Целовалась она умело, но кротко и нетребовательно, как застенчивая школьница. «Овечка в волчьей шкуре», - оценил Левски, сильнее прижимая к себе девушку и проводя языком по ее тонким губам.
Где-то невдалеке послышались чьи-то шаги. Затем испуганный, удивленный и одновременно яростный голос выкрикнул одно слово: «Нимфадора!» - нарушившее идиллию.
Тонкс мгновенно отстранилась, отступив на несколько шагов назад, и закрыла лицо руками. Левски обернулся на голос и увидел бегущего к ним парня, ровесника Тонкс.
- Кит! Это не то, что ты подумал! – выкрикнула Тонкс, отнимая от заплаканного лица руки.
- Не трогай мою девушку, понял?! – Кит возник перед Левски, угрожающе демонстрируя готовые к ближнему бою кулаки.
- Кит, ты знаешь, кто это?!
- Не знаю, и знать не хочу! - Кит сплюнул и зло посмотрел на болгарина. – Тонкс, пойдем в палатку, мы тебя уже заждались. Где ты шаталась так долго?! Иди, я возьму ведро.
Тонкс, стирая с лица слезы, не говоря ни слова, повернулась спиной к Левски. Хладнокровно глядя, как она уходит, болгарин ухмыльнулся в ответ на теплое пожелание: «Приятных снов, извращенец!» - брошенное рассерженным парнем, спешившим вслед за возлюбленной с ведром наперевес.
Не чувствуя ни боли, ни обиды, ни радости, он смотрел, как пара поднимается на холм.
В рассеянном свете одинокого фонаря Тонкс обернулась на темную фигуру, стоявшую у подножия холма. Болгарин еще не ушел.
Мгновение - и волосы девушки из зеленых окрасились в болгарский триколор.
Мгновение - и он помахал ей рукой.
Мгновение - и он произнес: «Береги себя, Тонкс».
Тряхнув волосами, Нимфадора последовала за своим парнем. Она не услышала слов болгарина и никогда о них не узнала.
Теодору Левски всегда не везло с женщинами. Только что, казалось, познакомился с интересной девушкой, приятным собеседником, а она начала творить непонятно что, а потом, не попрощавшись, исчезла в ночи.
Или же Марта – официальная пассия – ждет сейчас в палатке, чтобы в очередной раз высказать все, что она думает о квиддиче и собственных планах на совместное будущее.
А эти индюшки-вейлы! Ничего не понимают в спорте, но после игры накинулись, как безмозглые куры, и начали выражать свое недовольство!...
Левски невесело усмехнулся своим мыслям. Женщины всегда стремятся к каким-то своим, призрачным, идеалам, неведомым никому, даже им самим...
***
Волшебный колодец исполнил мечту Тонкс. В тот же год возродилось Великое Зло - Вольдеморт, а на следующий волшебница уже оказалась в Ордене Феникса, где ее приняли, как талантливого союзника, верного друга и помощника, не взирая на ее родство с Пожирательницей Смерти. И даже сам Альбус Дамблдор, ее бывший директор, даже он интересовался, как у нее дела и что она, Тонкс, думает! Это казалось невероятным, но это было правдой.
Еще более невероятным казалось знакомство с Теодором Левски, которое Тонкс готова была бы списать на сон, если бы не ее парень Кит, в тот же день разорвавший с ней все отношения. Но поцелуй болгарина стоил того! В этом Тонкс не сомневалась ни секунды. После того вечера в комнате Тонкс, прежде болевшей только за Ирландию, появилась колдография болгарской команды, и, засыпая и просыпаясь, девушка повторяла про себя: "Бороться. Не для других, так для себя. Не для себя, так для других". И это помогало ей с новыми силами противостоять нападениям Пожирателей Смерти, которых с каждым днем становилось все больше...
Теодор Левски тоже часто вспоминал тот летний вечер 1994 года. Тонкс не была похожа на тех девушек, которых он знал и которых привык видеть рядом. А тот поцелуй... Левски не жалел о нем, разве что немного сочувствовал несчастной Нимфадоре, которой потом, скорее всего, пришлось объясняться со своим парнем. Хотя, по мнению Теодора, надо быть идиотом, чтобы бросить такую девушку, как Тонкс, так что о личной жизни своей случайной знакомой болгарин мало волновался.
В свете последующей войны, охватившей Англию, Левски скорее волновали жизнь и здоровье хрупкой и чувствительной девушки с таким трудно выговариваемым именем "Нимфадора".
С того безумного лета 1994 года, когда, спустя пару часов после знакомства с Тонкс, впервые за долгое время на небе вновь засияла Черная Метка, болгарина не покидало чувство, что эта забавная англичанка, мечтающая о неженской работе в полиции, приговорила сама себя. Она слишком не подходила для этой профессии: для насилия, боли и жестокости. И одновременно Левски не мог не восхищаться упорством, целеустремленностью и настойчивостью по-детски наивной Тонкс. Если бы она стала спортсменкой, охотницей, то добилась бы высот. Это Теодор Левски знал наверняка.
***
Спустя три года в «Пророке Болгарии» капитан болгарской команды Теодор Левски наткнется на список погибших в битве за Хогвартс и прочтет то, что боялся узнать на протяжении трех лет.
Нимфадора Тонкс–Люпин, девушка с зелеными волосами и тонкими губами, мертва. Ей едва исполнилось двадцать два.
- Девочка моя, ты боролась до конца. Ты победила, - прошепчет он. – Покойся с миром.
***
Но это случится только через три года.
***
"Когда у человека исполняется самая заветная мечта, ему больше незачем жить", - решил когда-то старый волшебник, заколдовавший колодец так, чтобы перед смертью каждый мог загадать самое сокровенное желание, и оно осуществилось.
Он не учел, что порой люди принимают сиюминутные порывы сердца или навязанные мысли, продиктованные ожиданиями окружающих, за свои заветные мечты, за свои идеалы...
Волшебный колодец исполнил мечту Тонкс, забрав в ответ ее жизнь. Загаданное желание исполнилось, только вот гораздо сильнее девушка хотела совсем иного - любви и понимания.
* "Джидове" - болгарское ругательство-междометие, может переводиться как "черт".
