СлешКоманда СЛЕШ
Название: Ни ночи без сна
Жанр: Общий/Юмор
Герои/пейринг: Невилл Лонгботтом/Том Риддл, Невилл Лонгботтом Сибилла Трелони
Рейтинг: PG
Саммари: Невиллу снятся странные сны, и если виноват в этом не он - то кто?
Вот уже Мерлин знает какой день профессор Гербологии Невилл Лонгботтом просыпается на мокрых, точно у подростка, простынях. И дело даже не в том, что Невиллу тридцать девять лет. Невиллу Лонгботтому снятся неэротические сны.
Каждый раз, просыпаясь рано утром, он не помнит того, что ему снилось, но потом – скажем, на уроке – перед глазами вдруг предстает картинка из сна. Тогда Невилл поспешно отходит к самому краю теплицы – туда, где растут кустистые растения, чтобы скрыть внезапно появившуюся проблему.
А когда у него глазами возникает картинка, он видит не обнаженную женщину и даже не обнаженного мужчину – он видит змею. А еще – свою занесенную для удара руку и сверкающий меч. И тогда Невиллу становится действительно страшно. Потому что у него встает.
В это ничем не примечательное утро раздражало все, абсолютно все. Слишком яркий солнечный свет, слишком громкие крики учеников, слишком серьезные лица коллег. Невиллу казалось, что он потихоньку сходит с ума, потому что каждый день становился мучительнее предыдущего. Возможно, ему следовало работать еще больше и до поздней ночи, чтобы спать, точно убитому, или принимать зелье Сна Без Сновидений.
Но Невилл боялся признаться не то что кому-то, а даже самому себе в том, что все дело лишь в странных мокрых снах. И, к тому же, вдруг кто-то догадается? Догадается, что иногда, кроме змеи, ему снится Том – очень приятный незнакомец. К тому, что во снах к нему приходит именно мужчина, Невилл привык. Если подумать, ничего страшного в этом и не было. Вот только с Томом они очень долго разговаривали; о чем – Невилл и сам не помнил. Но догадывался, что разговоры с самим собой, даже во сне, – уже диагноз.
Сны становились все отчетливее, и иногда он даже запоминал содержание их с Томом бесед. А тот оказался очень раскрепощенным. Но иногда самого Невилла бросало в дрожь от того, что он слышал. И тогда профессору Лонгботтому казалось, что Том чем-то похож на почившего ныне Волдеморта, пусть тот был чудовищем и ублюдком.
А Невилл отнюдь не считал, что тот, кто ему снился, – ублюдок. Особенно в моменты, когда… Но такие мысли были абсолютно лишними.
Хотя… это было странным. Действительно странным. Ведь иногда Невилл совершенно отчетливо видел, как он отрубает Нагайне ее змеиную голову, как густая черная кровь обдает его фонтаном брызг, и как лицо Волдеморта орошается этой самой кровью… А потом Том говорит: ты убийца, Невилл. Тогда приходит она – совесть. И профессору Лонгботтому становилось очень паршиво, потому что до этого он никогда не чувствовал себя убийцей. Пусть даже убил он чертову змею, в которой была заключена часть души Волдеморта.
И тем не менее, - возражал Том, - он был живым существом.
Но я-то его не убивал! – оправдывался Невилл.
Ты убил его часть – ту, без которой он стал слабее.
Он же остался после этого жить.
Ты бы тоже остался жить, если бы тебе отрубили член.
Он был, в конце концов, чудовищем, - предпринял последнюю попытку оправдаться Невилл, мечась в коконе простыней в полусне.
А что же ты можешь сказать о себе?
Все это для измученного профессора представлялось сущей пыткой, и – вместе с тем – ему нравилось слушать Тома, который так изощренно пытал его совестью.
Очевидно, самому Тому это тоже нравилось. Ведь спустя несколько ночей пытки перестали быть просто муками совести. Невилл возбуждался во сне, мечтая, чтобы его собеседник наконец-то обрел плоть и сделал что-нибудь с ним или позволил сделать что-нибудь с собой. Но потом – он просыпался. Просыпался с жутким стояком и отвратительным настроением. Ведь днем-то Невиллу совершенно не хотелось ничего из того, что он так желал ночью. И – снова – его мучила совесть.
Такой была каждая ночь, и Невилл уже и не помнил, когда он в последний раз спал спокойно. Но прекращать это почему-то не хотелось. Словно он был зависим от Тома, а тот им управлял – причем сознательно. А после таких мыслей идти к кому-то было страшно – упекут в Мунго и навсегда лишат права преподавать. Много ли в Хогвартсе профессоров-шизофреников? В конце концов, мокрые сны – не самое страшное, что могло бы случиться; пост-военные кошмары – куда хуже. И это хоть как-то утешало.
Но сегодняшнее утро было отвратительнее, чем все предыдущие, хотя – можно подумать, куда уж хуже? Сегодня Невиллу не давал покоя чей-то очень настойчивый взгляд, очень жаркий и жадный взгляд. Но стоило ему только посмотреть по сторонам, как все тут же приходило в норму.
- Наверное, это паранойя, - пробормотал Невилл себе под нос, опуская взгляд в тарелку.
И все равно ему казалось, что кто-то на него смотрит. Можно сказать, бесстыдно пялится. Невилл еще раз покрутил головой, но заметил только профессора Трелони, сидевшую за другим концом стола. Интересно, зачем ей понадобилось завтракать со всеми, если она уже который год не выходит из своей башни?
Внезапно директор МакГонагалл наклонилась к нему и прошептала на ухо:
- Невилл, можно тебя кое о чем попросить?
Сердце профессора Гербологии ушло в пятки. Неужели это?..
- Да, разумеется, - ответил он не своим голосом.
- Видишь ли… Ты же знаешь, что Сибилла…
- Кто?
- …профессор Трелони уже который год почти ни с кем не общается. Полагаю, она нуждается во внимании… гхм, молодого поколения, она хочет понять, что ее еще помнят.
- С чего вы взяли? – Невилл наколол на вилку кусочек бекона и устало посмотрел на МакГонагалл. Директор чуть замялась и поджала губы.
- Я так полагаю, потому что она сама мне сказала. Ну, почти. Не думаю, что вас, профессор Лонгботтом, она назвала бы драной кошкой.
Невилл закашлялся, подавившись беконом. МакГонагалл участливо похлопала его по спине, но тут же отдернула руку. Сибилла Трелони, сидевшая за другим концом стола, самодовольно ухмыльнулась.
Невиллу казалось, что это никогда не закончится. Том, зарывшись своими длинными пальцами ему в волосы, говорил что-то странным убаюкивающим тоном – так, что Невиллу просто до безумия хотелось ему верить.
Разумеется, он убийца.
Он убил человека, гениального – того, кого и весь мир не стоит.
Он убил живое существо, со своими мыслями и чувствами; конечно, он хотел бы вернуть все обратно.
Он хотел, чтобы Том перестал издеваться и наконец прильнул губами к…
Невилл проснулся с хриплым стоном и в холодном поту. Почему все это было так страшно? Он бы всем поклялся, что когда Том говорил, его глаза блестели красным, и всего лишь на мгновение Невиллу показалось, что перед ним – Волдеморт. Но в то же самое мгновение он готов был согласиться на все что угодно, лишь бы Том продолжил. Даже воскресить…
Невилл моментально сел в кровати и обхватил голову руками. Может, эти сны – не только плоды его чертова воздержания? Может быть, кому-то нужно, чтобы ему все это снилось, чтобы он, в конце концов… Наверное, надо кому-то сказать, проверить, потому что иначе все может закончиться весьма плачевно. Это Невиллу подсказывала его интуиция, в обычных ситуациях мирно дремавшая где-то в глубине сознания.
Вот только кто может помочь? Точно не МакГонагалл и не другие преподаватели – они бы подумали, что у него не все в порядке с головой. Хотя, наверное, так оно и есть. Потому что только он может придумать себе воображаемого любовника, а потом думать, что это – возродившийся Волдеморт.
Может, Поппи помогла бы? Нет, он же и так почти каждый день просит у нее зелье Сна Без Сновидений, она точно уже что-нибудь заподозрила.
Нужен кто-то, кто смог бы определить, возникают ли сны сами по себе. Кто-то, кто смог бы ответить на вопрос: Том – реальный человек или только выдумка?
Но подходящего человека он не знал. Разве что… Трелони? Невилл прыснул, представив себе, как чокнутая профессор смотрит в свой хрустальный шар и что-то рассказывает нараспев замогильным голосом. Но у него возникла странная уверенность, что все это – правильно. Ведь судьбу Гарри-то она верно предсказала. А раз в год, как говорится, и палка стреляет. К тому же, Минерва просила…
У Невилла почему-то не возникло мысли о том, что заявиться к одинокой женщине ночью – как минимум странно.
Невилл никогда не любил ни сам кабинет Прорицаний, ни этот чертов люк и веревочную лестницу. Они только одним своим видом вызывали странную тревогу – смутное предчувствие опасности. Не зря его первое занятие в этом кабинете было не очень удачным. Точнее говоря, очень неудачным.
Невилл глубоко вздохнул и громко постучал кулаком по деревянной поверхности люка. Ни через минуту, ни через три ответа не последовало. Он постучал еще раз, продолжительнее и громче. Ему так же никто не ответил, и Невилл уже хотел послать все к дементорам, но зачем-то в последний раз сильно ударил по дверце люка. Та приоткрылась и громко хлопнула, опустившись. От этого лестница покачнулась, и Невилл выругался, едва не упав.
Внезапно в проеме показалось лицо Сибиллы Трелони. Она подслеповато сощурилась, но, заметив Невилла, тут же скривилась в якобы приветливой улыбке. Казалось, она его заранее ожидала. Без очков профессор выглядела менее комично, но все равно очень странно. Она отошла, давая Невиллу возможность пролезть в проем люка.
Оказавшись в кабинете, тот смущенно прокашлялся и хриплым после сна голосом спросил:
- Сибилла, ничего, что я так поздно?
- Ну что ты, Невилл. Проходи, у меня есть чай.
Она быстро ушла куда-то в дебри своего кабинета, где стояли огромные шкафы со всякой ерундой. Ее малиновая шаль развевалась, как мантия покойного профессора Снейпа.
Невилл на ватных ногах пошел туда, откуда раздавался ее голос и грохот столовых приборов. Трелони, закутавшись в свою пушистую шаль, разливала ароматный чай по большим керамическим чашкам.
Невилл сел к столу и тихо заговорил:
- Сибилла, знаете, я к вам по делу.
Трелони помешала ложечкой свой чай и посмотрела на него, сделав очень несчастное лицо. Невилл понял, что его слова она пропустила мимо ушей, и сейчас что-то будет.
- Знаешь, Невилл, - профессор Прорицаний опустила взгляд в чашку, - мне сейчас очень сложно… Сейчас – это после войны. – Она ненадолго замолчала, снова посмотрев на Невилла. – До войны-то у меня была цель…
Вот только сетований на судьбу ему не хватало!
- Какая? – едва не прыснув, поинтересовался он.
- До войны я знала, что мое предсказание кому-то поможет. И я хотела, чтобы мир освободился от…
Невилла передернуло. Вот кто-кто, а уж эта прорицательница точно не может говорить, что помогала во время войны
- Мир освободился и без вашей помощи, - буркнул он себе под нос.
Но Трелони все равно его услышала. Она глубоко вздохнула и начала трагичным голосом:
- Никто не видел! Не видел, как я убила того оборотня. Невилл! – Она накрыла совей сухой ладонью его ладонь и проникновенно заглянула в глаза. – Мальчик, тебе приходилось убивать?
Невилл сглотнул. Это что, какая-то издевка или странное совпадение? Раньше-то он не считал себя убийцей, наоборот – даже гордился тем, что помог уничтожить Волдеморта. А теперь эта Трелони трагически заламывает руки и рассказывает о том, что ее никто не любит. А любить-то за что? Невилл промолчал, уже намереваясь встать и уйти. Все равно ей сейчас не до его просьб.
Она же растолковала его молчание по-своему.
- Вижу, что приходилось. Ты ведь знаешь, что это такое. Знаешь, когда тебя во сне преследует убитый тобою человек…
Невилл поперхнулся. Он уже начал подозревать, что все это – не просто случайные совпадения. Вдруг Трелони и правда знает о его снах и о Томе? Она, как-никак, чертова прорицательница.
- Я думаю, мальчик мой, у нас с тобою много общего…
Профессор снова замолкла, выжидающе глядя на Невилла. Но прежде чем тот собрался задать прямой вопрос, Трелони внезапно подалась вперед и оказалось очень близко к его лицу.
- Ты же понимаешь, как трудно жить в одиночестве? – прошептала она ему почти в губы.
Невилл резко отпрянул, чуть не упав со стула. Неуклюже попятившись назад, он наткнулся спиной на один из многочисленных шкафов.
- Осторожнее! – тонко выкрикнула Трелони и помчалась к нему.
Сначала Невилл испугался, что сейчас она его прижмет и… Но прорицательница всего лишь поймала свой хрустальный шар, который еще чуть-чуть и разбился бы вдребезги. Вдруг она осела на пол и внимательно вгляделась в клубившийся туман, при этом стараясь скрыть шар своей шалью. Невилл и не обратил бы на это внимания, если бы туман внезапно не рассеялся, и не показалась удивительная картина. Он увидел самого себя и Тома, собирающихся…
- Так это?..
- Что? – Трелони подняла на него свои водянистые глаза, стараясь принять как можно более невинный вид.
- Зачем вы все это делали?
- Я? Что я делала?
- Зачем вы, - Невилл замялся, не зная, как все это можно назвать, - насылали на меня эти сны?
- Я ничего не насылала, - серьезно и как могла честно ответила Трелони, - я всего лишь подтолкнула твое сознание к ним. А сама наблюдала.
- И?
- Ну должен же ты был когда-нибудь прийти ко мне! И тогда все было бы как надо.
Она осеклась и опустила голову. А потом очень жалко закончила:
- Я же не знала, что он будет просить о возрождении…
Невилл в изумлении уставился на нее. Неужели она могла как-то сговорится с Волдемортом? Или Волдеморт смог подчинить себе ее волю? И если это так, то получается…
- Так он настоящий?
- Нет. Не совсем. – Трелони поднялась с пола, все еще держа хрустальный шар в руках. – Он сказал, что мог бы помочь мне, если я помогу ему.
У Невилла голова шла кругом. Помогать Волдеморту только ради… ради чего?
- И чем же он мог вам помочь?
- Он пообещал, что если я ему помогу, меня хоть кто-то будет ценить, - совсем тихо произнесла прорицательница и замолчала. А потом почти выкрикнула: - Меня и так от этой башни уже воротит!
Ее спутанные полуседые волосы упали на сгорбленные плечи, и от этого она казалась действительно жалкой. Еще немного – и расплакалась бы.
- А что же надо было Вол… ему?
- Ему надо было поговорить с тем, кто его убил.
- Но я же его не убивал! – воскликнул Невилл, ощущая странное чувство дежа вю.
Трелони пожала плечами. Это смотрелось так, как будто для нее, на самом деле, вообще не имело значения, кто на самом деле убил Волдеморта – Невилл или Гарри Поттер.
- Его мог убить и ты, - она снова замолчала, - потому что под пророчество подходил не только Гарри Поттер.
Невилл глубоко вздохнул и неторопливо направился к люку. Наверное, стоит действительно поговорить с Минервой насчет Трелони. Есть же дети, которые ходят на Прорицания и слушают ее. Что с ними будет через пару лет, если она собственных коллег чуть ли не до сумасшествия доводит? Да и к тому же, не стоит наживать себе врагов, а тем более – сумасшедших врагов. Трелони, сколько бы времени ни прошло, не изменится ни к лучшему, ни к худшему.
Ну что, на самом деле, могло ее изменить? Может, в своей башне она совсем умом тронулась? От одиночества. Но Невилл все равно повторил – может, для Трелони, или для себя, или для Тома:
- Я его не убивал!
Неважно, сколько человек ты убил. Главное, как ты уживаешься с теми, кто еще жив. ©
