Глава 1. Скорпиус«Скорпиус, мальчик мой, я рад тебя видеть. Ты так возмужал; ты очень напоминаешь мне Драко, когда он был в твоем возрасте».
«Скорпиус, я уверен, в Хогвартсе девочки сами вешаются тебе на шею! Драко всегда пользовался у слабого пола успехом. Если бы не обстоятельства, твоей матерью была бы Панси Паркинсон – одна из красивейших чистокровных ведьм Англии или какая-нибудь вейла - выпускница Шармбатона: они глупы, но красивы, и с ними не стыдно показаться на приемах».
«Скорпиус, бери пример со своего отца. Драко во всем добился высот. Разве что его брак с этой никчемной бесталанной занудой Гринграсс, не имеющей ничего, кроме связей ее папаши… Но ты ведь понимаешь, что это было вызвано необходимостью, не так ли, мой мальчик?».
Я ухожу от ответа, раскланиваюсь с дедом и ретируюсь при первой возможности. Это единственный способ показать, что я с ним не согласен. В этом доме нельзя иначе: прямое возражение непременно влечет за собой наказание для меня и, что более печально, строгий выговор деда maman. Он не упустит случая унизить ее, оскорбить, смешать с грязью, потому что знает: maman боится его. Она наивно верит, что Люциус, давно не обладающий влиянием и силой, тем не менее способен воспользоваться старыми связями в Министерстве и разлучить ее со мной. Поэтому maman молча терпит его унижения и издевательства, а я стараюсь не злить старика лишний раз. Отец все равно никогда не заступится – он слишком поглощен собственной, отдельной от нашей жизнью, появляясь дома лишь за тем, чтобы переодеться.
Дед ненавидит maman за то, что она спасла papa от Азкабана. Вернее, мистер Гринграсс, мой дед со стороны матери, спас. После войны с Вольдемортом слизеринцы оказались не у дел, зато бывший рейвенкловец Игнациус Гринграсс сумел-таки договориться с нужными людьми, чтобы отца выпустили досрочно. Конечно, пришлось пожертвовать Министерству некоторую сумму «на борьбу с послевоенной нищетой», но обычно эта деталь тактично замалчивается. Что касается papa, то он после освобождения из Азкабана в благодарность и, возможно, из-за понуканий деда в считанные дни обвенчался с maman. Впрочем, это темная история, в которую, я уверен, меня никто до конца не посвятит. Я знаю ее лишь со слов Люциуса, а он, как заинтересованное лицо, никогда не расскажет всей правды.
Кто-то говорил, что они были созданы друг для друга – тихая и незаметная Астория Гринграсс и целеустремленный, напористый Драко Малфой. Так считали в основном тетушки, бабушки и прочие родственницы maman.
Кто-то говорил, что этот брак – сделка и не более того. «Срок в Азкабане наш Драко променял на скуку с Гринграсс. Никому не пожелал бы оказаться на его месте», - это слова Блейза Забини, приятеля papa, после нескольких бутылок Огденского огневиски.
Как ни странно, но, по-моему, правы и те, и другие.
Papa и maman идеально подходили друг другу: так подходят кандалы заключенному или петля - висельнику. Мистер Забини был не прав только в одном – жалеть надо было не papa, а maman.
Daddy always thought that he married beneath him.
That's what he said, that's what he said.
When he proposed he informed my mother
He was probably her very last chance.
And though she was twenty-two,
Though she was twenty-two,
Though she was twenty-two,
She married him.
Папочка был уверен, что он женат не на ровне.
Так он и говорил, так он и говорил.
В день, когда он посватался к маме, он сообщил ей,
Что, возможно, он - ее последний шанс.
И хотя ей было всего двадцать два,
Хотя ей было всего двадцать два,
Хотя ей было всего двадцать два,
Она вышла за него.
«Я на твоем месте, Астория, запирала бы Коллопортусом окна и двери, чтобы удержать Драко больше, чем на час. Уж не знаю, что ты придумаешь, чтобы привести его в церковь. Неужели ты веришь, что он с тобой навсегда? Не надейся, ты лишь временное пристанище. Драко любит иногда заниматься
благотворительностью», - незадолго до свадьбы бросила моей матери Панси Паркинсон, постаравшись, чтобы ее слова достигли ушей каждого из гостей бала. Maman тогда, как мне кажется, сказала глупость в ответ: «Он дал слово Малфоя, что мы обвенчаемся. Я верю ему». Но такова уж моя мать – легкая добыча для хищниц вроде Паркинсон… Хотя куда большей глупостью было подробно описать эту сцену в дневнике, а потом забыть помятую книжицу на кофейном столике, где ее мог подобрать кто угодно, даже дед.
К счастью, дневник нашел я.
Не зная, что это личная вещь матери, я сначала принял его за один из блокнотов, где отец записывает цифры, связанные с покупкой и продажей акций. С детства меня готовили к тому, что рано или поздно я стану управлять капиталами Малфоев, поэтому я, не ожидая подвоха, заглянул в книжицу. Я тут же понял, что именно читаю, но не мог заставить себя закрыть дневник и сделать вид, будто никогда его не открывал. Я прочел все.
Это было семнадцатое декабря две тысячи пятнадцатого года.
День, когда я понял, что ненавижу отца.
Я наизусть могу цитировать строки из дневника maman.
Хотя я в тот же день подложил неприметную книжечку в ее письменный стол, порой слова и целые фразы всплывают у меня в голове, заставляя в бессилье сжимать кулаки.
10 августа 1998 г.
« - Ты не представляешь, Астория, как тебе повезло – стать женой Драко Малфоя. Никто другой в здравом уме не предложил бы тебе руку и сердце. А нас с тобой связывают вещи куда более прочные, чем любовь и брак.
- Что именно? – я нерешительно взглянула на него. Драко даже не повернул головы.
- Нас с тобою связывают взаимовыгодные условия. Благодаря тебе и мистеру Гринграссу я на свободе, занимаю престижную должность в Министерстве и волен делать, что захочу. А благодаря мне ты можешь быть уверена, что не умрешь старой девой».
23 декабря 1999 г.
«Вечером был прием у Паркинсонов. Я плохо себя чувствовала: голова кружилась, тошнило, но Драко мне не верил и считал все жалобы притворством. Он решил, что я не хочу видеть его друзей и ищу лишь повод, чтобы лишний раз не встречаться с ними. Накричав на меня, Драко выбежал из дома, аппарировал от дверей, даже не обернувшись. Я не знаю, как мне быть».
24 декабря 1999 г.
«Драко не вернулся вчера. Весь сегодняшний день я просидела у окна. Я волнуюсь за него.
И, похоже, я жду ребенка. Во всяком случае, зелье, определяющее наличие беременности, показывает, что это так».
26 декабря 1999 г.
«Он вернулся под вечер. Пьяный. Злой. Голодный.
Ворвался в обеденный зал, накинулся на еду, словно несколько дней не ел. От него пахнет виски и другими женщинами. Пожалуй, это не лучшее время сообщать о ребенке».
5 февраля 2000 г.
«Драко сказал, что если первой родится девочка, а не мальчик, надо от нее избавиться. Конечно, Драко был не совсем трезв, но что, если он на самом деле думает так?».
Life with my dad wasn't ever a picnic
More like a "Come as you are."
When I was five I remember my mother
Dug earrings out of the car
I knew they weren't hers, But it wasn't
Something you'd want to discuss.
He wasn't warm.
Well, not to her.
Well, not to us
Жизнь с отцом была мало похожа на сказку:
Скорее суровая реальность.
Когда мне было пять, я помню, как мама
Вытащила сережку из машины.
Я знала, что это чужое, но
Такие вещи не хочется обсуждать.
Он не был добр.
По крайней мере, не к ней.
По крайней мере, не к нам.
Со стороны всем казалось, что мы живем счастливо. На приемах улыбки словно приклеивались к нашим лицам, так, что скулы сводило от постоянного напряжения.
«Какая чудесная пара!» - говорили, скаля зубы в притворной ухмылке, гости, чтобы потом, за нашими спинами, обсудить новые донжуанские похождения papa. Я никогда не считал, сколько длились его связи с разными женщинами, но слышал, что он меняет их, как перчатки.
«Ты должен гордиться своим отцом», - дед изрядно постарел, но не забывал напоминать о главной обязанности почтительного сына в этом доме. А я молчал, с ненавистью вспоминая, как в прошлые выходные жег в камине чей-то голубой шейный платок, небрежно брошенный аляповатым пятном на красном ковре. Я старался не давать maman лишних поводов для печали, для боли, но она и сама все прекрасно понимала, заставляя себя вновь и вновь играть роль «счастливой супруги Драко Малфоя».
Меня зовут Скорпиус Малфой.
Мои ровесники-слизеринцы мечтали бы оказаться на моем месте.
А я был бы рад родиться в семье Уизли. Говорят, они живут душа в душу.
