И ты улыбаешься.Гл.1, 2 - пейринг Беллатрикс/Сириус.
То, что они думали друг о друге. То, что мучило обоих, но умалчивалось - ото всех остальных.
А, боян, как обычно.
Гл.3 - гермидрака, Белла/Сириус - намеками
Гл.4 - Тедди Люпин/Виктория Уизли, глава на удивление дженова
- А что… что вы делаете, когда вам больно?
- Я? Улыбаюсь, конечно.
(с)
Ты ненавидишь его.
Ты ненавидишь его всего, от завитка темных волос на затылке до синих смеющихся глаз.
С тех пор, как ему исполнилось три года, этот мальчишка изо всех сил старается вывести тебя из состояния шаткого душевного равновесия. И ты не можешь отрицать, что твой кузен Сириус – именно тот, кому это удается в полной мере.
Хуже того – твоим сестрам, кажется, нравится смотреть на то, как он мучает тебя. Но Нарцисса и Андромеда всегда тебя недолюбливали – хотя ты не вполне понимаешь, за что.
И, когда он предлагает – под видом игры – очередную пытку для тебя, ты лишь гордо поднимаешь непокорную голову и соглашаешься. Хотя, по-твоему, худшего времяпровождения, чем игра в карты, человечество еще не придумало.
Но вы играете на желание, и это на время успокаивает тебя – можно не искать в его действиях подвоха.
Ты слишком честолюбива для того, чтобы позволить ему выиграть. Твои сестры достаточно умны для того, чтобы сообразить, что им стоит тебе поддаться. И вскоре ты торжествующе смотришь в эти пронзительные синие глаза, стараясь не замечать танцующие в них смешинки.
И придумываешь, как бы получше наказать этого вздорного сорванца.
- Ну-ну, посмотрим, на что ты способна, Белла, - неожиданно говорит он, и ты мгновенно вспыхиваешь, уязвленная его насмешливым тоном. Все тщательно продуманные планы вылетают из хорошенькой черноволосой головы, и остается только брякнуть первое, что пришло на ум:
- Поцелуй Нарциссу!
И сидишь, покраснев, и чувствуя себя полной дурой. Смотришь, как он сначала минут десять выпрашивает у нее позволения. А потом – мило, по-родственному целует в щечку.
С тобой он никогда не бывает хоть сколько-нибудь вежлив.
- Знаешь, Белла, - говорит он, поднимаясь, и отряхивая с колен невидимые пылинки, - Вот если бы ты велела, чтобы я поцеловал тебя - это было бы действительно мерзко.
Тебе тринадцать лет. Ты во всех отношениях умнее, лучше и талантливее этого заносчивого мальчишки. И у тебя тоже есть гордость.
Но ты вовсе не хочешь, чтобы твои сестры увидели, насколько тебе больно.
И ты улыбаешься.
Ты последний год учишься в Хогвартсе и, как назло, постоянно натыкаешься на кузена и его гриффиндорских дружков. Удерживаться от того, чтобы плюнуть им вслед, становиться все труднее.
Твоя ненависть к нему с годами лишь растет, и, если говорить начистоту – его слава сердцееда тоже немало способствует этому. Ты сама не знаешь, что творится с тобой иногда – но за одно то, что сердце при виде его улыбки и весело блестящих глаз начинает учащенно биться, ты готова кузена проклясть.
И, если тебе приходится с ним говорить, ты не можешь думать о Сириусе иначе, чем о предателе крови, хотя он по-прежнему носит фамилию Блэк.
То, что он учится в Гриффиндоре, уже можно счесть достаточным поводом для того, чтобы не здороваться при случайных встречах.
Но однажды вечером, торопливо возвращаясь в свою гостиную, ты застаешь такую картину: твой мерзкий кузен целуется в коридоре со смазливой блондиночкой из Хаффлпафа. И, не замечая тебя, он с придыханием говорит ей на ушко:
- Да, ты на многое способна, детка…
И ты стрелой проносишься мимо, прижав ледяные ладошки к горящим щекам.
Похоже, этому субъекту совершенно незнакомы такие понятия, как «верность» и «родовая честь».
В этом ты, несомненно, его превзошла. Да, ты действительно достойна своего имени.
И ты улыбаешься, не зная, что в спину тебе напряженно смотрят ясные синие глаза.
Сегодня – день твоей помолвки, только твой день, но именно его выбирает тетя Вальбурга, чтобы сообщить родственникам о том, что Сириус Блэк ушел из дома.
Да, даже на расстоянии этот нахал умудряется все тебе испортить.
Твой жених совсем не такой. Он мил, обходителен и так же, как и ты, печется о чести своего рода и чистоте крови. То, что в хитрости ему тоже не отказать, ты предпочитаешь умалчивать.
И все с тобой сегодня действительно ведут себя на удивление приятным образом. И ты, изо всех сил впиваясь ногтями в нежную кожу рук, пытаешься сдерживаться, чтобы не накричать на гостей, приехавших на твой праздник.
И постоянно отгоняешь от себя навязчивый образ худощавого черноволосого паренька, который встает перед глазами каждый раз, когда ты смотришь на Родольфуса Лейстренджа.
Принять свой жребий оказывается не таким легким, как тебе казалось раньше. И почему-то все время кажется, что вещи стоят не на своих местах, гости чрезвычайно унылы и в доме не хватает чего-то очень важного.
Этого не хватает в сердце, и ты осознаешь это только тогда, когда невзрачная сова приносит тебе записку с поздравлением о заключении помолвки.
Она без подписи, но, когда ты читаешь пару строк, написанных внизу, под текстом поздравления, то с легкостью опознаешь отправителя.
« Ну что, сестренка, все еще пытаешься доказать мне, что способна на многое? Не трудись».
Перечитываешь это снова и снова, до тех пор, пока текст намертво не врезается в память.
Сейчас тебе как никогда сильно хочется убить Сириуса Блэка.
И ты улыбаешься.
Много лет спустя, когда ты сидишь в Азкабане, вполне поплатившись за свои – без сомнения, чрезвычайно правильные - взгляды и идеи – ты узнаешь о том, что твой мерзкий кузен, оказывается, тоже здесь.
Ваши камеры расположены далеко друг от друга – стражи позаботились о том, чтобы родственники не имели возможности пересечься.
Но тебе хватает осознания того, что где-то здесь, рядом, все еще горят теплым светом синие глаза.
И того, что Сириус, оказывается, далеко не так безнадежен, как ты когда-то считала.
Наверное, именно это и поддерживает в тебе жизнь все время заключения.
И ты улыбаешься, наконец поняв, как сильно вы похожи.
Но война все расставила по местам, и ты понимаешь, что всегда ошибалась.
Старое чувство до боли теснит грудь, и ты думаешь, что это ненависть – да, конечно же, ты все еще терпеть не можешь его, предателя чистой крови.
Обманывать себя получается на удивление легко, и ты, подпитываемая этим чувством, спешишь в Отдел Тайн – вместе с такими же одержимыми.
И то, что твоим противником становится он – не иначе, как предначертано свыше. Ты – отомстишь. Ты – сможешь, ты справишься…
Но растерянное выражение не сходит с твоего лица, и все заклинания бьют мимо, не находя своей цели.
Потому что – неожиданно для себя – ты увидела боль в этих синих глазах.
Но его крик быстро развеивает наваждение. Только этих слов и можно было ожидать от него, мерзкого ублюдка, предателя…
— Ну же, давай! Посмотрим, на что ты способна!
И ты, мгновенно, словно получив удар под дых, выпускаешь из палочки красный луч.
А он и не думает уклониться.
И сейчас, с невыносимой болью в сердце глядя в его лицо – все то время, пока он медленно падает за арку – ты смеешься.
Просто потому, что улыбаться больше нет сил.
А еще через два года смерть находит тебя сама. И кажется, что из синих глаз Молли Уизли на тебя смотрит он – человек, которого ты ненавидела всю свою жизнь.
Ненавидела, потому что он однажды сказал, что чувство «любовь» недоступно пониманию леди Беллатрикс Блэк.
И ты имела смелость в это поверить.
А сейчас уже ничего не исправить, и навряд ли, если Бог есть, после смерти вы окажетесь за одной чертой.
Это не то, на что стоит надеяться.
И ты отступаешь, создавая для окружающих иллюзию того, что ты не сама выбрала подобный исход поединка. Что Молли Уизли действительно победила тебя, любимицу и правую руку Темного Лорда.
Луч, вырывающийся из ее палочки, летит неожиданно медленно – и с силой ударяет тебя в грудь.
Глядя стекленеющими глазами в равнодушное небо, ты неожиданно удивляешься его синеве.
И ты улыбаешься.
