Бесконечность

Замки

Замки.

Джордж.

Джордж не любит закрытые двери. С детства не любил. Ему казалось, что там что-то прячут и — обязательно — от него. Поэтому Джордж всегда лезет отпирать замок, смотреть, подглядывать. Это, конечно, нехорошо — мама сто раз это говорила — но Джордж ничего не может с собой поделать.
Джордж не любит закрытые двери. Поэтому, когда Фред запирается от него, уходит в себя, скрывается, словно они — не братья, словно они — не близнецы, Джордж не знает, как ему быть. У Фреда никогда не было тайн, не от него.
А теперь она у него есть. И имя этой тайне — Анджелина Джонсон.
Анджелина вся состоит из загадок, что так не любит Джордж. Начиная с улыбки — о, Джордж ее терпеть не может, эту улыбку, понимающую и заигрывающую, — и заканчивая острым, опасным взглядом, который предупреждает.
О чем — черт его знает. Джордж просто чувствует, каждой своей клеточкой, что Анджелина так и кричит: не подходи, опасно.
Он слышит. Фред — нет.
Вероятно, он просто подобрался слишком близко. Наверное, так и есть. Когда Анджелина — Энджи, чтоб ее, — рядом, Джордж и то не может соображать. Просто смотрит на тонкие пальцы, играющие с черными прядками, на гладкую, шоколадную кожу, на четко очерченные губы, влажно поблескивающие — ему кажется? — и ощущает то, что, вероятно, ощущает Фред. Анджелина затягивает — правильная, неправильная, такая храбрая, такая трусливая, когда дело касается темноты и гроз, такая верная, такая смешливая, что запросто оценит, как шутку, мышь в сумке, — и Джордж поддается ей. Закрывает глаза на запертые двери.
У нее какие-то дела с Фредом? Отлично.
Он о них не знает? Еще лучше.
Брат не говорит с ним неделями и торчит у озера со своей бесценной Анджелиной? Совсем круто.
Джордж не любит закрытые двери. Может, потому что за ними скрывается самое сладкое и самое желанное.
Может, потому что за закрытыми дверьми всегда что-то чужое.
Может, потому что он мечтает, чтобы за его закрытыми дверьми была Анджелина.

Фред.

Фред, конечно, далеко не самый организованный человек на свете. Да что там, он до сих пор не может понять, почему нужно раскладывать вещи по полкам, половину запихивать в сундук, а оставшееся красиво повесить на плечики и убрать в шкаф. Это глупо, считает он. Если ваш носок валяется под кроватью, а его пара — висит на светильнике, вы всегда легко их найдете. Совсем другое дело копаться в ящиках и зарываться в горах ткани, только бы отыскать чертову футболку.
Но есть кое-что, в чем Фред организован. Это не домашние задания, учебники и тому подобная фигня. Это его личные вещи — и они действительно личные. В них нет места даже его изобретениям, приколам, придуманным с Джорджем, или, к примеру, украденному у Филча вечность назад клоунскому носу, который пищит каждые двадцать секунд и выдает идиотскую шутку — ценное приобретение, между прочим.
Нет, он хранит под замком, в маленьком сундучке — ужасно сентиментально, не так ли? — всякую глупость, которая совсем не глупость: там есть кольцо, подаренное Анджелиной, есть заколка, которую она потеряла, а он — нашел, и не подумал вернуть, и есть их колдография.
Три жалкие вещички, запертые на сотни заклинаний и спрятанные под пятью оберегами. Кольцо он бы носил, что уж там. Просто Джордж смотрел на него с таким выражением лица, что поначалу Фред предпочел сначала носить его на шее, на цепочке, но Джордж — заметил, ухватил взглядом и нахмурился.
Фред готов на многое, но не готов терять Джорджу — пусть ему и непонятно, с чего тот вдруг взъелся на него. Поэтому кольцо перекочевало в сундучок.
Анджелина увидела, конечно, что он больше не носит ее подарок, но ничего не сказала. Улыбнулась, когда он принялся оправдываться, и заявила, что все в порядке, что ничего страшного.
Фред ей поверил. А как иначе?
И Джордж больше не морщился, как будто ему в рот запихнули флоббер-червя.
С заколкой отдельная история. Анджелина обычно собирает волосы в хвост — ну, удобно, челка на лицо не падает, да и на тренировках проще, — но однажды — всего раз подобное было — она спустилась в гостиную такая…
Фред потом еще долго смущался — Джордж частенько передразнивал его физиономию, когда он увидел Энджи.
Она была красивая, красивее, чем обычно. Темные, густые прядки кто-то — судя по довольному виду, это была Кэти, — закрутил во вьющиеся локоны и прихватил заколкой — разноцветная бабочка с широко раскинутыми крыльями. Фред думал, что прибьет каждого, кто проезжался по Энджи — по его Энджи! — восхищенным взглядом. Он даже начал было вопить, но тут…
В общем, на глаза попался Джордж. Вот уж чья физиономия была воплощением поклонения. Фред, конечно, потом ни словом не обмолвился. Зачем?
Анджелина терпела ровно до обеда: крутилась, дергала прядки, нервно смеялась над очередным комплиментом, но после того, как к ней подкатил Монтегю — Монтегю, понимаете! — с предложением сходить в Хогсмид вместе, она потащила Кэти, по ее словам, разрушать созданного ими монстра.
Монстра убрали, Анджелина стала собой обычной. Вернулась в Большой Зал, уронила заколку на стол и принялась за пирог.
Фред незаметно положил заколку в карман. И издевательски пропел, что прическа Анджелины теперь напоминает прически тех маггловских музыкантов, которыми она так заслушивалась — кудряшки никуда не делись.
Анджелина в ответ отобрала у него пудинг.
А Джордж все равно смотрел.

Колдография — шутка, не больше. Они сидели у озера, когда к ним подлетел Джордж с украденным у Колина колдоаппаратом и заголосил, что они должны снять кальмара. Анджелина фыркнула, взяла колдоаппарат, усадила близнецов под дерево и, приказав улыбаться, нажала на кнопку.
Джордж долго возмущался, что у него взгляд стеклянным вышел, несмотря на то, что картинка — живая. Фред не упомянул, что он у него всегда такой, когда Энджи рядом. Поднялся и сказал, что сфотографирует их вместе.
Анджелина не отказалась — с чего бы? — а Джордж дернулся. Но послушался.
Но когда он собрался снимать брата с Анджелиной, пришел разозленный маленький Криви и вернул себе колдоаппарат. И ушел, сопя под нос, и не слушая просьб сфотографировать Анджелину с Фредом.
Поэтому Фред хранил в сундучке колдографию Джорджа с Энджи. Отчего-то так было спокойнее.
Кто его знает, зачем он так прятал эти вещи. Ну, подумаешь, Джордж бы обозвал его девчонкой, что с того?
Но Фред не собирался никому ничего показывать. Он с таким упорством накладывал одно заклинание за другим, что, заставший его за этим делом Ли, фыркнул, что ящик даже после его смерти никто не откроет.
Его и не открыли, кстати.