Глава 3— Итак, мальчики и девочки, если у кого-то из вас остались иллюзии относительно планов на рождественскую ночь, смею их развеять. — Хаус сидел на стуле, задрав ноги на стол и помахивая папкой с историей болезни своего странного пациента.
— Вам это греет душу, верно, Хаус? Своих-то планов у вас наверняка не было, — недовольно ответил Форман.
— Ну почему же? Я надеялся испортить рождество Уилсону, но судьба дала мне возможность расширить круг потенциальных жертв моего дурного характера, — усмехнулся Хаус.
— Пациента стабилизировали, думаю, до утра его состояние не изменится, — сказала Тринадцать.
— Ты открыла в себе дар прорицания? Откуда такая уверенность в том, что пациент не отдаст концы до того момента, пока тебе не надоест плясать под «Джингл Бэллс»? — саркастично спросил Хаус. — Итак, какие идеи насчет сердечного приступа?
— Возможно, мы слишком поздно начали детоксикацию, сердце не выдержало, — предположил Форман, меланхолично глядя на Тринадцать.
— Это нам ничего не дает, — возразил Хаус. — Я хочу идеи, которые позволят нам поставить его на ноги.
— А может, токсины в его организме, напротив, поддерживали его? — заметила Тринадцать. — Если он принял противоядие до укуса, вполне возможно, что сейчас мы активно выводим его из организма, и яд начинает действовать активнее.
— Мы ему ввели вакцину от змеиного яда, — возразил Форман.
— Но мы так и не выяснили, что это была за змея, — парировала Тринадцать. — Что, если в ее яде есть токсин, который мы просто не смогли опознать?
— Да, анализы крови дали нам простор для фантазии — заметил Хаус, крутя трость в руке. — И неизвестные токсины я бы не стал исключать.
— Хаус, вы всерьез верите, что этот сумасшедший смог в домашних условиях состряпать себе противоядие лучше, чем то, что есть у нас? — Форман поднял бровь и испытывающе посмотрел на шефа.
— Ну… — протянул Хаус, задумчиво глядя в потолок, — я бы не стал исключать такую возможность. То, что он активно работал с различными химическими веществами — бесспорно. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на его руки. А из нашей с ним непродолжительной беседы я сделал вывод, что он, конечно, псих, но далеко не идиот.
— Если он раздобыл змею, неизвестную современной науке, то вполне мог иметь и противоядие, — неуверенно сказала Тринадцать, попеременно глядя на мрачного Формана и пребывающего в странной задумчивости шефа.
— Может, он состоит в тайной организации змеепоклонников, которая вывела особый сорт змей? — мечтательно произнес Хаус.
— От всех этих построений несет чистым бредом! — заявил Форман, демонстративно углубившись в чтение истории болезни странного пациента.
— Ну почему же? — спросил Хаус, косясь на подчиненного. — В этом субъекте определенно что-то есть от сектанта. Эх, как я не вовремя отпустил Картнера, может, он тоже тайно поклоняется Кали? Они бы нашли общий язык…
— Давайте уже закончим с бредовыми предположениями? — сказал Форман. — То, что пациент принял противоядие, вполне возможно, но мы не знаем его состав, а вводить в него токсины обратно…
Форман обреченно махнул рукой, показывая таким образом, что он думает об этой идее.
— Надо спросить у пациента, что он принимал, и тогда мы все узнаем, — возразила Тринадцать.
— Насколько я смог понять, он не демонстрирует желание общаться, — сказал Форман и, тяжело вздохнув, продолжил: — Честно говоря, у меня слишком большие сомнения в его вменяемости, чтобы принимать его слова на веру.
— Иногда близость к смерти здорово прочищает мозги, — заметил Хаус, глядя на входную дверь, словно бы ожидая кого-то.
— При таком отравлении я могу подозревать у него органические поражения мозга, и тут уже никакая близость к смерти не поможет, — весомо возразил Форман.
— Но ведь ты не уверен насчет его мозга? МРТ и КТ не делал? — с глумливой улыбкой спросил Хаус.
— Не делал, — мрачно подтвердил Форман.
— А неадекватное поведение — недостаточное основание для таких исследований? — язвительно спросил Хаус, пристально глядя на подчиненного.
— Хаус, чего вы добиваетесь? У нас остро стоял вопрос его выживания после отравления, а вменяемость…
Форман не закончил, потому что в кабинет вошла пожилая медсестра, которую Хаус явно ожидал.
— Он меня звал, я прав?
— Да, — ответила медсестра, всем своим видом показывая, что работать гонцом ей не нравится.
— Скажите, он ведь умолял, чтобы я пришел? — со счастливой улыбкой спросил Хаус, вставая с кресла.
— Не умолял, — без выражения сказала медсестра и вышла из кабинета.
— Возможно, наш Санта созрел для признания. Пойду поговорю с ним.
— Не думал, что он так быстро очнется. Я все-таки запишу его на МРТ и ЭЭГ, — Форман встал с места и направился к двери вслед за боссом.
— А я пойду с вами, Хаус, — сказала Тринадцать.
— Нет, сиди здесь, тайна исповеди не должна быть нарушена. С Форманом тоже не ходи, а то знаю я вас… Аппарат МРТ придумали не для романтических свиданий. Хотя… — Хаус мечтательно улыбнулся, представив в нем обнаженную Кадди.
— Я правильно понял, что вы предложили этому субъекту некую сделку? — вырвал его из сладких грез Форман, повернувшись у порога.
— Какие сделки с умирающими пациентами?! — картинно возмутился Хаус. — Я дал клятву Гиппократа!
— Все ясно, — криво улыбнувшись, сказал Форман и вышел за дверь.
Хаус прошел по коридору в палату интенсивной терапии, где лежал Снейп. Тот был еще бледнее, чем когда они в последний раз разговаривали. Казалось, что пациент без сознания, однако Хаус знал, что он неплохо умеет притворяться.
— Я снимаю перед вами шляпу, вы покорили меня своим талантом к симуляции, — весело сказал Хаус, придвигая стул поближе к кровати больного.
— Я не симулировал, — слабо возразил Снейп, открывая один глаз.
— У вас проблемы с лицевыми мышцами? — заинтересовался Хаус, вплотную приблизившись к пациенту. Снейп отодвинулся от него с выражением брезгливости на лице.
— Нет, вы мне просто не нравитесь.
Хаус вскинул бровь и вопросительно посмотрел на Снейпа. Тот также приподнял бровь, демонстративно открыл оба глаза, пару раз поморгал.
— Довольны?
— Я буду доволен, только если узнаю о вас все, — азартно ответил Хаус, откидываясь на спинку стула.
— Боюсь, это будет дорого вам стоить, — без выражения сказал Снейп.
— Не уверен. Пока ваше молчание обходится дороже вам.
— Тут вы отчасти правы, — устало согласился Снейп, закрывая глаза, а потом неожиданно спросил: — Какое сегодня число?
— Двадцать четвертое. А что?
— Какого месяца?
— А вы как думаете? — с интересом спросил Хаус.
— Боюсь, что декабря, — обреченно ответил Снейп, не открывая глаз.
— А какой месяц вас устроил бы больше?
— Май.
— А вы, оказывается, романтик. Впрочем, мы отвлеклись от темы, я думал…
— Романтика тут ни при чем, — перебил его Снейп. Он наконец открыл глаза и приподнялся на подушке. — Сколько времени я здесь нахожусь?
— Почти три дня… А у вас есть другая версия?
Хаус внимательно посмотрел на Снейпа. Его странные вопросы навели его на мысль, что тот снова бредит. Впрочем, вид странного пациента был такой, словно он производит в уме какие-то сложные подсчеты. Хаус понял, что в таком состоянии он может провести еще много времени, поэтому решил нарушить молчание.
— В честь наступающего Рождества и того простого факта, что у вас есть шанс до него не дожить, сделайте мне подарок — расскажите, что с вами произошло.
— Меня укусила змея, — медленно и не сразу ответил Снейп, выходя из задумчивости.
— Это уже не новость, — иронично возразил Хаус со скорбным выражением лица. Снова повисло молчание. Снейп открыл глаза и пристально посмотрел на врача.
— Это была необычная змея, — спустя минуту выдавил он.
— Так мы будем разговаривать как раз до Рождества, — нетерпеливо сказал Хаус. — Что это была за змея?
— Ее имя вам ничего не даст. И вы не сможете мне помочь, у вас нет средства, способного обезвредить этот яд.
— А у кого оно есть? — заинтересованно спросил Хаус.
— У меня.
— Ну что же вы сразу не сказали? — рассмеялся Хаус. — Доставайте его немедленно, мы вас выпишем, и дело с концом.
— А какой сейчас год? — неожиданно спросил Снейп. Хаус глумливо улыбнулся. Он надеялся, что разговор с пациентом будет более продуктивным, и его странные вопросы наводили его на мысль о бесполезности этой беседы.
— А вы как предпочитаете считать? От сотворения мира? По календарю майя?
— От Рождества Христова меня вполне устроит, — с раздражением сказал Снейп.
— Две тысячи седьмой. Самый его конец. Только не говорите, что вы прибыли из будущего и наряд, в котором вы ко мне завалились — последний шедевр Дольче и Габбана. Я этого не переживу.
Хаус открыл рот и закатил глаза в притворном обмороке, а потом откинулся на спинку стула, нетерпеливо крутя в руке трость. На лице Снейпа очень быстро сменилась целая гамма эмоций.
— Кстати, насчет одежды… Верните ее немедленно.
— Она в полиции, — равнодушно ответил Хаус, глядя сквозь стеклянные стены палаты на проходящую мимо Кадди в красном обтягивающем платье. Это явление заставило его забыть о пациенте и неожиданно вспомнить, что его планы на Рождество до сих пор не определены. А ведь было бы весьма кстати нагрянуть к Кадди с бутылкой итальянской шипучки и…
— Вы можете ее достать? — услышал он настойчивый, видимо, уже не первый раз заданный вопрос пациента.
— Кого? Впрочем, я могу достать кого угодно. И Кадди тоже.
— Какая еще Кадди? Я говорю о своей палочке! — в бессильном гневе сказал Снейп, его тяжелый взгляд заставил Хауса вернуться к действительности.
— Палочке? — не понял Хаус. — Вы так называете свой половой член?
— ЧТО?! — Снейп вытаращил глаза, и его руки потянулись к Хаусу в неконтролируемом порыве его задушить. Хаус оттолкнулся от кровати и отъехал на стуле в сторону, не давая ему такой возможности. Снейп, прерывисто дыша, опустил руки и откинулся на подушку. В его глазах читались ненависть и бессилие.
— Давайте вернемся к вашей змее… И в этот раз я совершенно не намекаю на ваш… — Хаус многозначительно улыбнулся. — Итак, вас укусила змея, название которой для вас — священная тайна… Противоядие у вас есть, но вы его не принимаете по каким-то высокодуховным причинам. Вероятно, его можно пить только в мае, а в декабре вам Заратустра не велит. Кроме того, вы — пришелец из будущего, посланный к нам с особой миссией, чтобы остановить Вселенское Зло, набирающее силу в Мордоре или в России, координаты пока уточняются. Я ничего не перепутал?
— Вы в своем уме? — презрительно спросил Снейп, поднимая бровь.
— Если кто здесь не в своем уме, то это…
— Змею звали Нагайна, — нетерпеливо перебил Снейп. — Вам это о чем-нибудь говорит?
— Ну, Киплинга я в детстве читал, — ухмыльнулся Хаус.
— Какой еще Киплинг? — почти возопил Снейп.
— Ну, тот, который Рикки-Тикки-Тави придумал.
— Это заклинание? — удивленно спросил Снейп.
— Ну, тут бы Киплинг с вами поспорил, — смеясь, ответил Хаус. — Хотя Нагайну это заклинание точно тогда победило. То ли задушило, то ли загрызло, точно не помню. А еще у этого заклинания была острая мордочка, пушистый хвост и склочный характер.
— Не разговаривайте со мной, как с идиотом, — сказал Снейп, ругая себя за то, что сказал лишнего.
— Ну а как с вами разговаривать, если на все мои вопросы вы либо не отвечаете, либо несете какую-то несусветную чушь?
— Чушь?! — взвился Снейп. — Да вы сами постоянно несете всякий вздор! Это не я тут брежу о каком-то Киплинге и его пушистом хвосте. И ни о каком Мордоре, Рикки-Тикки-Тави и вселенском зле не знаю и знать не хочу! К вам я попал случайно, и вы не представляете себе, как я об этом сожалею.
В последнюю фразу он вложил весь сарказм, на который был сейчас способен. Теперь был черед Хауса поднимать бровь.
— Если вы мне не соврали насчет текущей даты, — продолжил Снейп, — противоядие, которое мне могло бы помочь, давно испортилось. Мой единственный шанс выжить — получить палочку, которая была в моей одежде.
Снейп посмотрел Хаусу в глаза и увидел там разочарование. То, что маггловский врач окончательно убедился в его помешательстве, было ясно безо всякой легилименции.
— Я понимаю, что мои слова могут казаться вам чушью. И если бы я мог обойтись без вашей помощи, будьте уверены, я бы с вами и словом бы не обмолвился. — Снейп криво улыбнулся. — Но так случилось, что я в некотором роде оказался от вас зависим. Вы вливаете в меня лекарства, от которых мне только хуже. Мой сердечный приступ был результатом вашего нелепого лечения. И вы сами это знаете. Сейчас вы говорите, что хотите вылечить меня. И я вам почему-то верю.
— Это должно мне льстить? — спросил Хаус, прищуривая глаза и расплываясь в ехидной улыбке.
— Когда я попал сюда, я был готов к смерти, — не обращая внимания на реплику Хауса, сказал Снейп. — Но ваши манипуляции с моим телом дали мне понять, что спокойно умереть здесь не дадут. После этого у меня появилось такое желание выжить, какого я не помню за всю свою жизнь. Что ж, если вы действительно хотите меня вылечить, вам придется раздобыть палочку, которая была в моей одежде.
— Зачем она вам?
— Я и так сказал вам слишком много.
— Боже мой, вы все-таки шпион? Мне сотрут память? — в притворном ужасе воскликнул Хаус, отходя к двери. Снейп понял, что тот сейчас уйдет и велит медсестре сделать ему очередной укол маггловского сонного зелья. Нужно было срочно что-то предпринять.
— Вы думаете, что наш разговор не имеет смысла. Вы считаете меня сумасшедшим, и сейчас вы убедились в том, что те исследования, которым меня подвергнет Форман, необходимы. — Снейп поморщился. — КТ, МРТ и ЭЭГ… Вы действительно думаете, что я на это соглашусь?
Снейп поднял взгляд на Хауса. Тот пребывал в легком удивлении.
— Кроме того, — уверенно продолжил Снейп, не спуская взгляда с врача, — вы собираетесь еще раз углубиться в анализы крови… моей крови, сделать их по новой… Предупреждаю сразу — я буду сопротивляться. Вы чувствуете досаду на то, что не можете разгадать мою загадку, вы надеялись, что я вам сейчас все выложу, после чего вы придумаете изящный выход из ситуации. И сейчас вы разочарованы во мне. Еще вы неожиданно вспомнили, что на Рождество у вас нет никаких планов, и что Уилсон избегал говорить с вами об этом. Сейчас вы хотите зайти к нему и выяснить, чем он собирается заняться ночью, и главное, с кем. Вы хотите расстроить его планы и сподвигнуть его на поход в… стрип-клуб на всю ночь. Еще вас очень волнует женщина по имени Кадди. Вы думаете о ней столь часто, что я подозреваю, вашу «палочку» вы не доставали уже очень давно…
— Это был сеанс чтения мыслей?
Снейп многозначительно промолчал.
— Хорошо, — медленно сказал Хаус. — Теперь моя очередь. Вы хотите произвести на меня впечатление и путем простых логических выводов и обрывков подслушанных от врачей сведений выдаете мне очевидные вещи, думая, что я на это куплюсь. Но я готов сделать вид, что верю вам, и даже выполню вашу просьбу, но взамен вы позволите мне обследовать и лечить вас так, как я считаю нужным. Идет?
— Сначала моя одежда и палочка, — попытался настоять Снейп.
— Ой, я так люблю торговаться! Мы так можем до ночи…
В этот момент в палату вошел Форман.
— МРТ и ЭЭГ можно делать прямо сейчас.
— Видите, я вас опередил! — воскликнул Хаус.
— Я никуда не пойду, — отрезал Снейп.
— Никуда идти не надо, мы вас повезем, — спокойно сказал Форман.
— Я буду сопротивляться, — предупредил Снейп.
— Мы вколем вам успокоительное, — возразил Хаус и с улыбкой посмотрел на пациента. Снейп перевел взгляд на Формана.
— Он считает, что успокоительные могут плохо сказаться на моем сердце. Он не станет их колоть. Кроме того, на ЭЭГ я должен быть в сознании, чтобы он смог правильно…
— Форман, ты слишком громко думаешь! — перебил его Хаус. — Думай потише.
Форман удивленно посмотрел сначала на босса, потом на пациента. Повисло молчание, во время которого Хаус вертел трость и пытался прийти к какому-нибудь устраивающему всех варианту.
— Я прямо сейчас позвоню в полицию и заберу оттуда ваши вещи, а вы прямо сейчас поедете проходить нужные исследования без сопротивления. Идет?
— Почему я должен вам верить? — спросил Снейп, чувствуя новый приступ усталости.
— Потому что у вас нет другого выхода, — ответил Хаус и вышел за дверь, не дожидаясь очередной партии острот и прочитанных мыслей.
