Глава 2День второй.
Пятое октября, 2012 год.
Третьего сентября я шла в учебный корпус как на каторгу. Первый учебный день. Первый учебно-курсантсткий состав. Первый взвод под моим руководством. Мы еще не встречались, потому что учеба у бойцов началась в тот день. Они до этого меня не видели – в штаб им дорога заказана, а мое место было именно там.
Двухстворчатая дверь зазывно поблескивала свежим лаком. За ней раздавался чуть слышный гул – меня ожидали мои курсанты.
Я опять оглядела себя с ног до головы. Капитанские погоны на аккуратно выглаженной рубашке, узкая юбка за колено, узкие сапожки на каблуке, распущенные не по уставу волосы – залог моего успеха. Ведь внешний вид очень важен для первого дня.
Глубоко вздохнув, я толкнула дверь и вошла.
Двадцать пар глаз уставились на меня в немом недоумении. Конечно, курсанты ожидали увидеть престарелого преподавателя, который ушел на пенсию. Они еще не знают, что я воспитатель их взвода вместо майора Маслова, ушедшего на повышение в штаб. Сегодня для мальчиков был день сюрпризов – это точно…
Я не успела дойти до учительского стола, как с первой парты вскочил голубоглазый парнишка и что есть силы протараторил:
- Товарищ капитан, первый взвод третьего курса прибыл на занятие полным составом. Отсутствующих нет! Сержант Белов!
- Вольно, сержант, - спокойно сказала я, давая понять, что я все-таки в первую очередь их преподаватель, а не военоначальник. – Молодцы, ребята. Меня зовут Елена Евгеньевна Сергеева. С этого дня я преподаю у вас «тактику» и являюсь вашим взводным воспитателем.
По аудитории прошелся возбужденный шепот.
Один их курсантов, с интересом меня разглядывая, усмехнувшись, прошептал:
- Ого, такую училку мне бы в казарму…
От такой дерзости у меня перехватило дыхание, но я постаралась сдержаться – не гоже старшему по званию реагировать на естественные эмоции юнцов, страдающих нехваткой гормональной разгрузки.
Я просто посмотрела в глаза юноше.
- Ваше имя, курсант.
- Александр Илюшин, товарищ капитан, - браво ответил боец.
- Звание.
- Сержант, товарищ капитан.
- Садитесь, товарищ сержант. Приступим…
Чуть улыбнувшись, я кивнула ему, говоря, мол, посмотрим кто кого. Но курсант покраснел. Необычная реакция для такого смельчака. По тому, как притих весь взвод я поняла – именно Илюшин лидер. Не Белов…
Весь день прошел как в тумане. Но, как ни странно, мои подопечные встретили меня хорошо. Они искренне обрадовались тому факту, что я теперь всегда буду рядом – женского внимания мальчикам явно не хватало. Они живо заигрывали со мной, шутили, пытались что-то выведать, подкидывая мне разного рода провокации. Я с улыбкой отвечала на их вопросы, стараясь тем самым выведать побольше о них.
Вот, например, теперь я знала, что взводный Белов, сержант Илюшин и курсант Русаков – три друга детства - мои земляки. Оказывается, они из того же города, что и я. Меня это приятно обрадовало. Ведь не часто встретишь таких милых парней так далеко от дома. Как-то так получилось, что уже в первую неделю они помогли мне больше с работой воспитателя, чем любая методическая литература.
А уже через какое-то время я поняла, Илюшин и Белов не по-детски в меня влюблены. Узнала я это случайно…
На практическом занятии по тактике я поставила «два» одному не очень ответственному курсанту Русланчуку. Он вполголоса обозвал меня офицерской шлюхой, надеясь, что я не услышу. Зря надеялся. В абсолютной тишине аудитории эти слова прозвучали набатом. Меня передернуло от мысли, что я не знаю, как реагировать на этот выпад. Выгнать его из кабинета, поставить в наряд, отстранить от занятий – методы, которыми пользуются истерички и те, кто чувствует себя неуверенными, и по своей сути совершенно бессмысленные. Русланчук обозлится на меня. Более того, он посчитает, что я чувствую себя оскорбленной, а это лишний козырь. Я не знала, что делать. Просто отвернулась к доске, чтобы скрыть смущение и обиду, и записала новую тему. В этот момент прозвучало:
- Сержант Русланчук, выйди из аудитории!
Я ошеломленно обернулась.
Илюшин с искаженным от злобы лицом встал напротив моего обидчика.
Русланчук молча собрал сумку и вышел, презрительно взглянув на меня.
Я понимала, что Саша защищал мою честь. Но не могла допустить такого самоуправства.
- Илюшин, сядь, - спокойно, но твердо сказала я.
- Елена Евгеньевна, он обидел вас, - возмущенно воскликнул Саша.
- Илюшин, - более жестко произнесла я, - здесь методы ленча неуместны. Я, и только я, вправе наказывать или не наказывать провинившегося. Русланчук показал свою слабость, ты – тоже. Сядь на место и запомни: со своими проблемами я смогу разобраться сама.
Знал бы он, как мне горько было говорить это все. Ведь он заступился за меня. Пусть по-детстки, пусть неумело, но он поддался порыву. Удивительный человек, этот Саша Илюшин.
Я посмотрела в его обиженное лицо и едва сдержалась, чтобы не попросить у него прощения. Нельзя. Я старше по званию. Такое проявление лояльности неразумно по отношению к курсантам – они будут считать себя вправе делать, что им угодно. А еще я боялась, что курсант Илюшин обиделся…
Аудитория молчала. Они не поняли моего поступка. Но они еще молодые. Они не понимают, что я должна оставаться старшей по званию, их командиром.
Проверять тетради с самостоятельными по «тактике» - дело неблагодарное. Самый скучный предмет в Академии. Схему, таблицы, тактические расположения. Все это обязательно разукрашено разными цветами. К десяти в глазах рябило. Но спать нельзя – я единственный дежурный преподаватель в расположении взвода.
Когда я дошла до тетради Илюшина, руки сами остановились на развороте. Я оглядела почерк курсанта. Красивый, я бы даже сказала аристократичный – узкие косые буквы, одна к одной. Так не всякая женщина пишет, а тут видно – старается. А ведь он не всегда был такой старательный. Например, в прошлом году «тактик» его еле на четверку дотянул, чтобы табель не портить. А тут сплошные «отлично». Надо же…
Я невольно погладила гладкие листы. Нравился мне этот парнишка. Ну и что, что ему всего двадцать. Вон, какой большой и сильный. А глаза… Какие у него потрясающие глаза – серые с голубыми крапинками. И улыбка такая открытая, по-мальчишески искренняя. Саша был эмоциональным, симпатичным, верным и надежным. Но вспыльчивым… Хотя, это же можно отнести к определению «эмоциональный»?..
Когда в дверь тихонько постучали, я чуть дернулась – не ожидала я никого в такое время. По уставу все спят.
- Да, войдите…
Я быстро сложила тетрадь и посмотрела на дверь.
Сказать, что я была поражена – ничего не сказать. В мой кабинет вошел Илюшин. Чуть взъерошенный, но гордый. Видимо долго думал, прежде чем пойти на этот неосмотрительный шаг. Ох, попахивает здесь неуставной любовью. Боялась я этого…
- Вам что-то надо, курсант?
Я старалась выровнять дыхание, чтобы унять колотящееся сердце. Почему меня волнует его присутствие? Я не страдаю от недостатка внимания, но парень определенно действует на меня… будоражаще.
- Елена Евгеньевна, я пришел поговорить с вами.
Было видно, что он волнуется. Но смотрит в глаза. Мужчина…
- А вам не кажется, курсант, что сейчас не время?..
- Нет.
- В таком случае, кругом…
- Товарищ капитан, Елена Евгеньевна, позвольте мне что-то сказать.
- Илюшин…
Его взгляд – такой ясный, такой быстрый, такой серьезный – заставил меня замолчать и «включить» женщину.
- Что у вас? – выдохнула я, понимая, что не могу просто так выгнать мальчишку за дверь. В конце концов, я должна быть ему благодарна.
- Я хотел извиниться перед вами за мой сегодняшний проступок.
Проступок? Я чуть не засмеялась. Да за меня в жизни никто кроме отца не заступался.
- Что вы имеете в виду? – Словно не поняла я.
- Вы можете наказывать меня. Но я все равно буду поступать так, как считаю нужным. Как чувствую…
- Курсант, вы не на войне. Вам незачем нарушать дисциплину, потакая своим принципам.
- Это не принципы, капитан. Это – честь и достоинство.
Гордо вскинув голову, Илюшин смотрел на меня сверху. В его глазах плескалось нечто похожее на восхищение и преданность. И я поняла. Именно тогда я поняла, что все не просто так…
- Саша, - начала я, - пойми, все, что сейчас происходит в твоей голове - не более чем плод твоего воображения, понимаешь? Я знаю, что ты ко мне неравнодушен, но я твой начальник, в конце концов…
- Но ведь и я вам нравлюсь?..
Улыбка, появившаяся на его милом лице, говорила о многом. Он был рад своему открытию.
- И с чего ты это взял? – Мне не нравилась эта игра, но не играть было невозможно – Илюшин был отчасти прав, он мне нравился.
- Вы смотрите на меня не так, как на других, Елена Евгеньевна. И знаете что?.. – Саша глубоко вздохнул. – Я все понимаю – неуставные отношения и все такое. Я понимаю, что вы можете пострадать, но вы мне все равно будете нравиться. Если не больше… - Я дернулась. В сердце что-то зажглось. – И я, и Белов, мы всегда будем вас защищать, вы уж простите. Так уж получилось, что мы оба… В общем… - Саша замялся. В свете настольной лампы я заметила, как заалели его щеки. – Никто вас больше не обидит. По крайней мере, никто из курсантов. Я обещаю.
- Ты еще совсем мальчишка, Саша, - покачав головой, прошептала я. - У меня «сверху» таких защитников хватает. Не стоит тратить силы и нервы на нечто эфемерное. Вы с Женей уже взрослые, вам скоро заканчивать Академию, и вам надо думать о будущем. А вы… Ладно, иди спать. Я все поняла. И… спасибо за то, что поступил, как мужчина. Но больше не стоит…
Я видела, как изменилось его лицо. Я видела, как отразилась его обида и замешательство. Но ведь я ничего не могла сделать – он младше меня… И даже если вдруг… Нет. Никогда. Нельзя.
- Простите… - тихо прохрипел Илюшин и выпрямился: - Разрешите идти, товарищ капитан.
- Свободен.
Странная получается ситуация. Белов и Илюшин готовы пойти лишний раз в наряд, но будут отстаивать мою честь. Как жаль, что на бумаге не передать всех чувств, что я сейчас испытываю. Прошло так мало времени, а все так запуталось.
Нельзя обижать парнишек, они действуют из лучших побуждений. Но поощрять тоже нельзя. Нужно держать дистанцию.
И почему мне все время кажется, что я хочу, чтобы все было по-другому? Почему мне хочется, чтобы мы встретились с Сашей за стенами Академии?..
Почему мне так хотелось, чтобы он просто взял мою руку? Почему мне хотелось, чтобы он просто ко мне подошел?..
