Глава 1Фредерик Ф. Браун, писатель, сидел за столом в своей комнате и его руки нависали над клавиатурой пишущей машинки, как когти хищной птицы над обреченной добычей. Был он маленького роста, толстенький и лысый. Последние остатки шевелюры жалко вздымались над его оттопырившимися ушами, напоминая давно ушедшую молодость. Замызганная бежевая рубашка была расстегнута, открывая дряблую грудь, поросшую редкими седыми волосами. Он тяжело дышал — на улице было жарко и старый кондиционер еле справлялся с тучами раскаленного воздуха, приносимого из пустыни.
Рядом с машинкой громоздилась стопка книг в ярких обложках, а из ящика стола соблазнительно выглядывал уголок порножурнала с чьей-то весьма аппетитной коленкой. Оглянувшись на всякий случай по сторонам, писатель достал из заднего кармана брюк замусоленную открытку и положил ее перед собой. На открытке была изображена блондинка с неправдоподобно большим бюстом и тонкой талией, одетая всего лишь в туфли на каблуках и жемчужные бусы. Снимали порнодиву скорее всего в тренажере для космонавтов, где царствует невесомость, ибо в условиях нормальной силы тяжести такая поза была невозможна. Однако в физике Фредерик Ф. Браун не был силен и наивно считал, что любуется на фотографию с натуры. Бросив еще один взгляд на открытку, он лихорадочно застучал по клавишам:
«Теперь я поняла – я никогда не найду спасения в собственной независимости. Какая может быть независимость в мире, где меня могли продать не то что за серебряную монету – за глоток вина или даже просто за красивое слово. Но спасение было и я знала, что это мой единственный выход. На Земле, в рабстве условностей современного общества, мы совсем забыли о нем. О том, что суждено самой природой – женщина должна подчиняться мужчине целиком и полностью без остатка. Наша свобода – в рабстве и лишь здесь, на Ямме, я осознала это. Осознала – и долго скрывала от самой себя, беспомощно цепляясь за остатки земного прошлого».
Работа спорилась. Не переставая стучать по клавишам, писатель предался мечтам о скором гонораре и о том, как он распорядится им. Хорошо бы сменить модель машины, да купить новый видеомагнитофон, тем более что шустрый Том из магазина видеоаппаратуры обещал ему большой набор эротических фильмов со скидкой, как постоянному клиенту. А часть денег он отложит и будет раз в неделю наведываться в один веселый дом, где симпатичные и легкодоступные девочки давно уже выучили его вкусы и его книги. Пряча в карман хрустящие зеленые бумажки, девочки умели скрывать ехидные усмешки после прочтения «Хроник Яммы». Они умели оставлять писателя в непреложном заблуждении, что идеология Яммы — единственно возможная и неоспоримо верная. А о чем разговаривали девочки, оставшись наедине друг с другом в уютных комнатах, Фредерик Ф. Браун даже и не догадывался.
Толстые короткие пальцы без устали стучали по черным блестящим клавишам и на девственно-чистом листе бумаги рождались слова. Скоро, совсем скоро, он обменяет их на долгожданные доллары. А пока — все новые и новые образы рождались в его воображении и послушно ложились на бумагу.
«Он был высок и прекрасно сложен, рядом с ним я смотрелась совсем малышкой. Казалось, одним движением руки он может переломить меня пополам. Красная туника едва прикрывала его великолепный атлетический торс и обнажала бугрившиеся мышцами руки. Руки воина».
Фредерик Ф. Браун сладострастно облизнулся и вытер потные ладони о брюки. Пожалуй, эту вещь можно сделать чуть подлиннее, чем предыдущую — страниц 500, а то и 550. Сколько это будет машинописных? Примерно вдвое меньше. Ничего, он еще успеет запихнуть героиню в такие ситуации, какие в прошлых вещах ему даже в голову и не приходили. Он еще раз взглянул на открытку. «Что же он ей скажет?» — размышлял писатель. «А что бы сказал я сам в такой ситуации? А ничего бы не сказал, это она должна добиваться моего внимания, а не наоборот. Первенство всегда и везде принадлежит мужчине».
Он достал из ящика стола пачку «Camel» и закурил. Отношения героя и героини складывались как на ладони. Осталось немного экзотики, несколько публичных изнасилований, описание невольничьего рынка, ах да, еще сюжет! Как он мог забыть — нужен сюжет! Какая-нибудь вещь, за которой охотится добрая половина воинов Яммы, но которая абсолютно не нужна главному герою. Разумеется, по странной прихоти судьбы, эта вещь оказывается именно у него. А при чем тут девушка? Ладно, он еще успеет придумать, при чем.
«Я обернулась и умоляюще посмотрела на него, пытаясь поймать его взгляд. Мое сердце рвалось из груди к нему — останови, защити меня! Я ведь люблю тебя, тебя и никого больше! Но сильные руки уже тащили меня в темные недра шатра и когда полог его падал на землю, я поймала его взгляд. Он говорил — ты для меня ничто».
Хлопнула входная дверь. За стрекотанием машинки Фредерик Ф. Браун не почувствовал этого, а когда он наконец обернулся, было уже поздно.
— Фредди, что это ты делаешь?
В дверях комнаты стояла его жена — Дина Эсмеральда Браун, в девичестве Кайджер. Была она на целую голову выше своего несчастного мужа и раза в полтора его толще. Гордо поднятая голова с крупными чертами лица и до сих пор не поседевшими волосами не оставляли никакого сомнения в ее решительности и авторитете.
— Пишу, — пролепетал Фредерик Ф. Браун. — Я не знал, что ты сегодня вернешься...
— Когда и куда мне вернуться, это мое дело, — отрезала Дина. — Ты продукты купил? Или мне опять идти ругаться к зеленщику за то, что у меня такой бестолковый муж? Он тебя ждать в такую жару не будет! А почему окна такие грязные? Я тебе кажется говорила — пойди к Картерам и найми их мальчика.
— Я к Эрджестам ходил, — заискивающе протянул писатель. Он чувствовал себя раздавленным. — Генри мне за пятерку окна и полы вымыл...
— Нашел, кого просить — Генри! — в голосе женщины чувствовалось презрение. — Я бы тебя самого заставила полы вымыть, если бы не знала что у тебя получится еще хуже. Ты ведь небось не знаешь, с какого конца тряпку в ведро окунают.
— Ну прости меня, ну не мое это дело — полы мыть... — оправдывался Фредерик Ф. Браун. — Я писатель, я гонорары, между прочим, получаю... Тебе же и отдаю, а если ты на них не можешь постоянную прислугу нанять, это уже не мои проблемы...
— Мне значит, отдаешь? — всем своим крупным телом она нависла над писателем, обдав его тяжелым ароматом дорогих духов. — Я была в твоем издательстве и мне там сказали, что за «Странников Яммы» тебе выплатили пятьдесят тысяч долларов, а ты мне сказал, что сорок. На что ты потратил десять тысяч, а? На девок из публичного дома? На журнальчики? — она помахала вытащенным из его же стола глянцевым журналом с обнаженной девицей на обложке. — Я в своей парикмахерской и то больше зарабатываю!
— Это моя... мое... мои средства труда, вот! Они меня вдохновляют!
— Сказала бы я, на что они тебя вдохновляют, — усмехнулась женщина.
Фредерик Ф. Браун потянулся обнять ее. Без напряжения она смахнула его руку, словно надоедливое насекомое.
— Не заслужил, — в голосе ее звучало презрение. — В доме порядок наводить надо было.
— Домом женщина должна вообще-то заниматься, — попробовал восстать писатель, но едва начавшийся бунт был оборван в зародыше ледяным взглядом женщины. Писатель вжался в кресло — ему показалось, что еще чуть-чуть и жена ударит его, а рука у нее тяжелая.
— Мало ли кто где что должен, — отрезала Дина. — Ты целый день дома сидишь, ты и должен.
Фредерик Ф. Браун возражать не посмел, хотя был втайне уверен, что в парикмахерской Дина устает куда меньше, чем он за пишущей машинкой.
— Ну прости меня дорогая, ну пожалуйста, — захныкал он. — Ну давай я к зеленщику схожу...
— Сиди уж, — с нескрываемым превосходством процедила жена. — Ты мне опять гнилых помидоров вместо свежих яблок принесешь. Зарабатывай... свой гонорар.
После ухода жены Фредерик Ф. Браун выкурил несколько сигарет, перелистал два журнала и только после этого смог успокоиться. Вернуться, по его расчетам, она должна была часа через два, а за это время он еще успеет написать несколько страниц.
«Таков извечный закон природы — мужчина командует, женщина подчиняется. Мужчины намного сильней, умней и ловчей нас, без них мы и минуты не могли выжить в этом страшном мире, где смерть подстерегает на каждом шагу. И полное подчинение — единственный выход для женщины, желающей остаться живой в этом мире».
Писатель тяжело вздохнул. Он очень надеялся, что к своему возвращению Дина Эсмеральда остынет и позволит ему выпить хотя бы кружечку пива из холодильника. Очень уж жарко было на улице.
6 августа 1998 г.
