Глава 1Какой идиотский сон мне приснился! И погода дурацкая – слякоть, дождь и прочие прелести нашей английской зимы. Небо затянуто неприятного вида серыми облаками, и я даже через толстое стекло ощущаю, какой там ветер. Вздрагиваю - наверняка сдувает с ног и пронизывает насквозь, забирается под куртку и заставляет ежиться от холода. Терпеть не могу такую погоду. Спать не хочется – а ведь только семь утра. Ладно, картинка за окном - это не так уж важно, чтобы посвящать ей многочасовые раздумья. Важно то, что все в порядке – папа жив и скоро поправится, а завтра Рождество.
Я лениво переворачиваюсь, зеваю и оглядываю комнату. Две старинных железных кровати, тумбочка, почерневшая от времени, люстра, опутанная паутиной, окно, мытое, по всей видимости, лет десять назад, и несколько стульев жутковатого вида – вот и вся обстановка, не считая клеток с Хэдвиг и Сычом и кучки мусора в корзине для бумаг. Подозреваю, что так выглядят камеры в Азкабане. Странно, что в этом доме нет дементоров – они были бы очень кстати вместо цветочных горшков, которые мама так хочет поставить в гостиной. Справа, на кровати – копии моей, лежит Гарри, притянув колени к подбородку, и улыбается во сне. А ведь, черт возьми, не поймешь этих героев – то ли очередной кусочек из жизни Того-Кого-Нельзя-Называть ему снится, то ли замедленный повтор поцелуя с Чжоу... Кто ж знает, что ему приятней?
Не нравится мне здесь, на площади Гриммо. Всюду грязь, паутина, темно и сыро. Портреты, потемневшие от старости, с неприятными личностями вроде Финеаса Найджелуса или миссис Блэк, рваные гобелены – так и кажется, оттуда кто-то заплачет или захохочет, а потом появится наружу... Представляете себе кусок старой грязной ткани с торчащими оттуда руками в морщинах, с длинными желтыми ногтями? А я представляю. Очень даже представляю, как эти когтистые руки смыкаются на моем горле. Или как пауки по мне бегают... Ненавижу пауков. А их тут даже больше, чем пыли на полу. И пахнет здесь чем-то затхлым, ядовитым, противным, будто у Снейпа в подземельях. Да еще и эти головы эльфов на стенах… Может, содрать парочку и подарить Гермионе? На Рождество, к примеру?
Мерлиновы кальсоны!
Вскакиваю с кровати и натягиваю свои собственные штаны – его-то уже давно вышли из моды, верно?
Как я мог забыть? Завтра - Рождество, а у меня подарки не готовы!
Взъерошив волосы, я без выражения смотрю на Хэдвиг в клетке и моргаю строго раз в секунду. Сова таращит на меня огромные желтые глаза. Потом отворачивается и принимается за чистку перьев, решив, видимо, что я не достоин ее драгоценного внимания.
Ладно, Гарри я подарю что-нибудь для квиддича, или сладости, или приколы из «Зонко», а что подарить Гермионе? Где здесь, в этом маггловском районе, найти хорошую книжку по волшебству?
Застываю с расческой в руке – я все же изредка причесываюсь! – от внезапно возникшей мысли: а почему ей обязательно нужно дарить книгу? Она что у нас – библиотека ходячая?
Хмыкаю – разве я не так считал всю жизнь?
Может, подарить ей что-нибудь такое необычное... неволшебное?
Накидываю куртку и выскакиваю на улицу, удачно попав ботинком в глубокую лужу. Чертыхаюсь и кашляю, стряхивая капельки, похожие на какао. Я не волнуюсь – в доме столько людей, событий и маминых криков, что вряд ли найдется человек, который заметит недолгое отсутствие Рона Уизли. И Волдеморт пока что не ходит по маггловским магазинам – переживать нечего. Единственное, чего мне стоит бояться, так это луж. И авто-мобилиев – вон как этот красный окатил меня грязными брызгами!
Ругаясь сквозь зубы словами, которые не посмел бы произнести при папе, маме и даже при Гермионе, пересекаю дорогу. Где-то здесь я видел магазинчик... Ага, вот он – небольшое здание с рождественским венком на двери и покосившейся вывеской «Лора».
Вхожу, оставляя грязные следы на пороге. Над моей головой звенит колокольчик, и я от неожиданности шарахаюсь в сторону, больно ударяясь локтем о косяк двери.
- Здравствуйте, я хотел бы выбрать подарок для... друга.
- Что-нибудь спортивное? – спрашивает невысокая продавщица-блондинка с волосами, забранными в высокий хвост и улыбкой в стиле я-самая-красивая.
Отмечаю, что она и вправду симпатичная, и глупо улыбаюсь, потирая ушибленный локоть.
– За какую команду он болеет?
Стою с идиотским видом, приоткрыв рот.
- Ты не знаешь?
- Мой друг – девочка. Понимаете...
Слишком у нее лицо понимающее.
- Нет, я имею в виду... - мой голос становится хриплым. – Она мой друг и... я хочу подарить ей что-нибудь на Рождество.
Маггла улыбается.
- Не могли бы вы мне помочь? – говорю это совсем уж тихо.
- Конечно, могла бы, – девушка улыбается и подходит к прилавку. – Можно подарить книгу...
- О, нет, не нужно. Хотелось бы что-то поинтереснее, - я торопливо подхожу ближе.
- Может, что-нибудь из одежды? Смотри, есть симпатичный комплектик для зимы, – она указывает на беленькую шапочку с дурацким цветком сбоку и ядовито-розовый шарфик. – Последняя модель, из Италии.
Представив ЭТО на Гермионе, обескуражено мотаю головой.
Гермиона - не Лаванда, не Парвати. Она не станет носить на голове вещь, похожую на свадебный торт, и обматывать вокруг шеи нечто неопределенно-дикое просто "для красоты". Ненавижу, когда девчонки так делают. Кто сказал, что это красиво? Мне всегда казалось, что ужасно пошло.
- Не нравится? - девушка, похоже, искренне расстраивается. Как будто я ей подарок выбираю, а не Гермионе. – Может, ты хочешь подарить ей мягкую игрушку?
- Было бы неплохо, – смотрю на нее внимательнее.
Она показывает мне на кучу плюшевых медведей и мышат, устроившихся на полке и смотрящих на меня сверху вниз раскрашенными пластмассовыми глазами.
Вот, кажется, то, что нужно – белый медвежонок с блестящими черными глазками на довольной мордашке.
Маггла протягивает медведя.
Мерлин, у него на спине здоровенное розовое сердечко! Ну уж нет...
Отрицательно качаю головой и отдаю его девушке.
-А вон того можно? – утешаю себя тем, что «тот» тоже ничего, и беру его в руки.
Мягкий, бежевого цвета медвежонок напоминает мне Гермиону. Никакой романтики, просто смотрит так же, как она – как на последнего идиота. Ему бы длинные волосы, тяжелую сумку в лапы да волшебную палочку...
- Пожалуй, возьму этого. Сколько?..
Продавщица называет цену. После пятиминутного пересчитывания маггловских денег выясняю, что у меня столько нет. Отдавая ей медведя, думаю: почему? Ну почему у меня никогда нет денег? Даже маггловских, Мерлиновы кальсоны!
Блондинка продолжает улыбаться. С ней-то, наверное, никогда такого не было. Конечно, ей никогда не приходилось донашивать вещи за старшими братьями, учиться по старым книгам и стесняться того, что твои родители не могут купить тебе приличную метлу, и того, что ты так из-за этого нервничаешь... Она только и знает, что улыбаться и заведовать жизнями плюшевых медведей.
Уже ни на что не надеясь, просто пялюсь на витрину. Рождественские венки, гномики, Санта-Клаусы, клубки шерсти, мишура, бусы, девчачьи заколки для волос, книжки...
- А там что такое? - замечаю где-то в углу россыпь стеклянных флакончиков.
- Духи, - сообщает девушка, все так же улыбаясь.
Меня уже раздражает ее улыбка. Она что, получила зубы только сегодня и теперь хвастает ими?
Духи? А почему бы и нет?
- А вы не могли бы?..
Маггла выставляет на стол несколько стекляшек. Я хватаю первый попавшийся флакон, оформленный в светло-зеленом цвете, и тыкаюсь носом в пробник. Пахнет вкусно – малиной, кажется, или еще чем-то сладким, съедобным. Маминым пирогом с патокой. А мне нравится!
Представляю Гермиону, растрепанную, серьезную, с кучей книжек в руках. Хмурится - задумалась. Раздраженно тряхнув головой, говорит: «Рон, это невозможно! Здесь нельзя применить формулу Голпалотта!»
Нет, не то.
Принюхиваюсь к ярко-розовому флакончику. Кашляю – кажется, такое всегда сыпала в камин Трелони. А меня тошнит от прорицаний. И от этой старой летучей мыши, кстати, тоже.
Едва не уронив розовый, изучаю бледно-фиолетовый флакончик с желтой надписью на французском. Нюхаю…
Красивый запах. Тонкий, ненавязчивый, легкий. Что-то вроде осеннего ветра. Только не холодный, а теплый. Нежный, даже солнечный. Солнечный ветер... Небо ранней осенью синее-синее, отражается в лужах, и лужи из грязно-серых превращаются в голубые - вы когда-нибудь это видели?
Это уж точно подойдет Гермионе. Беру. Улыбаясь, сообщаю это продавщице. Она говорит цену.
Мерлин! Мерлиновы подтяжки! Неужели опять?!
Судорожно пересчитываю наличность. Не хватает совсем немного...
Огорошено смотрю на продавщицу. Она на меня. Вежливо ждет. Молчу.
- У тебя нет столько?
Киваю:
-Не хватает всего двух пензов...
-Чего? Двух пенсов, ты хочешь сказать?
Да, точно, а я все думал, как эти монетки называются!
Маггла смотрит на меня так, как мама смотрит на ребенка, увлеченно копающегося в песочнице. Ненавижу, когда на меня так смотрят. Вообще-то мне уже почти шестнадцать. Я даже старше Гарри!
-А она красивая?
-Кто? – я думаю о том, что могу просто поздравить Гермиону и подарить ей что-нибудь позже. Причем здесь я, если столько событий – то Гарри с Чжоу поцелуется, то Амбридж новый декрет выпустит, то на отца нападут? И вообще-то СОВ на носу... Конечно, любой бы забыл!
- Девочка. Которая друг, – блондинка хитро улыбается.
-Но я же сказал вам – мы друзья! – совершенно неожиданно краснею. Да, неожиданно!
-Завтра Рождество, - сообщает блондинка. Кажется, ей стало весело.
Надо же, а магглы и вправду не слишком умные. Значит, не врал Гарри, когда рассказывал о Дурслях. Я-то еще утром понял, что завтра Рождество, а до нее только сейчас дошло.
- Я отдам тебе духи за те деньги, что у тебя есть, хочешь?
-Шутите? – оторопело смотрю на нее.
Она забирает у меня флакончик и уходит. Возвращается через пару минут и протягивает мне через прилавок коробочку синего цвета, с надписью блестками "Счастливого Рождества!". Отдаю ей деньги и вываливаюсь из магазина.
Мерлин! Я идиот!
Снова залетаю в магазин, прибавляя к уже подсохшим следам на пороге россыпь новых, и, задыхаясь, весело говорю:
- Спасибо!
Девушка смотрит на меня и сияет улыбкой, как Санта-Клаус на маггловских рождественских картинках. Странно, но мне от этого только веселее. Я тоже улыбаюсь и ерошу волосы холодными пальцами, сдвинув шапку со лба. Выгляжу, наверное, ужасно глупо – грязный, с мокрыми штанинами, развязанными шнурками на ботинках и с синей блестящей коробочкой в руке.
- Так она красивая?
- Ага, - киваю. – Красивая.
И мне уже все равно, что подумает продавщица насчет нас с Гермионой. И теперь можно идти.
А все-таки она смотрела на меня как на последнего придурка...
Довольный, тихонько вхожу в дом номер 12, не потревожив ни ногу тролля, ни миссис Блэк. И – надо же – я не встретил ни одного сумасшедшего авто-мобилия. И даже лужи мне больше не попадались.
А эти головы эльфов довольно-таки милые. Особенно вон та справа, с крючковатым носом совсем как у Снейпа.
Сдерживая желание расхохотаться, захожу в нашу с Гарри спальню. Дрыхнет, как маленький, зарывшись носом в подушку, и громко сопит.
Подарю ему Всеароматный горошек.
Хмыкнув, падаю на кровать под пристальным взглядом Хэдвиг. Сыч бешено летает по клетке. Псих, а не птица. Кидаю им совиных вафель – пусть заткнутся, и мечтательно закрываю глаза.
***
- Да, мам, уже встаю.
Зачем, разорви меня горгулья, ей понадобилось будить меня еще и в Рождество?
Зевая и потягиваясь, сползаю с кровати. Гарри даже не думает вставать, между прочим. Ну и Мерлин с ним, с Гарри.
Сколько подарков! Метловой компас от Гарри (сто лет мечтал об этой штуке!), подозрительного вида коробка от Фреда с Джорджем, новый свитер от мамы (коричневый! ну сколько можно?), вратарские перчатки от папы, какая-то книжка от Гермионы... Книжка? Гермиона удивительно оригинальна. Кожаная обложка, дурацкая картинка - мальчик и девочка в хогварстких мантиях и со значками старост держат огромное, больше их, перо. Рядом свиток пергамента с выведенной каллиграфическим почерком надписью: "Планировщик домашних заданий". Открываю. Книжка противным голосом вещает: "Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня". Ага, не буду на завтра. На послезавтра теперь буду откладывать.
Просыпается Гарри. Изучаем его подарки. Хохочем над Планировщиком от Гермионы, зубастым кошельком от Хагрида и непонятно чем вроде картины - это от Добби.
Появляются Фред с Джорджем. Мерлин, как они достали со своей трансгрессией!
Близнецы рассказывают, что Перси прислал маме ее рождественский подарок обратно, а к отцу в больницу даже не сходил. Вот уж не думал, что он такая свинья. Даже когда он обозвал папу дураком и неудачником, не думал. Почему-то мне казалось, что Перси перебесится. Но он наверняка по-прежнему уверен в своей правоте. Урод. А мама еще и расстраивается.
Одеваемся. Слышно, как по всему дому его обитатели поздравляют друг друга с Рождеством, как шипят кушанья на кухне и как Люпин что-то объясняет Сириусу наверху. По дороге вниз встречаем Гермиону.
-Спасибо за книгу, Гарри, - сияя, говорит она. – Сто лет мечтала об этой «Новой теории нумерологии»! И духи твои, Рон, необыкновенные.
Кажется, довольна. В новом джемпере – ну конечно, подарок моей матери. Распущенные волосы явно ей мешают, и она нетерпеливо встряхивает головой, откидывая их назад. А когда она вот так сдувает непослушную прядку с глаз, мигом становится похожей на Рождественскую фею из сказки. Кусает губы – это еще одна ее привычка. Глаза блестят, будто она только что освободила от рабства с десяток домашних эльфов. Улыбается – можно подумать, я так редко делаю ей приятные подарки!
-Пустяки, - деланно говорю я и отвожу глаза, кивая на сверток в ее руках. – А это для кого?
- Для Кикимера!
- Смотри, если одежда... - предостерегаю я. – Сириус что сказал? «Кикимер слишком много знает, мы не можем отпустить его на свободу».
Откровенно говоря, мне плевать на Кикимера. Просто мне нравится с ней спорить.
Мы все время спорим. Из-за того, на кого Гарри дуется больше, из-за того, когда начать готовиться к СОВ, из-за того, идти ли сегодня к Хариду, из-за того, стоит ли лишать первокурсника десяти очков за игры со взрыв-кусачкой, из-за того, когда пойдет дождь, из-за того, кто сегодня будет сидеть в нашем любимом кресле у камина... Там никто больше не сидит, в том кресле, – только я или Гермиона. Но одного этого кресла нам чудесно хватает для скандала. А что уж говорить об обязанностях старост – нас послушаешь, так они все время разные. Как же весело с ней спорить! У меня небогатый словарный запас, но, поверьте, Гермиона просто бессильна перед моими умозаключениями. Недавно, например, она с блеском проиграла наш очередной спор на тему: «Почему нельзя было сделать трансфигурацию сразу, а надо было ждать до ночи, Рон?» А все потому, что я ввел ее в ступор фразой: «Гермиона, я просто не хотел у тебя списывать, сам собирался делать!» Конечно, я врал. Здорово врать Гермионе. Удивительно даже, до чего здорово. Когда я говорю ей неправду, я не чувствую угрызений совести – может, потому что она всегда понимает, вру я или нет, и моя совесть в любом случае чиста?
- Это не одежда. Хотя...
Уже не слушая, неотрывно смотрю на нее и вдруг вспоминаю о продавщице из маггловского магазина, которой сказал, что Гермиона красивая.
Мерлин, а я прав...
