Глава 1Это произошло в один из тех дней, которые изобилуют мелкими неприятностями и не оставляют после себя ничего, кроме усталости – словом, в обычный будний день.
Я ехала в метро, вдыхала запах, какого не встретишь больше нигде – запах подземелья, искусственной свежести и человеческих тел – и думала обо всём понемножку – ни о чём, по большому счёту.
Сон накрыл меня, когда я стояла на эскалаторе. Я просто поняла, что сейчас усну, и неважно, что я в общественном месте, что так нельзя и что это дико – усну и всё тут.
Уже проваливаясь в сладкую тьму сна, я услышала удовлетворённое:
- М-м-м, вот эта подходит.
Проснувшись, я долго лежала неподвижно, глядя вверх.
Вверху был свод пещеры, с него свешивались каменные сосульки. Я немного подумала над тем, сталактиты это или всё же сталагмиты, но так и не пришла ни к какому выводу. Потом я долго лежала просто так, без единой мысли в голове. Мне было спокойно, как никогда в жизни. Пахло сыростью. Где-то в углу мерно капала вода. Приземлилась на моё плечо и тут же улетела летучая мышь.
Я почти уснула вновь, когда моего плеча коснулась чья-то рука.
- Вставай, принцесса.
Этот голос заставил меня мучительно напрягать память: мне показалось, что я его где-то слышала.
На ум пришло слово: «метро», пришлось вспоминать, что это такое.
За «метро» потянулись другие воспоминания, за ними другие...
Зеленоглазый мужчина – тот, что велел мне вставать, - присел рядом и наблюдал за моими мучениями.
Заметив, что я почти уже плачу, он сердито встал, отошёл и выдохнул из ноздрей клубы дыма: один, второй...
Я закашлялась.
- Вот все вы так, - раздосадованно буркнул он. – Ну чего плачешь, чего? Я что, тебя обижаю?
Я удивлённо всхлипнула, скорее по инерции. Потом любопытство взяло верх над страхом, и я спросила:
- А вы кто?
- Я дракон.
Я чуть не фыркнула: этот мужчина в балахоне цвета хаки и джинсах – дракон? Древний величественный ящер?!
Дракон вздохнул, стянул балахон и повернулся ко мне спиной.
На лопатках красовались два перепончатых тёмно-зелёных крыла, которыми он нервно взмахивал.
- Люди видят только то, во что хотят верить. Ты в меня не веришь, потому не видишь. То, что ты видишь хотя бы крылья – результат борьбы моего знания с твоей предубеждённостью – я знаю, что я есть, ты убеждена, что драконов не бывает.
Вообще, среди людей так легко маскироваться... По-вашему ведь и оборотней не бывает, и минотавров, и вампиров...
- Подождите, - прервала я его. – А почему я-то здесь?
- А, забыл сказать: ты будешь моей принцессой. А то другие драконы страсть уже как надоели: почему да почему у тебя принцессы нет! Ну, теперь есть.
Я пискнула что-то о том, что я не настоящая принцесса. Он заявил, что это не имеет значения.
Первую ночь в пещере я провела без сна, думая о том, что сказочных-то принцесс спасали принцы, а меня кто спасёт?
А потом я как-то притерпелась.
Дракон показал мне все закоулки своей пещеры, поселил во вполне себе уютную комнату, сказав, что селить принцессу в пещере – только традиция, а хуже, чем соблюдение всех традиций, может быть только поединок с настоящим рыцарем.
У меня в услужении были дюжина летучих мышей и чёрная кошка Фламина.
Мне дозволялось почти всё, и я строила домики из монет в сокровищнице, читала старинные книги из драконовой библиотеки, рисовала мелом на стенах пещеры...
Иногда дракон катал меня на спине: я научилась видеть его.
Обязанностей у меня было раз-два и обчёлся: я должна была присутствовать, когда к дракону приходили гости, и надевать на него латы в случае войны, со всеми домашними обязанностями прекрасно справлялись летучие мыши.
На войну мой дракон не ходил, а друзьям его я нравилась, так что мы были вполне довольны друг другом.
Иногда дракон притаскивал десяток-другой лже-рыцарей, и заставлял их проделывать разные штуки.
Я смеялась до упаду, глядя, как сопящие рыцари в полном боевом облачении пытаются танцевать канкан или прыгают через верёвочку.
Однажды дракон привёл в пещеру какого-то мальчишку, который был настолько худ, что, казалось, должен был упасть под тяжестью лат.
Дракон долго говорил с ним о том, как тот хорошо дрался, демонстрировал мне свои якобы тяжкие раны.
Я недоумевала, и, когда юноша ушёл, дракон объяснил:
- Я мог бы свалить его одним ударом лапы, но из него вполне может вырасти настоящий рыцарь. А если я его сейчас так унижу – неизвестно ещё, каким он станет, может, вообще оставит идею становиться рыцарем.
А ведь настоящих рыцарей – мало, мало, а без них мы разжиреем и превратимся в тупых золотолюбивых ящеров.
Шло время, мои воспоминания о прежней жизни всё тускнели, бледнели, будто переставая быть моими, и я потихоньку начала думать, что всегда была хозяйкой драконовой пещеры.
А потом, осенней ночью, мне приснился мой рыжий кот, и наваждение исчезло.
Мой дом вспомнился мне так чётко, будто я была там вчера.
Я снова и снова вспоминала хилый, несчастный молодой кустик, росший под моим окном, толстую дворовую собаку, всеобщую любимицу, которая откликалась только на имя «Мальчик», бабушку Марью Васильевну, вечно сидящую на скамейке у подъезда и называвшую меня почему-то комсомолкой...
Мне стало тошно, я готова была кидаться на серые каменные стены пещеры.
Я разбросала все драгоценные камни, я накричала на ни в чём не повинных летучих мышей, я смертельно обидела Фламину, дёрнув её за хвост.
Потом моя ярость перешла в глухую тоску. Ночами я плакала в подушку, днём выла.
Мне так хотелось домой, так хотелось вновь увидеть свою улицу, свой дом, войти в свою квартиру, позвонить маме...
Целыми днями я просиживала у двери, и, как Левша на том пароходе, пыталась угадать, где же дом мой...
Дракон сначала притворялся, что ничего не замечает, а потом как-то вечером подошёл ко мне и буркнул:
- Возьми чего-нибудь на память и полетели.
Сидя на широкой спине дракона, я раскинула руки и испустила ликующий клич.
Я летела домой, домой, домой, к кустику, к Мальчику, к собственному дому, к маме, к полузатоптанным дворовым клумбам, к палатке со вкуснейшим мороженным на свете, к Марье Васильевне...
К рыжему коту Тимофею.
С драконом я даже не прощалась: соскочила с его спины и бегом бросилась к дому.
Там всё было так, как я помнила. Сидела на скамейке Марья Васильевна («Где была-то, комсомолка? Чего по ночам шастаешь?»), тихо посапывая, спала под крыльцом Мальчик, дрожали на ветру веточки кустика.
Я обняла Марью Васильевну, торжественно пообещала себе принести Мальчику мяса, погладила по стволу кустик и вихрем вбежала в подъезд.
На пороге квартиры я застыла, закрыла глаза и полной грудью вдохнула запах Дома.
На звук открывающейся двери вышел откуда-то Тимофей. Посмотрел-посмотрел на хозяйку, с блаженным видом прижимающую к груди предметы интерьера, махнул хвостом и ушёл по своим делам.
Полночи я ходила взад и вперёд по квартире, как завороженная, рассматривала давно знакомые вещи.
Вот лимоны на окне, сколько я их из семечек выращивала – надо же, не засохли. Ждали меня, наверное.
Вот огромная ваза муранского стекла – подруга привезла из Венеции.
Вот уродливый старинный торшер – подарили его хорошие люди и выбрасывать было жалко; теперь он казался мне невероятно красивым.
Часа в два ночи позвонила маме, полчаса чуть не плача говорила ей, как её люблю.
Уснула я под утро – в коридоре, на ковре, обняв за неимением Тимофея какую-то плюшевую зверюшку.
А потом ... Я объяснялась с начальницей, напропалую врала сослуживицам, расправлялась за день со всем тем, что должна была делать месяц...
Днём я работала, вечерами моталась по городу как угорелая...
Повседневность засосала меня быстрее, чем того можно было бы ожидать.
Я почти забыла и дракона, и пещеру, и Фламину – всё это теперь казалось странным сном, приснившимся под утро.
Но всё это время мне казалось, что мне чего-то не хватает, чего-то настолько привычного, что без него уже – никак. Я мучилась, не спала ночами, подумывала даже сходить к психоаналитику... И в каком-то захудалом кафе, где за сигаретным дымом не было видно лиц, я вдруг поняла: всё это время мне нужен был запах дыма, настоящего, того, который можно получить только от огня.
Дракон всегда пах дымом.
Вспомнив, что я на самом деле была когда-то драконьей принцессой, я не почувствовала почти ничего: только лёгкое удивление, быть может.
У меня было так много дел, так много дел...
Но странное дело: с тех самых пор мне всё время что-то напоминало о той жизни.
То я смотрела на Тимофея, и мне вдруг думалось, что у них с Фламиной получились бы прелестные котята.
То при мытье посуды само собой вырывалось раздосадованное: «У мышей бы лучше получилось!»
Видя монеты, я ловила себя на желании строить из них домики.
Приятелю-ролевику фыркнула в лицо:
- Лже-рыцарь!
О чём бы я ни думала, чем бы не занималась, мои мысли всегда возвращались к дракону.
Я медленно сходила с ума: на спинах прохожих мне мерещились зелёные крылья.
День за днём я упорно отказывалась понимать очевидное: мне нужно вернуться.
А сумасшествие моё прогрессировало: я стала равнодушной ко всему. Забывала ключи от квартиры, забывала предоставить начальнице отчёт, забывала купить корм для Тимофея, а однажды, в тридцатиградусный мороз, забыла надеть шапку, выходя из дома.
И слегла с высокой температурой.
Я радовалась этому: болея, я много спала, а во сне видела дракона, и в этих снах всё было правильно.
Проснувшись после одного из таких снов, я оделась и нетвёрдым шагом пошла на улицу. Пусть прогонит, пусть хоть испепелит – но увидеть его наяву я должна была.
Ноги сами понесли меня к метро. Я вышла в центр зала и стала изо всех сил пытаться поверить, что сейчас, в этой толпе, совсем рядом со мной, есть оборотни и драконы, минотавры и вампиры, кентавры и эльфы, и я могу видеть их.
Но тщетно я оглядывалась вокруг: ничего не менялось.
А потом я увидела у одной женщины перекинутый через руку роскошный лисий хвост.
Её хвост.
Шатаясь, я бросилась к этой женщине, расталкивая встречных.
Она отшатнулась, когда я почти вцепилась в неё.
- Что вам нужно?
- Подскажите, где найти дракона? – выпалила я.
Она прищурилась:
- Как его зовут?
Я улыбнулась: у драконов нет имён, их зовут по цветам. Нет двух драконов одинакового цвета.
- Мне нужен зелёный...
У меня закружилась голова, всё поплыло перед глазами, голос женщины-лисы доносился будто сквозь слой ваты:
- Зелёный, говорите?.. Это вы о том, горном...
Тут в глазах у меня потемнело, я осела на пол и не услышала конца фразы.
...Я открыла глаза, тут же закрыла их и вновь открыла, потом яростно заморгала, но такой знакомый свод пещеры надо мной так и не исчез.
Пахло сыростью и дымом.
В снах запахов не бывает!
Я вскочила и запуталась в одеяле.
Вошёл дракон. У меня перехватило дыхание.
Он подошёл к кровати, сел, взял меня за плечи.
- Ну-ка ложись обратно! Три дня тебя лечили, хочешь, чтоб всё насмарку пошло? Зачем без шапки было ходить?
- Я, я, я, - я так отчаянно плакала, что не могла говорить. - П-п-прости меня, я такая идиотка-а-а...
- Вот уж точно! – сердито задымил он. – Тебе сейчас спать и сил набираться надо, а ты ревёшь.
И я уснула, полной грудью вдыхая такой родной запах дыма.
