Глава 1Он бежал. Долго, почти вечность, бежал по выжженной пустыне. Пески тянулись вокруг, путая сознание, погружая его в свою ватную тишину.
- Джеймсон.
Тихий спокойный голос прошелестел где-то на краю сознания. Он приостановился на минуту, и побежал снова. Дыхание сбилось, от сухости воздуха болело горло. На серо-желтые пески быстро опускались сумерки, не несущие облегчения.
В пустыне темнело быстро. Вот уже последние лучи солнца скрылись за колючим кустарником на большом бархане, и Джеймсон остановился. Его тело стенало и умоляло о передышке. Оно не выдержало бы больше ни минуты, и Джеймсон сжалился над самим собой. Страх все еще был где-то внутри, но мужчина силой загнал его в самый закоулок сознания. Там он и повис, этот страх. На первый план вышла жажда.
Джеймсон очень хотел пить. Сухость в горле не желала уходить. Она мешала сглотнуть – его гортань всякий раз сжимал сухой рвотный спазм. Тело стремилось выбросить вон это мерзкое ощущение паники, но облегчить свои страдания не могло ничем. Казалось, желудок не мог исторгнуть из себя даже желчь.
«Ничего, это к лучшему. Так я хотя бы не истрачу последней влаги, которая осталась в теле,» – подумал Джеймсон, устраиваясь на ночлег среди сухого кустарника. Небо уже успело потемнеть, и на нем появились яркие пустынные звезды. Мужчина лег на спину, прямо на крошечные осколки камней, не обращая внимания на боль, которую они причиняли. Он быстро осмотрел небо, силясь узнать хоть одно созвездие на нем, но тщетно: звезды не желали складываться в привычные глазу фигуры. И, чтобы отвлечься от жажды, он принялся распределять роли скоплениям ярких точек на небе. «Пускай это будет дельфин. А здесь – трезубец. А это… мм. Пожалуй, похоже на куриную ногу».
Он поднялся с земли, отряхнул спину от приставших к ней камней, и принялся собирать сухие ветви для костра. Скоро должно было резко похолодать.
Собрав небольшую охапку серо-бурых растений, он нашел небольшую площадку: огонь мог быть опасным среди пустынных мертвых сухостоев. Джеймсон разложил набранные ветки в кучу посередине этой площадки и достал из кармана зажигалку. Искра, еще одна. «Кончился газ?» - но нет: зажигалка все же дала крошечный огонек. Он перешел на поднесенную ветку, но так и не смог на ней задержаться. Этот побег, каким бы сухим он не выглядел, умер еще не до конца, и слабый язычок пламени потух на нем. Джеймсон отбросил ветку в общую кучу, и обыскал свои карманы, желая найти хоть что-нибудь бумажное. В заднем кармане обнаружилась мятая мелкая банкнота. Он зажег ее от пламени зажигалки и соорудил над ней шалаш из хвороста. Мелкие веточки быстро высохли над пламенем, и вскоре костерок разгорелся. Отогрев над ним начавшие мерзнуть руки, Джеймсон отправился собрать еще веток: маленький костерок нуждался в подпитке. Хоть он и горел медленно, но растянуть его тепло на всю ночь было невозможно.
Вскоре работа была окончена – пламя достигло величины в половину роста Джеймсона, а запас горючего на ночь – трети его тела. Расположившись в метре от огня, он позволил себе полностью расслабить ноющие мышцы. Тянущая боль распространилась по всему телу, от кончиков пальцев на ногах до самой шеи, но это было почти приятно. Почувствовав, что начинает проваливаться в сон, он подкинул веток в костер и свернулся калачиком. Отяжелевшие веки опустились, и его сознание растворилось в сне.
Наступившее прохладное утро быстро выстудило из него дрему. Костер давно потух, и, чтобы согреться, он поднялся с земли и начал тянуть мышцы. Вчерашняя боль притупилась, оставаясь в самой глубине. Изгоняя ее, он согнулся пополам, коснувшись земли кончиками пальцев. Мышцы ног ответили протестом, но этот протест скоро угас.
Нужно было двигаться дальше.
Он пошел навстречу восходящему солнцу, еще невидному из-за песчаных барханов. Кустарник, приютивший его, и бархан, за которым вчера скрылось солнце, были оставлены позади.
К середине дня началась жара. Солнце заставляло пески нагревать воздух, и тот струился вверх, искажая пустынные виды.
Жажда нарастала. От жары по его спине струился пот, и с каждой скользнувшей вниз каплей он чувствовал все больший страх: дойдет ли он хоть куда-нибудь? Нужно было срочно найти укрытие от солнца. Он шел, оглядывая каждый склон песчаных холмов в поисках камня, который мог бы дать тень. Где-то вдали виднелись горы, закрывающие горизонт, но пока он дойдет до них, пройдет целая вечность; он успеет изжариться на этом солнце.
Почти недвижимые волны песка сливались в единый узор, рябили перед глазами. Быть может, именно поэтому Джеймсон не заметил, как насыпь песка, по которой он шел, внезапно оборвалась. Падение было недолгим.
Приземление принесло тупую боль. Здесь песок спекся, будто был влажным и засох на солнце. Джеймсон поднял голову. В нескольких метрах от него песок начинал постепенно темнеть. Бурая полоса уходила за небольшую скалу, гнилым покачнувшимся зубом застывшую в этой низине.
– Джеффри Джеймсон.
Голос уже не был до конца спокоен, он стал настойчивым. Словно мать звала заигравшегося ребенка домой.
Еще немного, еще чуть-чуть… Джеймсон полз по песку, почти сочащемуся влагой. Ползком, он преодолел расстояние до скалы и обогнул ее. За ней в его глаза ударила яркая зелень – тонкие стебли ползучих растений оплетали накрененную скалу там, где до них не добирались палящие лучи солнца. Между ними песок резко уходил вниз, образуя яму, полную воды. Не задумываясь ни о чем, Джефф опустил лицо в воду. Она была холодной.
Напившись вволю и умывшись, он прислонился спиной к скале, выбрав место, не захваченное зеленым жителем пустыни: на слабом стебле прятались тончайшие шипы, призванные спасти растение от нападения.
Джеймсон глубоко вздохнул и почувствовал, как ясность сознания возвращается к нему. Сморгнув, он свежим взглядом осмотрел место, где сидел. Страх снова проснулся в нем, в мельчайших деталях показывая ему всевозможные опасности, подстерегающие его в этом небольшом оазисе. Тишина пустыни взорвалась мириадами тишайших звуков, сплетающихся в единый хор. Джеффу показалось, что он слышит, как просачивается сквозь песок вода, пробившаяся библейским ключом прямо из-под скалы, и как растение хищнически поглощает холодные потоки, едва ли не причмокивая от жадности. Он тряхнул головой и снова прикрыл глаза, стремясь развеять мимолетную галлюцинацию.
Когда он снова открыл глаза, солнце уже скатилось в западную часть небосклона, удлинив тень скалы. Область влажного песка постепенно расширялась, преследуя убегающую тень. Еще раз как следует напившись, Джеймсон отошел чуть дальше от источника, чтобы облегчить свой мочевой пузырь, оросив самый дальний побег зеленого растения, который слепо полз все дальше от воды, не чувствуя, что идет в неверном направлении.
Напоследок Джефф заставил себя сделать еще несколько глотков воды: неизвестно, когда в следующий раз ему представится возможность напиться вволю. Сделав вдох полной грудью, он окунул лицо в воду, а затем намочил всю свою одежду, чтобы перенести остатки медленно тающего зноя.
Полуденный сон освежил его силы, и он пошел, не экономя энергию. Он шагал и шагал по песку, всякий раз с усилием вытягивая ноги из него, как из сухой трясины. Ботинки давно нахлебались песка, и если бы не посеревшие от пыли носки, Джефф уже давно стер бы ноги. Рубашка на спине, подогреваемая сзади заходящим солнцем, уже давно высохла. Только светлые штаны еще сохраняли в своей тяжелой ткани остатки влаги, но та уже не была нужна: редкие высохшие стебли растений выпростали свои тени далеко к востоку. Скоро должно было снова стемнеть. На этот раз Джефф не стал искать ночлега.
«Стоит идти ночью,» – подумал он, – «Ночью холодает, и идти становится не в пример легче». Притупившееся сознание отреагировало гулкой тишиной на эту мысль. Он продолжил свой путь.
Ближе к рассвету он набрел на странного вида развалины, присыпанные песком. Одна из стен повалилась на другую, чудом не рассыпавшись на отдельные фрагменты. От камней веяло ночным холодом, но лучи солнца должны были скоро разогреть их. Джеффри обхватил себя руками, силясь унять охвативший его озноб.
Пока солнце уничтожало прохладу, он решил осмотреть руины. Рядом с кучей камней, несомненно когда-то бывшей колонной, он обнаружил ступени, уходящие вниз. Они были почти не занесены песком, только тонкий слой его лежал на верхних из них. Джеффри, почти не раздумывая, спустился по ним.
Внизу было так же холодно, как ночью, и кожу Джеффа снова покрыли мурашки. На камнях пола рос мох – невидимый в темноте, но ощущаемый подошвами ботинок.
– Джефф!
Обеспокоенный женский голос пробежал эхом по колоннам, поддерживающим потолок подземного помещения. Джеймсон обхватил голову руками, и застыл в этом положении, пока эхо голоса не стихло в его голове.
Теперь его глаза привыкли к полумраку, и он смог разглядеть стены помещения. Оно было прямоугольным и достаточно большим. В потолке зияли отверстия, проделанные временем, и в них проникали тонкие косые лучи солнца. В противоположной спуску стене чернел проем. Джефф осторожно приблизился, выжидая после каждого шага. Прислушавшись, он отметил, что где-то в глубине, за этим проемом, равномерно падают капли, ударяясь о поверхность воды.
Силы, данные вчерашним родником, уже испарились, и Джеффри, отбросив сомнения, прошел в следующее помещение. Судя по всему, это было водохранилище. В середине круглой комнаты, отгороженный колоннадой, сверкал на лучах, пробивающихся сквозь дыры в потолке, бассейн, полный воды. Звук падающих капель создавал желоб, спускающийся с потолка – по нему медленно текли капли влаги и срывались вниз, в чашу бассейна.
Основательно утолив жажду, Джеймсон вытер губы и начал раздеваться. Ему хотелось поскорее окунуться в воду и смыть с тела грязь пустыни. Прохладная вода показалась ему ледяной, но он все же залез в нее полностью и начал с остервенением тереть кожу, освобождаясь от пыли и песка.
Он еще долго лежал в воде, наблюдая, как песчинки в солнечном луче медленно оседают на дно чаши. Снова освежив лицо, он вылез и оделся. Ткань быстро намокла, но он не обратил на это никакого внимания.
Поднявшись наверх, он устроился в тени под двумя стенами, образовавшими надежную защиту от солнца, и уснул.
Это пробуждение было приятным. Он хорошо выспался, и сон, который он досмотрел до конца, был спокоен. Там был все тот же женский голос, зовущий его, но на этот раз он не был ни возмущенным, ни обеспокоенным. Он мягко нашептывал его имя, убаюкивая Джеффа. Джеймсон мягко качался на синих волнах, омываемый теплом.
При пробуждении это тепло сконцентрировалось на груди и животе, оказавшись тяжелым. Мужчина медленно открыл глаза и скосил их, пытаясь разглядеть то, что лежало на нем, не поднимая головы. Это была дворняга с короткой жесткой шерстью, приятно коловшей живот через рубашку. От него не веяло опасностью, и потому Джефф не спешил подниматься. Что-то в глубине души подсказывало ему, что это существо – друг.
Собака сонно подняла голову и улыбнулась ему, вывалив из пасти мокрый язык. Частое тяжелое дыхание говорило о том, что псу необыкновенно жарко, но он переносил жару стоически. Улыбнувшись в ответ, Джеффри поднял пса над собой и встал, держа его в руках.
Он привел пса вниз, к бассейну. Тот радостно залаял, увидев воду, и устремился пить, после чего с брызгами обрушился в нее, стремясь охладить перегретое тело. Пока животное радостно плескалось в водоеме, Джефф сидел на его краю и кусал отросший ноготь на руке. Его взгляд застыл, а сознание унеслось куда-то далеко. Пес, отфыркиваясь, выбрался на бортик и сел рядом, словно ожидая команды. Джеймсон автоматически положил руку на холку собаки и погладил ее.
Они шли по пустыне уже вдвоем. Горы все приближались – вот-вот они должны подойти к самому подножью. Джефф знал, что за ними – его цель. Пес задумчиво трусил рядом, иногда отвлекаясь на пустынную живность, которая начала появляться все чаще. Пока все старания вислоухой дворняги не обернулись ничем, но она не сдавалась, предпринимая все новые попытки поймать добычу. Наблюдая за псом, Джефф понял, что ужасно голоден. Однако поймать хоть кого-то из мелких зверьков, населявших пустыню, им не удалось даже объединив усилия.
Наконец, они подошли к горной гряде настолько близко, что та нависла над ними, закрывая почти треть неба. Склоны оказались практически отвесными и гладкими – перелезть через них не представлялось возможным. Джефф замер, позволяя усталому телу отдохнуть. Пес присел рядом.
Джеймсон сел на корточки и положил руку на голову собаки, оглядывая бесконечный хребет гор. Никакого намека на перевал. Внезапно пес стряхнул руку мужчины и ощутимо прихватил ее зубами. От неожиданности Джефф упал назад, а пес тем временем с лаем унесся вправо вдоль склона гор.
Песка здесь почти не было, и мужчина смог бежать. Но почти сразу у него закружилась голова. Весь мир поплыл перед его глазами, и он потерял сознание.
– Джефф!
– Джеффри Джеймсон! Вы нас слышите?
Молчание в ответ.
– Джеффри! – женщина устало откинула волосы со лба. – Вот видите. Он не услышит нас, даже если мы будем кричать прямо ему в ухо.
Вторая женщина, почти еще девушка, закусила губу и всхлипнула, закрыв лицо руками.
– Его не вытащить из того мира, что творит его подсознание.
Женщина запахнула свой белый халат и пробормотала в сторону: «И держу пари, у него там что-то интересное происходит».
Внезапно мужчина, лежавший на кровати, резко открыл глаза и сел. Его взгляд выражал непонимание.
– Где я?
– О, Господи, Джефф! – молодая женщина обняла его, так сильно, как только могла. Она уже не всхлипывала, но слезы продолжали течь по ее лицу.
– Что со мной было?
Женщина в белом халате стояла, раскрыв рот. Ее сердце бешено колотилось от волнения.
– Вы в больнице. Лежите здесь уже почти полгода, после автомобильной аварии, – она, наконец, оправилась и смогла взять себя в руки, но дрожащий голос выдавал ее состояние. – Вы полгода не приходили в сознание.
– Боже мой, Джефф, что с тобой было? – голос молодой женщины звучал глухо от слез, сдавивших горло.
– Я был в пустыне.
Она оторвалась от него и села на кровать рядом.
– Я вышел к вам из этих барханов, – он улыбнулся ей и обнял ее уже сам. Из-под кровати послышался радостный взвизг пса. Он вспрыгнул на белое одеяло и принялся радостно вылизывать руку Джеффри Джеймсона, который нашел перевал через ту горную гряду.
