2.Позади закрывается дверь.
Свернув за угол, Сири делает шаг к стене и прислоняется затылком к холодной поверхности, закрывая глаза. Ничего не произошло, ничего не было.
В глазах начинает щипать.
Если бы не её слабость, Оби-Ван бы промолчал. Ему прекрасно удаётся борьба с собой. Он и теперь будет молчать.
А ей придётся помнить.
Сири вслушивается в пустую тишину. Там, через проход, за дверью, он наверняка ещё не ушёл.
Хороша же она будет, если Оби-Ван случайно наткнётся на неё здесь. Хотя нет, не наткнётся. Почувствует.
Только Сири всё не уходит. Лишь стоит и глотает солёные слёзы, сердясь на себя. А где-то глубоко надеется, что всегда такой честный и принципиальный Оби-Ван нарушит обязательство и придёт – так же молча и виновато, как обещал ей не напоминать за этой треклятой дверью за углом.
О событиях на Набу Сири рассказывает Ади Галлия. Вскользь, со светлой горечью. Сири помнит, что Квай-Гон был Ади хорошим другом. Но сама Сири со стыдом осознаёт, что первая её мысль при словах мастера – не о Квай-Гоне Джинне, а о его падаване. И после Оби-Ван не выходит у неё из головы.
Сири захлёстывает болью – ей страшно представить жизнь без Ади, и ей страшно – после стольких лет – за Оби-Вана.
Она встречает его через месяц или чуть позже, когда возвращается в Храм. Сири полуслучайно забредает в его любимый зал для медитаций, и на пороге сталкивается с Оби-Ваном. Рыцарь – уже рыцарь – Кеноби совершенно вымотан и не замечает её. Сири уже собирается возмутиться, но видит его безжизненный взгляд и осекается.
Со стороны кажется, что они медитируют, но на деле оба не могут сосредоточиться и поэтому просто молчат. Оби-Ван молчит – может быть, он просто не ждал её, может быть, от усталости. Сири тоже молчит, потому, что говорить, по сути, нечего. Он погружён в свои мысли, и ей думается, что прошло слишком много времени. Она ругает себя за неджедайский эгоизм, но не может отделаться от чувства горечи – что Оби-Вану слишком не до неё, и её помощь – теперь скорее помеха.
Он встаёт первым.
- Мне следует поторопиться, а то Анакин опять спалит нашу обитель со своими техническими экспериментами.
Сири кивает. У него уже ученик. А она ещё сама ученица.
- Спасибо.
Она вздрагивает и непонимающе оборачивается.
- Мне не хватало такого дружеского молчания.
- Всегда обращайся. - Сири отвечает безразлично, как когда-то. И Оби-Ван улыбается – грустно, одними уголками губ, но она видит его глаза, и на сердце теплеет.
Он касается её руки – почти инстинктивно – и смотрит на неё, словно опасаясь её реакции. Но Сири только светло улыбается в ответ.
- Я рада, что ты жив, - говорит она.
Боль, и не пошевелиться. Только осознание – конец. Довольно бесславный для рыцаря-джедая, не правда ли.
Успеет ли Оби-Ван до того, как всё кончится? Хотя так или иначе – пред собой он останется вечно виноватым. Вечный невезучий. До последнего сдержавший обещание.
А ведь он помнит. Всё помнит, – она чувствует теперь, когда не пытается скрыться от себя самой, особенно остро.
Сири не лгала, когда говорила, что не жалеет о сделанном. Сейчас она может только добавить, что жалеет о том, что осталось несделанным.
Оби-Ван, конечно, приходит. Не веря, что уже опоздал.
Он всё равно бы не успел. Это ведь не он, это даже не Сила, это она сама.
Оби-Ван всё мельтешит и пытается что-то сделать, но Сири останавливает. Она хочет только чтобы он был здесь, единственный раз. Оби-Ван близок к грани – и сейчас Сири видит в его глазах весь страх и безумную надежду. Он стал печальнее, - она сама сказала. А теперь станет ещё печальнее. Но Оби-Ван никогда не перестанет быть собой, - Сири верит в него и потому не боится.
Она смотрит в его бездонные глаза и уже, пожалуй, ни о чём не жалеет. Разве что о том, что Оби-Ван всё-таки будет мучиться из-за неё, и с этим придётся смириться.
Её голос звучит с нежностью.
- Только не переживай уж слишком.
