Глаза цвета осеннего небаВ зарисовке использована песня ДДТ "Это все".
Побледневшие листья окнa
Зapастaют пpозpaчной водой,
У воды нет ни смеpти, ни днa,
Я пpощaюсь с тобой.
Гоpсть теплa после долгой зимы
Донесем в пять минут до утpa,
Доживем, нaше моpе вины
Поглощaет вpемя дыpa.
Это всё, что остaнется после меня,
Это всё, что возьму я с собой.
- Держите ей руки!
Первый удар пришелся в лицо. Что-то глухо хрустнуло и кровь горячими струйками потекла вниз по губам и подбородку. Во рту появился стойкий металлический вкус. Боли не было, а может, она просто привыкла к этому ощущению. Софья била сильно, но не профессионально, нанося лихорадочные удары везде, куда только могла достать. Две женщины, державшие ее руки, подбадривали товарку – им тоже хотелось за что-нибудь отомстить… не обязательно, что именно ей. Мирослава закрыла глаза. Раз, два…
«… - Ой, Божечки, Мирка! Ты ли это?!
Здание больницы было только недавно отремонтировано и резало глаза кипельно-белым цветом стен. Но, как догадывалась Мира, ремонт сделали только снаружи, а внутри все осталось по прежнему – грязновато-желтые стены, продранный линолеум и подтекающий потолок. Окна регистратуры были открыты настежь и оттуда доносился веселый галдеж врачей и медсестер, собравшихся попить чаю.
Наташка курила на улице и первая увидела подошедшую Мирославу.
- Привет, Нат…
- Девчонки, вы не поверите, кто здесь! – во весь голос крикнула Наташа, засовываясь по плечи в окно. Тут же оттуда высунулись любопытствующие врачи.
- Ой, мама!
- Кто? Ох ты ж!
- Мирка!!!
- Мать чесная, да как же это…
- Наташ, ну что ты, в самом деле, - укоризненно посмотрела на подругу Мира, - устроила балаган.
Девочки наперебой спрашивали ее обо всем подряд, во все глаза рассматривая старую подругу и бывшего хирурга их больницы. С тех пор, как они виделись в последний раз, прошло почти два года, но по мнению самой Миры, она совсем не изменилась. У девочек было иное мнение.
- Какая ты серьезная стала и не улыбаешься совсем, - покачав головой, укоризненно произнесла Анжела, - совсем наша Мирка посуровела.
- И не говори!
- Да что вы, в самом деле! – прикрикнула на них Наталья, - Мирочка, солнышко, ты решила к нам вернуться?
- Нет, я…
- Ну и как там, в военном госпитале? – влезла Аня, - я слышала…
- Да дайте ей договорить!
Мирослава покачала головой и чуть улыбнулась.
- Да нормально там. Вот, через неделю в Косово отправляют в полевую больницу…
Тяжелое молчание говорило лучше всяких слов о том, как к этой новости отнеслись ее собеседницы. Наташа прижала ладонь ко рту, словно пыталась сдержать испуганный крик.
- Да ты что! Мира, отказывайся немедленно! Да там же… там же война!
- Успокойтесь вы, ну кто будет нападать на больницу под защитой Красного Креста?! Правильно, только конченные психи. Я там буду в безопасности, зато и помощь от меня будет… Слышали ведь, сколько мальчишек наших гибнет…
- Ну знаешь, это наше государство со своими миротворческими идеями! Мирочка…
- Какая ты храбрая, Мирка, - Аня слабо улыбнулась, - а я дочку в честь тебя назвать теперь хочу!
- Какую дочку?
- Да вот же! – Аня встала во весь рост и разгладила платье на животе, - восьмой месяц.
- Ну ты даешь…»
Все-таки, рука у Софьи была тяжелая. Да и нога тоже. Теперь Мирослава точно знала, что модные ныне ботфорты возненавидит навсегда за тяжелые железные вставки в носках и полюбит за слитную подошву. Если бы у Софьи еще и каблук был, то одними только ударами дело не обошлось. При достаточной силе она вполне смогла бы пробить ей внутренние органы. А так это были просто удары. Сильные, болезненные, но все же, не смертельные.
«… - Да ты, боец, в рубашке родился!
Мира бросила окровавленный пинцет в лоток, а марлю – в мусор, и наклонилась к руке солдата, рассматривая ранение по касательной, которое наверняка оставит на его предплечье здоровенный шрам. Края раны были чистые, да и кровотечение уже остановилось, так что за здоровье парня девушка не особо и беспокоилась.
- Да я вообще счастливчик, - жизнерадостно ответил двухметровый мускулистый Кирилл Соколов и чуть поиграл мускулами руки, за что тут же поплатился вспышкой боли. Мира хмыкнула, выслушав красочный мат в его исполнении.
Потом наложила стерильную повязку.
- Спасибо, Мирослава Сергеевна.
Мира подняла на него взгляд и ее сердце чуть ёкнуло. Пока она занималась раной, времени рассматривать его лицо не было, а вот сейчас она поняла, что более красивого мужчины в жизни не встречала. Тем более, такие красавцы еще не сидели перед ней на больничной кушетке обнаженными по пояс.
Усмешка, которая, кажется, навсегда застыла на ее лице, медленно исчезла. Мира знала, что выглядит не лучшим образом – стянутые в тугой узел черные волосы, мешки под глазами, морщины на лбу…
Кирилл тоже больше не улыбался.
- Какие у тебя глаза… цвета осеннего неба!
- А у тебя как море, - промямлила в ответ Мира и густо покраснела.
Через минуту они уже хохотали…»
С нaми пaмять сидит у столa,
А в pуке её плaмя свечи,
Ты тaкой хоpошей былa,
Посмотpи нa меня, не молчи.
Kpики чaйки нa белой стене,
Окольцовaнной чеpной луной,
Hapисуй что-нибудь нa окне
И шепни нa пpощaнье pекой...
Это всё, что остaнется после меня,
Это всё, что возьму я с собой.
- Будешь знать, падла, как чужих мужей уводить!
Мирослава сплюнула кровь и подняла голову, глядя в перекошенное злобой лицо Софьи. По лицу избитой девушки медленно расползлась жесткая ухмылка.
- Да что ты, сука, о своем муже знаешь? Или это ты его голову держала, когда он собственной кровью захлебывался?
Ее голова мотнулась в сторону после сильнейшего удара по лицу. В глазах потемнело. Мира не выдержала и вскрикнула, когда пальцы Софьи впились в кожу на ее затылке. Беснующаяся девушка резко отдернула ее голову назад, а второй рукой до боли сжала подбородок.
- Да ты, подстилка солдатская, еще что-то вякать будешь?!
«… - Мирка, послушай, я тебе что-то сказать должен.
Она подняла взгляд и чуть нахмурилась, увидев серьезное выражение его лица. У Кирилла была увольнительная на два дня и он приехал в госпиталь. Мира просто чудом выпросила у главного хирурга выходные, и они целый день проводили вместе, наслаждаясь этими урванными у суровой военной жизни часами счастья.
- Я слушаю.
- Знаешь, тут такое дело… У меня ведь жена там, дома осталась…
Губы Миры чуть дрогнули. Новость была столь шокирующей, что она в первые мгновения даже не знала, как на нее отреагировать. Тем более, что… Рука девушки скользнула вниз. Она глубоко вздохнула, гладя пока еще плоский живот.
Он пока ведь не знал…
- И… и что теперь? – севшим голосом спросила Мира.
- А я ей телеграмму послал, что собираюсь на развод подать, - Кирилл хмуро глядел куда-то в сторону, - я ведь не подонок какой-нибудь.
- Я не хочу разрушать семью, Кир. Не делай этого только из-за того, что у тебя совесть проснулась. Лучше расстанемся сразу…
- Ты не понимаешь! – Кирилл сжал ее руку и присел перед ней на корточки, умоляюще глядя в глаза, - я же тебя люблю! Тебя, слышишь?!
- Киря…
- И она уже давно… с братом моим спит, - голос парня задрожал от ярости, - да если б я раньше узнал!...
- Кир! – она почувствовала, как слезы текут по ее лицу и, наклонившись вперед, прижала голову парня к своей груди, - Киря…
- Мы два идиота, - глухо пробормотал Кирилл.
Мира согласно кивнула и попыталась вытереть слезы одной рукой.
- А у меня тоже новость…»
В конце концов, подружки Софьи ее отпустили, посчитав, видимо, что она уже просто не в состоянии убежать. Да так оно и было – при каждом движении все тело взрывалось болью, хотя Мирослава все равно уже давно не обращала на такие мелочи внимания. Ее жизнь в последнее время – сплошная боль. А это… Это все заживет, в отличие от той дыры, что была теперь в ее душе. И останется там навсегда.
Софья все никак не могла угомониться. Перекурив, она подошла к Мирославе и пнула ее в живот.
- Зря ты в этот город приехала, сука. Как видишь, тебе здесь не рады, - девушка коротко рассмеялась, - а ты на похороны каждого, с кем спала, ездила, тварь?
- Пошла ты!
Следующий удар был в лицо.
«… В этот день сигнал тревоги звучал как-то слишком зловеще. А может, Мирославе просто показалось. В последнее время она была сама не своя – малыш слишком активно двигался, а ведь до родов еще почти месяц! Кирилл ведь и впрямь в рубашке родился. Сколько раз он был на волоске от смерти, а ни одного серьезного ранения. Ни разу. Да он синяков больше получил в увольнительной, когда День Рождения друга праздновали – повздорили с парнями из другой роты.
Все будет хорошо…
В кабинет влетела Валя.
- Мирка! Там бойцы наши и украинские! Скорее, Господи, ужас-то какой! Ну же!
- Валь, да я на бумажной работе…
- Плевать! Нам руки нужны, каждый врач на счету!
Мирослава застегнула халат и быстро пошла вслед за Валькой в операционный блок. Зловещее чувство беды накатило с новой силой. Она с трудом приказала себя не бояться. Быстрая стерильная обработка, тяжелый хирургический халат, маска, шапочка… Оперблок превратился в приемную травмпункта – везде понаставлены койки со стонущими, плачущими или бессознательными бойцами. Густой запах крови, мочи и кала ударил в нос, заставив ее поморщиться. Мира быстро кинулась к ближайшей койке.
- Что тут?
- Осколочное, - отрывисто буркнул Максим, еще один хирург, - иди, Мирочка, сам справлюсь.
Пока она шла от одной койки к другой, в голове у Миры вертелась мысль о том, что глупо было размешать госпиталь в здании бывшего театра. Ну кто додумался сделать операционную из помещения, где могли поместиться десять оперблоков?!
- Соколов, Соколов, очнись! Ты меня слышишь, Соколов?!
Родная фамилия заставила Мирославу вздрогнуть. Сердце тяжело застучало в груди. Когда от стоящей через ряд койки отбежала медсестра, у Миры все поплыло перед глазами. В следующий миг она уже была там.
- Киря, Кирилл, Киричка!
- Уведите ее отсюда!
- Кирилл, Боже, Кирилл! – ее руки слишком быстро оказались в крови. Плача, Мирослава тормошила его, пытаясь одновременно оттереть с лица и коротких волос корку крови, - Кирилл!!!
Чьи-то руки схватили ее за плечи.
- Ярмина! Мира! Мира!!! – удар по щекам.
Она вырвалась и кинулась обратно к койке.
- Киря!!!
- Ему уже не помочь, слышишь?! Он умирает, слышишь?! Ему живот разворотило! Мира! Подумай о…
- Заткнись. Кирилл! Боже, любимый, слышишь меня?! Киря!
- Мирка…
Она подсунула ладонь ему под голову, другой оттирая текущую изо рта кровь.
- Киричка, не надо, пожалуйста, - слезы, капая ему на лицо, смешивались с его кровью, оставляя мутно-розовые разводы на щеках. Парень слабо улыбнулся.
- Осеннее небо… Игорек, Мирка, поняла? Сына Игорем…
- Назову, - рыдая, прошептала девушка, - назову, только не уходи! Кирилл! Кирилл, не бросай меня!
- Снимайте капельницу, уже незачем, - на плечо ей легла ладонь, - Мира…
- Киря… Киря…
- Уводите ее.
В коридоре Валя обняла ее, гладя по волосам.
- Не надо было тебя звать…
Острая боль внизу живота заставила Миру охнуть. Прижимая ладони к животу, девушка испуганно посмотрела на подругу.
- Схватки…»
Когда они ушли, Мирослава встала и, шатаясь как пьяный прапорщик, доковыляла до ближайшего дерева. Опершись на него спиной, пошарила в карманах куртки и вытащила наружу чудом уцелевший телефон. Ее пальцы дрожали так сильно, что она с трудом попадала по кнопкам. Наконец, ей удалось открыть телефонную книгу.
Гудки шли долго. С опозданием Мира поняла, что в ее родном городе уже за полночь. Наконец, мама ответила сонным голосом.
- Привет, мам. Все нормально. Да, да… Что с голосом? Да так… простыла. Да все хорошо. Ну конечно. Почему? Да что-то захотелось позвонить… Ну конечно. Да. Да… Как там сына? Кушать отказывался? Скучает? Ох ты мой маленький… Ну поцелуй его. Да, прям сейчас. И одеяльце поправь… Мой малыш… Когда вернусь? Да вернусь, мам… Обязательно вернусь.
Нажав кнопку сброса, Мира откинула голову назад и посмотрела на звезды.
- Это все, что останется после меня… Это все, что возьму я с собой, - пропела Мира. Теперь шевчуковскую хрипотцу в голосе не надо было даже изображать, поврежденные голосовые связки только на нее и были способны.
Усмехнувшись, девушка закрыла глаза.
Две мечты, дa печaли стaкaн
Мы, воскpеснув, допили до днa
Я не знaю зaчем тебе дaн,
Пpaвит мною доpогa лунa...
И не плaчь, если можешь, пpости,
Жизнь не сaхap, a смеpть нaм не чaй...
Мне свою доpогу нести,
До свидaния, дpуг, и пpощaй!
Это всё, что остaнется после меня,
Это всё, что возьму я с собой.
