Глава 1От автора:Уважаемые читатели!Это мой первый и скорее всего последний фик на данную тематику, так что не переживайте - долго мучить Вас своим творчеством я не буду=)))
С огромным удовольствием приму все ваши тапочки, только большая просьба сопровождать их запуск конструктивной критикой=)))
Спасибо за ваше внимание!!Приятного чтения!!
Я знаю мне нужно уйти,чтобы спасти.
Я сделаю это...
Fleur - Я сделаю это
Когда я узнала, что именно Клаусу нужно от меня, я побежала так, как будто за мной гнался сам ад…
Я уже плохо помню свою жизнь до того, как стала вампиром. Так много веков назад она была. С каждым прожитым веком завеса памяти опускалась все ниже, стирая из моих воспоминаний лица тех, кого я когда-то любила. К ней же добавлялась всепоглощающая, ненасытная жажда крови, в вихре которой притуплялись все остальные чувства. Все это присыпалось неуемным стремлением остаться в живых, чего бы это ни стоило. И так я пробегала из века в век, меняя имена, меняя жизни, но не изменяя самой себе.
Сотни, может тысячи людей пронеслись перед моими глазами за всю мою «вампирскую жизнь», не оставив и следа. Единицы запомнились тем, что оставляли какой-то неприятный осадок – привкус горечи. Еще меньше тех, кого хочется вспоминать с улыбкой.
Из жизни человека почти ничего не осталось, только смутные образы горячего очага, нежных рук матери, строгий голос отца, задорный смех сестры. И лишь один образ до сих пор пылает в моей душе, заставляя её разрываться на части от переполняющих чувств.
Это и мой злой призрак, и ангел-хранитель… Этот образ возник в моем сознании с первым криком той, что у меня отобрали сразу после рождения, не дав даже однажды взять её на руки и прижать к груди.
Моя девочка, такая маленькая, такая родная, оказалась оторванной от меня, её матери, и я не знала, что же с ней стало.
Позже, живя в Англии, я не раз вспоминала её первые минуты жизни, когда она громким криком возвестила о своем появлении на свет. Я пыталась собрать в памяти те кусочки, которые у меня остались от этого момента, чтобы хотя бы приблизительно нарисовать себе её портрет – я помнила то, как увидела её впервые на руках у своей матери, помнила её крохотные мельтешащие ручки и ножки, её темную головку, вспоминала, как мать передавала её отцу, чтобы тот забрал её навсегда, как в последний момент пеленка слегка откинулась и её маленькое личико предстало перед моим взором. Тогда я твердо решила, что однажды найду её и мы сможем быть вместе.
Но по какому-то злому умыслу то ли судьбы, то ли случая все сложилось совсем не так, как я мечтала.
Клаус ворвался в мою жизнь подобно урагану, он и был им – ураганом, сносящим все на своем пути, злым духом, проклятым демоном. Надо ли говорить, как мне стало страшно? Что в мозгу билась лишь одна мысль – выжить, выжить, выжить? Что готова была пойти на все ради этого? … И тогда я побежала так, как будто за мной гнался сам ад… Да это и был ад, только я была не согласна добровольно приносить себя в жертву – и я решила – пусть лучше это будут другие.
Так я убегала и убегала, даже, когда стала вампиром. Я недооценила жажду мести Клауса – я думала, что стану не нужна ему, будучи вампиром, но он разрушил все, что мне было дорого, уничтожил всех, кого я любила, только лишь в отместку. Я скрывалась, не переставая, переезжала из страны в страну, пряталась среди нищих, меняла свои имена. Я никогда больше не чувствовала себя в безопасности, все время ожидала удара из-за угла, ибо знала, что Клаус не прекратит охоты за мной, потому что у меня все еще было то, что ему нужно. Хотя я решила, что защищать буду только себя, на свете ещё оставалось одно единственное существо, чья безопасность меня волновала. Я должна была что-то сделать для её защиты, хоть самую малость, хотя нет, я хотела сделать для этого все, что смогу. И тогда я стала искать свое дитя… Сложно ли это было сделать? Как оказалось, нет. Все, что потребовалось, это найти и расспросить слуг, которые тогда у нас работали и чудом спаслись в ночь гибели моей семьи. Для меня не составило никакого труда разыскать нашу кухарку и её сына, работавшего у нас на конюшне. Они-то и ответили на мои вопросы, после чего мне пришлось безжалостно их убить, чтобы они больше никому ничего не смогли обо мне рассказать, ибо даже стирание памяти не помогло бы, если бы к ним заявился Клаус. Вы скажете, что я жестока? Что я сумасшедшая психопатка? И вы будете правы! Так оно и есть! Но такой я стала после того, как мне пришлось оберегать свою жизнь и защищать самое ценное, что у меня осталось.
И вот я уже в том городе, где, по словам бывших слуг, теперь жила моя дочка в сиротском приюте для девочек. По правде сказать, как я выяснила, не у всех из этих сирот на самом деле не было родителей, очень многие, как и моя дочь, были рождены вне брака. Хоть это и было позором, но так ли уж это удивительно в стране, которая вот уже больше 100 лет находилась под гнетом Османской империи, чьи ратные воины для поддержания власти регулярно совершали набеги на наше государство?
Солнце только что опустилось за черту далекого горизонта. Я присела на ограждение фонтана в центре площади и оглядывала заснеженные окрестные дома, в чьих окнах горели яркие огоньки рождественского вечера. Да, хорошенькое время я выбрала для появления – отличный бы получился рождественский сюрприз. Оставалось только придумать, как мне встретиться с десятилетней девочкой, объяснить ей все и отдать то, что я для неё приготовила, а затем исчезнуть навсегда. Монолог вроде «Здравствуй, дорогая! Я твоя мамочка, но мы не можем быть вместе, потому что я с некоторых пор стала вампиром, за которым охотится другой вампир, поэтому возьми вот это и будь хорошей девочкой!» отпадал сам собой. В кармане плаща у меня лежало заранее приготовленное письмо, но как отдать его лично девочке в руки я пока не придумала.
Мои мысли прервал громкий смех и крики ребятишек. Они были еще далеко, но мой вампирский слух улавливал их на большом расстоянии, и поэтому я знала, что эта шумная шайка приближается к площади. Я уже было собралась покинуть площадь, как вдруг все также вдалеке увидела, что к площади приближаются воспитанницы того самого приюта, где жила моя дочка: их можно было узнать по форменным серым платьицам, черным фартукам и платкам, покрывавшим головы. Должно быть, они возвращались с рождественской мессы.
В то время всякого рода христианские традиции и обычаи подавлялись в нашей стране османской властью, пытавшейся насадить ислам. Однако, болгары, хоть и оказавшиеся под чужим гнетом, не желали с этим мириться, организовывая мятежи и устраивая тайные истинно христианские богослужения. Поэтому большинство жителей страны так и остались православными христианами.
Я с трепетом ожидала, когда девочки войдут на площадь, ведь среди них могла оказаться та единственная, которую я так жаждала увидеть. Шумная компания во главе с двумя наставницами, наконец, ступила на заснеженную брусчатку городской площади. Воспитательницы безуспешно пытались утихомирить своих подопечных, хотя было видно, что делали они это без особого энтузиазма, так же подвластные праздничному настроению, как и девочки. Внезапно 4 девочки отделились от общего строя и, что-то весело выкрикивая, побежали по площади – только тут я заметила, что бежали они навстречу гурьбе мальчишек, выбежавших на площадь с противоположной стороны. Они быстро завязали шутливую битву в снежки, забрасывая друг в друга снежные комья, роняя соперников в снег, наваливаясь парами, при этом все громко смеялись. Еще несколько девочек присоединились к шумной возне, видя, что противников большинство, остальные же принялись в стороне лепить снежную бабу. Воспитательницы же, не желая портить веселое настроение воспитанниц, не стали прерывать веселую баталию и просто о чем-то оживленно болтали. Прохожие лишь с улыбками поглядывали на толпу детишек и старались не попадать под обстрел снежками.
Но меня все это уже не интересовало, я следила только за одной фигуркой, молниеносно передвигавшейся по площади, забрасывая снежками противников. Даже толком ни разу не видев её, я поняла, что узнала бы её из тысячи сверстниц. Только она умудрялась одновременно убегать от одних преследователей, и попутно лепить снежки, и бросать их в других. Она была из числа первой группы девочек, бросившихся к мальчишкам. Платка на её головке не было с самого начала, а капюшон давно упал, открывая взору черные, как ночь, волосы, в которых запутались снежинки. Это делало её похожей на сказочную принцессу, а то, с какой скоростью она носилась, - на ночную бестию. Я не могла сдержать улыбки, наблюдая за ней.
