Украденные поцелуи Минервы.

Глава 2

Поцелуй второй.

Всем окружающим казалось, что сердце Минервы МакГонагалл, Бакалавра Защитных Чар, Магистра Преобразований и Профессора Трансфигурации, выковано из стали.
Что Снейп швырнул в Альбуса Авадой, Минерва не могла поверить долго – минут десять. Пока не спустилась вниз и не увидела изломанное тело на земле. Профессор МакГонагалл отвернулась, поджала губы, вскинула голову и спокойным голосом начала отдавать распоряжения.
– Мистер Бут, позовите, пожалуйста, мадам Помфри. Мисс Грейнджер, разыщите остальных старост и уведите всех по гостиным. Мисс Паркинсон, ввиду спешного ухода старосты, за Слизерин отвечаете вы. Всем немедленно разойтись. Нет, мистер Нотт, я имею право приказывать. Как заместитель директора, в его отсутствие я являюсь законной властью в этой школе. И незамедлительно применю соответствующие санкции к вам, мистер Нотт, если вы продолжите расспросы в подобном тоне.
В толпе зашумели.
– Повторяю, каждый, кого я увижу здесь ровно через минуту, будет наказан тридцатью баллами, вне зависимости от факультета. Я достаточно ясно выразилась?
Толпа учеников с ворчанием начала рассеиваться.
– Поппи, он мертв?
– Да. Никаких сомнений.
– Мерлин. Неужели нет шансов?
– Ни единого. Его надо перенести в замок. Давай Мобиликорпус на счет три.
Минерва молча подняла палочку, и женщины направились к школе, левитируя перед собой самого могущественного мага двадцатого столетия. Точнее, его еще не остывшее тело. И Минерва, как подобает заместителю директора, шла с прямой спиной, и на лице ее не дрогнул ни один мускул.
Похоронами она занималась с молчаливой деловитостью. Министерские попытались «снять с ее плеч лишние хлопоты», но Минерва твердо стояла на своем: «Альбус директор Хогвартса, и школа хочет попрощаться с ним без лишнего официоза». Все это время внутри не отпускала боль, будто края окаменевшего сердца впивались в грудь. Но из глаз ее не выкатилось ни слезинки.
На церемонии она не произносила речей; просто молча сидела на первой скамье, гордая, уверенная женщина, исполняющая обязанности директора. Профессор МакГонагалл являла всей школе пример выдержки и спокойствия в трудную минуту. Она улыбалась и пожимала руки. Она отдавала последние распоряжения и принимала соболезнования.
А там, в душе сурового профессора, маленькая Минни прощалась со своей мечтой. И только когда зазвучала прощальная песня феникса, слегка разжались кольца, сжимавшие грудь Минервы со дня гибели самого дорогого человека на свете. Она смогла вздохнуть.
В эту секунду она поймала взгляд Гарри Поттера. От знакомого выражения зеленых – не голубых – глаз за дурацкими очочками, у Минервы перехватило дыхание. Именно так смотрел Альбус, когда скрывал свою печаль. За эти годы она досконально изучила каждую его трещинку, каждое движение брови. Она не могла ошибиться.
В оставшиеся часы Минерва тайком выслеживала Поттера, как кошка мышь, вполне буквально. В своем анимагическом облике она пряталась неподалеку и смотрела, смотрела. Когда Гарри оставался один, лицо его неуловимо менялось. Совсем как у Альбуса. Мерлин!
А потом в памяти стали всплывать разрозненные кусочки. Да! То же упорство, то же умение повести за собой, то же невозможное обаяние, та же скрытность. Как она раньше не замечала? Просто поразительно. Наверное, в молодости Альбус был именно таким: порывистым, эмоциональным и в то же время наглухо закрытым. Не удивительно, что он так любил мальчика. Так берег его, защищал от ошибок. Наверняка Альбус прятал немало скелетов в шкафу, поэтому пытался не допустить, чтобы мальчишка повторил его собственную судьбу.
Но даже если Минерва и хотела поговорить с Поттером, было уже поздно. На следующий день всех учеников увезли из школы кареты, запряженные тестралами, которых шестнадцатилетний Гарри Поттер уже мог видеть.
Так начался самый страшный год ее жизни.
Весь год Минерва МакГонагалл не находила себе места. Какой там Вольдеморт, какие судьбы мира, пророчества и прочие глупости? Она волновалась за Гарри Поттера. За молодого человека, вынужденного скитаться по холодной Англии, без гроша за душой и без возможности обратиться за помощью. Она слушала «Поттер радио» и думала о нем. Как он там? Жив ли? Не голодает ли, обут ли, одет? Не бросили ли его друзья? Каким он стал?
Она представляла себе, как он вытянулся за год. Насколько он повзрослел. Может, у него уже начали пробиваться усы. Наверняка Гарри тяжело нести на своих плечах бремя ожиданий всего магического мира. Ей очень хотелось ему помочь. Но она лишь могла изображать полнейшее равнодушие. Хотя бы в присутствии Кэрроу.
Новые преподаватели приводили ее в бешенство. Мало того, что они были Пожирателями Смерти, так они еще и преподавать не умели и абсолютно не знали свой предмет. Вольдеморт явно отослал их сюда, чтобы не мельтешили перед глазами.
А Снейп… Новоиспеченный директор… Убивший предшественника и занявший его место… Чтобы общаться с ним, Минерве приходилось себя пересиливать. При виде его на трапезах в душе поднималась такая волна злости, что начинали трястись руки, и тыквенный сок проливался на скатерть
Она ни секунды не верила, что Северус убил директора по собственному желанию, или, тем более, по приказу Темного Лорда. А рассказ Гарри только подтверждал ее догадки. Такой сильный маг, как Альбус, вырубил бы Северуса в любой магической дуэли без труда. Тогда зачем умолять? Значит, Северус получил такое распоряжение и в нужный момент его исполнил. Да и то, только после дополнительной просьбы.
Парадоксально, но именно поэтому к злости примешивалась не только жалость, но и отвращение. Как он мог! Вот она бы скорее умерла сама, чем направила палочку на Альбуса. Даже по его личной просьбе. Наверное, именно поэтому он поручил это задание не ей. Мерлин! И какое счастье, что не ей! Возможно, она бы, стиснув зубы, все же выполнила просьбу Альбуса. А потом? Что было бы с ней потом?
А этому ничего. Ходит, разговаривает, директорствует. Сидит себе в кабинете Альбуса и бровью не поведет. Ненависть клокотала в ней, заставляла сжимать кулаки, чтобы не вцепиться ему в глотку, и сводить губы в тонкую белую полоску.
Но все же, какое счастье, что она не на месте Снейпа. Она не смогла бы выполнить приказ. И не смогла бы не выполнить его. Потом она бы точно наложила на себя руки. При любом раскладе. Потому что убила, или потому что подвела любимого человека. Благословен будь Альбус, избавивший ее от такого страшного выбора. Будь проклят Снейп, потому что, глядя на него, она думает о том, что он все-таки смог сделать свой выбор. А теперь спокойно и с поднятой головой пожинает плоды этого убийства.
Весь год Минерва ночи напролет шаталась по замку в анимагичекой форме. Она сознательно загоняла себя до изнеможения, чтобы, едва добравшись до комнат, рухнуть в каменный сон без кошмаров о Гарри и Альбусе.
Когда она впервые застала Кэрроу за применением Круцио на одном из гриффиндорцев, она лишь неслышно преобразовалась за ее спиной.
– Что здесь происходит? – от ее голоса мог бы замерзнуть и кипяток.
Кэрроу вздрогнула и опустила палочку.
– Э-э-э… Я наказываю ученика.
– Круцио?
– Да, – с вызовом ответила Кэрроу.
– За какие именно прегрешения, позвольте узнать?
– Я поймала его ночью в коридоре. И он отказался сообщить мне, что он там забыл.
– Это действительно серьезное нарушение. В таких случаях преподаватели снимают баллы с его Дома и препровождают нарушителя к его декану. Вам позволительно не помнить всех нюансов, это ведь ваш первый год работы, не так ли?
– А то вы не знаете, – фыркнула пожирательница.
– Что ж, раз мы урегулировали этот вопрос, позвольте мне, как его декану, разобраться с проблемой самостоятельно.
Кэрроу заскрежетала зубами.
– Я требую, чтобы этот студент немедленно сказал, куда он направлялся.
– Мистер Лонгботтом, вы слышали распоряжение мисс Кэрроу. Итак, почему вы оказались за пределами общежития в столь поздний час?
Невилл тяжело молчал.
– Я жду ответа.
– Я гулял.
– В такое время?
– Извините, профессор, мне не спалось.
– Что ж. Внятного ответа мы здесь не добьемся. Пятьдесят баллов с Гриффиндора и пройдемте со мной в больничное крыло. Я рассчитываю больше не встречать вас ночью в коридорах школы лишь потому, что вам не спалось. Вам ясно?
– Ясно, профессор. Этого больше не повторится.
– Надеюсь.
– Но профессор МакГонагалл, вы просто отпустите его? Это же возмутительно! – распалялась Кэрроу, размахивая палочкой у лица Минервы.
Минерва молча отвела палочку рукой и ответила:
– Полагаю, неуставное Круцио является достаточным наказанием для этого юноши.
Впившись в плечо Невилла, она быстро повела его прочь.
– Вам стоит обсудить Устав школы с директором Снейпом, – кинула Минерва напоследок через плечо.
Через несколько пролетов и этажей она остановилась.
– Мистер Лонгботтом, повторюсь. Я не желаю больше видеть вас в коридорах Хогвартса ночью. Решайте все свои проблемы днем. Не давайте им повод. В следующий раз меня может не оказаться поблизости. Просто не давайте им повод.
– Что здесь происходит? – вкрадчивый голос Снейпа зазвучал из-за спины чрезвычайно некстати.
– Я веду мистера Лонгботтома в больничное крыло.
– По какому поводу?
– Ему нужно выпить обезболивающее и восстанавливающее, чтобы прийти в себя после Круцио.
– Дети тренировались друг на друге? – чуть изогнул бровь директор.
– Мисс Кэрроу сочла Непростительное подходящим наказанием для студента, – мстительно заявила Минерва.
– Даже так?
– Именно. Я процитировала ей Устав школы. И посоветовала обратиться за дополнительными разъяснениями к вам.
– Спасибо, профессор МакГонагалл, за прекрасную демонстрацию профессиональных качеств, – заявил Снейп и, картинно развернувшись, ушел в темноту.
Минерва еще долго пыталась понять, какая именно доля сарказма была в его голосе.
Только в середине апреля она рискнула снова пробраться в знакомые комнаты Альбуса. Она прекрасно знала заделанную заклинанием дыру в вентиляционной шахте, которая вела в кабинет директора. Человек там, конечно, не поместился бы, а вот кошка пролезала с легкостью. Так что раньше она иногда заглядывала к Альбусу на огонек, минуя горгулью у входа.
Сейчас Минни просто хотела немного посидеть в знакомом кабинете и помолчать. Но когда она ввинтилась в отверстие под потолком и мягко спрыгнула на пол, оказалось, что в кабинете она не одна. На маленьком жестком диванчике в углу спал Снейп. И, судя по всему, уже не первый день. Похоже, он вообще не заходил в спальню Альбуса. Так и ютился в одежде на короткой двушке с начала года. Выглядел он неважно. Лицо сильно осунулось, волосы еще грязнее, чем обычно, угрюмые складки у рта словно стали еще резче.
Легкий стук кошачьих лап об пол, не разбудил спящего. Он только перевернулся на другой бок и пробормотал:
– Нет, Альбус, я сказал «нет», – и снова уснул.
Минерва застыла. Вот, значит, как. Кажется, она радовалась, что не на его месте? Видимо, он тоже не возражал бы поменяться с кем-нибудь.
Минерва перекинулась в человека и подошла к диванчику. Тихонько пригладила Снейпу волосы, наклонилась и нежно поцеловала его в щеку.
Тот поморщился.
– Мама перестань, – пробурчал он во сне и потер скулу.
Минерва лишь грустно улыбнулась и снова кошкой полезла в узкую трубу.
Когда в Хогвартсе появился Гарри, и события завертелись с головокружительной скоростью, в какой-то момент Минерва неожиданно для себя оказалась в домашнем халате в коридоре Хогвартса с Поттером и Лавгуд за спиной, и угрожала палочкой Северусу.
– Трус! – кричала она. – Трус!
«Признайся!» – кричало ее сердце. – «Скажи им, кто ты, и зачем поступил так, как поступил. Пусть они знают, на чьей ты стороне, пусть поймут, что ты пережил в этот ужасный год на альбусовой двушке. Ты, чертов упрямый ублюдок!»
– Трус, – только и смогли произнести ее губы.
Она была рада, что ей не пришлось сражаться с ним по-настоящему. Она была счастлива, что он сумел убежать. Она поклялась сама себе, что сделает все, чтобы обелить его имя после войны. Даже если ей придется притащить его в суд волоком за чертовы сальные патлы.
А потом, уже после битвы, когда Минерва, окровавленная, изможденная, шла вдоль шеренги тел, она остановилась лишь единожды – возле завернутого в черное знакомой фигуры. Мантия вся в пыли и грязи, горло растерзано, волосы слиплись от крови, а на лице застыла мечтательная улыбка.
– Вот ублюдок, – сказала в сердцах Минерва и продолжила путь.
И, глядя на всех, кого они потеряли, снова исполняющая обязанности директора Минерва МакГонагалл улыбалась отрешенной печальной улыбкой. В суд ей уже тащить некого. И со всеми своими кошмарами Северус точно покончил раз и навсегда.
Жаль только, что тот украденный поцелуй окажется, похоже, единственным, чем она смогла отблагодарить проклятого слизеринца за то, что не оказалась тогда на его месте.