Глава 1. МолчаливаяСветловолосый мальчишка скучающе разглядывал через окно машины одно- и двухэтажные коттеджи, выстроившиеся по отдельным сторонам улицы. Надежды не оправдались – новый город до ужаса походил на прежний, и Джону даже казалось немного странным, как это родители могли заблудиться. Однако отец перепутал улицы и в данный момент переругивался с матерью, попутно пытаясь разобрать на карте место, где они находятся, пока та обвиняла его в топографическом кретинизме и всех остальных грехах, которые только могла вспомнить. Разумеется, семилетний мальчишка вовсе не находил все эти вопли привлекательными, но делать было нечего – приставка благополучно сдохла, читать в машине не позволяла мать, только и оставалось, что пялиться в окно…
- Может, хватит орать?! Нашёл я! Сейчас свернуть налево…
- Так сворачивай, что стоишь!
- Прекращай уже! Кто из нас машину ведёт?!
- Конечно, ты же больше ничего не умеешь, из-за тебя пришлось ехать в эту дыру…
- Какая, к чёрту, дыра?! Такой же город! Тебе лишь бы…
- В том-то и дело, что такой же…
Джону безумно хотелось зажать уши, чтобы весь этот бред наконец-то прекратился. Не сказать, что он не привык к подобному, но раньше всё же были хоть какие-то перерывы, а сейчас родители ругались, не переставая, всю дорогу… Повод мальчику был абсолютно неясен, но, видимо, старшие думали по-своему… Сейчас уже по которому кругу шла фраза про алкоголика и пример сыну. Отец, как мог, отругивался, но мать не унималась, и всё начиналось сначала…
- Да приехали мы уже, приехали, остынь!
- Господи, что за развалюха…
Джон, первым выскочивший из машины, готов был поспорить с матерью – дом, хоть и выглядел довольно-таки старым, но на звание развалюхи никак не тянул. Обычный серовато-белый двухэтажный коттедж с тёмной крышей и коричневым крыльцом, обвитым плющом, парой клумб и несколькими деревьями во дворе, с белым облупившимся забором и калиткой. Пожалуй, он был чем-то похож на прежний, но мальчику казалось, что от дома веет каким-то странным холодом и одиночеством. Он будто настороженно присматривался к новым жильцам, словно раздумывая, а нужны ли ему такие хозяева? Но мать уже открыла дверь, и мальчик вошёл следом за ней, пугливо озираясь по сторонам. Родители поднялись куда-то наверх, продолжая о чём-то спорить, а Джон остался внизу, не решаясь ступить дальше.
Вдруг краем глаза мальчик уловил какое-то движение рядом и резко обернулся, но ничего не увидел. Однако Джон готов был поклясться, что видел кого-то, и словно в подтверждение этому в чулане под лестницей что-то зашуршало и упало… Джон вскрикнул и бросился наверх.
- Мама! Папа! – мальчик стрелой взлетел по лестнице и ворвался в комнату, где были его родители. – Тут кто-то есть, я только что видел!
- Грузчики приехали? – устало спросила мама, явно не вслушиваясь в слова сына.
- Нет! – Джон словно для убедительности помотал головой и потянул мать за руку. – Там, внизу, под лестницей…
…Чулан оказался забит каким-то старым хламом, что дало матери ещё один повод обругать «этот дом». Определить, что тут упало, было практически невозможно – то ли старое ржавое ведро, то ли обломки деревянного стула, то ли ещё что-то…
- Отлично, - провозгласила мать, выбираясь из чулана. – Тут, наверное, ещё и крысы для полного счастья. Просто прекрасно!
Отец пробурчал что-то невразумительное, а Джон вдруг неожиданно заметил в куче хлама старую куклу с отломанной рукой. Но мать уже захлопнула дверь – и без захламлённого чулана проблем с переездом хватало…
До чулана они всё-таки добрались, через несколько дней после того, как расположились на новом месте – мама не переносила беспорядка и при первой же возможности принялась и за эту «цитадель зла». Хлама оказалось действительно много, что тут, что на чердаке, за который она тоже взялась в тот же день. Большинство предметов было выкинуто, абсолютно равнодушно, без какого-либо интереса. Джону это казалось немного странным – он, напротив, любил старые вещи, неизвестно кому принадлежавшие до него. Они словно хранили какие-то тайны, истории тех людей, что когда-то владели ими. Сам факт того, что возможно, этих людей уже нет, а вещи ещё живы и помнят своих хозяев… Но как только мальчик пытался рассмотреть что-нибудь повнимательнее, мать тут же начинала кричать, чтобы он поторопился. А за ту самую куклу Джон едва не схлопотал подзатыльник от отца, так внезапно разделившего взгляды супруги, и темноволосая красавица с запылёнными локонами отправилась к остальному мусору, как и старые открытки, письма, рисунки, тетрадки…
А вечером того же дня начался очередной скандал между родителями, зревший уже с самого отъезда и наконец-то разразившийся. В последний раз подобное было за несколько дней до отъезда, и Джон смутно предполагал, что вскоре так и случится. Началось всё, как и всегда, обычно: мать поймала отца, когда тот собирался приложиться к припрятанной бутылке виски. Тут же начались упрёки в пьянстве, лени, безответственности и прочем… На этот раз отец тоже не выдержал и начал орать, и Джон предпочёл тихонько выскользнуть из гостиной и подняться наверх к себе. Уснуть он и не надеялся, пусть и было уже поздно, но оставаться…
На лестнице было темно. Зажечь свет сразу Джон не догадался, но спускаться обратно было почему-то страшно, словно тьма внизу караулила, в любой момент угрожая схватить за ноги и утащить в чулан, а уж куда потом, мальчик и вовсе предпочитал не думать. Но на лестничной площадке его ждал сюрприз.
Джон замер в изумлении, вглядываясь в маленькую темноволосую девочку лет пяти-шести, в белом коротком платьице, прижавшуюся к стене и напряжённо устремившую взгляд в сторону гостиной. Даже в темноте было заметно, что девчонка дрожит.
- Эй, ты кто?
Девчонка не ответила, только ещё плотнее прижалась к стене. Джон не мог хорошо разглядеть, но на миг ему показалось, что в тёмных глазах блеснули слезинки. Тут мальчик обратил внимание на то, что девочка прижимала к груди куклу, и не какую-нибудь, а ту самую, которую только сегодня выбросила его мать.
- Ты кто? – снова спросил мальчик, как ему казалось, очень строго. – Говори, а то я сейчас родителей позову!
Девочка не испугалась смешной, как Джон и сам отлично понимал, угрозы. Видела ли она вообще его? Было не очень-то и ясно. Странно было уже и то, что Джон так хорошо её видел…
В сердце вновь забралось чувство неясной тревоги и одиночества, которое мальчик почувствовал, впервые увидев новый дом. Тихонько, цепляясь за перила и стараясь не поворачиваться к девочке спиной, Джон начал спускаться вниз, осторожно нашаривая ногой ступеньки. Выглядело это, наверное, очень глупо, да и риск упасть существовал, но странная девчонка пугала. Она так и продолжала стоять, не сдвигаясь с места…
Только оказавшись внизу, мальчик позволил себе вздохнуть и бросился в гостиную.
- Мам, пап, там девочка! Там… на лестнице…
- Что за чушь? – удивлённо и сердито спросил отец. – Не выдумывай, какая ещё девочка?
- Просто… девочка… - Джон изо всех сил пытался говорить спокойнее, чтобы родители ему поверили, но в голубых глазах явно поселились нетерпение и тревога. – Ну пойдём, покажу! Пойдёмте! Она правда там!
Отец, недовольно ворча, наконец-то поддался Джону и пошёл за ним, как и мать, с недоумением смотревшая на сына. А мальчишка почти бежал, боясь, что девочка уйдёт раньше.
Девочка никуда не ушла. Только теперь она стояла в углу, с испугом глядя на пришедших.
- Вот она! – Джон указал на девочку пальцем. – Я у неё спрашивал, а она молчит…
- Не выдумывай, - вновь оборвал мальчика отец. – Никого там нет.
- Как нет?! – возмутился мальчишка. – Вон она, вы что, не видите?! Мама, ну скажи ему!
Однако мать даже не обратила внимания на слова сына, а обратилась к отцу:
- Вот до чего сына довёл! Уже друзей себе выдумывает! А всё ты!
- Мама, ты что, не видишь… - растерянно прошептал мальчик. На глаза навернулись слёзы, но Джон резко смахнул их и умоляюще взглянул на мать. Однако она уже забыла о сыне, продолжая орать на отца. Тот, казалось, сдерживался уже изо всех сил, сжимая кулаки и что-то цедя сквозь зубы в ответ. Джон, зная это состояние отца, забился подальше в угол, продолжая поглядывать на девочку. Кричать и доказывать что-то было бесполезно – всё равно никто бы не услышал, и со своими галлюцинациями разбираться приходилось самому. Впрочем, сейчас было не до них – не попасться бы под горячую руку…
- Бездельник!
Отец не сдержался и ударил жену наотмашь по щеке. Та покачнулась и едва успела ухватиться за перила, чтобы не упасть вниз. Но отец уже занёс руку для нового удара…
… Крики, шум, звон и глухие удары раздавались внизу. А мальчик сидел в углу, сжавшись и стараясь не плакать, но слезинки собирались в уголках глаз, грозя пролиться, горло предательски сжимало, грудь содрогалась от подступающих рыданий…
«Ты уже большой… Ты уже большой… Ты уже взрослый, ты ходишь в школу… Ты уже…»
Маленькая тонкая ручка опустилась на плечо, ободряюще сжимая его. Джон поднял голову и увидел всё ту же девочку. Только теперь она уже не дрожала, пусть и в глазах ещё продолжали блестеть слёзы. Девочка изо всех сил пыталась улыбнуться, но выходило у неё это жалко и криво, губы и подбородок дрожали. Джон попытался улыбнуться в ответ… И заметил, что тоже не может. Улыбка ломалась, губы грозили искривиться, и тогда бы он тоже не удержал слёз…
- Ничего, - прошептал он, сам не зная, кого он сейчас уверяет, её или себя. – Завтра мама будет его выгонять, потом они дня два будут дуться, а потом опять помирятся…
О том, что будет после «помирятся», думать не хотелось. Поэтому мальчишка вновь опустил голову на сложенные на коленях руки, стараясь не вслушиваться и не плакать…
Когда он вновь поднял голову, справившись-таки со слезами, девочка уже исчезла. Искать её он не стал – каким-то неправильным и нехорошим это казалось… К тому же, Джона не покидала мысль, что он ещё её увидит.
Или что она ему просто привиделась.
Утром Джон проснулся самостоятельно, как и всегда после подобных скандалов. В доме царила напряжённая тишина – хоть никто больше не орал и не выгонял друг друга, о примирении не шло и речи. Родители были на кухне – отец молча пил кофе, просматривая газету, мать возилась у плиты, избегая смотреть на мужа. Увидев сына, она буркнула:
- Иди умывайся, завтрак скоро.
Мальчик послушался. Поворачивая кран, он вспомнил о вчерашней девочке, и задумался о ней. Конечно же, она могла всего лишь присниться ему, ведь никто её не видел. Но… ведь она могла быть феей, заколдованной девочкой или… призраком? А что, Билл, мальчишка по соседству, утверждал, что тут живут духи…
Мальчишка нервно фыркнул. Услышала бы его мама – убила бы. Она и так недолюбливала папиного брата, который мог рассуждать о привидениях часами, и запрещала Джону приближаться к нему. Однако мальчик игнорировал запреты – слушать, как дядя рассказывает о домах с духами и об одержимых бесами было интересно, и даже подзатыльник получить за такое было не обидно. Вот как приедет, надо будет его спросить… Лишь бы мамы поблизости не оказалось. Папа ещё поймёт… И быть может, она ещё появится, эта девочка… Страшно, конечно, но интересно…
После завтрака Джон выбежал на улицу, не тратя времени на обход, перелез через забор, оказавшись в соседнем дворе, и громко свистнул. В окне дома тут же показался мальчишка с растрёпанными рыжими волосами и махнул рукой. Через несколько минут он оказался во дворе рядом с Джоном:
- Подожди меня, я сейчас мяч возьму, и пойдём! – и тут же умчался обратно.
Джон улыбнулся – за те несколько дней, что он знал Билла, он уже привык, что сосед абсолютно рассеян и несобран. Однако хорошее настроение тут же быстро улетучилось – во дворе показалась мать Билла, высокая полная женщина, которая Джону не нравилась абсолютно. Нет, она не была злой, но…
- Доброе утро, - вежливо поздоровался Джон с женщиной. Всё-таки воспитанность брала верх.
- Здравствуй, Джонни, - доброжелательно отозвалась та, однако снисходительно-сахарный голос неприятно резал слух. – Ну как у тебя дела?
- Да-да! – весело поддержал Билл, буквальным образом скатившийся со ступенек и чудом не пропахавший землю двора носом. – Призрак ещё не утащил?
- Билл! – укоризненно воскликнула мать.
- А что? – не унимался тот.
- Да, - тихо произнёс Джон, и Билл замер, с любопытством уставившись на нового друга. – Я вчера вечером девочку видел… на лестнице…
Он не знал, зачем он это говорил. Быть может, просто хотелось, чтобы кто-то ему поверил…
- А быть может, это фея была? – преувеличенно наигранно спросила женщина, потрепав светлые волосы мальчишки. – Зубная? Сладкое любишь, вот зубки и падают, а она за ними приходит? А ну-ка дай посмотрю!
Но Джон вывернулся из полуобъятия женщины и махнул Биллу рукой:
- Пойдём, ждут уже! – и мальчишки, провожаемые какими-то напутствиями и советами, выбежали со двора.
- Вот дура! – фыркнул Билл. – Как с маленькими, честное слово! И ведь всё равно не поверила!
- А ты веришь? – с надеждой взглянул Джон на приятеля.
- Конечно, верю! – убеждённо ответил тот. – Хочешь, мы поймаем её? Придём к тебе все вместе…
- Мама не разрешит, - с сожалением перебил Джон Билла.
- Жаль… - огорчённо протянул рыжий. – Ну ты только осторожней! – предостерёг Билл приятеля. – А то мало ли… Хочешь, научу, как её прогонять?
- Не надо, - улыбнулся Джон. – Если что, я дядю попрошу! И она не злая! Она вчера... – и мальчик начал пересказывать события вечера, опуская некоторые детали…
Как узнал Джон в последующие некоторые дней, дом пользовался не очень хорошей славой. Но среди детей легенды ходили слишком разные и неопределённые, а взрослые предпочитали не говорить об этом. Однако в доме явно произошло что-то нехорошее, пусть и об этом предпочитали молчать. Джону, как и любому мальчишке, этот казалось очень даже интригующим, и он, пусть и со страхом, но в то же время с некоторым нетерпением ждал появления девочки. Однако увидел он её лишь через несколько дней…
… Отец выругался, обжёгшись кофе, и проворчал:
- Нет, надо определённо что-то делать! Чертовщина тут какая-то творится!
- Что тебя опять не устроило? – равнодушно отозвалась мать, продолжая помешивать кашу и не глядя на него.
- Да этот дом! – раздражённо выкрикнул отец. – Третью ночь уснуть не могу, хрень какая-то не даёт! А сегодня ещё и стук какой-то… Джеймсу, что ли, позвонить, пусть проверит…
- Не думай даже! – резко оборвала его мать. – Разумеется, он найдёт, ему это выгодно! Пить просто надо меньше, не было бы паранойи!
- Да не пил я! – возмутился отец. – Тут и вправду какая-то чертовщина, а ты…
- А может, это девочка? – неожиданно для себя выдал Джон. – Ну та, которую я видел?
- Не выдумывай! – сердито одёрнула мальчика мать. – А ты хорош, запугал сына! – обратилась она к отцу. – Что ты, что брат твой…
Мальчик замолчал и не произнёс больше ни слова до конца завтрака. Сразу же после него он выскочил на улицу, и вновь отправился к Биллу. Как и каждый день. Находиться в этом доме долго абсолютно не хотелось. Впрочем, дело было вовсе не в доме. Раньше всё было точно так же…
… Проснулся Джон резко, словно чувствуя на себе чей-то пристальный взгляд. Это была она. Всё такая же, испуганная, забитая, она стояла в противоположном углу и смотрела на него. Джон едва не вскрикнул, но вовремя зажал сам себе рот – будить родителей не хотелось.
- Ты кто такая? – грозно спросил он, нащупав на шее крестик и крепко сжимая его. – Я тебя не боюсь! Ты призрак, да?
Девочка не ответила, только взглянула на него как-то недоумённо. Она не предпринимала никаких попыток приблизиться, только смотрела на него как-то странно, словно умоляюще. Сейчас Джон мог получше разглядеть её. Худенькая, с острыми торчащими коленками и встрёпанными длинными тёмными волосами. Узкое лицо, острый подбородок, бледная кожа без веснушек, тонкий вздёрнутый носик и кажущиеся чёрными в темноте глаза… Одета она была, как оказалось, не в платье, а в тонкую ночную сорочку, а в руках по-прежнему сжимала куклу.
Джон осторожно сполз с кровати и начал медленно приближаться к ней, в любой момент готовясь отпрыгнуть назад и по-прежнему крепко сжимая крестик. Но девочка не сдвигалась с места и не делала никаких попыток как-то навредить. В чёрных глазах промелькнул неподдельный страх, и мальчик понял, что это он напугал её. Эта мысль пусть и приободрила, но всё-таки заставила устыдиться.
- Не бойся, - шепнул он. – Ты же ничего мне не сделаешь, правда?
Девочка несмело улыбнулась и помотала головой. Мальчишка приободрился и даже рискнул протянуть руку и коснуться ладошки девочки, впрочем, тут же отдёрнув.
«Она не просвечивает, и рука сквозь неё не проходит! – ободренно подумал мальчик. – Значит, она не призрак!»
- Ты что тут делаешь? – тихо спросил он. – Живёшь, да?
Девочка несмело кивнула. Джону внезапно пришла в голову мысль, что она, наверное, не умеет или не может говорить, хотя его понимает. Он спросил, и она вновь кивнула.
- А маме с папой ты не хочешь показываться?
Вновь утвердительный ответ. И Джону вновь показалось, что в глазах проявился страх. Он не мог её винить – он и сам боялся.
Он вновь решился дотронуться до неё, на этот раз смелее. Да и девочка уже не так боялась, и даже сама протянула ему ладошку.
- Да ты замёрзла! – заметил Джон. – Подожди, сейчас тебе дам одеяло… - он направился к кровати, но когда повернулся, девочка уже исчезла. Мальчишка сердито и разочарованно вздохнул и забрался на кровать, напряжённо вглядываясь в темноту. Но девочка больше не появлялась, и мальчик уснул, так и не узнав, что она ещё появилась в его комнате…
Но приходила она ещё не раз. Он даже привык к ней, но рассказывать о ней не стал даже Биллу – она его попросила об этом, прижимая тонкий бледный пальчик к губам. Джон не знал, что ей было нужно – она просто появлялась, чаще вечером, но иногда и днём. Он рассказывал ей всякие истории – было неудобно сидеть в полной тишине, и он стремился как-то заполнить её. А она в свою очередь, утаскивала его за собой в чулан или на чердак, или к дубу, под которым висели старые качели. Она садилась на них, а он раскачивал её, несмотря на то, что мать порой ругала его за эту «дурную привычку». А однажды она вытащила его за собой на крышу, в ту ночь, когда падали звёзды. А ещё раз – к озеру неподалёку, где цвели водяные лилии…
Но чаще она появлялась почему-то тогда, когда родители начинали кричать друг на друга. Особенно когда отец всё-таки срывался и напивался. И казалось, что она сама боялась, но почему-то приходила и садилась рядом, чтобы мальчику не было так одиноко…
И никогда не говорила. Поэтому Джон не знал, что она боялась и не могла уйти отсюда. А ещё - что он первый, кто не испугался её и не попытался прогнать. Первый, кто был добр, кто хоть как-то разделил её одиночество. Первый, кто был так похож…
