Глава 2На вокзал меня аппарировал Люпин, решивший вспомнить школьные годы и прокатиться в Хогвартс-экспрессе. Пройдя сквозь барьер, я почти сразу столкнулась с Роном и остальным рыжим семейством.
- Гарри! - друг явно был рад меня видеть. Он здорово загорел в Египте и еще больше покрылся веснушками.
- Как дела? А у нас новость: Перси назначили старостой и выбрали лучшим учеником, так что он теперь еще выше нос задерет! - я глянула на действительно задравшего нос Персиваля. Из всех Уизли он был мне наименее симпатичен, поскольку всегда старался втереться в доверие к сильным мира сего. На его груди сиял серебром значок "Лучший ученик". Прямо на моих глазах надпись мигнула и сменилась на "ЗабЛуДший ученик". Хрюкнув от сдерживаемого хохота, я глянула в сторону близнецов - те подбоченились, всем видом указывая на авторство шутки. Показав им большой палец, я пошла искать купе, которое занял для нас Ремус. Оборотень успел встретить Невилла, занести наши чемоданы и достать из кармана еще не прочитанный "Пророк". Сейчас он с нескрываемым изумлением уставился на первую страницу.
- Что такое, Ремус?
- Грейбек сбежал, - потухшим голосом возвестил Люпин. Впервые я увидела оборотня настолько... испуганным?
- Тот самый Грейбек?
- Да. Не понимаю, как ему удалось сбежать из Азкабана. Дементоры, авроры...
Я только хмыкнула: как же, Сириуса они устерегли! Кажется, Невилл подумал о том же:
- М-может он перекинулся? Как Сириус?
- Перед каждым полнолунием оборотней заковывают в цепи. Разве что он... научился перекидываться вне зависимости от фазы Луны.
- Такое возможно? - я впервые об этом слышала. Люпин кивнул:
- Некоторые умеют. Но для этого нужно полностью стать зверем, потерять разум...
Кажется, теперь я понимаю, что именно так пугает Люпина, почему он ненавидит свою волчью половину. Он боится потерять контроль над ней, боится однажды не вернуться и навеки остаться в серой шкуре. Бедный Ремус... Каково жить с подобной тяжестью на душе?
- Смотри, здесь написано, что Министерство вводит патрулирование из... дементоров? Ого! Когда сбежал Сириус, они так не суетились!
- Грейбек заразил половину из ныне живущих оборотней, - покачал головой Люпин. - Неудивительно, что они так перепугались. Интересно, почему именно сейчас?
Я рассматривала колдографию Грейбека, помещенную на первой странице: печально известный оборотень был похож скорее на медведя, чем на волка. Огромный, бородатый, с глубоко посаженными черными глазками, он казался неуклюжим и малоподвижным. Интересно, каков он в волчьем обличье?
- Вполне вероятно, что теперь Хогсмид накроется медным тазом, - вздохнул Невилл. Да уж, пожалуй: даже если нам не запретят туда ходить, гулять под надзором дементоров будет небольшим удовольствием. А ведь третьекурсники уже имеют полное право посещать Хогсмид по выходным, и в сундуке у меня лежит подписанное папой разрешение...
- Ну почему же? Вряд ли руководство пойдет на такие крайние меры, вероятнее всего, студентов будет сопровождать дежурный преподаватель, - возразил Люпин. До того мерный стук колес вдруг замедлился, и поезд остановился.
- Что такое? Мы едва миновали пригород, - Невилл прильнул было к окну, но стекло внезапно покрылось изморозью и он отпрянул. Пространство за окном быстро затягивал седой туман.
- Какого черта? - голос Люпина донесся до меня как сквозь слой ваты. Почему-то захотелось свернуться в клубочек, заползти в укромный уголок... Погас свет, и поезд погрузился в темноту.
- Пойду побеседую с машинистом, - Ремус зажег на ладони волшебный огонь и, держа полную пригоршню пламени, вышел, оставив нас одних. Невилл, похоже, испытывающий то же, что и я, придвинулся поближе. В коридоре раздавались взволнованные голоса, никто не понимал, что происходит, но в темноте не рисковал покидать свое купе. Спустя минут пять дверь купе медленно поползла в сторону.
- Люмос, - шепнул Невилл, зажигая огонек на кончике волшебной палочки.
- Ремус, это ты? - я не узнала собственный голос, до того слабым и тонким он оказался. Но это был не Ремус. В купе заглянуло нечто до того пугающее, что все мои инстинкты немедленно завопили в голос, а Косолапус злобно взвыл и бросился ко мне на колени, встопорщив шерсть. Незнакомец был похож на полуматериального призрака, одетого в черные лохмотья тумана, которые могли с натяжкой сойти за драную мантию. Его необычайно длинные костлявые пальцы были покрыты ужасными нарывами, грязные желтые ногти скрежетнули по двери, когда он отодвинул ее до конца. Капюшон закрывал лицо, и мне почему-то совсем не хотелось знать, что именно под ним скрывается.
- Ступе... - начал было Невилл, но осекся, когда костлявая рука вытянулась в его сторону. Неуловимым движением незнакомец скользнул к нам, и вой Косолапуса перешел в ультразвук. Мир поблёк...
... Рыжеволосая женщина бросается к детской кроватке под зеленым балдахином, каркающий смех и небрежное движение палочкой:
- Отойди, женщина, и я не причиню тебе вреда!
- Нет! - она хватает на руки ребенка и успевает только повернуться спиной к незваному гостю, когда зеленый луч ударяет ее в спину и зеленые глаза закрываются навеки, пока помертвевшие губы шепчут: "Северус"...
- Так это ты - ребенок из пророчества? - насмешливый голос пугает ребенка, и тот захлебывается в плаче, не понимая, почему мама не встает. Страшный человек все ближе, и он снова поднимает палочку:
- Авада Кедавра!
Зеленый луч ослепляет ребенка, и все тонет в зеленой, зеленой вспышке...
- Гарри! Да очнись же ты, ну пожалуйста!
Из небытия меня вывел голос Невилла. Мир снова обрел краски, мерно стучали колеса поезда. Я попыталась было сесть, но упала, и меня заботливо поддержали, помогая принять нужное положение. "Ремус", - машинально отметила я.
- Вот, умничка, потихоньку, - мне в руки сунули стакан воды и шоколадку. - Съешь, это помогает.
- Что случилось?
- На тебя напали дементоры.
Я, наконец, села ровно, подпираемая сбоку невилловым плечом, и неловко развернула предложенный шоколад.
- Стражники Азкабана? Какого... какого пикси они забыли в поезде?
Ремус нахмурился:
- Искали Грейбека. Министерство отдало приказ устроить обыски во всех многолюдных местах. Если ты не против, я сразу по прибытию отправлю жалобу - нельзя позволять им пугать студентов.
- Лучше Скитер напиши, больше толку выйдет, - у меня было такое впечатление, будто все мои мозги хорошенько перемешали большой ложкой, и шевелить ими удавалось с трудом.
- Тоже верно. Гарри, я даже не знаю, почему они вызвали у тебя столь сильную реакцию, - пожал плечами оборотень.
- Зато я знаю, - подал голос непривычно тихий Невилл. - Она вспомнила маму, я слышал, как она шептала...
Я вспомнила то видение, которое совсем недавно пронеслось у меня перед глазами, и осознала, что я была сразу тремя людьми: сторонним наблюдателем, испуганным ребенком и безжалостным убийцей, собирающимся праздновать победу. Вспомнив опыт с извлечением воспоминаний, я трансфигурировала из стакана флакон и вытянула из виска тонкую серебристую струйку. Сразу стало намного легче, меня словно отпустило: воспоминание о воспоминании не причиняло и сотой доли той боли, что я только что испытывала.
- Здесь мамина смерть, - объяснила я Люпину. Тот кивнул:
- Хорошее решение. Я надеюсь, что больше ты не столкнешься с дементорами, но предосторожности не помешают.
- Чем вы их отогнали, Ремус? - поинтересовался Невилл. - Представляешь, Гарри, он наколдовал светящийся шар, который словно вымел дементоров из поезда!
- Заклинание Патронуса. Относится к высшей светлой магии, - принялся рассказывать Люпин. - Вызывая Патронус, нужно вспомнить о самом светлом воспоминании в твоей жизни, и тогда он способен отогнать даже самые темные порождения магии, таких, как дементоры. Обычно патронус принимает вид животного или птицы, в зависимости от личности волшебника.
- В смысле? - не понял Невилл. Ремус объяснил:
-- Например, он может отображать действительную или потенциальную анимагическую форму, как у Сириуса: его патронус - Грим. Помнится, мы в свое время немало хохотали над тем, что его защищает вестник смерти. У Джеймса Поттера патронусом был олень - и он превращался в оленя.
- А у мамы? - спросила я.
- Ворон. Ее патронусом был ворон, но я не знаю, почему - Лили не была анимагом.
- Я знаю, - у меня перехватило дух, и пришлось выпить воды прежде чем я смогла продолжать. - Папина анимагическая форма - ворон.
Ремус молча кивнул, ожидая, когда я успокоюсь, а я всеми силами постаралась отогнать от себя видение падающей рыжей женщины.
- Теперь понятно. Да, патронус также может служить индикатором истинных чувств. Порой он даже принимает человеческий облик, - вздохнул Люпин, и я спросила:
- А твой патронус? Что это?
- Мой патронус не имеет формы. Я вообще думаю, что оборотням патронусы не положены, ведь мы в какой-то степени тоже порождения тьмы.
- Чепуху несешь, - решительно заявила я. Ремус только скептически хмыкнул.
