Глава 1— Драко, — тихо позвала Пэнси, пытаясь заглянуть в глаза младшему Малфою, который, не замечая присутствия сидевшей рядом девушки или делая вид, что не замечает, читал "Ежедневного пророка".
Во всем Малфой-меноре кипела жизнь: с тех пор, как здесь появился Сами-Знаете-Кто, в особняке не было ни одного спокойного дня. По всем коридорам и залам шныряли Пожиратели Смерти, выполнявшие Его приказы, куда-то направлявшиеся и откуда-то возвращавшиеся. Злые, испуганные. Все они боялись гнева своего Повелителя.
Суеты не было только в этой комнате: каким-то невероятным образом Нарциссе удалось уговорить "коллег" Люциуса, чтобы её сына хоть на время оставили наедине со школьной подругой. Фенрир долго смеялся, выслушивая материнские мольбы. В конце концов, он и сам был бы непрочь с кем-нибудь уединиться.
Присутствие Сами-Знаете-Кого сильно сказалось на Драко. Он, как и его и отец, как и его мать, как и любой Пожиратель, не мог спокойно есть, спать, даже думать, пока в особняке находился Он. Его приближение было сродни приближению дементоров, та атмосфера, что Его окружала, давила на окружающих, мешая нормальному существованию.
За время, прошедшее со смерти Дамблдора, Малфой сильно изменился: когда-то аккуратный и педантичный парень, отчасти даже сноб, постоянно следивший за своим внешним видом и "застегнутый на все пуговицы", теперь, казалось, был оставлен без внимания. Он весь как-то осунулся и сгорбился, неестественно похудел; давно не стриженные спутанные волосы падали на лоб и глаза. Незаправленная рубашка, которую он ноил уже не первый день, была смята и сильно испачкана.
Он делал вид, что читает, но зрачки его не двигались и лишь немного подрагивали, губы, сжатые в тонкую линию, чуть заметно подергивались.
Девушка едва находила в себе силы, чтобы не заплакать. Перемены, произошедшие со слизеринцем, угнетали её едва ли не сильнее, чем страх перед Сами-Знаете-Кем.
— В чем дело, Драко? — еле слышно спросила она.
— Зачем ты приехала? — резким, срывающимся голосом оборвал её Малфой, не отводя ничего не видящих глаз от Пророка. Он пытался быть тем Драко, каким его знали в Хогвартсе: холодным и отстраненным, стоящим выше окружающих и смотрящим на всех свысока. Ему это не удавалось.
Интересно, кто-нибудь мог смотреть свысока на Сами-Знаете-Кого?
— Ты ничего не писал, вот я и подум...
— Плохо подумала, — не смотря на все его старания, голос чистокровного дрогнул и сорвался. Он уже не мог удерживать в руках газетные листы, и, качнувшись, бросил их на столик. — Ты никому здесь не нужна, дура. Неужели тебе это не ясно!? Какого Мерлина ты заявилась?!
Наклонившись, Драко закрыл лицо ладонями; его всего трясло, как от сильной лихорадки.
Сорвавшись с места, Пэнси встала перед слизеринцем на колени и попыталась его обнять. Она, как и его мать, не находила себе места, видя, что происходит с чистокровным.
Как будто это было ему нужно.
— Это всё из-за Сам-Знаешь-Кого, — прошептала Пэнси. — С тех пор, как он здесь... Драко, ты же не...
Неожиданно для себя она поняла, что Малфой в упор смотрит на него сквозь пальцы. Глаза, широкие от ужаса, были направлены в одну точку и уже не дрожали.
— Не смей — даже — вспоминать — о Нем! — прошипел Драко, чеканя каждое слово. Его рот оставался закрыт ладонями, из-за чего голос звучал приглушенно и едва слышно.
Пэнси, встретившись с ним взглядом, боялась даже пошевелиться, и, замерев, ждала того, что он сделает.
— Какая же ты... — начал было Малфой, но запнулся, не найдя подходящих слов. Он не мог даже закрыть рта: челюсти не попадали друг на друга.
Слизеринка чувствовала его прерывистое дыхание, чувствовала, как все сильнее его ладони сжимаются в кулаки. Чувствовала его бессилие.
Драко опустил взгляд, и она потянулась к нему.
— Отстань, — бросил он, оттолкнув девушку от себя.
Даже не вскрикнув, она упала на пол, а Малфой откинулся на спинку дивана, запрокинув голову вверх.
Да, для неё он и сейчас был тем же гордым чистокровным волшебником, что и раньше. Она не видела ни испуганного взгляда бегающих глазок, будто ищущих что-то, ни дрожащих рук, неспособных теперь держать даже листа бумаги, ни капризно-брезгливо поджатых губ.
Ну и что, что он нервно оглядывался каждые полминуты?
Вздохнув, она облокотилась о ножку стола. Паркинсон с горькой улыбкой вспоминала начало шестого курса и то, как в Хогвартс-экспрессе Драко показывал другим слизеринцам Темную метку. Тогда он был королем, и все боялись его, как настоящего Пожирателя Смерти, а она была королевой, потому что была рядом с ним. Малфой был на пике своего школьного величия, и перед ним открывались возможности достигнуть величия взрослого и сильного волшебника. Но он не захотел брать Пэнси с собой во взрослую жизнь. И всё пошло наперекосяк.
Драко почти не появлялся в подземельях, пропускал уроки и не обедал в Большом зале.
Он уходил, когда все или еще спали, или уже спали.
Крэбб и Гойл — два кретина, от них многого не добьешься. Забини боялся Сами-Знаете-Кого, а поэтому держался от Малфоя подальше. Единственный, кто мог хоть что-то знать, — Нотт, но он был таким же скрытным, как и сам Драко.
Он был постоянно чем-то занят, она это видела. Но как узнать, чем?
Виноват во всем был не Драко, виноваты были Они.
Она проклинала и Сами-Знаете-Кого, и Пожирателей, и вообще идею чистой крови, потому что всё это встало между ней и Малфоем, оторвав его от слизеринки.
Она не понимала, кого вообще могла волновать чистота крови, если за неё приходится так платить?
— Драко... — пролепетала Пэнси.
Вскочив на ноги, он быстрыми шагами вышел вон.
