Питер Петтигрю: мне или никомуНу что ж, решение Распределяющей шляпы – закон. Хотя я, если честно, тайком рассчитывал попасть на Рейвенкло – в конце концов, глупым я себя не считаю. Но и Гриффиндор сойдет, это не Хаффлпаф, и уж тем более не Слизерин.
- Привет, я Лили, - рыжеволосая девчушка протянула мне руку, как только я сел за стол. Я мельком оглядел ее: ничего особенного в ней не было, она абсолютно такая же, как и остальные девочки. Неинтересно.
- Питер, - я пожал ее руку, улыбнувшись.
- А я Джеймс, - худощавый мальчик, сидевший с ней рядом, чуть склонил голову.
- А я Сириус…
Все первогодки перезнакомились друг с другом, и тут же начали рассказывать друг другу о себе и о своих семьях – я практически не вслушивался. Некоторые, например, эта девочка, Лили, сидели себе тихо и слушали тех, кто рассказывал о своих родителях-волшебниках. Я не относился ни к одним, ни ко вторым: я не говорил и не слушал. Я молча ждал конца распределения и искренне надеялся, что пир скоро закончится и можно будет отправиться спать.
Первым нашим уроком в Хогвартсе была Трансфигурация. Я знал, что обычно первокурсников заставляют делать что-то несложное – в основном, превращать спичку в иголку или что-то вроде того. Во всяком случае, к Трансфигурации я подготовился: старательно изучил первые главы учебника. Мне не хотелось ударить в грязь лицом на первом же занятии, тем более сдвоенный урок у нас был с Рейвенкло – я все еще не понимаю, почему Распределяющая шляпа посчитала меня недостойным этого факультета. Во всяком случае, в семье мне говорили, что я умный и весьма одаренный мальчик.
Я сел рядом с Ремусом – тощим мальчиком с зеленовато-бледным лицом. Ему плохо, что ли? Или просто волнуется. Джеймс уселся рядом с Сириусом – они еще с утра о чем-то оживленно спорили, видимо, о квиддиче. Меня эта игра никогда не интересовала, просто потому что я не понимал ее смысл. И есть ли смысл в игре, в которой четырнадцать игроков летают на метлах на опасной высоте, стараясь забросить мяч в кольца друг другу?
Профессор МакГонагалл минут десять рассказывала нам общие понятия о Трансфигурации – о том, что это искусство превращать одно в другое, что это очень тонкая наука и так далее. Я, правда, старался слушать, но меня больше занимал пейзаж за окном: такой красивой природы я еще не видел. Тем более, все то, что она говорила, я прочел в учебнике.
Мне все-таки удалось превратить спичку в иголку, чем я был очень горд. Я получил десять баллов для своего факультета, а так же не мог не заметить, с какой завистью смотрит на меня девочка из Рейвенкло – у нее получилась заостренная с одного конца металлическая спичка.
- О, да Питер у нас просто умница, - протянул Джеймс, усмехнувшись.
- Завидуй молча, Джеймс. У тебя вон спичка как была спичкой, так и осталась - проговорила Лили, улыбаясь,- а Питер – просто молодец.
А эта Лили ничего, кстати. И первый урок прошел хорошо. Может, на Гриффиндоре не так уж и плохо.
***
- Лили, ну помоги.
Лили сидела в соседнем кресле в общей гостиной, поджав под себя ноги и углубившись в какую-то книгу о зельях. Как можно так любить зелья?
- Питер, нет. Ты сам должен разобраться, иначе ты ничего не поймешь, - проговорила она, не отвлекаясь от книги.
Нет, в такие моменты она меня просто раздражает. Единственный предмет, который мне не дается – это зелья, и я вынужден просить помощи у нее, что само по себе для меня очень тяжело, ведь я никогда ни у кого не просил помощи, тем более у девчонки. А она еще и ломается.
- Лили, ты лучше всех на курсе знаешь зелья, - после этих слов она поднимает на меня взгляд: на ней этот прием срабатывает безотказно, - ну пожалуйста. Без тебя я не справлюсь.
- Ладно, давай сюда свое ЭССЭ, - со вздохом она наконец-то отложила эту книгу, название которой я даже не удосужился посмотреть, - но учти, больше я этого делать не буду.
- Ты лучшая, - я улыбнулся, протянув ей пергамент с моими каракулями. Она нахмурила брови, но улыбку сдержать не смогла.
Кстати сказать, ко второму курсу я понял, что Лили – одна из немногих нормальных девчонок на курсе. С ней можно было поговорить обо всем на свете, и она была хорошим другом. На занятиях она была не хуже и не лучше других учеников, но единственным, что давалось ей лучше всех, были Зелья; на нашем курсе ей действительно не было равных. Профессор Слизнорт хвалил ее на каждом занятии.
Но мои мысли прервали: из спальни мальчиков спустился довольный до одури Джеймс, таща за собой метлу новой модели – подарок его отца. За ним, о чем-то споря, шли Сириус и Ремус. В гостиной сразу стало шумно.
Я поморщился. Лили оторвала взгляд от пергамента и посмотрела на вошедших.
- Джеймс, тебя не возьмут в команду, - она улыбнулась, и Поттер поморщился, услышав это, - ты еще слишком молодой.
- Да что ты понимаешь в квиддиче, Лили, - за Джеймса ответил Сириус, - он превосходно летает и запросто пройдет отборочные.
- Я бы на твоем месте не был так уверен, Блэк, - я фыркнул, - и вообще, в вашем квиддиче нет никакого смысла.
- Повтори, - тихо, с угрозой произнес Джеймс. Как-то это по-детски звучит.
- В вашем квиддиче нет никакого смысла, - спокойно повторил я, вызывающе глядя Поттеру в глаза. Как он меня раздражал - самодовольный, самоуверенный, противный.
- Джеймс, не кипятись, - Ремус положил ладонь на плечо друга, который, казалось, был готов броситься на меня с кулаками, - оно того не стоит.
- Ты прав, - Поттер усмехнулся, - его даже самая лучшая метла не поднимет, вот он и кипятится.
Сириус не сдержал смешок, Ремус осуждающе посмотрел на Джеймса. И только один я никак не отреагировал на эту колкость – если честно, мне было плевать, что он говорит обо мне.
- Вы невыносимы, трое, - подала голос Лили.
- А тебя не спрашивают, Эванс, - Сириус подошел к Лили и заглянул в пергамент, - о да, Питер не может сам справиться даже с банальным ЭССЭ по зельям и заставляет тебя делать за себя домашнюю работу. Как это трогательно.
А вот это, кстати, уже обидно. Но мне все равно плевать.
- Это не твое дело, - процедила Лили, рассерженно глядя на Сириуса.
Джеймс лишь фыркнул, Ремус покачал головой и тяжело вздохнул.
- До встречи, - бросил Сириус, и трое удалились из гостиной.
- Этот Поттер и его друзья, - прошептала Лили, снова склоняясь над пергаментом, - они отвратительны.
Я согласно кивнул. С каждым днем Лили нравилась мне все больше.
***
- Ты же ненавидел его! Ненавидел Джеймса! – возмущенно воскликнула Лили, кутаясь в теплую мантию. Осень подкралась незаметно, и теперь ледяной ветер заставлял студентов ежиться от холода.
Мы шли к озеру – к единственному месту в этом замке, где можно было спокойно поговорить. Во всяком случае, в эту погоду здесь не было ни занудных умников из Рейвенкло, ни самоуверенных слизеринцев, ни тем более неловких хаффлпавцев. Хотя Лили явно была не в восторге от такой прогулки.
- Лили, все меняется, - вздохнул я, останавливаясь возле одного из деревьев, что росли недалеко от озера.
- А не ты ли поливал их грязью еще пару недель назад, - Лили, казалось, задыхалась от возмущения, - я была о тебе другого мнения, Питер!
Ах, вот как.
Я нахмурился.
- В конце концов, это не твое дело, - бросил я, не особо задумываясь о том, что говорю, - я могу общаться, с кем хочу, и это не должно тебя волновать.
- Я думала, мы друзья, - Лили вмиг стала серьезной и поджала губы. Только сейчас я понял, что очень сильно обидел ее, но исправлять это было поздно. Я не привык отступать.
- Вот именно, друзья, - я голосом выделил последнее слово, - друзья, Лили, принимают друг друга такими, какие они есть.
Ей стало стыдно, я видел это. Она поджала губы, плотнее закуталась в мантию, ее зеленые глаза наполнились слезами, и сама она съежилась, стала, как будто, меньше. Мне стало искренне жаль ее, но я не мог сломаться, не мог позволить девчонке – пусть даже этой девчонкой была Лили – надавить на меня и изменить свое мнение.
- И друзья не отказываются друг от друга из-за таких мелочей. Во всяком случае, настоящие друзья, - победно проговорил я, глядя на то, как она бледнеет.
- Друзей надо правильно выбирать, - услышал я за спиной знакомый голос.
Северус. Ну почему он всегда оказывается рядом, когда это совершенно не нужно? Противный, худощавый, с длинными черными волосами – как Лили вообще может общаться с ним?
- О, Северус, - я усмехнулся, критически оглядев его. Он, как всегда, в своем стиле – черная мантия, хмурый взгляд, – снова подслушиваешь? Ты был бы потрясающим шпионом.
Лили осуждающе посмотрела на меня, всхлипнув. Она подошла к Северусу, едва заметно улыбнувшись ему.
- Сев, я рада, что ты пришел. Я как раз собиралась уходить.
- Он обидел тебя? – он внимательно оглядел ее лицо. Она отрицательно покачала головой.
Как было противно на это смотреть. Он изображает заботу о ней, хотя я не думаю, что он вообще мог бы о ком-то заботиться – настолько мрачно он выглядел.
- Оставляю тебя наедине с твоим другом, - холодно, как мог, произнес я, - не думал, что ты так легко отказываешься от своих друзей. Я был о тебе другого мнения, Лили Эванс, - с этими словами я пошел прочь от озера к замку, не дав ей ничего сказать. Пусть помучается, пусть подумает в другой раз, прежде чем указывать мне, с кем общаться – в конце концов, все люди ошибаются, тем более дети. А с Джеймсом и его компанией мне действительно сейчас дружить выгоднее, чем с кем-либо другим.
Настроение было паршивым.
***
- Я пойду, посмотрю, как тренируется Джеймс. Он звал меня на тренировку, - она улыбнулась.
Джеймс, Джеймс, Джеймс, Джеймс. Ей самой не надоело?
- С каких это пор тебя интересует квиддич? - я мученически закатил глаза, - Лили, уже зима. Холодно там, наверное, сидеть, еще простудишься.
- Ты на Чарах, видимо, не слушал, когда нам рассказывали про согревающее заклинание, - она пожала плечами, идя к выходу из замка и кутаясь в зимний шарф.
- Если ты не помнишь, оно у меня тогда получилось лучше всех, - я усмехнулся, - Лили, не ходи туда. Даже я туда не иду, хотя Джеймс - мой друг.
- Друг, - Лили поморщилась, останавливаясь и испытующе глядя на меня, - вы с ним дружите только с третьего курса. И если бы он был действительно твоим другом, ты бы пошел на тренировку.
- В такой холод куда-нибудь я бы пошел только за одним своим другом, за тобой, - сказав это, я, кажется, покраснел. Будем надеяться, что Лили этого не заметила.
Она улыбнулась. Так улыбаться только она умеет. Не только губами, но и глазами. В них будто огоньки загораются, и хочется смотреть в ее глаза долго-долго. Черт, я никогда не был таким сентиментальным. Что она со мной сделала?
- Ну, так пойдем со мной, посмотрим, как тренируется Джеймс.
«За слова надо отвечать, Питер», - подумалось мне, и я, тихо возмущаясь (что очень развеселило Лили), пошел вместе с ней к выходу из замка.
Джеймс летал просто превосходно. Заметив Лили на трибунах, он, кажется, решил, что в квиддиче главное не забросить квоффл в кольца соперников, а сделать это как можно виртуознее. Вот и теперь он демонстрировал все свое мастерство. Я брезгливо поморщился. Рисуется перед Лили, ясно же. Только другие девчонки уже пищали от восторга, а она только бормотала себе под нос что-то вроде «этот дурак когда-нибудь доиграется». Я улыбнулся. Все-таки необычная она, Лили.
***
Джеймс сел с Лили на зельях, какого черта? Рядом с ней всегда сидел я, а сейчас… Мы ведь хотели с ней вместе готовиться к СОВ, уже февраль, и экзамены не за горами.
- Питер, ты уже довольно хорош в зельях, а Джеймс еще нет, - словно оправдываясь, проговорила она. Хотя Лили действительно оправдывалась.
И вот сейчас они сидели рядом и о чем-то тихо разговаривали. Он приобнял ее за плечо, и Лили оттолкнула его руку, хотя видно было по румянцу на ее щеках – ей приятно. Ей нравится.
Я поморщился, отвернувшись. Пусть лучше он расскажет ей, что он делает каждое полнолуние. Я бы давно рассказал ей, если бы сам не был к этому причастен. Тогда бы она точно сказала «до свидания» всей этой компании, ведь среди них оборотень и два незарегистрированных анимага. Но я был среди них, а это бы значило, что Лили отказалась бы и от меня. Нет, на такие жертвы я не готов.
Я заметил, что Северус смотрит на нее возмущенно и с какой-то глубокой тоской во взгляде. О да, влюбленный дурак, а то ты сразу не понял, что она - девушка не твоего полета. Ты слишком хлипкий и мрачный для нее, это уж точно. И то, что ты преуспел в зельях, не дает тебе преимущества. Максимум, что вы можете делать вдвоем – это варить какой-нибудь крайне сложный отвар, в котором только вы оба и понимаете. Только в школе вам этого делать не позволят.
Урок шел как обычно. Я в гордом одиночестве (Ремус и Сириус сели вместе) готовил зелье. Хотя как сказать, готовил – действовал согласно инструкции. А вот Лили – готовила, причем делала это так изящно, что невозможно было не восхититься, глядя на нее. Да, за это можно простить ей даже ее вечное «Удовлетворительно» по Трансфигурации, мне кажется.
И тут кое-что произошло. Причем заметил это не только я, но и Северус – видно было, как он кривит губы в довольной усмешке. Джеймс по доброте душевной хотел помочь Лили с зельем – и тут он не смог не выделываться – и схватил на радостях совершенно не тот ингредиент. Ее зелье вспыхнуло ярким пламенем, и я довольно улыбнулся – оно было безнадежно испорчено, и кем? Джеймсом.
Лили шокировано смотрела на Поттера, а он, казалось, хотел что-то сказать в свое оправдание, но не мог найти слов.
- Я так старалась, - едва слышно проговорила она, поджав губы и нахмурившись – это означало, что она очень расстроена, - это зелье важно для СОВ.
Я мысленно праздновал победу.
***
- Я не понимаю до сих пор, почему ты выбрала Аврорат, Лили? Мы собирались быть колдомедиками!
Я шел за ней по коридору, а она, казалось, меня не слушала. Да, уже была весна, и было поздно что-то менять, надо было думать об этом после того, как пришли результаты СОВ.
Может, мы бы могли нормально с ней поговорить, если бы она окончательно не разругалась с Нюниусом. Он назвал ее грязнокровкой, дурак. А Лили переживает, и очень сильно, я знаю. Но ничем не могу ей помочь, потому что я рад, что он больше не ходит за ней по пятам.
- Лили, послушай, это опасно!
Она резко остановилась, так, что я чуть не налетел на нее, и повернулась ко мне лицом. Она была серьезна, как никогда, я видел это по складке на ее переносице, и по слегка опущенным уголкам губ.
- Сейчас жить вообще опасно, - едва слышно проговорила она, глядя мне в глаза, - и лучше будет, если я встречусь со смертью лицом к лицу, и смогу утащить за собой хоть немного его последователей, чем буду прятаться по пещерам и ждать, пока меня найдут. Почему ты всегда думаешь только о себе, Питер? Я маглорожденная, забыл?
Я поджал губы. Я действительно об этом забыл. Не то что бы забыл – я об этом даже не подумал.
- А Джеймс не забыл, - продолжала она, - и, знаешь, ради меня решил пойти в авроры, вместо того, чтобы играть в квиддич. Он настоящий друг.
Она развернулась и ушла, и я уже не шел за ней. На душе было мерзко и гадко. Когда-то мы строили с ней совместные планы на будущее, но сейчас все изменилось.
Я подумал о том, что я всю жизнь недооценивал Лили. Когда она узнала правду о Ремусе, Джеймсе, Сириусе и обо мне, она все это приняла. Не стала кричать, как это ужасно, или хуже того, доносить кому-либо, нет. Она приняла это как данность. Она продолжала с той же заботой относиться к вечно больному Люпину, и так же искренне любить остальных. Да, принимать друзей надо такими, какие они есть.
Я развернулся и пошел в другую сторону. Несмотря ни на что, она предала все, о чем мы с ней мечтали. И еще ставит мне в пример этого Джеймса.
***
Они объявили о своей помолвке сразу же после сдачи ЖАБА. Я не знаю, было ли это неожиданно. Наверное, нет. Я столько раз пытался объяснить Лили, что Джеймс ее не любит, что этот самоуверенный болван вообще не умеет любить, но она всегда говорила, что знает о чем-то большем, чем я. Тогда, если она всегда знает больше, почему она за все эти годы так и не соизволила догадаться, как сильно она нужна мне? Почему она ходила под ручку с этим Джеймсом последние полтора года, но не видела, как больно мне? Мне, ее другу с самого первого курса. Почему она не замечала то, что у нее под носом? Она словно нарочно продолжала относиться ко мне так же заботливо, как и раньше, как будто хотела, что бы я любил ее еще сильнее. Глупая девчонка.
***
Надо же, в пророчестве говорится о ее ребенке. О ребенке Лили. Теперь, как только он найдет Поттеров, он убьет всю семью. И маленького Гарри, который, кстати, удивительно похож на отца, и Лили, и этого Джеймса. Я ненавидел Джеймса за то, что его любит Лили, я ненавидел Гарри за то, что он похож на Джеймса, я ненавидел Лили за то, что она любит Джеймса.
Из-за нее у меня не осталось ничего, кроме злости и страха. Страха за себя. Нет, я никогда больше не позволю себе любить кого-либо, ведь это чувство всегда предадут. Есть ли любовь на самом деле, если она так легко превращается в ненависть? Неужели такое светлое, как говорят многие люди, чувство можно так очернить? Прав мой Хозяин, прав Темный Лорд – любви не существует, ею человек оправдывает свою бесконечную глупость, свою душевную слабость.
Есть только привязанность, глухая, слепая привязанность к человеку, когда у тебя ничего другого больше нет; но у меня уже давно нет Лили Эванс. Есть какая-то Лили Поттер, которая убила ту Лили, к которой я был привязан все эти годы. И я ненавижу эту новую Лили.
Наверное, я выглядел жалко, когда с гордостью доносил Темному Лорду адрес того места, где прячут семью Поттеров. Но я не чувствовал угрызений совести, нет, напротив: во мне кипела ненависть, кипела злость. Когда-то я ради выгоды, ради популярности в Хогвартсе подружился с Джеймсом Поттером, а спустя несколько лет я ради своей безопасности предал его, примкнув к Темному Лорду. Мы с Поттером никогда не были друзьями.
Но я никогда не предавал Лили Эванс. Той Лили, которая была нужна мне, уже больше нет, а новой Лили я ничем не обязан, ничего ей не должен, мы даже не друзья. Так, просто знакомые, которые мило улыбаются друг другу при встрече и изображают участие в судьбах друг друга. Если бы она была не так поглощена заботами о своем дражайшем сыне, она бы заметила перемены во мне.
Прежняя Лили бы заметила.
Я знал, что он убьет ее, я просил его убить ее. Она, убийца Лили Эванс, не имеет права на жизнь. Она не была моей, так пусть же не будет принадлежать никому. До последнего вздоха.
