Глава 1Название: Пока бьют часы
Фэндом: Сказка о потерянном времени
Персонажи: Петя Зубов; все главные герои
Рейтинг: PG-13
Жанр: общий
Дисклеймер: на сказку не претендую
Первый оборот
Он начал крутить стрелку медленно - плохо слушались дрожащие старческие руки, да и ее металл был тяжел и горяч, норовил выскользнуть из пальцев. Он отчаянно торопился, но ему казалось, что время тянется слишком, безнадежно медленно: как в замедленной съемке, он видел вскакивающих с места детей, падающую на пол лавку, капельку пота, стекающую по виску Маруси (там была удивительно гладкая, молодая кожица).
Стрелка перешла лишь за четверть циферблата, когда ему показалось, что у него больше нету сил. Он прикрыл глаза (краем сознания - Вася поддерживает за плечи) и дело неожиданно пошло легче. Перед глазами все поплыло, замелькали цветные картины, он услышал, как кто-то из женщин ахнул - но уже не обратил на это внимания.
Она умерла тихо. Он думал, что спит, Маруся вообще в последнее время часто спала, будто хотела отоспаться разом за все свои семьдесят семь. Он разулся в тесной прихожей, аккуратно поставил сапоги на подстеленную Марусей тряпку. Прошел на кухню на цыпочках, разложил продукты. Заварил себе чаю, выпил чашечку и только после этого зашел в спальную комнату.
Потом он корил себя за это. Ему казалось, что все то время, пока он разувался, раскладывал, пил, открывал холодильник, черт его побери, - она умирала. Он проклинал свою медлительность, стариковскую неторопливость, артритные пальцы, которыми он начал набирать номер скорой.
Начал набирать - взглянул на нее еще раз и положил трубку.
Ее лицо - скомканный лист бумаги, столько на нем было морщин - после смерти разгладилось и будто бы помолодело.
Тринадцатый оборот
Он держал на руках младшую внучку. Та щурилась на свет - глаза были ярко-голубые, как у всех новорожденных, но ему почему-то казалось, что такими они останутся и потом - и молчала, серьезно поглядывая на деда. Из под чепчика выбился каштановый локон, прилип к виску.
Жена заглянула ему через плечо, уперлась острым подбородком.
- Она похожа на тебя, Маруся, - улыбаясь, произнес он, - Марусей ее и надо назвать. Марусей-младшей.
Дочь, разговаривая со сватами (так он называл родителей зятя), изредка бросала на него обеспокоенный взгляд. Внук, Вася, крутился подле нее, дергал за подол.
Жена поцеловала - скорее, клюнула жадной птицей - его в щеку сухими губами. Улыбнулась:
- Пожалуй, что так. Дашь мне ее подержать?
Он осторожно передал Марусе ребенка, но внучка тут же захныкала, и мать стрелой метнулась к ним, забирая ребенка.
Девочка глянула на него серьезным голубым глазом, и он подмигнул ей. Ему казалось, что теперь у них есть общая тайна.
Он знал, что внучка станет его любимицей.
Тридцать третий оборот
Он медленно поднял глаза от расчетов, отхлебнул из чашки холодный чай. Сын, заливаясь смертельной бледностью, стоял перед ним. Нервно комкал в руках шапку. Испуганная смуглая девчушка выглядывала из-за его спины.
Он был все еще хорош в свои сорок четыре - густая смоляная грива, инеем тронутые виски, широкие плечи и осиная талия старого спортсмена - даже перебитый в молодости нос не портил его ничуть, скорее придавал шарма. Он был хорош и осознавал это. Точно так же, как считал непреложным свое положение самца, вожака стаи.
Он еще раз холодно оглядел девчонку - вздернутый нос, веснушки, ореховые глаза. Одета плохонько, бедновато. Он фыркнул.
- Женился, говоришь? - слова падали как мелкие камушки в глубокий колодец, - Большой, значит? Сам все решил. Так пиздуй отсюда, раз большой. Справишься как-нибудь. Ага?
Сын сглотнул - Петр зачарованно смотрел, как дергается его кадык, - и потянул девушку за руку:
- Пойдем отсюда, Эмма.
Петр вернулся за стол.
Пятьдесят третий оборот
Он вернулся с работы усталый, а Маруся даже не приготовила еды ему, и не убралась в комнатах. Он смотрел на нее с детским удивлением и обидой, а она молчала и теребила в руках какую-то бумажку. На ней был тонкий застиранный халат, подчеркивающий - он заметил это с отвращением - как она располнела в последнее время, и неряшливо убранные волосы падали ей на глаза.
- Петь, - сказала она и замолчала надолго.
Его словно бы ударило поддых предчувствием близкой беды, и он настороженно замер, глядя в ее больные глаза. Несчастные. Голубые.
- Петь, - произнесла она вновь жалобно, - я беременна. Вот справка.
Она протянула ему бумажку, и он покрутил ее в руках, не осознавая, что там написано - буквы расплывались перед глазами.
- Я... рад.
Он чувствовал, что надо так сказать.
Она прикусила губу, но продолжила - должно быть, потому что ей было нечего терять теперь:
- Петь, мы поженимся теперь?
И он произнес:
- Конечно.
Пятьдесят девятый оборот
Петьке Зубову восемнадцать лет. Он любимец своего курса - весельчак, красавец и умница. Он стоит перед воротами университете и ждет Наденьку Соколову.
У Наденьки Соколовой стремительная походка, вздернутый нос, карие глаза. Веснушки. Она танцовщица и любит петькиного друга Васю. Если бы это смущало Петю, все было бы окей.
Наденька Соколова слетает со ступенек корпуса стремительно - черная коса бьет по спине наотмашь, как хлыст. Смуглые руки, белое платье. тонкая талия. Петька любуется ей.
Она подбегает к нему, обхватывает горячим руками за шею, тараторит:
- Петя, Петя! Я тебе первая скажу, Вася еще не говорил. Я так рада! Петя, мы решили пожениться!
Он отстраняет ее медленно, почти не притрагиваясь - будто боится испачкаться. Говорит какие-то поздравления, улыбается, а когда к ним подходит Маруся Поспелова - протягивает букет ей.
На ее губах расцветает неуверенная улыбка.
Шестьдесят седьмой оборот
Петя Зубов сидит на скамейке и смотрит на девочек, играющих в мяч. Медленно встает. Неторопливо, как человек, знающий себе цену, подходит к ним.
- С вами - можно?
- Можно, - улыбаясь, говорит блондинка, - Меня Маруся зовут.
- А меня, - добавляет самая красивая на свете девочка, - Наденька.
Семьдесят седьмой
Он открывает глаза. Усмехается по-взрослому иронично. Смотрит на испуганных ребят.
- С Новым годом. И с новой жизнью, чего уж там.
Оборот? 
