Глава 4За день на пляже я сильно обгорела. Спину щипало так сильно, что Димам пришлось бежать в магазин на Набережной и покупать сметану, а Томе мазать мои солнечные ожоги. Это не омрачало – на море начался шторм, и купание откладывалось на несколько дней до его прекращения. А спина – заживет, не в первый раз.
- Вы там долго? – крикнули ребята.
Мы с Томкой переодевались, - сегодняшний вечер было решено потратить на обычную прогулку по центру города, побродить по Набережной и почувствовать себя живыми.
Я остановила выбор на длинном белом сарафане и обычных босоножках, Тома надела розовое платье, и никто бы, увидев нас, даже не смог подумать, что мы живем в машине на заброшенном пляже.
- Идем! – ответила она и, повернувшись ко мне, спросила, - Готова?
Я готовой не была – боялась, как перед первым свиданием, хотя официально оно было у нас с Димкой действительно первым.
- Да, - все же смогла почти ровным голосом прошептать я.
___
Набережная сияла. Свет фонарей, толпы снующих людей и отблески море наполняли ее, укутывая в самое настоящее волшебство. Такого у нас не увидишь: аллея в парке – единственное место, каким наш городок может похвастаться. А тут – люди, жизнь, свобода и мы, ничем не примечательные две парочки.
По бокам мелькают магазины, кафешки, а чуть впереди виден большой фонтан в окружении лавочек. Мы никуда не спешим, редко перебрасываемся парой ничего не значащих слов. Я держу Димку за руку и понимаю, что большего-то и не надо. Я улыбаюсь, просто не могу сдержать улыбки. Он сжимает мою ладонь чуть сильнее и кивает головой в сторону Димки и Томки. Димка хватает ее на руки и обещает скинуть, если она не прекратит визжать и барахтаться. Но она только больше хохочет и пытается выбраться. Прохожие оборачиваются на нас, но мы не обращаем внимание.
Я чувствую, как счастье медленно растекается по моим венам.
___
Возле лавочки у фонтана – клумба, яркая, с мелкими фиолетовыми цветами. Кажется, это лаванда, которую я видела дома только на картинках.
Мы, нагулявшись по Мостовой, попировав в кафе, вернулись ближе к нашему пляжу и остановились на этих лавочках.
Время давно перевалило за полночь, а людей меньше не становилось, город совсем не спал. Нет режима, нет маминых, как назойливые мухи, слов: «пара спать», «пора вставать». Мы делаем то, что захотим.
Я вот сижу на коленках у Димы, не опасаясь, что кто-то что-то там подумает. Томка ходит босиком по плиточной гладкой площадке рядом с фонтаном, нарушая этим все нормы приличия. Но ей как-то все равно. Как и нам всем.
Тома подходит, плюхается рядом с нами и говорит:
- Домой?
Я думаю, что ослышалась.
- Ну, я имею в виду в машину. Спать, - тут же понимает она свою оплошность и быстро исправляется.
- Да, конечно, - соглашается с ней ее Димка, а мой лишь пожимает плечами, бессловно говоря «как хотите».
Я понимаю, что скоро нам придется вернуться – нельзя же бегать вечно, тем более, от себя. Но по прибытию я сделаю все возможное, чтобы оставить себе хоть кусочек свободы, чего бы мне это не стоило.
- Телефоны не могут быть выключены вечно, - говорю я.
Ответа не получаю.
Димка рвет лаванду прямо с клумбы и протягивает мне со словами:
- Дома от комаров помогает.
И тут слово «дом» звучит в правильном смысле.
___
Перед тем, как лечь спать, я долго смотрю на море. Его шум стал фоном, его почти и не слышно уже, но сегодня море громче обычного, шторм ещё не думает утихать, волны бьются о берег, шурша лежащей под ногами галькой и выбрасывая на берег белую пену – кровь Русалки.
Завораживает.
А луна отражается от воды, создает на воде зеркальную дорожку, по которой так и хочется пройтись.
В скалах играет смерч. Его видно даже в темноте – далекий серый столб, уходящий в небо.
Неспокойно, как и у меня на душе.
Я жмусь к Димке на заднем сидении машины – сегодня наша очередь ночевать не под открытым небом, - и думаю, что у нас есть ещё неделя, две или месяц, если захотим.
