Глава 1Потрясение.
Часть 1. Блейз и Падма.
Большой Зал был украшен пугающим количеством цветов, их приторный запах наполнил комнату и вызывал у Блейза тошноту. Празднование Дня Святого Валентина проходило в соответствие с традициями, по воздуху летали полупрозрачные купидоны с крылышками и огромными пачками писем. Забини поморщился. На его вкус, ангелы были болезненно толстыми, к тому же некоторые пели, не имея ни слуха, ни голоса, ни желания. Еще раз вздохнув и перехватив тяжелый букет роз поудобнее, парень подошел к столу Когтеврана.
— Дорогая Падма! – громогласно начал он, сразу приковывая внимание людей и за другими столами. – Мой друг хочет поздравить тебя с Днем всех влюбленных и пожелать тебе счастья. Желательно с ним. – Поразмыслив, добавил слизерениц.
Об этой ужасающей услуге его попросил его давнишний друг, Колин Гэри. Семьи Забини и Гэри жили рядом, и пока Блейзу не пришло время отправиться в Хогвартс, мальчики тесно общались. Вообще, слизеринец предпочитал больше времени проводить у соседей, чем в собственном доме. Его родители, без всяких сомнений, любили его, но всевозможные условности мешали им проявлять свои чувства. В доме Колина все было наоборот. Всем там было комфортно и удобно, прежде всего потому, что они были вместе.
Колин был на шестом курсе Пуффендуя, на год младше Блейза. Ему не посчастливилось (во всяком случае, так считал Блейз) влюбиться в Падму Патил, тоже шестикурсницу да еще и с Когтеврана. Бесконечно стесняясь, Колин попросил слизеринца передать букет цветов даме его сердца и намекнуть, от кого они. Блейз не стал отказываться. Ему было решительно скучно в Хогвартсе, полностью, казалось, состоящему из влюбленных и страдающих, однообразном как никогда. Парень решил помочь другу, он сам себя убедил, что без него они не справятся, и вчера всю ночь прорабатывал стратегию поведения.
Падма, читавшая до этого «Ежедневный пророк», вздрогнула от его громкого голоса. Она смотрела на него несколько испуганно, видимо не понимая, что он от нее ждет. Он опустился на скамейку рядом с девушкой, передал ей цветы. Она взяла их и тут же переложила на стол.
— Я, конечно, ни в коем случае не могу открывать тебе имя твоего тайного поклонника, — задорно улыбаясь, сообщил Блейз – но ты можешь задавать мне вопросы. А я буду говорить «да» или «нет».
Падма взяла себя в руки, успокоилась. Неожиданность, с которой к ней подошел Блейз, удивила ее, а его приветливый тон еще и насторожил. Конечно, у когтевранцев не входило в привычку анализировать каждое слово и жест слизеринцев, как это делали гриффиндорцы, но Падма решила на всякий случай быть настороже. Теперь же ситуация прояснилась. Она улыбнулась в ответ и начала рассуждать вслух.
— Если он попросил тебя, то он твой друг? – Блейз кивнул.
— Он со Слизерина?
— Нет.
— С Когтеврана.
— Нет.
- Значит с Пуффендуя?
— Ну наконец-то.
Падма довольно улыбнулась. Круг поисков значительно сузился.
— Он симпатичный?
— Нашла, что спрашивать. – проворчал Блейз. – Откуда я знаю? Наверно, да. Не такой красавец как я, конечно…
Уголки губ Падмы приподнялись, и Блейз ответил на ее легкую улыбку.
— Он старше меня?
— Нет. – Ответил Блейз, потирая предплечье. У него было ощущение, что его кто-то укусил, кожу жгло.
— Младше? – полюбопытствовала когтевранка, наблюдая за тем, как парень массирует руку. Блей приподнял рубашку, желая посмотреть, что же все-таки там такое и увидел кляксу, похожую на чернильное пятно, расплывающуюся по его коже. Там где уже прорисовались линии, кожа начала слегка подсвечиваться. Блейз завис на несколько минут, пропустил несколько вопросов от Падмы, неверяще смотря на свою руку, и покачал головой. Этого не может быть, это ведь не более чем сказки. Это просто невозможно!..
Слизеринец всегда остается слизеринцем. Забини был растерян и напуган, но не потерял способности хладнокровно рассуждать. Сидящая напротив Падма тоже терла предплечье. Как и он, на правой руке.
— Вставай. – Тихо, внятно произнес слизеринец. – Мы уходим. Продолжай задавать мне вопросы.
Девушка смотрела на него растеряно. Недолго думая, Блейз встал, взял ее за руку и потянул на себя. Падма подчинилась. Теперь они быстро шагали из Зала.
— Задавай вопросы. – Прошептал Забини и беззаботно улыбнулся, что требовало от него колоссальных усилий. Падма, хоть и приняла политику невмешательства, на всякий случай достала из кармана палочку.
— Он… — она зацепилась взглядом за картину, висящую на стене, и продолжила, – груша?
- Да. — Не снижая темпа, наобум ответил парень.
— Мммм… Красная?
— Нет.
Блейз завел ее в ближайший пустой класс. Закрыв дверь, он произнес несколько заклинаний. Часть из них девушка не знала, но она даже не подумала о том, что следует расспросить Забини. Она вообще чувствовала себя на редкость спокойно, только предплечье жгло. Падма рассеянно потирала руку.
— Подними рукав. – Попросил (приказал?) Блейз.
— Что?
Не выдержав, он рывком засучил свой рукав, а потом и рукав Падмы. Она, как завороженная, смотрела на две идентичные татуировки, которые представляли собой сплетающиеся линии. Создавалось впечатление, что линии движутся, танцуют, красуются перед ними. Черные, они резко выделялись на смуглой коже Блейза и еще отчетливее на желтоватой Парвати. Они представляли собой квинтэссенцию магии, и даже ученики, еще дети, могли почувствовать ее. Там, где появились метки, кожа покраснела, и через нее пробивалось равномерное сияние, казавшееся теплым, мягким, родным.
Блейз был очарован тем, что увидел, но привитое Слизерином за пять лет и родителями за пятнадцать недоверие довольно быстро привело его в чувство. Он спустился с небес на землю быстрее, чем девушка, и разрушил волшебный мир, в котором находилась Падма.
— Эй, давай, очнись…
Падма посмотрела на него, на губах у нее застыла улыбка просвещенного, того, кто увидел что-то за границами существующего. Это была улыбка священника, увидевшего однажды своего Бога. Медленно, словно сопротивляясь, уголки губ опустились. Теперь она смотрела Блейза с виноватым, испуганным выражением лица. Она потеребила край блузки.
— Я увлеклась, да?
- Это точно. Ты же чистокровная, правда? Тогда ты знаешь, что это значит, — парень указал кивком головы на татуировки, – супруга?
Падма тяжело вздохнула и посмотрела на свое предплечье. Она провела пальцем по линии на своей руке, потом нашла абсолютно идентичную у Блейза, дотронулась до нее.
— Мы попали, правда?
