Глава 1Эрик ничего не помнит. Им всем стирают память, всегда. Так было, есть и будет. Уничтожают вплоть до инстинктов продолговатого мозга, дабы наполнить опустевшие черепные коробки мусором и отходами этой трехклятой организации. Воспаленной информацией, которая убивает морально, а затем и физически.
Эрик знает, что он, как и те двое, к которым его вели, - лишь пушечное мясо, расходный материал, крайне дешевый, но важный. Важный для тех, кто выше и дальше, в сотнях километрах отсюда, где-то на поверхности земли, наблюдает этот ад из бронированной комнаты с каким-то экраном.
Белые воротнички, тьфу. Легко, должно быть, обсуждать деяния дьявола, являясь им самим, и наказания грешников, видя ад где-то за мнимым стеклом.
У кого-то на экране, а у кого-то перед глазами.
Ах да, глаза. Эрик вздыхает и трет опухшие веки, утирает пресные слезы на впалых щеках. Нет, он не плачет, не должен. Даже такой трус, как он, не станет рыдать перед рядовым испытанием. Он же мужчина, черт подери! Никто из них не плачет. Правда, однажды он слышал из-за стен своей камеры, как рыдала испытуемая класса D, умоляя охрану пощадить ее. А те либо холодно и беспощадно молчат, таща девушку по коридору насильно, либо еще более жестоко усмехаются. Им легко. У них оплачиваемый контракт и малина вместо работы. Все познается в сравнении.
У такиж же, как Эрик или та бедная девушка, единственная оплата их жертвы – очистка памяти.
Не помнить перед смертью тех, кого они любили, знали. Тех, кто их ждет. Хотя бы что-то.
А Эрик не плакал. Это все те проклятые глазные капли в кривой упаковке, вынуждающие либо пялиться во все свое ослабленное зрение перед собой, либо мучительно жмуриться. Сразу обоими глазами. Подмигивать не получается, он пробовал.
Черт.
Эрик знает, на что его ведут, и почему-то совершенно не сопротивляется. «Почему-то?..»
- Попытка к бегству пресекается незамедлительно. – словно читая мысли парня, усмехнулся идущий позади охранник, подталкивая его дулом сотни раз проверенного оружия меж лопаток. – Нам разрешено ввести огонь на поражение.
Парень слабо кашляет – в камерах заключения все испытуемые подхватывают какую-то болезнь, и хорошо, что не «объектную», как мрачно зовут все те чумные вирусы работники станции. У Эрика ангина. А кто будет лечить такого, как он..?
Все, что ему причиталось перед этим "судным" днем, это инструкция по поведению в камере и небольшой, криво напечатанный лист о том, на что он идет.
“SCP-173.” Эрик трясет головой, отгоняя наваждение. Он не отступит, нет… Он на это надеется.
Жизнь ему дороже, чем «эксперименты» каких-то докторов, какая-то организация или что бы то ни было. Зачем живет человек? Чтобы ЖИТЬ.
Эрик не хочет умирать.
Дальше все как в тумане… Часто бьется сердце, глаза стреляют из стороны в сторону испуганно, как у загнанного в угол зайца, еще двое мужчин в отвратительно рыжих костюмах с надписью «класс D». Выглядит, как яркая табличка «Здравствуйте, я самоубийца, мне идет этот костюм?»
Перед тем, как открывается проржавевшая, огромная металлическая дверь-шлюз, Эрик зажмуривается. В последний раз, как пошутил, похлопав по плечу, один из охранников, со словами «Моргнешь – умрешь, в любом случае. Моргай лучше первым, не увидишь чужой смерти. Я видел много раз… Эх.»
Эрик открывает глаза вместе со скрежетом ставен где-то внутри ворот. Ожидает сразу увидеть то, что демонстрировало ему изображение в инструкции… Но первым впечатлением оказывается смрад, ударяющий в нос.
- Не закрывай глаз. – говорит один из двух других испытуемых.
- Про вонь не предупреждали… - щурится, но продолжает держать открытыми глаза второй.
Эрик молчит. Он смотрит. Там, впереди, у противоположной стены, стоит уродливая статуя, покрытая черными пятнами. Словно неудачная скульптура какого-то безумного художника. Коротенькие руки-культи протянуты вперед, ножки не в лучшем положении. Несоразмерно огромная голова бездарно разукрашена в страшное лицо. Да и лицо ли пытался нарисовать художник?
Парни шагают внутрь, так как что-то сурово командует снайпер. Они знают – шаг назад, и смерть. Да и впереди то же. Но они любят жизнь, смерть лучше оттянуть.
Дверь закрывается с таким же противным звуком. А стук смыкаемых створок подобен грохоту захлопнувшегося гроба. Впрочем, так оно и есть.
Минута. Две. Три.
Они договариваются моргать по очереди.
Где-то далеко отсюда зевает, попивая кофе, доктор, профессор Тейр, ответственный за эксперимент. Нет, видео отсутствует… Но в прослушивающем устройстве скучно:
- Меня, черт подери, сейчас скукожит от этого смрада.
- Если тебя запах беспокоит больше, чем эта хрень…
- Я просто пытаюсь отвлечься.
- Отвлечешься тут…. Так, я моргаю.
- ЧЕРТ! Как это произошло? Почему ты только сейчас предупредил!? Хен!!!
Доктор отставляет в сторону чашку и включает видео. Та-а-ак, кажется, одному из них свернули шею, а сто семьдесят третий теперь стоит не в своей вонючей луже, а посреди комнаты, рядом с трупом в неестественной позе. «Забавно… Ни одна тактика против него не работает. Может, в следующий раз не закапывать испытуемым глаза?..» - равнодушно тянет про себя профессор, выключая видео и продолжая слушать.
- Что ты молчишь, тупое ты бревно! Я даже не знаю, когда ты моргаешь! Не ценишь своей шкуры, хоть мне помоги!
Тишина.
- Скажи что-нибудь, придурок! Ай, Бог с тобой.
Слышно, как этот голос затихает, переходя на какие-то христианские молитвы. «Неужели память не стерта? Или этот парниша настолько верит в своего Создателя, что…»
- Черт!
Какой-то грохот…
Ученый вновь включает камеру. Скульптура сдвинулась с места явно поближе к орущему и молящемуся испытуемому. Тот прижимается спиной к воротам и, пялясь на нее, колотит ногой о железо.
- Выпустите! Эта штука…
В этот момент профессор беспечно моргает и видит…
Эрик специально закрыл глаза. Ему надоело слышать вопли фанатика, к тому же, глазам надо давать отдохнуть, чтобы прожить подольше. Как говорил тот же добродушный охранник – перед смертью не надышишься. Так оно и было.
Услышав характерный влажный хруст, Эрик моментально открывает глаза.
Он остался один. Или их полтора, если считать проклятую скульптуру за полчеловека. А может, оно стоит тысячи людей..?
- Кто ты? – впервые на своей памяти говорит Эрик, оставаясь на месте и удерживая зрительный контакт. Скульптура молчит. Конечно, она молчит, разве статуи умеют говорить?
А умеют ли статуи убивать…?
- Я знаю, что ты разумен. Я слышал разговоры. – продолжает тихо, отчетливо говорить Эрик. Кажется, что между погасшими голубыми глазами и пустыми зелеными намалеванными кругами пробегает искра. Нет, лишь кажется. – В других камерах, другие заключенные, которых ты уже убил, охранники, которые боятся тебя до потери пульса, но смеются, говоря о тебе. Лицемерие, оно повсюду... Кто ТЫ? – парень делает шаг вперед. Глаза болят… Капли жгут, нужно моргнуть, просто необходимо. – Я хочу знать. Прошу, если ты разумен… Нет-нет, ты убьешь меня, конечно! - он машет головой, оставляя скульптуру в фокусе. Нелепо. - Просто, перед тем, как я умру, я хочу знать. Пожалуйста! – он щурится, губы расползаются в широченную безумную улыбку. – Я сейчас моргну… Если ты меня слышишь и понимаешь, пожалуйста, не подходи ближе. Дай понять.
Эрик чуть приседает в испуге и стремительно моргает, тут же распахивая глаза.
Он… Жив…?
Скульптура стоит там же, чуть повернув голову, словно небрежно и насмешливо. В зловонной луже на полу очерчен оплывающий круг от ее траектории движения. Его радиус оплел и Эрика, и статую. Словно говорит «Не уйдешь.»
Эрик улыбается еще безумнее. Оно разумное! Оно…
- Пощади меня! – почти кричит он. Если кто-то тебя понимает, значит, с ним можно договориться! Да! – Я… Я сделаю все, что ты только захочешь. Я приду в следующий раз! Я приведу сотни, тысячи людей! – он неосторожно моргает и… - Нет?
Скульптура оказывается у него перед самым лицом, наклонив бетонную голову. Были бы у нее рога, оскалила бы их в лицо парню. Не одобряет.
- Я… - пот с Эрика течет градом. Жарко от страха, смрада и непростительной близости убийцы из бетона. – Я выпущу тебя. Я обещаю. На свободу… Пощади меня! – из глаз Эрика, обжигая их, уже текут слезы и он, хватаясь за бетонные культи, падает на пол и опускает голову, зажмуриваясь. – Прошу…
Профессор Тейр улыбается. Он все наблюдал и моргал неустанно. Видео не сохранял, ведь сто семьдесят третий чувствует, знает.
- Аудиозапись в протокол «173-12-34-d» под грифом сверхсекретности. – строгая команда в интерком к помощнику.
Он встает и отдает команду сделать зачистку в камере сто семьдесят третьего. После чего, отхлебывая остывший кофе из стаканчика, поворачивается к видео. Скульптура стоит на месте, перемещаясь вокруг трех трупов из угла в угол лишь тогда, когда ученый отводит взгляд или закрывает глаза. Какой интересный парень. Жаль, что помер. Профессор за годы изучения данного объекта видел много сумасшедших, но договориться со скульптурой еще никто не додумался. Надо же… Он усмехается тихо, говоря словно сам с собой:
- Но кто сказал, что существо, наделенное разумом, человечно…?
