Глава 2— Рон, ты идиот. Ты это знаешь?
Гарри Поттер, его лучший друг и по совместительству деверь, сидел с ногами в кресле и лениво болтал стаканом с огневиски, позванивая льдинками.
— Знаю, — огрызнулся Рон и вздохнул. — Гарри, я сам не знаю, что на меня нашло. Просто ступор какой-то навалился. Я ведь речь заготовил, хотел, чтобы все было красиво. Цветы заказал. А вместо этого ляпнул ей…
— «Танцуй». Да я слышал об этом уже несколько раз. Ты знаешь, что половина министерства обсуждает то, как ты пытался сделать предложение?
— Еще и министерство? — Рон застонал и вцепился руками в волосы.
— А ты как думал. После статейки в брачной колонке «Пророка» о твоей неудаче знает вся магическая Британия. Вчера Джинни слышала, как твое «предложение» обсуждали какие-то девчонки в туалете на их тренировочной базе.
— Мееееееерлин. Какой же я дебил, — Рон закрыл лицо руками, испытывая желание провалиться сквозь землю. — Гарри, возьми палочку и убей меня. Тебе ничего не будет, ты у нас герой и все такое. Одна маленькая Авада, и я избавлюсь от этого позора. Пожалуйста!
— Рон, а тебе не кажется, что ты немножко не о том думаешь? — голос Гарри изменился.
— Ты о чем? — Рон оторвал руки от лица и посмотрел на друга. Тот сидел с самым серьезным видом.
— А о том, что ты вот тут страдаешь «Ах позор мне, ах, заавадь меня Гарри, ах я несчастный». А должен бы беспокоиться о том, как чувствует себя Гермиона, тебе не кажется? Представляешь — ведь все обсуждают то, что это ей сделали предложение словом «Танцуй», а потом еще и добавили про жопу.
Рон почувствовал, как его лицо заливает краской стыда. Он действительно не подумал о том, что чувствует Гермиона. Обнаружив, что дома нет ее и ее вещей, он погрузился в черную меланхолию, в которой и пребывал до момента явления Гарри Поттера.
— Гарри, что мне делать?
— Просить прощения, разумеется. Причем как можно скорее. И, кстати, радуйся, что я не пустил сюда Джинни. Она так и рвалась наподдать тебе.
С этими словами Гарри кинул в огонь горсть летучего пороха и, попрощавшись, шагнул в камин.
Всю следующую рабочую неделю Рон каждое утро стоял в холле Министерства с роскошным букетом, ожидая, когда Гермиона, которая временно жила у Гарри и Джинни, появится из камина.
В понедельник она взяла букет и швырнула ему в лицо. Рон вздохнул и под насмешливыми взглядами окружающих отправился на работу.
Во вторник она выбросила букет в мусорную корзину. Рон мысленно поздравил себя с тем, что не получил букетом в морду.
В среду Гермиона взяла букет и, не говоря ни слова, скрылась в лифте.
В четверг, забирая букет, она улыбнулась.
И наконец, в пятницу она не просто взяла букет. Она остановилась и, улыбаясь, сказала: «Ладно Рон, нам действительно пора поговорить. Заходи за мной после работы».
Едва дождавшись, когда за ней закроются двери лифта, Рон Уизли испустил победный клич и под удивленными взглядами окружающих рванул к выходу, предвкушая свидание.
Тем же вечером они сидели за столиком в кафе Флориана и Гермиона снова ему улыбалась. Рон чувствовал, что ему дали второй шанс, и не собирался его упускать.
— Гермиона, я идиот, прости меня, пожалуйста, — его раскаяние было искренним и неподдельным. Он и сам не понимал, что на него тогда нашло, и хотел, чтобы это поняла и она.
— Рон, перестань извиняться. Ты это делаешь уже который раз за вечер, — Гермиона отставила в сторону вазочку с остатками мороженого и улыбнулась. — Я понимаю, что на тебя давили. Думаешь, я не знаю? Мне точно так же все окружающие стремились напомнить, что мы давно живем вместе и уже пора. Вообще-то, это сильно раздражает.
— Не то слово. Просто бесит, — он осторожно накрыл ее ладонь своей, и она не отняла руки.— Понимаешь, я эту неделю не находил себе места. Все думал, что ты меня совсем бросила.
— Сначала я так и хотела. Но потом поняла, что не могу на тебя долго злиться. Давай не будем спешить со свадьбой. Мне бы хотелось, чтобы осознанно и искренне желал этого, а не подчинялся давлению.
— Гермиона, ты самый прекрасный человек на свете. Возвращайся домой, хорошо? Там без тебя так одиноко.
— Не сейчас, Рон. Я через три дня еду на конференцию в Париж. Мне надо подготовиться, и почему-то кажется, что ты будешь мне мешать.
— А когда назад?
— Вернусь как раз в твой день рождения. Вечером. Тогда и заберем мои вещи у Гарри и Джинни.
— Это будет самый лучший подарок.
— Хорошо, что ты так думаешь, — она улыбнулась. — Мне пора, нужно готовиться к конференции.
Проводив ее до дома Гарри и Джинни, Рон отправился к себе, воодушевленный успехом. Гермиона не сердится на него и в принципе не против провести свою жизнь вместе с ним, но не хочет торопиться со свадьбой — это окрыляло. Зайдя в квартиру, он скинул обувь и уже собирался удобно устроиться в кресле, когда на подоконник приземлилась крупная сова. Рон взял примотанный к лапке птицы футляр, угостил сову специальным совиным печеньем и, когда она улетела, закрыл окно и достал из футляра туго свернутый лист пергамента.
В письме сообщалось о кончине тетушки Мюриэль, похороны должны были состояться послезавтра. После похорон его приглашали на объявление последней воли покойной…
***
В роскошной, обставленной старинной мебелью красного дерева конторе гоблина по имени Нагнок Рон чувствовал себя неуютно. Да и не только он. Родители тоже явно чувствовали себя не в своей тарелке. Билл, Перси, Джордж и Джинни признаков явных признаков неудобства не проявляли, и Рон постарался взять себя в руки. Он сел рядом с мамой и погладил ее по плечу. Молли шмыгнула носом, достала платок и смахнула выступившие слезы.
— Ну вот, теперь Прюэттов совсем не осталось. Только я.
— Мам, не переживай. Тетушка была уже старая. И сама говорила, что скоро умрет. Что же делать? Все умирают, — Рон осторожно сжал ее руку.
— Дорогая, держись, — Артур Уизли приобнял жену, словно пытаясь ее защитить.
В этот момент из задней двери показался седоволосый гоблин. На его длинном носу сверкало золотое пенсне.
— Добрый день, дамы и господа. Меня зовут Нагнок. Примите мои искренние соболезнования в связи с прискорбным случаем, собравшим нас здесь.
Все поздоровались. Молли снова тихонько всхлипнула.
— Я имею честь быть душеприказчиком миссис Прюэтт и сейчас оглашу собравшимся последнюю волю покойной, — продолжал гоблин. — Все ли члены семьи Уизли здесь собрались?
— Нет Чарли, — ответил Артур. — Не успел приехать.
— Весьма прискорбно, но что же делать, — проговорил Нагнок. — Обстоятельства вынуждают нас к некоторой спешке. Приступим.
Он осторожно поставил на стол узкую деревянную шкатулку, замок которой был запечатан сургучом, приложил палец к печати, и та рассыпалась, а замок с тихим щелчком открылся. Оттуда Нагнок извлек свиток пергамента, который и стал зачитывать вслух.
— Я, Мюриэль Аманда Прюэтт, урожденная Вестхилл, настоящим объявляю мою последнюю волю. Племяннице моего мужа Молли Уизли я оставляю комплект посеребренной кухонной утвари, книгу кулинарных рецептов моей бабушки и домового эльфа по имени Фосси. Также я оставляю ей пару изумрудных серег гоблинской работы на добрую память обо мне.
С этими словами Молли разрыдалась, не в силах больше сдерживаться. Артур крепче обнял ее, призывая успокоиться.
— Мужу моей племянницы, Артуру Уизли, я оставляю трактат «О маггловских изобретениях» авторства Фердинанда Шталя и позолоченный настольный прибор на добрую память обо мне.
Артур Уизли смущенно моргнул и покраснел.
— Их сыну, Уильяму Уизли, я оставляю бриллиантовую диадему гоблинской работы, которая так изумительно идет его очаровательной супруге, и пару золотых запонок на добрую память обо мне.
Билл усмехнулся, видимо припомнив свою свадьбу, на которой пресловутая диадема уже украшала голову его жены.
— Их сыну, Чарльзу Уизли, я оставляю инкрустированный серебром футляр для волшебной палочки и серебряный перстень гоблинской работы с изображением дракона на добрую память обо мне.
Гоблин прервал чтение и откашлялся.
— Разумеется, поскольку Чарльз Уизли отсутствует, эти вещи будут ему высланы нарочным.
Рон и Джинни переглянулись и оба слегка улыбнулись, видимо, представив себе, что скажет Чарли, когда ему предложат носить палочку в инкрустированном серебром футляре и таскать на пальце перстень с драконом. Нагнок тем временем продолжал.
— Их сыну, Персивалю Уизли, я оставляю письменный стол красного дерева и золотую булавку для галстука на добрую память обо мне.
Перси слегка кивнул, блеснув идеальным пробором.
— Их сыну, Джорджу Уизли — шалопаю и повесе, я оставляю книгу нравоучительных историй за авторством Эльфриды Уорбек и золотое кольцо гоблинской работы для его очаровательной жены на добрую память обо мне.
— Ну тетушка дает. Я был уверен, что меня не упомянут в завещании, — засмеялся Джордж. Артур и Молли зашикали на него, и гоблин продолжил чтение.
— Их дочери, Джиневре Уизли, я оставляю бриллиантовое колье и серьги к нему на добрую память обо мне.
Джинни удивленно посмотрела на Рона. Он вздохнул, думая, что, похоже, тетушка исполнила угрозу вычеркнуть его из завещания, и начал было вставать. Но Нагнок осадил его.
— Я еще не закончил, молодой человек, — он снова откашлялся и продолжил читать. — Мой дом и все, что в нем находится, за исключением вещей, перечисленных выше, а также ключ от моего сейфа в банке Гринготтс и все его содержимое, составляющее два миллиона триста двадцать тысяч семьдесят пять галлеонов восемнадцать сиклей, я оставляю их сыну Рональду Уизли…
Вся семья ошарашенно переглянулась. Артур закашлялся, Молли перестала всхлипывать, Билл присвистнул, а Перси осуждающе покачал головой. Джинни ткнула его кулаком в бок, а Джордж показал большой палец. Нагнок тем временем продолжал.
— … при условии, что означенный Рональд Уизли вступит в брак до своего двадцатипятилетия. Брак должен быть совершен в церкви. Рональд Уизли и его супруга должны проживать вместе в доме, перешедшем ему по наследству, спать в одной постели и проводить врозь не больше пяти ночей в месяц до тех пор, пока не произведут на свет ребенка. В случае неисполнения данного условия все, завещанное Рональду Уизли переходит моему троюродному племяннику мистеру Дональду Фресби или его наследникам.
Последних слов Рон почти не расслышал, потому что находился в шоке. Он никак не ожидал от тетушки такого подарка и одновременно такого странного условия.
— А я могу не принимать наследство? — спросил он у Нагнока.
— Безусловно, юноша, безусловно. В этом случае ваша доля наследства будет передана мистеру Дональду Фресби в соответствии с пожеланием покойной.
— Ну так я… — начал было Рон и почувствовал как кто-то дергает его за рукав. Обернувшись он обнаружил, что это был Джордж.
— Братишка, давай-ка отойдем. Мне нужно сказать тебе пару слов. Можно нам отойти? — обратился он к Нагноку.
— Конечно, сэр, конечно. Такие решения не стоит принимать скоропалительно.
Рон удивленно моргнул и вышел вслед за Джорджем, тащившим его за рукав.
— В чем дело, Джордж? — спросил Рон, когда они оказались наедине. — Я не хочу принимать это наследство. У нас только начали налаживаться отношения с Гермионой. Если она решит, что я женюсь на ней из-за наследства — точно бросит меня. И вообще, это как-то нехорошо. Будет выглядеть так, словно я только и ждал, чтобы получить наследство тетушки.
— Рон, послушай. Я не хотел тебе говорить, но… — Джордж полез в карман и вытащил сложенный лист пергамента. — В общем, нас оштрафуют на двести тысяч.
— Сколько? — от неожиданности Рон едва не задохнулся.
— Двести. Тысяч. Галлеонов, — твердо повторил Джордж. — Если ты не женишься и не получишь наследство — магазин можно продавать. Мы разоримся.
— Да уж. И ничего больше нельзя сделать?
— К сожалению, ничего. Я, знаешь, как-то не решился сам идти к Гарри с просьбой о помощи. А тебе было не до того.
— Ладно, — вздохнул Рон. — Женюсь. Надо спасать бизнес.
Они вернулись в контору, и Рон подтвердил, что намерен принять наследство.
— Похвальное решение, юноша. Вы женаты? — уставился на него Нагнок.
— Еще нет, но… у меня есть невеста. Мы собираемся пожениться.
— Сколько вам лет?
— Двадцать четыре.
— И когда исполняется двадцать пять?
— Через два дня.
— В таком случае, если ваше решение жениться и принять наследство неизменно — вам стоит сочетаться браком не позднее, чем послезавтра и известить меня об этом факте.
— Непременно.
— Вот и славно. А сейчас, дамы и господа, — Нагнок обвел взглядом всю семью Уизли, — не смею вас больше задерживать.
Едва выйдя от Нагнока, Молли обняла Рона и прижала к себе.
— Ронничка, какой ты у меня умница, — растроганно проговорила она. — Вот и ты женишься. Совсем взрослый уже. А там и у вас с Гермионой детки пойдут.
— Мам. Ну мам. Перестань, — Рон почувствовал, что краснеет.
— И правда, Молли. Пойдем домой, — Артур хлопнул сына по плечу. — Рону нужно потолковать с Гермионой.
— Да, мам, идите, — присоединился Джордж. — Мы с Роном и Джинни займемся организацией свадьбы.
С этими словами от потащил их прочь. Менее чем через час они были у дома Гарри и Джинни.
— Гермиона! — Рон ворвался в дом впереди Джинни, едва она открыла дверь. — Герми, ты где?
— Рон, чего ты вопишь? — Гарри спустился со второго этажа с книгой в руке. — Гермиона поехала к родителям. Она завтра уезжает в Париж. Я думал, ты знаешь.
— Я знаю, Гарри, — Рон тяжело опустился на ближайший стул. — Просто мне очень нужно с ней поговорить. Ты не знаешь, во сколько у нее поезд?
— Она говорила, что поедет Евростаром. В девять двадцать. А что случилось?
Перебивая друг друга Рон, Джордж и Джинни рассказали о наследстве и необходимости жениться. Гарри слушал, задумчиво крутя в руках книгу.
— Да. Серьезная ситуация, — сказал он, выслушав. — Надо действовать быстро. Ты расскажешь Гермионе о наследстве?
— Нет. По крайней мере, не сразу, — упрямо заявил Рон. — Не хочу, чтобы она думала, будто я женюсь на ней из-за наследства. Я ее люблю.
— Не был бы ты, братик, таким раздолбаем — мог бы быть уже женат, — встряла Джинни. — Это же надо было так облажаться.
— Джин, не надо, — Гарри потянул Джинни за руку и усадил рядом с собой. — Рон давно уже все понял. Теперь надо решать возникшую проблему. Кольцо у тебя есть, Рон?
— Да, есть, конечно, — Рон продемонстрировал многострадальную лиловую коробочку.
— Отлично. Значит завтра встречаемся в девять на вокзале Ватерлоо. Будем ловить Гермиону, и ты сделаешь предложение. Вот только проблема с церковью.
— С церковью нет никаких проблем, — подал голос Джордж. Брат одного моего знакомого — священник. И, кстати, церковь, в которой он служит недалеко от вокзала Ватерлоо. Я как-то забредал к нему. Я с ним договорюсь.
— А мне что делать? — растерянно спросил Рон.
— А тебе, братец, сейчас надо идти спать, — подтолкнул его Джордж. — Чтобы завтра перед невестой выглядеть свежим и отдохнувшим. А то смотри, она опять не согласится.
***
Вокзал Ватерлоо был переполнен. Толпы людей сновали туда-сюда. Несколько раз Рона чуть не сшибли тележками с поклажей. Он уже думал, что не найдет Гарри и Джорджа, когда заметил рыжую голову брата под большим табло. Продравшись сквозь толпу, он обнаружил Джорджа и Гарри в компании пожилого священника с молитвенником в руках.
— Привет, Ронни, — гаркнул Джордж. — Это отец Патрик. Он вас и обвенчает.
Священник улыбнулся и слегка поклонился.
— Очень приятно, — вежливо поздоровался Рон. — Гарри, привет. Куда нам?
— Вон туда, — Гарри указал в сторону путей, где сверкал обтекаемыми боками поезд Евростар. Давай туда. Я, кажется, только что видел Гермиону.
— Давай сначала я сам. Вы тут подождите. А то если мы сразу со священником ей покажемся — не знаю, как она отреагирует.
— Хорошо. Беги быстрее. Ждем вас здесь.
Рон помчался к поезду. Он подпрыгивал, пытаясь заглянуть в каждое окно, до тех пор, пока не увидел знакомую каштановую шевелюру. Забежав в вагон, он обнаружил Гермиону в компании еще двух девушек. Они переговаривались и хихикали.
— Гермиона! — от бега у него сбилось дыхание и кололо в боку. — Гермиона!
— Рон? — она оглянулась и удивленно уставилась на него. — Откуда ты здесь?
— Надо поговорить. Это важно. Пойдем со мной, а?
— Ну хорошо. Только быстро. Поезд сейчас отправляется.
— Я быстро. Пойдем.
Рон схватил ее за руку и потащил на перрон. Там он взял ее ладони в свои и, глядя ей в глаза, попросил:
— Не уезжай, пожалуйста.
— Рон, ты что? Что-то случилось?
— Ничего такого особенного. Просто после смерти тетушки Мюриэль…
— Ой, мне так жаль, Рон. Она была такой милой женщиной.
— Да я не о том. После ее смерти я понял, что очень хочу, чтобы ты была рядом со мной. Прошу тебя. И еще вот…
Он полез в карман и достал многострадальную лиловую коробочку.
— Возьми его, пожалуйста.
— Рон, я правильно тебя понимаю? — Гермиона смотрела на него подозрительно. — Ты хочешь на мне жениться?
— Да. И как можно скорее.
Губы Гермионы расплылись в улыбке. За ее спиной захихикали девушки, вместе с которыми она собиралась ехать.
— Ты знаешь, Рон. Это очень лестно, что ты вот так бежал, чтобы не дать мне уехать. И твои слова… Знаешь, твое прошлое предложение было очень неудачным, — она смахнула с глаз непослушный локон. — Сделай мне предложение, Рон. Сделай это так, чтобы я поверила. И я останусь.
Рон понял, что настал ключевой момент. Он опустился на одно колено, достал кольцо и взял руку Гермионы в свою, глядя ей в глаза.
— Гермиона Грейнджер, — начал он. — Я очень хочу, чтобы мы были вместе. Ты…
На долю секунды перед его глазами мелькнула картина: рыжий кентавр летит галопом по залитому солнцем полю. Он мысленно попрощался с этой прекрасной картиной и продолжил:
— Ты выйдешь за меня замуж?
Гермиона молчала. Только что ее взгляд был ласковым и благосклонным, а сейчас в нем чувствовалась обида.
— Встань, Рон, — резко сказала она. — Я чувствую, что ты не готов. Ты не хочешь по-настоящему жениться на мне. Возможно, тебе кажется, что хочешь, но это не так. Ты… ты запнулся на мгновение, и в этот момент ты, словно был не здесь. И знаешь, на твоем лице было сожаление.
Она судорожно вздохнула. В голосе зазвучали слезы.
— Рон, я люблю тебя, ты это знаешь. Я… я хочу быть с тобой. Но нужно, чтобы ты тоже хотел этого. По-настоящему хотел. И я, черт возьми, хочу нормально предложение. Не из-под палки. Не потому, что тебе кажется, что пора. Я хочу, чтобы ты позвал меня замуж искренне.
— Я хочу этого, Гермиона. Ты не представляешь себе, насколько я этого хочу.
— Не знаю, Рон. Возможно, тебе нужно еще немного времени. А может быть, ты никогда не будешь готов. Но я думаю, тебе нужно еще подумать. Я вернусь вечером послезавтра. И тогда мы поговорим.
— Нет, Гермиона, прошу тебя. Не уезжай. Мне нужно тебе еще что-то сказать…
На весь вокзал загремело объявление об отправлении поезда. Рон, пытаясь перекричать его, рассказывал о завещании и необходимости женитьбы, но Гермиона не слышала. В последний раз оглянувшись, она запрыгнула в вагон и через пару секунд ее лицо появилось в окне, а поезд начал двигаться.
Рон бежал по перрону что было сил, но поезд все набирал скорость, и вскоре перрон закончился. Стоя там, Рон проводил взглядом хвост уходящего состава, развернулся и поплелся обратно к Гарри и Джорджу.
Спустя пару часов они сидели в каком-то пабе, и Рон боролся с желанием начать биться головой о столешницу.
— Что мне делать? — причитал он. — Я опять все испортил. Она уехала.
— Да уж, Ронни, облажался ты знатно, — подал голос Джордж.
— Может, послать ей сову? — спросил Гарри, нервно протирая очки.
— Не поможет, — вздохнул Рон. — Я ее знаю. Она просто не поверит. А если поверит — рассердится. Все пропало. Прости, Джордж. Наследство я не получу.
— Что же вы мне не сказали? — нервно спросил Гарри, водружая очки обратно на нос. — Я бы помог. Не было бы такого огромного штрафа.
— Да ты сам знаешь, Гарри. Не до того было, — вздохнул Джордж. — Хотя… Ронни, слушай, возможно, еще не все потеряно.
— О чем ты?
— Ты можешь жениться на ком-нибудь еще. В завещании ведь не указано, на ком конкретно тебе жениться. Понятно, что тетушка имела в виду Герми, потому и упомянула венчание в церкви. Но брак есть брак. Если ты будешь женат — ты получишь наследство.
— Джордж, ты в своем уме? — взвился Рон. — Ты предлагаешь мне жениться абы на ком, чтобы поправить дела после твоего фееричного выступления?
— Да если бы дело было только во мне, — возмутился в ответ Джордж. — Я как-нибудь переживу. Но люди, которые у нас работают? Если мы разоримся — куда они пойдут? У Зонко тоже проблемы. Они сокращают народ. Закрыли один магазин. Подумай об этом.
— Хватит, — внезапно твердо сказал Гарри. — Рон. Тут решать тебе и только тебе.
Рон вздохнул и принялся решать. Сначала ему казалось, что это невозможно придумать условия, при которых он откажется от Гермионы и женится на ком-то еще. Это означало потерять Гермиону навсегда. Но чем дольше он думал — тем больше понимал, что возможно уже потерял ее. Простит ли она его? Не факт. Особенно когда узнает про завещание. А это означает, что он потеряет не только Гермиону, но и возможность помочь брату, спасти их бизнес…
Полчаса спустя Рон поднял голову и хрипло сказал:
— Ладно. Женюсь.
— Вот и молодчина, — хлопнул его по плечу Джордж.
— Только на ком?
— Да ты что, Рон? Ты симпатичный парень. Совладелец бизнеса. Да за тебя любая пойдет. Кстати. Помнишь ту цыпочку, с которой ты крутил на шестом курсе? Как там ее звали?
— Лаванда. Лаванда Браун.
— Может, навестишь ее? Помнится ты ей нравился, Вон-Вон, — облегченно рассмеялся Джордж.
— Где же я ее найду?
— Я знаю, где ее искать, — подал голос Гарри, до сих пор слегка ошалело смотревший на обоих братьев. — Она работает в Аврорате?
— Лаванда? — поразился Рон. — Быть не может.
— Представь себе, — отозвался Гарри. — Она на хорошем счету. Сделает карьеру.
— Тогда чего мы тут сидим? Погнали? — Джордж встал из-за стола. — Святой отец пока отправится к себе в церковь. Все подготовит.
До сих пор молчавший, отец Патрик откашлялся и сказал:
— Я все подготовлю. Но по-моему, это как-то неправильно.
— Нам, увы, не до правильности, — вздохнул Рон и поспешил вслед за Гарри и Джорджем.
