Глава первая, в которой всё начинается с не самого удачного дня в жизни Гермионы Грейнджер
Когда-то Гермиона, восстанавливая последний пропущенный курс после войны и серьёзно озаботившись проблемой устройства магического сообщества, перечла множество вполне маггловских философов, и она хорошо помнила завет древнекитайских военных стратегов: идти в битву, не имея уверенности в победе, бессмысленно. Но, увы, глядя на разворачивающуюся перед ней баталию, Гермиона слишком хорошо осознавала, что в победе она сомневалась даже до начала слушания. Единственной их надеждой было пойти ва-банк, что, собственно, они и попытались осуществить. «Но сегодня само мироздание определённо на чужой стороне», – невпопад подумала Гермиона, наблюдая за тем, как Тонкс допрашивает очередного свидетеля. И именно с Нимфадорой Тонкс было связано пресловутое «что-то не так», которое тревожило правозащитника Грейнджер ещё до начала суда.
Гермиона в который раз мысленно выругала себя за то, что не настояла на передаче дела Гарри, и украдкой окинула взглядом зал: в ожидании своей очереди среди свидетелей сидел профессор Ремус Люпин собственной персоной и с неподдельным вниманием вслушивался в допрос, отчего на его высоком лбу собирались морщинки. Гермиона перевела взгляд на Тонкс: та суровым коршуном потрошила свидетеля, казалось, даже черты её стали резче, хотя казалось ли? «Блэковский темперамент», – обычно говорил в таких случаях Гарри, и хотя даже не будучи ещё правозащитником мисс Грейнджер грудью стояла за толерантность и искорененение стереотипов, она не могла с ним не согласиться.
Гермиона запоздало вспомнила, что не видела Тонкс и Люпина одновременно в одном помещение лет этак пять – и то в последний раз оба были в бессознательном состоянии и лежали в Больничном крыле после Хогвартской битвы. И как она ни любила их обоих, стоило признать, что совмещение одного с другим было не лучшей идеей. Во всяком случае, Тонкс в присутствии профессора, несмотря на явные усилия с её стороны, едва сдерживалась, чтобы не начать в открытую срывать горькую злость на подсудимом и комиссии.
– Я прошу вызвать следующего свидетеля, – отчеканила Нимфадора, и на лице её застыло непривычное выражение, напоминающее восковую маску. – Ремус Джон Люпин.
От её резкого голоса Гермиона вздрогнула синхронно с Ремусом. Он торопливо шагнул к трибуне и поднял голову, глядя прямо на Тонкс. Та смотрела куда-то поверх.
– Что ж, начнём. Мистер Люпин, знакомы ли вы лично с подсудимым Грейвсом?
Гермиона закусила губу: такого мертвенно-убийственного тона она не припоминала, пожалуй, со времён незабвенного профессора Снейпа.
– Лично – нет, – Ремус говорил как обычно, сдержанно и лаконично. – Однако я слышал это имя.
– От кого вы его слышали, мистер Люпин? – ядовитая холодность в голосе Нимфадоры Тонкс невольно наводила на мысль о том, что в Азкабан она бы предпочла, наверное, отправить именно этого свидетеля, а не подсудимого Грейвса. – Не могли бы вы уточнить, при каких обстоятельствах вы его слышали?
– От покойной мисс Хелен Хаббард, державшей небольшое заведение в пригороде Эдинбурга. В те времена там нередко бывали оборотни из стаи Грейбека, а вместе с ними, по её словам, иногда и мистер Грейвс.
Гермиона, конечно, и раньше слышала всю историю, и знала, что здесь, на суде, никогда не прозвучит очень многое из рассказа Ремуса о временах его орденской работы. Догадывалась она, впрочем, и о том, что ещё больше деталей он умолчал, щадя себя и слушателей, но одного его чрезмерно задумчивого взгляда хватило Гарри, а вместе с ним и Гермионе для того, чтобы слова Люпина стали фактами. Увы, только для них, а не для судейской коллегии: это и было самое уязвимое место всей стратегии.
Пытаясь избавиться от неуютного ощущения, Гермиона перевела взгляд на Ремуса, который, как и всегда, казался воплощённым спокойствием. И не знай его мисс Грейнджер уже много лет, она бы, возможно, и не заметила в застывшем взгляде профессора тени обречённости.
– ...в том числе среди них фигурировало имя самого Фенрира.
Тонкс, до того момента мерявшая шагами кабинет, в котором проходило слушание, рывком повернулась и на доли секунд их взгляды встретились.
– Вопросов больше не имею, – бросила Нимфадора, разворачиваясь к комиссии. Председатель – пожилой волшебник Максимиллиан Миллар – ответил ей кивком и, близоруко щурясь, посмотрел на адвоката.
– Мисс Турпин, у вас будут вопросы?
– Пожалуй, господин председатель, – Лайза Турпин, некогда однокурсница Гермионы, вышла на свет. – Мистер Люпин, была ли мисс Хаббард единственной, от кого вы слышали подобное?
Гермиона внутренне похолодела. Этого она, пожалуй, не ожидала.
– Нет, – ответил Ремус всё с тем же выражением лица, – не единственной.
– Кто были вашими другими собеседниками?
Гермиона видела, как до белых костяшек стиснула собственные пальцы Тонкс.
– Фенрир Грейбек, – Люпин не дрогнул.
– Вы не находите странным, что руководитель оборотнической ячейки Тёмного Лорда делился с незнакомым человеком именами сообщников? Как вам удалось сойтись с ним столь близко?
– Имеет ли этот вопрос какое-то отношение к делу? – громко поинтересовалась Нимфадора, скользя неприязненным взглядом по Турпин. Та философски усмехнулась:
– Надёжность свидетеля – ваше всё, не правда ли, госпожа аврор?
– Если позволите, я отвечу, – вдруг прервал её Ремус, мягко, но решительно. – Я связался с Грейбеком по заданию Альбуса Дамблдора. И я полагаю, вам будет достаточно слова министра Шеклболта, чтобы подтвердить мои слова.
– Безусловно, слово – это очень важно, – Турпин слегка выделила голосом «слово». – Благодарю вас, мистер Люпин. Но я по-прежнему настаиваю на том, что ничего, конкретно указывающего на состав преступления, в свидетельствах, предложенных якобы в доказательство вины моего клиента, нет. А общаться с оборотнями – не преступление. Тем более теперь, когда вы хотите видеть их и в Визенгамоте, – на сей раз цепкий взгляд серых глаз Турпин вырвал из числа сидящих Гермиону.
– Полагаю, – Миллар поднялся на ноги, тяжело оперевшись о столешницу, – комиссия должна проголосовать. Кто выступит за то, чтобы удовлетворить прошение аврората и приговорить Реджинальда Винсента Грейвса к пяти годам лишения свободы?
Продолжение Гермиона предпочла бы не слышать, однако сбежать из зала суда, оставив друзей встречать шторм в одиночку было не в её правилах.
– Оправдан за недостаточностью улик, – объявил Миллар. – Благодарю всех за внимание.
К ней сквозь заторопившуюся к выходу толпу пробился Люпин.
– Простите, что оказался бесполезен, – он грустно улыбнулся и легонько сжал её руку.
– Это было заранее проигранное сражение, – Гермиона слабо улыбнулась в ответ и краем глаза заметила застывшую у входа Нимфадору. – Я надеюсь, что у тебя не будет неприятностей, – добавила она, понизив голос. Ремус поморщился.
– Не бери в голову. Ничего такого, что я не мог бы пережить. Стреляного оборотня метлой не испугаешь. Передашь Тонкс, что она была на высоте, ладно? Вряд ли она захочет меня сейчас видеть.
– Бегаете, как малые дети, – вздохнула Гермиона обречённо. – Сколько лет вы ещё не успокоитесь?
Люпин посмотрел на неё со странной тоской и снова виновато улыбнулся.
– Берегите себя. Увидимся на следующем праздник у Уизли, – пообещал он, меняя тему и сразу же исчезая из виду.
— — — — — -
Тонкс Гермиона нагнала в коридоре.
– Гарри справился бы лучше, – пробормотала та, наконец прерывая затянувшееся молчание, когда они миновали лестницу.
– У нас изначально было немного шансов, – осторожно возразила Гермиона. Нимфадора коротко рассмеялась.
– Да, я себя переоценила, – признала она и нахмурилась. – Надо было самой допросить Люпина подробнее, не давая Турпин шанса.
– Мы не предусмотрели такого варианта, но ты сделала, что могла. После газетной шумихи у нас так и жаждут кого-нибудь с помпой оправдать, ты ведь знаешь.
– И этого оказалось недостаточно, – Тонкс шумно выдохнула и тряхнула головой: растрёпанные белые – единственный «официальный» цвет, который она себе позволяла – пряди вспыхнули кислотно-зелёным. – Если не против составить мне компанию, я предлагаю пойти заесть горечь поражения.
Министерская столовая встретила их фоновым бормотаньем сотрудников и зевающей очередью. Время было послеобеденное, и разморенные работники коротали остаток рабочего дня, как могли. Гермионе, впрочем, удалось углядеть им неплохое местечко недалеко от выхода.
– По-дурацки, конечно, получилось, – рассуждала Нимфадора уже немного погодя, проглатывая третью чашку кофе: слегка успокоившись и сменив оттенок волос на синеватый. – Больше никакого Люпина.
Правозащитник Грейнджер благоразумно воздержалась от комментариев и сосредоточилась на чае с бергамотом.
– Давай попробуем пройтись с начала: что мы имеем? – Тонкс принялась загибать пальцы:
– Прежде всего, мы имеем недоловленных вольдемортовских и пиевских поганцев, которые могут нам изрядно подгадить.
– А если конкретнее, пока что у нас всё-таки есть подозреваемый, – уточнила Гермиона.
– Чёртов Грейвс, которого отмазала ханжа Турпин, и теперь без чугунных улик – и вообще другого повода – к нему нас не подпустят на милю. А у нас на него – только свидетельские, да и те местами косвенные. И притом я убеждена, что показания верны, но их недостаточно, а с отпущенным на свободу Грейвсом куда проблематичнее добраться до его собратьев, – Тонкс, отчаянно жестикулируя, смахнула набок чашку и чертыхнулась. – С большей частью известных нам контактов Грейвса и не поговоришь: кто в уже в мире ином, а кто просто трясётся за свою шкуру и будет держаться до последнего. Честное слово, иногда я жалею, что я не Снейп – отлегилиментить бы их всех как следует!
– Сегодня ты была вполне с ним сравнима. По виртуозности сарказма, – заметила Гермиона. – Ремус, кстати, просил передать, что ты была на высоте. Это цитата.
– Очень мило с его стороны, – глухо отозвалась Тонкс, уткнувшись взглядом в стол. – Пусть обо мне не беспокоится, так и передай.
– Нашли говорящего Патронуса! – возмутилась Гермиона чуточку демонстративно. – Запру вас в своём кабинете – и разбирайтесь сами уже. У тебя такая реакция, как будто вы каждый день цапаетесь, а не семь лет не разговариваете.
– Пять, – поправила Нимфадора. – Семь не общаемся. И как-то же я прожила без него эти годы. Так что давай просто забудем про Люпина.
– К сожалению, он у нас свидетель по делу.
– Бесполезный, как видим. Так что предлагаю поискать хотя бы других свидетелей. Помнишь, у нас были воспоминания того парня, которого чуть не загрызли оборотни? Пригодиться они в итоге не пригодились, но...
– Он повредился в уме, и воспоминания явно подкорректированы. Причём ещё на фоне психического расстройства. Даже специалисты из аврората не смогли из них выжать ничего, кроме двух силуэтов в мутном свете.
– Возможно, стоит поискать специалистов вне аврората.
– Профессора Дамблдора шесть лет как нет в живых, к профессору Слагхорну мы пытались обращаться – никакого результата, а профессор Снейп исчез на континенте сразу после победы, – терпеливо перечислила Гермиона. Тонкс недовольно хмыкнула.
– Ну, хоть Снейпу ещё раз написать! Вдруг случится чудо? Чёрт, да я просто не могу так вот сидеть и ничего не делать.
– Ладно, кроме воспоминаний у нас всё равно мало что есть, – согласилась Гермиона. В конце концов, ей тоже не улыбалось признавать своё поражение.
– Рон ещё не приехал, кстати? – вдруг спросила Нимфадора, в очередной раз влёгкую перескакивая с одной темы на другую. Грейнджер покачала головой. Рональд Уизли – теперь совладелец «Умников Уизли» – вместе с Джорджем отправился разведать обстановку на континенте. Предприятие их пользовалось популярностью – и среди туристов в том числе, поэтому ребята собирались закрепить успех.
– Пишет, что у них всё неплохо, но местные какие-то чокнутые, – процитировала Гермиона, и обе защитницы правопорядка прыснули.
– А что тут делает Турпин? – Тонкс опасно сощурилась. Грейнджер повернула голову и увидела, как Лайза Турпин неспешно вышагивает вдоль столов. Как будто почувствовав, что на её смотрят, адвокат одарила их скупой улыбкой и прошествовала в соседний зал.
– Когда я шла работать в ДМП, я представляла себе положение дел немного по-другому, – проговорила Гермиона, чувствуя, как резко падает вниз и без того нерадостное настроение.
– Перед тобой открыты все двери, – отозвалась Тонкс. – Я серьёзно. МакГонагалл предлагала тебе место в Хогвартсе, да и глава невыразимцев – как его... Фарландер? – пытался тебя переманить, явно. А ведь этот тип ухитрился удержаться и при Фадже, и при Скримджере, и при Тикнессе.
– Это меня и настораживает, – созналась Грейнджер. – Такие люди обычно зарабатывают на свою позицию не научными достижениями. А что до Хогвартса, я никогда не умела учить, только лекторствовать, как говорит Рон, – она усмехнулась.
– Как будто он в этом разбирается, – отмахнулась Нимфадора.
– Нет, но он был жертвой моих лекций, начиная с одиннадцати лет.
– Солидный стаж, – признала Тонкс и тут же сдвинула брови, увидев поттеровского Патронуса.
– Тонкс, ты нужна нам у Кингс-Кросс, как можно скорее.
– Долг зовёт, – она поднялась с места и взмахом палочки склеила сваленную мгновением раньше чашку. – Увидимся!
– До завтра, – Гермиона допила остатки чая и, подхватив сумку, тоже решительно направилась к выходу.
«Надо бы написать Рону, — она вышла из здания министерства и, оглядевшись, перешла улицу, — и, может быть, попытаться на денёк аппарировать к ним туда: может, Рон и не любитель детективных историй, зато общение с ним действует отрезвляюще. Да и не виделись мы уже... за всеми делами, как-то неправильно». Гермиона вздохнула и завернула за угол, во двор, откуда обычно аппарировала.
Что-то громкое и слепящее взорвалось впереди неё, и она на автомате потянулась за палочкой, вскидывая руку, чтобы защититься, и тут же запоздало почувствовала, как обожгло спину.
