Глава первая, в которой читатели знакомятся с нашими героями, а герои знакомятся со своей судьбойТам, за далью голубой
Свет блаженства и покой.
Дивный край, вечный май,
Берег золотой…
Ю.Ким
– Мама, когда я вырасту, я обязательно найду Валинор!
Конечно, найдешь, сынок. Спи, милый.
Мама улыбнулась. Все дети в его возрасте так говорят. Всем детям в их возрасте рассказывают добрые истории на ночь. Все мы когда-то грезили Валинором.
У них совершенно обычная для Гондора семья – мама, папа и два мальчика-погодки – старший, темненький, Мардил, и младший, светленький, Брегор. Пять лет и четыре года. Счастливая семья. Папа работает инженером на большом заводе, на каком – не важно, и старается всегда возвращаться к ужину, а по выходным выводит мальчиков в музеи и в парк. Мама вечерами стучит на швейной машинке и ходит раз в неделю, оставив детей на мужа, петь в тематическом хоре.
Они не держатся модных подходов в воспитании, но верят, что родительское чутье, с помощью Эру, не ошибется, а Валар подскажут нужный путь. На дворе стоит уже давно шестая эпоха, а они развивают в детях с ранних лет, как повелось, любовь к вечному, веру в лучшее, чутье прекрасного, не забывая о добродетелях, – и надеются, и знают даже, что все сложится хорошо.
Мама отложила книгу и, поцеловав на прощание заснувших мальчишек, осторожно вышла из комнаты. Погасли окна квартиры на третьем этаже, и весь город погрузился в тишину. Младший засунул в рот большой палец, а старший, проснувшись посреди ночи, долго возился под одеялом и, наконец, снова заснул.
Наутро после завтрака Мардил, серьезно глядя на маму, заявил:
– Мама, когда я вырасту, я обязательно найду Неугасимое Пламя!
Мама рассеянно покивала, машинально ответила: «Конечно, сынок», и только через несколько секунд испугалась. Дети в его возрасте о таком не думают. Из всех эпизодов, история с Неугасимым Пламенем – едва ли не самая непонятная для маленького ребенка. Мало того, кому может прийти в голову его искать, если только… если только не…
Мама отправила Мардила одеваться на прогулку и велела помочь одеться брату, а сама решила вечером обязательно поговорить с отцом об этом случае.
Еще одно событие расстроило ее и подлило масла в огонь.
– Какие у вас хорошие близнецы, – умилилась старушка у подъезда. – Ну просто Манвэ и Мелькор, Манвэ и Мелькор! Лапочки!
Старушка совершенно точно знала, что у нее не близнецы, а погодки – сколько они живут в этом доме, и каждый вечер встречают ее возле входа. И все соседки видели, что светлые кудри Брегора выглядывали из коляски тогда, когда черная макушка Мардила уже подпрыгивала на дорожке к песочнице, и, конечно, все могли наблюдать ее, в широкой объемной юбке, локоть о локоть с мужем, который нес на руках закутанного в теплое одеяло малыша – когда они гуляли у ближайших домов, в последние дни перед рождением Брегора. Но что имела в виду соседка под «близнецами» и сказала ли она это нарочно – непонятно.
Почему? Неужели в мировой истории мало других известных братьев? Например, герои древности, Боромир и Фарамир – старший, правда, кончил не очень хорошо, но никакой плохой конец не сравнится с… Почему обязательно Мелькор? Что же, Мардил действительно так похож? Нет, не может быть! Непременно нужно переговорить с отцом.
Через несколько дней, когда мама рассказывала папе о делах и подбиралась к самому тревожному, раздались какие-то крики. Родители вбежали в детскую и застыли на пороге: младший лежал на полу, а старший, придавив его подушкой, стоял на четвереньках сверху. Брегор бултыхал руками и старался спихнуть брата, но тот держался крепко.
– Что вы тут делаете? – строго поинтересовался папа.
– Мама-папа! Ой!
– Ой! – старший скатился на пол и обернулся. – Не волнуйтесь! Мы играем в бой Моргота с Финголфином!
– Сдавайся, подлый Моринготто!
– Ну-ну, не шумите, – погрозил пальцем папа и закрыл дверь.
Мама нервно затеребила пояс халата.
– Как ты думаешь, с ним все нормально?
– С Мардилом? Конечно. Серьезный ребенок. Очень хорошо.
– Ты понимаешь, я так волнуюсь…
Ребенок плохо себя ведет («Разве?»), ходит грустный, размышляет о чем-то своем, а на днях он заявил, что собирается искать Неугасимое пламя! Что делать? И соседка сказала, что он похож… фу… В него вселился Моргот! («Какая ерунда!») Даже если не вселился, то влияет на него из-за грани! Ни один нормальный ребенок о таком не думает! Его надо отвести к психологу!
И мама разревелась, как будто ей самой было пять лет.
Мама все слишком близко принимала к сердцу. Папе удалось убедить ее, что пока тревожиться не о чем; что Эру, конечно, не допустит – где это видано, чтобы детскую психику искажал Моргот, да еще и из-за грани? Поход к психологу решили отложить до школы и ограничиться духовными беседами. Тем более что на повестке дня стоял логопед.
Так прошло около года. Дети росли, и, как все старшие дети, Мардил был серьезнее и ответственнее, а Брегор, как все младшие, относился к жизни легче.
***
Болеть в детстве всегда скучно. Во-первых, нужно лежать в кровати – ни погулять во дворе, ни даже по коридору побегать не разрешают, да и, честно говоря, пока не хочется. Во-вторых, если ты не спишь, спит брат, и наоборот, и не поговорить (особенно не поговорить, если болит горло); а иногда между ними ставят ширму, «чтобы микробы с одного на другого не прыгали»; а иногда вообще разводят по разным комнатам – но это не помогает, и заболевают всегда оба. А еще жарко и хочется пить, и мама то в кухне, то у себя, то разговаривает с доктором за дверью.
Так и в этот раз, как обычно, пришел давно знакомый доктор, посмотрел горло, язык, пощупал шею, улыбнулся, кивнул сам себе, вытащил откуда-то (не из рукава ли?) ручку – и, повернувшись к маме, сказал ей что-то непонятное, отчего она сразу побледнела, прижала руку ко рту, и они вышли за дверь.
А ведь сейчас скарлатина, какие бы о ней ни ходили в прошлом страшные истории, спокойно и быстро лечится. И детям совершенно ничего не угрожает, даже если младшая сестра прапрабабушки от нее умерла. И ни в какую больницу никто их не заберет. Вот рецепт, и доктор снова зайдет послезавтра.
Та-та-та, застучала швейная машинка. Желтый свет разливался из щелки под маминой дверью; хлопнула дверь входная – пришел с работы папа. А занавески надуваются шарами и начинают кружиться, и мешают уснуть какие-то песни и обрывки разговоров, и подушка душит.
Ночью Брегору снился Валинор. Благословенный свет пронизывал легкий воздух, пели вдалеке птицы, цвели деревья, тихо играла музыка, веяло свежестью. Валинор снился ему за всю болезнь несколько раз и навсегда остался в его сердце.
К Мардилу ночью пришла владычица Эстэ. Она сидела на краю его кровати, у изголовья, держала за запястье, как домашний доктор, но не хмурилась, считая пульс, а улыбалась и гладила его по волосам. Матрас не прогибался под ней, как под мамой, а рука была не теплая, а прохладная, будто серебряная.
– Леди? – прошептал он, чтобы мама не услышала.
– Тш-ш-ш, – сказала она. – Спи спокойно.
– Леди? – спросил он еще раз. – Это же точно вы?
– Я, я, – сказала она. – Все хорошо.
И он заснул.
На следующий день она не пришла, и он очень скоро поправился. С тех пор, а время уже подходило к школе, Мардил говорил еще меньше, а задумывался все больше, но родители списали это на обычное волнение будущего первоклассника, а потом все завертелось в суматохе.
Ни Мардил, ни Брегор никому не рассказали о тех своих снах.
