Глава 1- Вот оно. То самое, правда? То, ради чего стоит жить.
Мягкая улыбка, отраженная в зеркале, светящиеся глаза являются ему ответом.
- Финн? – оклик застает его у самой двери, заставляет обернуться, вновь встретиться взглядом с той, от которой так не хочется уходить.
- Возвращайся скорее, ладно?
Губы сами собой расползаются в улыбке, и он коротко смеется, сам толком не понимая, почему. Она смеется тоже – и на одно короткое мгновение ему кажется, что они дома, на его старой кухне, где у стола не хватает ножки, в нос бьет острый запах рыбы и свежести, а голова идет кругом от пьянящей свободы и вседозволенности. Смех замирает на губах так же резко, как и вырвался изнутри, а улыбка постепенно сходит на нет.
Какое-то время он просто смотрит на нее «тем-самым-глупым-взглядом», от которого Джоанну тут же стошнило бы, и не может отделаться от мысли, что если пробудет здесь еще хотя бы пару минут,то его маленькому отряду явно придется пойти на штурм, чтобы вытащить его из комнаты.
- Иди уже, - она снова смеется и склоняет голову на бок, лукаво щурясь.И кто, в такие моменты посмеет назвать ее сумасшедшей? Боги, она
прекрасна.
- Глазом моргнуть не успеешь, - он на ощупь хватается за ручку и тянет дверь на себя, не находя в себе сил отвернуться. Последний раз скользит взглядом по ее лицу, еще раз отпечатывая в памяти знакомые черты, опускает глаза – платье ей немного не в пору, - хотя кому придет в голову жаловаться на одежду в таких условиях! – кажется большим и скрывает то, что могло бы быть заметно при других обстоятельствах. Хотя нет, не могло – слишком рано. Но он все равно видит.
Он хмурит брови и буравит ее живот взглядом достаточно долго, чтобы в итоге надуть щеки и важно произнести – так, как, по его мнению, должен говорить образцовый папаша:
- Не шали.
Она смеется еще раз, откидывая голову назад, качает головой. Дурак, ага. Он и сам знает.
Они молчат еще какое-то время, после чего он поворачивается спиной и тянет дверь на себя.
Когда та, наконец, закрывается с тихим щелчком, в глаза ему бьет тусклый свет от мигающей лампы, а где-то вдалеке раздается голос Койн. Ощущения сродни тем, будто с разбегу нырнул в холодную воду – резко, непривычно, отрезвляюще. Он стукается затылком о дверь, на секунду закрывает глаза.
Открывает их уже не он – солдат. Собранный, сосредоточенный, бесстрашный. Готовый к Последнему Рывку.
Ведь и правда же, последний, думается ему, пока один коридор сменяется другим, а звук шагов эхом отражается от стен.
По сравнению с тем, через что они прошли, в предвкушении того, что еще будет, предстоящее дело кажется едва ли не пустячным.
В одном из коридоров он сталкивается с Питом – и тот выглядит слишком подавленным, чтобы вовлекать его в разговор, но он все равно рискует:
- Выше нос, мистер Мелларк. Все образуется, со временем.
Блондин буравит его взглядом, и они продолжают идти по коридору вместе, плечо к плечу.
Пальцы рассеянно шарят в глубоком кармане куртки, нащупывают узел – он с тихим смешком вытаскивает находку – и протягивает ее Мелларку.
- Держи. Тебе нужнее сейчас.
- Зачем? - вопрос звучит с опозданием, немного хрипло – и перед глазами возникает непрошеная картинка – тот же вопрос, тот же пустой взгляд, только вместо молодого мужчины маленькая, потерянная девочка, запутавшаяся в собственных кошмарах. Он моргает, отгоняя наваждение, и всовывает веревку в расслабленные пальцы.
- Когда есть, чем себя занять, время летит быстрее. Становится легче.
Пит медленно переводит взгляд на свои руки, задумчиво кивает.
- Энни рассказывала…
Он улыбается одними уголками губ, чувствуя то самое тепло, которое, казалось бы, оставил в комнатке, кучу коридоров назад.
- И ты когда-нибудь расскажешь.
Ей.
Пит усмехается – больше похоже на гримасу – качает головой.
- Это уж вряд ли.
- Поговорим об этом лет через двадцать, ага?
Голос Койн все ближе и ближе, перемежается с другими голосами – весь отряд уже в сборе, ждут только его, как пить дать. Пит не доходит до двери каких-то несколько шагов – останавливается. Осторожно делает маленький шаг назад.
Он делает вид, что не замечает растерянности и страха, мелькнувшего в голубых глазах, и протягивает ладонь для прощального рукопожатия. Мелларк цепляется за его пальцы, словно утопающий за спасателя, и долго, пытливо смотрит, прежде чем неуверенно произнести:
- Присмотри за ней, ладно?
Он кивает, с мягкой улыбкой, и уже повернувшись спиной, слышит знакомое:
- И возвращайтесь скорее.
Да вернутся они, куда денутся - не дураки. Помереть прямо на финишной черте – что может быть глупее, в самом деле?
