Глава 2 Нет!
Лили не удивилась, что муж с сыном еще не вернулись домой. Когда Джеймс решал посвятить день сыну и брал его с собой в путешествие, он обычно возвращался около полуночи. Лили ничего не могла с этим поделать и уже давно смирилась. Страсть Джеймса к ночным прогулкам она знала еще с Хогвартса, а Гарри всегда возвращался усталым и счастливым. В Риме ее семья должна была быть в безопасности, ведь Ватикан – один из сильнейших центров белой магии в мире. Ватиканцы никогда не славились сильной атакующей магией, но зато в защитной магии им не было равных, так что Рим был более чем надежно защищен от черной магии.
Лили не стала включать свет, их хотелось посидеть в тишине и подумать. Молодая женщина уселась в свое любимое кресло у камина, быстрый взмах палочкой – и в камине запылал огонь. Лили сидела, наблюдая за игрой языков пламени. Фуоко запругнула к ней на колени и свернулась калачиком. Лили улыбнулась, поглаживая мягкий комочек рыжей шерсти. В шестом классе Джеймс подарил ей на День Рождения очаровательного зеленоглазого рыжего котенка. Он тогда сказал, что эта маленькая кошечка очень похожа на Лили, и девушка безнадежно влюбилась в нее с первого взгляда. У кошки был очень независимый характер: никто не мог заставить ее делать чего-то, чего она не хотела. Она защищала свою хозяйку всеми возможными способами.
Лили вспомнила слова Северуса. Питер. Был ли он действительно предателем? Фуоко никогда не любила его, в то же время другие мародеры всегда пользовались ее благосклонностью. При виде же Питтигрю кошка мгновенно выгибала спину и начинала шипеть. Питер боялся ее как огня, что не удивительно, ведь Фуоко в переводе с итальянского – огонь. Они тогда думали, что такая сильная нелюбовь вызвана тем, что анимагическая форма Питера – крыса. Теперь Лили понимала, насколько слабо такое объяснение, ведь Фуоко любили и Сириуса, несмотря на то, что он мог превращаться в собаку, и Ремуса, который был оборотень. А ведь для кошки не любить собаку или волка естественнее, чем не любить крысу. Так что дело было в чем-то другом.
Лили попыталась вспомнить, что же она знала о Питере. Как оказалось, не много. Питер всегда был довольно скрытным, а в последнее время особенно. Гриффиндорка вспомнила, что в последнее время Питер часто отлучался, объясняя свое отсутствие тем, что у него были неотложные дела. Никто не знал, какие именно. Джеймс с Сириусом предполагали, что у него наконец-то появилась девушка, даже заключили пари, как скоро он пригласит их на свадьбу. Лили не верила в это объяснение: Питер не выглядел влюбленным человеком, она не видела в его глазах того безумного огонька, который бывает у влюбленных. Джеймс и Сириус могли ошибаться, ведь они были мужчинами, но она-то была женщиной. И она знала, что у Питера нет девушки. Как же тогда объяснить его частые отлучки?
Подозрения Лили усиливались, но у нее не было доказательств. Все же она решила, что не подпустит Питера близко к своему сыну. Неожиданная мысль пришла к ней в голову. А ведь Гарри тоже не доверял Питеру. Он никогда не позволял Питеру брать себя на руки, начинал плакать, когда он приближался. Гарри был активным и открытым ребенком. Он всегда радостно приветствовал Сириуса или Ремуса, с удовольствием играл с ними. Лили улыбнулась, вспомнив тот день, когда Гарри впервые увидел, как Сириус превращается в собаку. Гарри счастливо хлопал в ладоши, играл с Сириусом целый день, заставлял превращаться в собаку и обратно, совершенно вымотав своего крестного. А вечером, когда Лили сказала, что Гарри пора спать, маленький проказник заявил, что Сириус теперь будет его подушкой, потому что он мягкий, пушистый и теплый. Надо было видеть лицо Сириуса – ни Джеймс, ни Лили не смогли сдержаться и не захохатать.
Отсмеявшись, Джеймс обратился к все еще ошарашенному Сириусу.
- Мягколап, ты ведь понимаешь, что как его крестный ты должен его баловать. Так что ты просто обязан выполнить его просьбу. Мистер подушка, не соизволите ли занять полагающееся вам место?
Джеймс сделал приглашающий жест в сторону детской кроватки. Сириус готов был сказать свое решительное и окончательное нет, но его пламенная речь была прервана, так и не начавшись.
- Силиус, пожалста.
Сириус посмотрел в яркие, горящие надеждой глаза своего крестника, тяжело вздохнул, превратился в собаку и занял полагающееся ему место. Когда Лили положила Гарри в кроватку, счастливый ребенок обнял своего мохнатого крестного и мгновенно заснул сладким сном.
Но с Питером Гарри не играл никогда. Как только Питтигрю появлялся в комнате, Гарри мгновенно замолкал. Да, ее сын определенно не любил Питера, и Лили пообещала себе сделать все возможное, чтобы Питер находился как можно дальше от Гарри.
Неожиданный хлопок оторвал Лили от ее размышлений. В доме зажегся свет.
- Лили, солнышко, мы вернулись.
Гриффиндорка встала с кресла, увидев как Джеймс входит в комнату. Гарри крепко спал на руках своего отца, положив голову ему на плечо. Лили поцеловала Джеймса в щеку и взяла у него сына.
- Ты совершенно утомил ребенка, Джеймс, я пойду уложу его спать.
Уложив сына, Лили улыбнулась, увидев, как Фуоко запругнула к нему в кроватку и устроилась, прижавшись к ребенку. Когда молодая женщина зашла в спальню, Джеймс уже лежал в кровати, и она, быстро переодевшись, забралась к нему под одеяло, положив голову на грудь мужа. Джеймс взмахнул палочкой, и дом снова погрузился во тьму.
- Я соскучился по тебе, лисенок.
Джеймс нежно гладил мягкие, пушистые волосы своей жены.
- Я тоже, Джеймс. Как прошел ваш день?
- Замечательно. Знаешь, многие считают, что Рим великолепен весной, но осенью он еще красивее. Гарри был в восторге, он так внимательно все разглядывал и слушал меня.
Джеймс замолчал, вспоминая о чем-то, и Лили не стала нарушать тишины. Она уже почти уснула, когда до нее донесся тихий голос мужа.
- Лили, а ты помнишь легенду о соборе Петра и Павла?
- Ту, в которой говорится, что когда-нибудь дитя света, будущий великий белый волшебник посетит собор, и тогда мгновенно загорятся все свечи и заиграет орган, приветствуя чудесное дитя.
- Да.
Джеймс снова замолчал.
- Но ведь это только легенда.
- Уже нет, Лили, уже нет. Она сбылась, когда я вошел сегодня в собор с Гарри на руках. К счастью, там не было никого, кроме одного старого волшебника, который обещал никому не рассказывать о том, что произошло. Гарри и так в опасности из-за пророчества.
Лили ничего не сказала, лишь сильнее обняла мужа, и скоро они погрузились в царство сновидений.
Около полудня следующего дня пришел Сириус. Поздоровавшись со своим крестником, Сириус уселся на диван, на его губах играла та улыбка, которая обычно свидетельствовала о том, что он задумал очередную мародерскую шалость.
- Джеймс, Лили, у меня появилась великолепная идея. Можно сделать хранителем не меня, а Питера, причем никому об этом не сказать. Все будут думать, что я хранитель, в том числе и Вольдеморт, и пока он будет охотиться за мной, Питер вместе с вашей тайной будет в безопасности. Мы сможем обхитрить Вольдеморта.
Лили подумала, что Сириус явно не дооценивает Вольдеморта.
- Нет.
Сириус посмотрел на Лили с удивлением.
- Но Лили, это такая прекрасная идея.
Лили скрестила руки на груди и строго посмотрела на Сириуса.
- Нет. Об этом не может быть и речи.
Сириус явно не понимал, почему Лили не соглашалась с его гениальной идеей.
- Но почему, Лили?
- Я не доверяю Питеру.
- Но Лили, как можно не доверять Питеру, он ведь абсолютно безобиден?
- Нет. Питер ни при каких условиях не будет хранителем.
Джеймс не понимал, почему Лили была так против Питера, но ему тоже не нравилась идея Сириуса. Он чувствовал бы себя намного увереннее, зная что хранителем будет его лучший друг, его названный брат. Кроме того, Джеймс знал, что спорить с Лили бесполезно.
- Я думаю, Сириус, что тебе придется смириться. Если Лили что-то решила, то это окончательно.
Сириус надулся, и Джеймс рассмеялся над ребячеством своего друга. Право, Сириус иногда был хуже Гарри.
Когда вечером того же дня Альбус выполнил заклинание тайны, хранителем стал Сириус.
