Глава 2В английской школе уроки и внеклассные занятия идут бок о бок. Учителя пекутся о развитии талантов своих подопечных, что делает им честь, но некоторые подростки рады просто покрасоваться перед противоположным полом. Так что после окончания уроков я спешу к автобусу, никому не давая времени на расспросы или предложения вступить в тот или иной кружок по интересам. Вряд ли такие поступят в мой первый день в новой школе, но зачем испытывать судьбу?
Сажусь в автобусе у окна и всю дорогу созерцаю хмурый городишко под серым небом. Во время занятий шёл ливень, и на протяжении пути по стёклам автобуса скатываются капли, соединяясь в дорожки, а иногда даже в своеобразные ручейки. Говорят, в Англии есть три погоды: когда дождь идёт утром, когда дождь идёт днём и когда дождь идёт целый день. Трудно сказать, является пасмурное небо напоминанием о прошедшем ливне или предвестником будущего.
Автобус останавливается в очередной раз, двери раскрываются, и несколько ребят покидают его.
- А вам, мисс, нужно особое приглашение? – раздаётся низкий хрипловатый голос водителя. Я поднимаю на него взгляд. – Да, я к вам обращаюсь. Вы выходить собираетесь?
Удивлённо осматриваю опустевший автобус, хмурюсь и, не спеша поднявшись, подхожу к мужчине.
- Но я думала, вы проедете дальше. Мне ещё довольно далеко до дома, - осторожно высказываю свою просьбу. Кидаю взгляд на дорогу через лобовое стекло автобуса, пытаясь определить более точно, сколько осталось до небольшого домика в лесу, в котором мы с папой остановились. Пожалуй, ещё пара километров.
Мужчина кривит губы.
- Нет, мисс, здесь я разворачиваюсь и возвращаю автобус в школу. И если вы не хотите добираться домой оттуда, то вам стоит выйти здесь.
- Но сейчас может начаться дождь, - пытаюсь вызвать у мужчины желание помочь леди. Пусть он и не очень-то похож на джентльмена, а я - на настоящую леди.
- Надеюсь, вы взяли с собой зонт.
Нет, я ошиблась, он вообще не похож на джентльмена. Не только слова наполнены прохладой, но и тон далёк от вежливого и пропитан цинизмом. Не хочу грубить в ответ. Папа учил меня, что в любой ситуации нужно сохранять достоинство, а потому я изображаю на лице вежливое согласие, пусть даже обида комком застревает в горле и предательски колет глаза. Ненавижу первый день в новой школе: после неудачной шутки на уроке географии одноклассники старались не замечать меня или обходить стороной, о замок на шкафчике с одеждой я больно оцарапала пальцы, во время обеда пролила чай на новую блузку, а теперь... Теперь водитель заставляет меня идти домой по незнакомой местности... пешком... зная, что я могу попасть под дождь...
Втайне надеясь, что вскоре Марку Ферберу - так написано на бейдже водителя - воздастся по заслугам, я выхожу из автобуса. Дверь тут же закрывается за моей спиной, не оставляя надежды на то, что в мужчине проснётся совесть.
Путь мой лежит через лесистую местность. Отец упоминал, что здесь начинается Форест-оф-Дин, один из двух охраняемых лесов Англии. Странные эти англичане: вырубили леса, истребили всех животных, которых не найти больше в мире, дошли до того, что самыми крупными хищниками у них являются горностаи и ласки – животные размерами не больше домашней кошки, а теперь взялись за охрану оставшихся двух лесов. Мрачных и хмурых, как и вся Англия. Как и Доусвиль. Как и всё, что меня здесь окружает.
Не секрет, что людям нужна родина. Или хотя бы место, куда они могут возвращаться после путешествий, долгих или недолгих. У меня такой родины нет. Мы с папой переезжаем с места на место, и города, где останавливаемся, ещё ни разу не повторялись. С тех пор, как я подросла и стала более осознанно относиться к частой смене места жительства, появилась тяга сравнить различные места. Критерием оценки обычно выступает фактор, хотела бы я или не хотела жить в этом городе с детства. Точно могу сказать, что перспективе провести детство в Доусвиле я бы не обрадовалась. Но дом, где мы остановились, мне симпатичен.
Ему не один десяток лет, выложен из грубого камня и поставлен вдали от людских глаз. Но при всей этой старости и некоторой неаккуратности, в нём есть где развернуться, так что строился он совсем не как домик лесника. А ещё в нём давно не жили, хоть и прибрали к нашему с отцом приезду.
Поправив сумку, поднимаюсь по ступенькам, сделанным из такого же грубого камня, что и весь дом. Пересекаю крыльцо и вхожу в тёплое помещение.
- Как день? – Тут же слышу голос отца.
- Паршиво. – Он ведь действительно прошёл из рук вон плохо.
- Твои вещи в комнате, - ставит меня в известность папа, сразу сменив тему. Значит, решил, что я преувеличиваю. Не собираюсь его переубеждать и поднимаюсь по лестнице в свою комнату.
Там действительно стоит несколько коробок, набитых моими вещами. Кидаю сумку в сторону и устало окидываю взглядом предстоящий фронт работ. Как же не хочется их распаковывать! Ведь только я найду в комнате место для каждой мелочи, сделаю её уютной и привыкну в обстановке, как вновь придётся всё упаковывать обратно. В те же самые коробки. И вновь переезжать. На новом месте разбирать вещи и... Замкнутый круг какой-то. Но если я и хочу его разорвать, то точно не в Доусвиле. А потому принимаюсь за дело.
Нехотя развешиваю одежду, кое-что раскладываю по ящикам комода. Через некоторое время коробка пустеет, и я принимаюсь за следующую. Поочерёдно достаю из неё книги, затем несколько фотографий в рамках. На них я с людьми, которые в разное время и в разных городах были мне друзьями. Воспоминания вызывают улыбку. Грустную улыбку: вряд ли я когда-либо встречусь со своими друзьями детства.
Достаю следующую рамку и хмурюсь от неожиданности: у меня в вещах оказалась фотография папиного замка. Точнее, не совсем его. Он жил там какое-то время, но не покупал. А ещё говорил, что с этим замком связаны лучшие месяцы его жизни, но, если честно, довольно трудно представить, что радостное может связывать моего отца и это мрачное место. Даже через фотографию ощущается неприятный запах гнилой травы, смешанной с подтаявшим снегом, а над самим замком нависают хмурые дождевые облака – время для снимка было выбрано не слишком удачно. Но фото очень дорого отцу, как память, поэтому стоит без промедлений вернуть его законному владельцу.
- Па-ап, - окликаю отца, спустившись на первый этаж. Он сидит в кресле и выкладывает вещи из ящика. Теперь мне нетрудно догадаться, что он ищет. Так углубился в поиски, что даже не слышит, как я его зову, поэтому я повторяю громче: – Папа.
Только теперь он поднимает на меня рассеянный взгляд.
- Я нашла твой замок. Наверно, ты по ошибке положил фотографию в мои вещи, когда мы собирались.
Отец осторожно берёт фото у меня из рук, проверяет целостность рамки, стекла и самого снимка, осторожно ставит его на каминную полку и благодарно мне улыбается.
- Всерьёз подумал, что оставил её в Лионе.
Качаю головой в ответ на это беспокойство и разворачиваюсь, чтобы пойти обратно в комнату, но папа перехватывает мою руку. Вновь взглянув на отца, замечаю на его лице сочувствие.
- Анна, твой день в школе и вправду был так плох?
Ну вот, в тот момент, когда я всерьёз считаю, что отцу нет дела до моих переживаний, он всё опровергает. И дело даже не в сказанных им словах, дело во взгляде. В его тёмно-синих глазах я читаю волнение, участие и родительскую заботу.
- Всё в порядке, пап, - тихо отзываюсь. Сказано не совсем искренне, потому что это лишь надежда, а не действительность. Осторожно добавляю: - Всё будет в порядке. – Вот теперь слова мои искренни.
- Моя маленькая сильная девочка, - вздыхает отец.
Улыбаюсь, тепло и растроганно. Пожалуй, для него я навсегда останусь маленькой, пусть даже и сильной, девочкой. И меня это радует. И радует улыбка, появившаяся на лице отца. Она разглаживает его морщины, вызванные частой сменой климата и часами непрерывной работы.
Нечасто я чувствую себя так близко к отцу, ощущаю себя его частичкой.
Сейчас же любовь к нему наполняет моё сердце нежностью, и всю её я вкладываю в объятие.
Утром по дороге в школу, отец говорит, что может надолго задержаться у заказчика. Им нужно детально обговорить план проекта, а это может затянуться вплоть до глубокого вечера. Согласно киваю и не прошу забрать меня после школы, надеясь, что водители в школьных автобусах меняются, благодаря чему мне не грозит новая встреча со вчерашним упрямцем.
- Удачи, пап, - говорю на прощание, захлопываю дверь машины, слыша при этом ответное пожелание отца, и направляюсь к школе. Здесь жизнь бьёт ключом: в холле весело болтают ученицы, группа парней время от времени заходится дружным смехом, а шкодливые ученики младших классов, которые неизвестно по каким причинам забрели в старший корпус, снуют между старшеклассниками, как маленькие птички среди деревьев.
Я опомниться не успеваю, как попадаю в чьи-то цепкие руки. Уже собираюсь возмутиться, но вижу перед собой радостно улыбающуюся любительницу Атлантиды. Её улыбка столь ослепительна и обезоруживающая, что у меня не хватает слов, чтобы выразить своё недовольство. Ладно, Мальвина, в этот раз ты выиграла.
- Анна, мы вчера не успели познакомиться, - девушка ещё что-то щебечет, но я вылавливаю из общего потока слов именно это. Ах, так она хочет познакомиться? Постой, и уже успела представиться? Но я не слышала! И эта болтушка не даёт мне возможности переспросить. Пусть даже я его тут же забуду, но хотя бы уточню. Ведь забывать что-то, особенно имя одноклассницы, даже не расслышав его, это верх неприличия. То ли дело забыть, когда прекрасно слышала.
Мальвина – светлые волосы, ясные глаза и припухшие губки девушки вызывают лишь эту ассоциацию - неожиданно замолкает и смотрит на меня так, словно ждёт ответа. А-а... вопрос уже был?
- Извини, я отвлеклась, - произношу снисходительно, надеясь, что она уловит намёк на окончание беседы, и поворачиваюсь к своему шкафчику, до которого мы дошли. Но мне попалась весьма настойчивая собеседница, и пока я царапаю пальцы о замок, Мальвина вновь повторяет тираду про спорт, футбол и регби. Я уже закрываю дверь шкафчика, закончив раскладывать вещи, когда девушка переходит к обсуждению команды поддержки. Теперь понятно, чего от меня хотят.
- Я вообще-то не стремлюсь в чер-лидеры, - всё ещё пытаюсь от неё отделаться. Не удаётся. Девушка начинает расписывать прелести этого вида спорта, – спорта? - рассказывает, когда пройдут отборы в команду, и смотрит на меня добрыми серо-голубыми глазами, надеясь, что я соглашусь туда прийти. И мне приходится сказать «возможно», на которое Мальвина реагирует так же восторженно, как на обещание вступить в команду.
- Джули, ты опять заманиваешь красавиц в свою секту? – раздаётся голос позади девушки, и я удивлённо перевожу взгляд на парня, который вторгся в наш разговор. Замечаю лишь копну тёмных волос, потому что девушка с радостным визгом обнимает его, лишая возможности рассмотреть своего... Мне кажется, что подходит слово «бойфренд», и, руководствуясь этим предположением, я проскальзываю мимо парочки, не желая лезть ни в чьи личные взаимоотношения.
Класс пустует, но я не рвусь на первые парты. Сажусь на облюбованное вчера место в конце кабинета и готовлюсь к уроку. Раздаётся звонок, и помещение наполняет громко и весело переговаривающаяся толпа ребят. Стараюсь не обращать на них внимания, сосредоточив его на дереве за окном. Пока оно всё в зелени, но скоро начнёт стряхивать с себя желтеющие листья.
- Дэвид, это Анна, наша новенькая. – От процесса созерцания меня отвлекает уже знакомый голос Мальвины. Погодите, или я уже слышала её имя? Неважно.
- Ну что ж, новенькая, ты заняла моё место, - деловито, но беззлобно объявляет парень. Не придумываю ничего лучше, чем огрызнуться в ответ:
- Оно не подписано.
Он внимательно смотрит на меня, словно пытается определить, насколько искренней является моя подчёркнутая сухость и пренебрежение к его персоне. Неожиданно в его лице что-то меняется и происходит интереснейшая вещь, которую, как мне кажется, больше никто не замечает: сначала улыбаются карие глаза Дэвида и около них появляются едва заметные морщинки, затем насмешливо и снисходительно изгибаются брови, а потом лицо оживает полностью. Вся английская чопорность в этот момент куда-то исчезает: в тёмных глазах играют серые блики пасмурного дня, на щеках появляются аккуратные ямочки, а слегка асимметрическая улыбка удивляет своей искренностью. Но это всё мелочи по сравнению с тем, на чём сконцентрировано всё моё внимание: я зачарованно смотрю на нос Дэвида. Да, именно на нос. У некоторых ребят он острый, у кого-то слишком маленький, примятый или слишком большой, у некоторых он кривится и теряет всю свою привлекательность, стоит парню заговорить и тем более улыбнуться. А нос Дэвида – идеал. Он ровный, чуть длиннее среднего, и приобретает очаровательную, восхитительную со всех ракурсов форму, когда его губы изгибаются в искренней улыбке.
Кто-то влюбляется в глаза, кто-то в походку, кто-то в манеру говорить, а я только что прониклась тайной симпатией к носу Дэвида.
Несмотря на тайно лелеянные надежды о лёгкой поездке домой, через лес я вновь иду пешком. Водитель всё тот же и его действия на «конечной» остановке повторились с точностью до секунды, единственное, что беседа наша свелась к одному молчаливому взгляду, когда я покидала автобус. Уверена, он понял всё, что я о нём думаю, но в ответ лишь закрыл двери и укатил прочь.
