Глава 1Я с трудом волоку ноги по липкой земле. Они вязнут в почве, мокрой после вчерашнего дождя, и запинаются о корни деревьев, которые, как злые духи, норовят остановить меня, опутать и утянуть в преисподнюю. Я сопротивляюсь, хоть и понимаю, что все тщетно. Силы оставляют мое изможденное тело, и до встречи с дьяволом осталось совсем немного времени.
Но я держусь. Держусь из последних сил, боясь перестать бороться, боясь сдаться и упасть на холодную землю, соглашаясь с немым приглашением леса замереть в его объятиях.
Все же останавливаюсь и прислоняюсь к дереву, чтобы перевести дыхание. Неровные клубы пара срываются с моих губ и смешиваются с утренним туманом, окутавшим восточную часть Форест-оф-Дин. Устало оглядываюсь по сторонам в поиске ориентиров, которые могли бы указать мне верную дорогу, но едва ли моих знаний здешних мест хватит, чтобы справиться с этой задачей. Я смутно понимаю, что иду совсем не в том направлении, в котором предполагала, иначе бы уже давно вышла на дорогу. Значит, я все-таки заблудилась в тумане...
Обреченно выдыхаю, глядя сквозь ветви дерева, давно оставшегося без листьев, на тяжелое свинцовое небо. Оно такое низкое, что, кажется, упирается в вершины деревьев и в слепой жажде прикоснуться к земле, просачивается ниже в виде тумана.
Я не заметила, когда начало светать. Ищу в себе силы улыбнуться тому, что встретила этот ноябрьский день. День моего рождения. Последний мой день...
Отталкиваюсь и упрямо бреду дальше. В голове пульсирует настойчивая мысль, что движение – это жизнь. А жить мне хочется. Несмотря на то, что я сделала. Несмотря на то, что произошло за эти три месяца...
◊ ◊ ◊
Сгустившиеся сумерки пронзает яркий свет фар одинокого автомобиля. Он проносится мимо темных деревьев, обступивших дорогу, лишь задевая их светом, но этого достаточно, чтобы разглядеть листву, уставшую от пасмурного английского лета и приготовившуюся к дождливой осени.
Я уныло перевожу взгляд с тоскливого пейзажа на экран мобильного телефона. Час назад он, как и GPS в машине, начал барахлить, но оставалась надежда на то, что плохая связь - лишь временное явление и с приближением города все восстановится. Но до Доусвиля осталась какая-то пара километров, а сеть все так же не найдена. Похоже, эту местность цивилизация обошла стороной. Теперь я всерьез беспокоюсь, есть ли у них электричество, горячая вода и не на улице ли удобства. Делюсь своими безрадостными мыслями с отцом, но он лишь усмехается в ответ.
- Ты слишком драматизируешь.
Я предпочитаю не возражать, ведь отец все равно меня не слушает. С того самого момента, как полмесяца назад он получил предложение сделать проект в Англии, он больше не рассматривал другие предложения. А ведь было так много вариантов: ЮАР, Египет, Америка, Германия, Болгария. Сейчас я могла бы купаться в Красном море или ходить по бутикам Манхэттена. Но выбор папы ясно и четко говорит, что нет ничего лучше, чем старая добрая Англия с ее удивительно дружелюбными жителями и живописной природой.
Машина минует поворот, и в ночи можно разглядеть огни небольшого городка, к которому мы приближаемся. Что ж, электричество в этом богом забытом месте все же есть. Сомнения на счет остального еще терзают меня, но сильно унывать я себе не позволяю: Доусвиль всего лишь один из десятков городов, в которые мы с отцом заглядываем, как мимолетные гости. Так уж завелось, что фразу «Здравствуйте, меня зовут...» перед новым классом я говорю так же часто, как шарлатанка с картами таро – «Сегодня ты встретишь свою любовь на красном Lamborghini».
Выдыхаю и устало откидываю голову назад, глядя на проносящиеся во тьме деревья. Не хочу думать о завтрашнем дне в новой школе – всегда боюсь его. Вот где ирония: мне семнадцать, я училась в самых разных школах различных стран мира, но все еще боюсь первого дня в новой школе. Может быть, это глупо и по-детски, но сейчас всерьез задумываюсь о том, не остаться ли завтра дома. Это намного лучше, чем входить в новый класс и осознавать, что ты здесь единственный человек, до которого никому нет дела. Нет, я совсем не хочу сказать, что у меня возникают какие-то проблемы при знакомствах. Я даже, скорее всего, заведу несколько милых подружек-англичанок, но через пару месяцев мы с папой уедем отсюда и... В общем, чем сильнее будет наша дружба, тем обиднее и тяжелее будет расставание. Это я уже проходила. И повторять снова не хочется.
-Здесь хоть иногда бывает солнце? – спрашиваю у папы, чтобы отвлечься от неприятных мыслей. Спрашиваю еще и потому, что пасмурное небо – наш неотступный спутник с того самого момента, как мы в Сангатте въехали в тоннель под Ла-Маншем. Проехав до самого графства Глостершир через пол Англии, я не заметила нигде на горизонте даже намека на ясную погоду. И из этого могу заключить, что единственным интересным проектом, который мог заинтересовать моего отца в Англии, был парк ужасов или замок с вампирами.
-Более полугода в Англии льют дожди, малышка, и осенью выпадает большинство осадков. Так что нам повезло, что мы едем по сухой дороге, - отзывается отец. И я понимаю, что до вывески «Добро пожаловать в Доусвиль», которую мы только что миновали, я бы никогда в жизни не доехала по собственному желанию.
Утром папа подвозит меня к школе. Я некоторое время разглядываю здание из машины: школа, как школа, возможно, это даже самое жизнерадостное место во всем городе, но у меня в животе все сжимается и переворачивается при мысли, что мне предстоит там первый день.
Сокрушенно вздыхаю и неуверенно кошусь на отца.
-Может, все-таки денек отдохну от дороги? – Это моя последняя надежда.
-Ты справишься, - ободряюще улыбается папа. Я неуверенно и разочарованно киваю: все-таки придется идти. Неохотно покидаю машину, захлопываю за собой дверь и плетусь к школе, ежась от неприятных ощущений в животе и проклиная Англию.
Когда раздается звонок, я все еще плутаю по школе в поисках нужного кабинета. Если бы не проходящая мимо женщина, я бы вряд ли попала в свой класс на первый урок.
Оказывается, это моя учительница по географии. Что ж, приятно познакомиться. Правда, не утруждаю себя запоминанием ее фамилии. Я знала столько учителей, что, если бы запоминала каждого, то наверняка сошла бы с ума. Мысленно называю ее миссис Учитель и вполне удовлетворяюсь этим.
Мы вместе с миссис Учитель входим в кабинет. Она говорит подросткам, что с сегодняшнего дня с ними будет учиться новая девочка, и предлагает поприветствовать... Запинается. Верно, я же не представилась ей.
-Анна Дорсон. Я тут проездом, - буркаю я и прохожу в конец класса, не давая возможности новым одноклассникам задавать какие-либо вопросы. Краем глаза вижу, что меня проводят несколько удивленными и любопытными взглядами. Не люблю это. Не люблю быть центром внимания. Особенно среди незнакомых людей. Возникает такое ощущение, что ты – подопытная мышь, а стадо ученых внимательно за тобой наблюдает, изучая повадки и привычки, тестируя реакцию и проверяя IQ. Это еще одна причина, почему мне не нравится первый день в новой школе. И еще одна причина, почему мне хочется мысленно ругнуться в сторону Англии.
Миссис Учитель начинает урок. Проходит к карте эпохи палеолита и рассказывает про строение литосферных плит, причины землетрясений, извержений вулканов и уход суши под воду. Я слушаю в пол-уха, потому что намного интереснее рисовать на краешке тетради, чем всерьез считать, что Атлантида существовала бы и сейчас, если бы не двигались литосферы. Моя рука останавливается на очередной линии, а я машинально поднимаю голову и ищу обладательницу звонкого голоска, потому что девушка, задавшая этот вопрос, поражает меня смесью детской фантазии и глупой наивности.
-Атлантиды не существовало, - произношу прежде, чем успеваю заставить себя закрыть рот. Язык мой – враг мой. Теперь взгляды направлены не на фантазерку, а на меня. Нужно что-то делать, и я выбираю самый простой вариант: уйти в подполье и больше не высовываться. Опускаю голову к своему разрисованному уголку тетради – это уже похоже на небольшой фонтанчик, - но все равно чувствую на себе взгляды присутствующих. Английской фантазерке же явно нравится быть в центре внимания намного больше, чем мне, потому что она тут же возражает:
-Есть очень много теорий на счет того, что Атлантида существовала.
Несколько человек оборачиваются на нее, но многие ждут ответа от меня. Вздыхаю, понимая, что мой хитрый план с подпольем с треском провалился, поднимаю голову и осторожно произношу, подбирая весомые, на мой взгляд, аргументы:
-Есть много теорий на счет происхождения Земли и Солнечной системы, потому что они действительно существуют, и мы можем строить теории об их возникновении. Ученые нашли останки мамонтов и динозавров, и поэтому мы можем говорить о процессе их развития и причинах вымирания. А об Атлантиде можно говорить только как о мифе. Так же как о богах Олимпа, единорогах, фениксах... – Раздаются тихие смешки. Да, мне тоже нравятся мои сравнения. В голову приходит еще одно, и я его тут же ее озвучиваю: - Ну, или же, как о вампирах или ведьмах.
Странно, теперь никто не смеется, и в повисшей тишине мне становится несколько не по себе. А судя по взглядам, которые я ловлю на своей скромной персоне, весь класс теперь считает меня врагом народа. Даже миссис Учитель молчит какое-то время, прежде чем предложить:
-Что ж, продолжим...
Я в третий раз за утро проклинаю странную Англию и за урок больше не поднимаю голову от своей тетради. Но пока около моего нарисованного фонтанчика вырастает такой же нарисованный розовый куст, одна мысль не покидает голову: упоминание о ком не понравилось коренным жителям Доусвиля больше, о вампирах или о ведьмах?
