I. МанназДвадцатая руна германского алфавита;
«мужчина, человек»
Неужели это конец?
- Прощайся со своей головой, повстанец!
Неужели... неужели все кончится, так и не начавшись?
- Так, кто там следующий по списку?
Дышать. Видя, как отрубленные головы солдат Братьев Бури катятся по голой сухой земле, я забывала дышать. Нужно сделать вдох.
- Смотри, смотри же, Ульфрик Буревестник! Смотри, на что ты обрек свой народ! Они готовы были сложить за тебя головы? Они сделали это!
Имперцы засмеялись, и их рокочущий смех отразился в горах. Я с надеждой взглянула на Ралофа, но он смиренно ожидал смерти, будто даже приветствуя ее. «Я устал», - выдохнул он так тихо, что его смогла услышать только я, стоящая поблизости. «Эта война не требует тех жертв, которые получает. Но если на то пошло, я не оставлю Ульфрика Буревестника, истинного короля Скайрима!».
Война. Зачем нужна война? Зачем? Она только разрушает Тамриэль, никак не собирает ее части воедино. Раскол в Тамриэле... и Доминион тут как тут. Хотя, какое мне дело до этого. Я просто не хочу умирать.
- Кто там следующий по списку? - Легионеры взглянули на свиток, и кинули уверенные взгляды мне в лицо. - Ты! Шаг вперед!
Я послушно повиновалась, понимая, что шаг влево, шаг вправо – мое опустевшее от души тело обмякнет на покрытой трещинами горной земле. Мое сердце бешено колотилось, но всем своим видом, я показывала, что холодна, как лед, и не боюсь их.
- Твоего имени нет в списке врагов Империи, но, преступив границу Скайрима, ты попалась на воровстве! Также, попытавшись сбежать, ты освободила четырех пленных Братьев Бури! Как твое имя?
Да. Я сделала это. Освободила пленных Братьев Бури. На свою голову. Какого черта? Что взыграло во мне? Благородство? Откуда оно во мне появилось? Что-то не припомню, чтобы во время голодухи в городе была выше того, чтобы утащить у толстого пекаря свежую булку испеченного хлеба.
- Мароха, - ответила я, сжимая губы, чтобы услышать это мог лишь солдат со списком, - Мароха, из Сиродила.
Жестокое лицо мужчины, стоящего предо мной, напряглось: все жилки выступили наружу. «Предательница», - плюнул он мне на ноги также тихо, исказив лицо до отвратительной неузнаваемости.
- Твоя очередь на плаху.
Стоило ли надеяться на мессию? Стоило ли в эту минуту вспоминать богов: Мару, Кинарет, Талоса, Акатоша и других? Боги не спасут меня от отсечения головы. Как ни прискорбно... Похоже, Ралоф был прав.
Мои слабые ноги доволокли меня до плахи и, согнув колени, я рухнула на нее. Кровь прошлого повстанца все еще кипела в бившемся в конвульсиях обезглавленном трупе, она хлестала мне на сапоги, делая их грязно-красными. Простите меня, те, кого я беспросветно забыла в этот момент. Мое отчаянное желание выжить отражалось у меня в глазах под убийственной улыбкой палача.
Топор блеснул на угасающем солнце. Какой чудесный день, чтобы умереть.
- Часовые?! Что вы видите?
- Дра-ако-он!!
Да! Два красных огня в упор уставились на мою обездвиженную от страха фигуру. Паника настолько оглушила меня, что я, не успев среагировать на драконью открытую пасть, получила ожег руки. Вскрикнув, я опрокинулась на бок, пытаясь хоть как-то укрыться от пламени, охватившего плаху и палача. Он кричал, а огонь медленно пожирал его душу. Я видела, мне было страшно. Страх парализовал, и я лишь тупо пялилась на оглушающего меня криками убийцу, послушника имперского легиона, знатного палача, от которого с каждой секундой оставалось все меньше и меньше.
- Глупая девчонка! – Услышала я прежде, чем кто-то схватил меня за загривок и потащил в сторону руин, которые устроил дракон, приземлившись на башню дозорных. Голова отказывала поворачиваться, так что мне оставалось лишь бездвижно смотреть на носки своих сапог, повинно волочащихся по земле.
- Отступаем! Отступаем! - Кричал мой спаситель. - Каин! Повинуйся мне! Мы не справимся!
Каин, рослый паренек лет пятнадцати, насупился, но, услышав очередной грохот, закрыл лицо руками. У его ног стояла и плакала маленькая девочка, очевидно, его сестра. Мой незримый спаситель, тащивший меня подальше от беды, остановился.
- Скажите, скажите ему, что на Хелген напал дракон! На лошадь, поскакали! – Повиновавшись его приказу, несколько людей выбежало за пределы деревушки.
- Талос... помоги им добраться до дома живыми. А нам с тобой, - похоже "ты" обращалось мне, - надо как-нибудь спастись от него.
Сильные руки схватили меня и подняли в воздух. Спаситель закинул меня на плечо и, бегом, направился к воротам крепости, где можно было укрыться.
Дракон. Мерзкое, крылатое чудище крушило и поджигало крепость. Каменные стены горели, будто деревянные. Я видела все это, болтаясь на плече некого в имперской форме. Некого по имени…
- Хадвар! – Мы остановились.
- Мой генерал!
И в последний раз увидели удивленное лицо Тулия, мелькнувшее за обломками только что обрушившейся деревянной крыши.
- Черт подери, - ругнулся Хадвар, подбрасывая меня на плече, чтобы было удобнее. Не думаю, что он волновался за «своего генерала», но вопрос так и вертелся на языке. И я бы непременно задала его, если бы не пребывала в данный момент в шоке от того, что сначала мне чуть не отсекли голову хорошо наточенным, что даже лестно, топором, а потом бренное тело чуть не поджарилось в языках пламени дракона.
Дракона! Сама мысль о том, что это может быть реальностью, совершенно не укладывалась в голове. Однако тень, вечно нависающая над развалинами дома, в котором предпочел укрыться Хадвар, говорила о том, что страшный сон не собирается подходить к концу. Огромная, черная тень, словно всепоглощающая тьма. Два разожженных угля – глаза зверя, готового поглотить весь мир. И я провалилась в бессознание.
***
Холодок пробежал по пальцам ног. Кто-то усердно стаскивал с меня сапоги, грея мои ступни.
- Эй. Ты…
Увесистый шлепок по щеке, и я в ужасе подпрыгиваю на месте, попутно ударяясь локтем о деревянный край выпирающего угла до такой степени, что слезы из глаз брызнули. Не сумев сдержать стон, я согнулась пополам.
- В порядке? – Спросил меня низкий, мужской голос, совершенно не задумывающийся, в порядке я, или нет.
- Я-то? Да… я, - было достаточно поднять голову, чтобы понять, кто находился передо мной: тот самый, кто назвал меня предательницей, тот, кто испачкал мне сапоги своей нордской слюной. Тот, кто получил от меня тяжелый пинок в живот.
- Дура! – Воскликнул он, подражая мне, хватаясь руками за живот. – Я тебе жизнь спас! Ты это вообще понимаешь?
- Жизнь спас! – Второй пинок он получил под колено. – Ты хотел, чтобы моя голова прокатилась мимо тебя!
- Мне перед тобой покаяться? Прекра… - Он махнул рукой, останавливая последующие несколько пинков, сжимая мои ноги своими руками. Кряхтя, мне удалось еще лягнуть норда пару раз в грудь, от чего он глухо ухнул, но, прокашлявшись, дал мне увесистый шлепок по ягодицам. И, взвыв от боли, пришлось прекратить свои потуги отомстить, потирая пятую точку, где точно будет синяк.
- Послушай меня, я сказал. Мы с тобой, - он многозначительно глянул в мои глаза, - остались здесь одни. Не считая, конечно, огромной твари, которая летает где-то поблизости, и кучи трупов, дорога которым прямая в Сован…
- Прямая дорога вам всем в Обливион! – Вскрикнула я громко, а норд зажал мне рот своей грязной ладонью. И тут же я услышала рев вне нашего укрытия, гулом отозвавшийся в горах. И тут я все вспомнила, словно восстановила по кусочкам: вонючих лошадей, неудобную повозку, грязных пленников, грубых имперцев и огнедышащего дракона.
- Дракон. – Одними губами прошептала я, когда он убрал свою руку с моего лица.
- Да. – Также, одними губами ответил он, прижимаясь к стене спиной. – И он где-то близко. Нам нужно как можно скорее отправиться в Ривервуд. Вброд, по Белой Реке… думаю, мы сумеем, если выберемся отсюда, - он сглотнул, косясь на окропленное звездами небо в пробоине крыши, - живыми.
Мы оба были напуганы. Как малые дети, которым рассказали, что если они не будут ложиться спать вовремя, то их заберет драугр, утащит с собой на капище и принесет в жертву своему конунгу. Вспомните, как вы, еще совсем маленькие, прятались под одеялом, считая, что это единственное место, где драугр не достанет вас? Сейчас мы с нордом в имперской юбке именно так жались к стенам, как дети, прячась от смерти. Неминуемой?
Талос! Где же ты, о всемогущий? Спаси своих детей, они нуждаются в тебе, прямо сейчас!
Никогда, никогда я не верила в Талоса настолько сильно, как в тот день. В день, когда все говорило о том, что мне его не пережить.
- Хадвар, я. – Кратко кивнул он мне.
- Ма…Мароха, - ответила я, замявшись на секунду. Не без причины.
Норд убрал каштановые, грязные от пота и сажи, волосы с глаз и придвинулся ближе ко мне, прислоняя указательный палец к губам, призывая к тишине. Я боялась даже дыхнуть, чтобы не пропустить ни единого звука, раздававшихся там, за стеной – единственной преградой, что отделяла нас от вне.
Притихли.
Я слышала его размеренное дыхание, я видела его вздымающуюся грудь, его взгляд, устремленный на меня – в никуда одновременно. Он думал. Это было видно по нахмурившимся бровям. Он думал, как спасти мне жизнь. И только эта мысль посетила мою голову, я вздрогнула.
- Хадвар… - тихо произнесла я, стараясь не нарушать ход его мыслей.
- Сейчас, - прервал он меня, подавая мне руку для того, чтобы я встала, - мы выходим через дверь. Звуки доносятся со стороны, - он задумался, еще раз вспоминая, откуда исходил драконий рев, - со стороны Фолкрита. Определенно.
Хадвар ухмыльнулся своей сообразительности, тут же взгляд его стал обеспокоенным. Сжав губы в тонкую полоску, норд толкнул меня ближе к двери.
- Имперки вперед.
- Ты самое очарование, господин Спаситель.
Нет, нельзя было сомневаться в том, что он все также хочет моей смерти. В этом заключается его работа. Между ведьмой и инквизитором не может быть ничего, кроме чисто деловых отношений: она портит его жизнь, а он должен сжечь ее на костре.
Шаг, ближе к двери. Она со скрипом отворилась, опасно закачавшись на петлях. Вдоль стены наши бесшумные шаги преодолели немалое расстояние, прежде чем мы добрались до ворот. Все же Хадвар, взяв на себя роль проводника, оказался впереди, ведя меня среди обломков от некогда процветающей крепости, от некогда Хелгена, славящегося своим медом с можжевеловыми ягодами.
В горле пересыхало, когда среди свалившихся в кучу досок можно было увидеть чью-то маленькую ручку, или же окровавленный сапог. Весь воздух пропитался запахом смерти и гари.
Хадвар оглядывался, пытаясь понять, следую ли я за ним. Трижды одернув меня за рванный балахон, он разозлился и схватил меня за подбородок, настаивая, чтобы наши глаза встретились.
- Не смотри. – Отчеканил он, не выпуская подбородок из своих пальцев. – Тебе незачем на это смотреть. Мы им больше не помощники. Только Талос…
- Как можешь ты говорить о Талосе? – Не отвела взгляд, а встретила с достоинством его, смущенный, который он попытался скрыть за сдвинутыми бровями. Мне удалось задеть его за живое. Норд на стороне имперцев, посмел ослушаться указа Доминиона и в тайне поклоняется Талосу? Ну и дела! Тонкая улыбка взыграла у меня на губах. И ему это не понравилось. И я бы не успела увернуться от его едких слов или парировать. Нас оборвал нежданный рев и грохочущий звук: здоровые куски скалы обвалились с горы прямо на Хелген. А за ними на темно-синем фоне ночного неба показались силуэты двух больших черных крыльев, и два пылающих рубина, направляющихся прямо в нашу сторону.
- Бежим! – Заорал Хадвар, что есть мочи, выводя меня из состояния оцепенения.
Со всех ног мы бросились к воротам в лес. Дракон – за нами. Крик ужаса застрял в глотке: я ощущала, как языки пламени румянят мои пятки.
- К деревьям!! – Орал норд где-то сбоку.
Я не успевала даже повернуть голову, чтобы оценить ситуацию своих дел: а стоит ли стараться выжить, если ты все равно умрешь? В боку кололо до боли, словно из меня ножом вырезали куски мяса. Силы были на исходе, и я все больше одаривала сырой воздух срывающимися придыханиями, замедляя бег. Бороться? Зачем? Я умру сегодня. Похоже, так написано на моей кривой линии судьбы. Молодая, я умру молодой. Жизнь не щадит молодых.
- Борись за свою, - надрывные вопли Хадвара в затуманившемся мозгу, в потемневших глазах, смешивается с диким ревом из глотки дракона, - чертову жизнь!!
Но желания нет. А что я буду делать потом? Вернусь в Сиродил? Снова стану воровать? Бедствовать? После таких мыслей, то, что тебя разорвет дракон – казалось благословлением, посланное Девятью.
Но босые ноги продолжали бить землю, продолжали бежать даже против моей воли. Я более не могла себе приказывать. И вдруг – неожиданная легкость, словно открылось второе дыхание.
- Беги-и!!
И я побежала, сколько позволяли израненные ступни. Полетела, расправив незримые кожаные драконьи крылья.
А земля кончалась, впереди виднелся обрыв. Но мне казалось – я полечу. Я должна была полететь. Я сжигала землю ногами, я летела на своих собственных парусах из кожи. Хадвар надрывал свои связки, подбегая ко мне справа. Сзади нас нагоняла огнедышащая тварь.
- Мароха!!
- Доверься мне! – Крикнула я, хватая его за грудки и, пока драконья открытая пасть не успела поглотить нас, столкнула с обрыва, обхватив обеими руками его плечи. Дракон клацнул зубами и взревел от злости.
А мы летели со скоростью выпущенной арбалетом стрелы, рассекая воздух своими телами. Я слышала, как Хадвар шепотом молил Талоса пощадить нас, сохранить нам жизнь. Я слышала, что он не хочет покидать этот свет, что ему еще рано в Совнгард, что он не может оставить своих близких из Ривервуда, что он любит Дорти больше всего на свете; Дорти не простит его за то, что он оказался слабым. Он должен ее защищать. Должен.
О последнем он молил, рыдая.
За этот полет я услышала все откровения, которые Хадвар никогда бы мне не раскрыл. И за это я обняла его еще крепче. Он должен почувствовать мою веру в то, что мы выживем.
Два скованных тела со свистом вошли в Белую Реку, скрывшись в ее водах. А дракон, потеряв интерес к своей добыче, полетел на Восток.
