Глава 1Ничего не выражаемым взглядом смотрю за окно, где клубятся серые тучи, полностью отображая состояние моей души. Холодно, сыро и пусто.
До сих пор не могу поверить, что этот день настал. День твоих похорон.
Почему жизнь настолько жестока? Когда уже казалось, жизнь пришла в норму, все разрушилось, как карточный домик, который вы с Эви пытались построить совсем недавно.
Страшный диагноз и два месяца отсрочки. Ты всегда шутила и улыбалась, говоря, что все хорошо. А потом твоя улыбка погасла.
Нам так не хватает тебя, Китнисс. Дин постоянно плачет, а Эвелина по ночам зовет тебя. Но ты не приходишь.
Отводя взгляд от унылого пейзажа, я осматриваю нашу спальню. Здесь все напоминает о тебе. Это невыносимо. Это больно.
Практически автоматическими движениями зарисовываю твой профиль, любуясь, твоим спящим личиком. Ты забавно хмуришь нос, когда солнечные лучи проскальзывают через шторы.
Когда я в очередной раз поднимаю глаза на тебя, замечаю, что ты уже не спишь, а с легким прищуром наблюдаешь за мной.
- И что это мы делаем, мистер Мелларк?
- Я не мог упустить шанса, нарисовать тебя спящей, - смеясь, отвечаю я и откладываю в сторону альбом.
- Иди сюда, художник. Без тебя холодно, - потянув ко мне руки и нежно улыбнувшись, говоришь ты.
- Сию минуту, моя любовь.
Отчаянно качая головой, я пытаюсь не взвыть от боли, которую принесло это воспоминание. Не могу больше здесь находиться.
Выхожу из комнаты и иду к лестнице. Подходя к ней, я останавливаюсь и перевожу взгляд на открытую дверь детской комнаты.
Облокачиваясь на дверь, я с легкой улыбкой наблюдаю за тем, как ты укладываешь спать нашу трехмесячную дочь. С умиротворенным выражением лица ты покачиваешь малышку на руках, еле слышно напевая колыбельную. Маленькое солнышко, копия тебя, сладко посапывает на твоих руках.
Допев последний куплет, ты кладешь Эвелину в кроватку, и осторожно целуешь ей лобик. Выйдя из комнаты, ты попадаешь в мои крепкие объятия.
- Ну разве она не чудо? – с нежностью и любовью в голосе интересуешься ты.
- Конечно чудо. Вся в мать.
Ты была прекрасной мамой. Тот страх, который сопровождал тебя во время беременности, исчез, стоило тебе взять на руки нашу девочку. Я никогда не забуду твое лицо, переполненное безграничным счастьем.
Находясь с детьми, ты забывала обо всех кошмарах нашей жизни. И это было поистине прекрасно.
Бросая последний взгляд на детскую, я спускаюсь по лестнице и выхожу из дома.
Иду в сторону ворот, но внезапно останавливаюсь, смотря на маленький холмик и небольшой камень, где выгравировано одно единственное слово.
Ты стоишь на коленях, взглядом упершись в погребальный камень. В руках твоих охапка примул. Ты кладешь их на могилу, смахивая при этом непрошеные слезы.
- Чертов кот, - зло бормочешь ты. Но я знаю, что за своей злостью, ты скрываешь боль, ведь Лютик был последним кусочком, связывающим тебя с Прим.
- Мамочка, а почему ты плачешь? – серьезно не по годам спрашивает трехлетняя Эвелина.
- По Лютику скучаю, моя милая, - отвечаешь ты, обнимая прижавшуюся дочь.
- А куда он пропал?
- Он очень скучал по твоей тёте, и решил отправиться к ней.
А теперь к Лютику и Прим присоединилась и ты. Как же мне не хватает тебя, Китнисс. Я не знаю, как мне жить дальше. Вся моя жизнь вертится вокруг тебя, и когда тебя не стала… Моя жизнь не имеет значения.
Ты говорила мне не сдаваться. Жить и преодолевать все трудности.
Взявшись за руки, мы медленно идем к Луговине. Последние несколько недель ты совсем не встаешь с постели, но почему-то именно сегодня ты настаивала на том, чтобы мы отправились сюда.
Мы останавливаемся, и ты, повернувшись ко мне, берешь меня за руки и с печальной улыбкой говоришь:
- Ты же знаешь, я скоро умру.
- Китнисс, не надо… - говорю я, но ты меня прерываешь.
- Пит, пожалуйста. Я умру, и это уже никак не изменить. Могу ли я тебя попросить об одной вещи?
- Конечно, - срывающимся голосом шепчу я, не в силах оторвать от тебя взгляд. В твоих глазах застыла невосполнимая печаль. Но на губах сияет улыбка. Та улыбка, которую ты даришь лишь мне и детям.
- Живи. Даже не ради себя или меня, а ради детей. Я знаю, что такое жить, когда один родитель мертв телом, а другой душой. Пожалуйста, не дай Эвелине и Дину испытать это. Это единственная моя просьба.
- Хорошо, Китнисс. Я обещаю.
Ты умерла через три дня на свой день рождения. Просто не проснулась. Единственное, что помогло мне пережить эту неделю, это обещание тебе, и забота о детях, которые остались без мамы.
- Эй, Пит, - раздается неподалеку голос Хеймитча.
Я поднимаю голову и оглядываюсь. Оказывается, я успел добраться до Луговины, где проходят твои похороны. Смотрю на Хеймитча. На руках он держит спящего Дина. Рядом с ним стоит Эви. Хеймитч согласился приютить их на два дня, давая мне возможность попрощаться с тобой. Они стоят чуть в отдалении. Я попросил Эбернети не показывать тело Китнисс детям.
На негнущихся ногах подхожу к гробу и обессилено опускаюсь на колени перед ним. Дрожащей рукой дотрагиваюсь до твоего лица, на котором царит спокойная улыбка. Даже сейчас ты улыбаешься. А я не могу. Ты забрала мою улыбку с собой.
Похороны проходят как в тумане. Только сейчас, когда гроб с твоим телом опускается в глубокую яму, я начинаю понимать, что это все реальность. Тебя уже не вернуть. Ты оставила нас.
Когда последняя горсть земли осыпается на могилу, люди, пришедшие попрощаться с тобой, подходят к могиле и возносят цветы. Я иду самым последним.
Я подхожу к надгробию и провожу рукой по холодному мрамору рукой.
- Я не прощаюсь, Китнисс. Мы еще обязательно встретимся. Я люблю тебя.
Постояв возле могилы еще пару минут, я иду к Хеймитчу и забираю из его рук сына.
- Папа, а где мама? – в который раз за эти дни спрашивает Эвелина, и только сейчас я нахожу ответ.
- Она рядом, Эви. Просто теперь мы не можем ее увидеть.
- Она стала ангелом?
- Да. Ангелом-хранителем, - отвечаю я, вспоминая сказку про ангелов, которую ты рассказывала Эви в последний раз.
Ты стала нашим ангелом-хранителем. Я верю, что ты рядом. Просто мы тебе не видим. Правда, Китнисс?
Я буду жить. Ради детей, и ради тебя. А ты будь рядом. А потом мы встретимся. Я обниму тебя и скажу, как сильно я тебя люблю.
А пока ты просто жди.
