ВолшебнаяПолнолуние ушло во вчерашний день. Обычно, с осознанием этого приходило облегчение. Но не сейчас. После превращения мысли было еще тяжелее.
Так как их занимала аврор Тонкс.
Ремус всегда осуждал своего друга за частое употребление алкоголя. Хотя сам, впервые в жизни, решал свои проблемы таким образом. Это было кратковременным спасением, так как вместе с алкоголем в кровь входила она. Она стала уже частью его самого. От этого становилось еще тяжелее и Люпин снова пил.
Почему-то в голову вдруг пришла мысль о том, что раньше он никогда не напивался. Сливочное пиво, конечно, не было самым крепким из того, что он пробовал до этого — В компании Мародеров таких не было. Но то — совсем другое. Да что там Мародеры — весь их курс Гриффиндора не был безгрешен в этом плане. Разве что Лили.
Лили. С ней у оборотня были связанны только теплые мысли. Милая Лили — храбрая, чуткая и отзывчивая. Она одна, не считая Мародеров, смогла разглядеть в нем удивительного, доброго. Человечного.
Хотя, кому врать — не одна.
Есть еще, другая.
"Бродяга бы посмеялся" — посмеялся бы, еще как. — "Она же его племянница"
И вновь все мысли приводили к ней. Она, наверное, тоже никогда не напивалась. В это не возможно было поверить. Он казалось совсем еще ребенком, хотя сама отрицал это. Было в ней что-то по-детски непосредственное. Она старалась казаться взрослее, но получалось это не очень хорошо.
Она поверила в то, что любит его. Его — «старого и бедного оборотня». Это казалось ему смешным. Самым смешным было то, что и другие ей поверили. Но больше Люпин боялся того, что тоже начинал верить, хотя и не понимал. Не понимал, как можно любить его. Такого.
Другое дело — она. Молодая, красивая, умная. Гордая и самостоятельная. Ненавидящая свое имя. Люпин не понимал, как можно не любить свое имя. Такое же необычное и чарующее, как и она сама. Нимфадора — дар нимфы. Волшебная.
"Черт, и без луны мне нет покоя. Все из-за нее" — единственная, пожалуй, совершенно четкая мысль. Неожиданно трезвая, правильная, хотя и непонятая до конца им самим.
Иногда он сам был готов поверить в ее любовь. Но останавливал себя. Зачем ей оборотень? Она найдет себе другого — моложе, богаче, красивее. Безопаснее.
А он... Не думал, что оборотень может быть счастлив. Свою долю счастья Лунатик уже вырвал у судьбы — у него есть друзья.
"Бродяга бы точно посмеялся" — да уж действительно, смешно. Смеяться вот только некому.
"Были друзья"
Питер — изменник, который вызывает только ненависть и презрение. Джеймс погиб по вине бывшего друга. Сириус ушел за ним из-за нелюбимой кузины. Он остался один, как и до знакомства с ними — Мародерами. Четверкой, наводившей трепет.
"Опять. Лили бы ругалась" — да, миссис Поттер терпеть не могла, когда Люпин начинал подобные разговоры.
"Опять он завел свою шарманку" — так говорил Джеймс. Или Сириус. Оба, наверное — сейчас и не вспомнить. Да и не это важно.
Ему хотелось сказать, что любит, а значит не один. Только нельзя. Любовь оборотня никого не доводила до добра. И не доведет.
Тем более такую замечательную и волшебную.
Нимфадору Тонкс.
