Глава 1. ПадениеГлава 1.
Падение
Было обычное сентябрьское утро. Погодка сегодня радовала меня. Я не особо люблю дожди. По крайней мере за то, что от них слипаются волосы. К счастью, на небе сияло утреннее солнце, и я радостно направлялась на поле для занятий Рыцарского мастерства. Ну и что, что я – девушка?! Девушки тоже могут быть рыцарями! Если захотят. А я захотела. Не хочу быть разнеженной кисейной барышней, хочу уметь постоять за себя! Не то, чтобы я хотела кого-то обидеть, конечно.
Внешне я стройная, волосы – цвета солнца, глаза - зеленые, цвета листвы. Ненавижу стереотипное мнение об интеллекте блондинок. Впрочем, оно ходит лишь среди мира людей, лишённого всякой магии. А я же живу в ином месте. Хотя… и здесь порой тоже о блондинках неприятно отзываются. Но только не насчёт меня. Если в мой адрес что-то и бывает неприятное, то это точно не из-за цвета волос.
Как только я появилась на поле боя, меня поприветствовали. Все были в бойцовской экипировке, как и я.
- Хэй! – крикнул Митян, симпатичный темноволосый юноша шестнадцати лет. Как и я, он учился на шестом курсе Института магии и был на втором курсе Рыцарского мастерства. Мы поздоровались, встретившись кулаками в железных перчатках.
- Порвёшь сегодня новую жертву? – спросил Серёга, тоже шестикурсник. Дружу я с ним с первого курса, как и с Митяном.
- Всё возможно, - сказала я. – Слабаков у нас много.
- Если судить по твоему умению, то, считай, пол нашего Института. Ты их всех сделаешь.
- Им просто не хватает тренировки. И инстинктов воина.
- А может, ты просто удачливей всех? – поинтересовался Мишка Медведев по прозвищу Медведь. Сильный такой парень с чёрными волосами до плеч, всегда пытался меня подколоть.
- Не исключено, - невозмутимо ответила я.
Хоть на дворе и 2014 год, существуют места, где всё построено и оформлено в стиле средневековья. Визардлэнд – страна, на территории которой расположен наш Институт, одна из таких стран. Интересно, увижу ли я когда-нибудь дракона? Говорят, их не так много, кто видел. Ну а если и видел, то за пределами нашего Института. Нет, не буду пускаться в заоблачные мечты, надо думать о настоящем.
- Может быть, ты рискнёшь сразиться со мной? – спросила я у Медведя. – Вдруг на тебе моя удача не сработает?
Он рассмеялся, сияя своей ослепительной улыбкой.
- Я принимаю твой вызов. Рад буду тебя растоптать.
- Только ты не споткнись.
Он насмешливо отвесил поклон.
- Ну ладно, вы не разнесите друг друга, - посоветовал Митя, встал между нами и начал отсчитывать: «Три… Два… Поехали!» - и он взмахнул рукой вниз.
Да, Медведь был настроен решительно и сразу стал атаковать. Не мешкая, он приставил меч остриём к моему горлу.
- Но ты ведь так просто не сдашься?
Конечно же, нет. Я пригнулась и ткнула его мечом в живот. Если бы не кольчуга, его б пора было вести в медпункт. Медведь изловчился и снова приставил меч мне к горлу. Я ударила клинком справа. Удар! Ещё удар! Медведь стойко держал оборону. Ну ничего, я её пробью…
Тут Медведь изловчился и пнул меня так, что я отбежала к краю арены. Ничего страшного. Ни царапины. Я взмахнула мечом, встречный удар от Медведя… И тут я тоже пнула его под задницу, и он упал на землю.
- Вставай, - сказала я. – Лежачего не бью.
Он встал и усмехнулся.
- А ты ничего! – сказал он. И снова наши мечи встретились.
- Марина, ты молодец! – вступил на рыцарскую арену тренер. – Как всегда хорошо тренируешься. Ну и ты, Миша, тоже. Артур Пендрагон бы вами гордился. Если б не заметил пинков под задницу, - послышался смех.
Мы с Медведем не отводили друг от друга глаз, пока он не сказал:
- Да расслабься ты, при взрослых я тебя не побью.
- Я просто размышляю, не превратила бы я тебя в жаркое.
Мы рассмеялись. Врагами мы не были, хоть и соперничали во многом. Мы уважали друг друга, шутили, смеялись вместе, а это было почти сродне дружбе. Но дружбой это всё равно назвать было нельзя. Особенно учитывая сегодняшнее.
- Я здесь для того, чтобы этого не случилось, - напомнил о себе тренер. Звали его Всеволод Александрович. Он был среднего роста, с чёрными волосами. Одет в полный комплект доспехов. Забрало (прим. авт. – часть шлема) поднято вверх. – Не люблю непрожаренное жаркое, - все засмеялись. Да, жарить Медведя не входило в мои планы. – Так, ладно, отставить смех. Сражаться на мечах и стрелять из лука вы уже умеете. Сегодня будете учиться управляться с копьями. Выпустить лошадей! – приказал он двум магам, стоящим перед дверями конюшни. Заклинанием те отпёрли двери и зашли внутрь. Лошади поскакали наружу галопом. Всеволод подошёл к стене, увешанной разнообразным оружием и достал длинную остроконечную палку. Судя по всему, тяжёлая штука. – Это называется копьё. Сидя на лошадях, вы должны будете им сбивать противника с седла, - «Ничего себе!» - пронеслось у меня в голове. – Если сами не будете сбиты, конечно. Вы не должны быть к противнику слишком близко. Вас должна разделять вон та перегородка, - он указал немного вдаль. – И каждый должен скакать за пару шагов от неё. Не ближе. Ну что, кто-нибудь рискнёт первым?
- Марина, давай, - шепнул мне Митян, но я не спешила. Неохота мне было оказаться сбитой на землю. Копьё я ни разу в жизни ещё не держала. Как и все остальные.
- Я буду первым, - крикнул Медведь, заклинанием отлевитировал (прим. авт. от слова «левитация») седло на ближайшую лошадь и сел на неё.
- Тогда я тоже, - послышался другой голос. Ромка, друг Медведя, прыгнул в седло. Оба встали на расстоянии метров двадцати друг напротив друга по обе стороны перегородки.
Тренер взмахнул рукой « Начали!», и лошади понеслись вскачь. Противники становились всё ближе и ближе. Усиливался накал страстей, и… Медведь ударил соперника в грудь, и тот свалился с лошади.
- Помогите ему подняться, - велел Всеволод и подошёл к Роме.
Роме вызвались помогать два парня и девочка, но девочку он не удостоил вниманием, опираясь на двух парней.
- Ну, как ты? – спросил тренер. Медведь подбежал к другу.
- Голова болит и кружится, - сказал тот. – И сердце… А так – всё нормально.
- Ясно. Ведите его к лекарю! – распорядился тренер, и помогавшие ему встать парни послушно повели его в медпункт. Медведь похлопал его по плечу: «Ну ты там держись», а тренер продолжал речь. – Сегодня там грозит оказаться половине из вас. Но не волнуйтесь, Авиценна вас мигом на ноги поставит. Так что и не надейтесь пропустить уроки, - он ехидно осклабился. – Ну, кто следующий?
- Я! – неожиданно для самой себя услышала я свой голос.
- Отлично! Давай!
Я взобралась на лошадь, которую только что седлал Медведь. Слышались слова «Выскочка!» или «Давай, Марина!» Может быть, я и есть выскочка, но я просто хочу пробиваться вперёд и быть лучше многих. Медведь лукаво мне подмигнул. В этом мы с ним очень похожи.
Соперницей мне оказалась Дина. Белобрысая, тяжеловесная, толстая сука. Отношения у меня с ней сразу не заладились, ещё с первого курса. Вот она-то уж больше всех стремится выбить меня из седла.
- Давай, Дина, порви эту выскочку! – кричали её подруги, и она ухмылялась в ответ. Да, такую толстенную, как она, попробуй сбить! Но я попытаюсь. Три… Два… Один… Мы скакали навстречу друг другу… Становились всё ближе. Сердце моё бешено колотилось… Удар… Я ударила ей прямо в пузо. Она повалилась наземь, держась за ремень и не упала бы, если бы лошадь, не выдержав её веса, не повалилась следом. Прямо на неё саму. Послышался смех.
- Я… ненавижу тебя… мерзавка! – едва пропыхтела она. – Я… тебе это припомню.
- Я тронута. Запишу это в своём личном дневнике.
Конечно, это была ирония. Никакой личный дневник я не вела.
- Ненавижу… - повторила она. Лошадь уже поднялась, в отличие от неё. – Не надо мне помогать! – крикнула она своим подружкам, таким же толстым, как и она. – Я сама справлюсь. И требую реванша.
- Реванша? – удивился тренер.
- Да! – заявила она. Что ж, здорово я её разозлила. А я-то уже слезла с лошади. Придётся ещё раз залезать.
- Что, не терпится испытать ещё одно поражение? – крикнула я, хотя всё же мне было страшно. Но я преодолеваю страх в себе, заталкивая его внутрь.
- ТВОЁ поражение, - акцентировала она и понеслась, хотя команды начинать ещё не было. Я поспешила последовать её примеру. Дина ускорилась. Сердце моё колотилось всё быстрее. Вот щас я ударю её в грудь, но… Та замахнулась повыше и ударила древком копья мне прямо в голову, внеся все телесные силы в удар. В глазах потемнело. Слышались голоса: «Сучка!» (явно не про меня), «Не-ет!», «Наконец-то её кто-то уделал!» «Так ей и надо!» Не видя ничего перед собой, я почувствовала какую-то тяжесть и стала падать… падать… падать…
Pov Медведя.
Я всегда мечтал растоптать Марину Васильеву на рыцарском поле. Мы с нею с первого курса соперничали по всем школьным предметам (несмотря на её нелюбовь к Истории Волшебства, который сам по себе был для большинства нудный и тяжёлый - много учить надо, да и вела его наша учительница тихим, монотонным голосом), и это даже было приятно. Но я надеялся, что в рыцарском искусстве она не то, что не будет лучшей,а чтоб вообще не выделялась - всё-таки она же девчонка. Но она и тут оказалась первой. Девушка-воин. Воинственная. Естественно, я не мог допустить того, чтобы я был хуже неё, поэтому с самого начала - в предыдущем году, когда мы оба учились на пятом курсе (тогда-то у нас и начались уроки Рыцарского Мастерства, сейчас у нас - выпускной курс), я усердно тренировался и могу сказать, что мои успехи на высоте. Но дело не только во мне самом - но и ещё в моих генах. Мои предки по папиной линии принадлежали к берсеркам - великим воинам, которых почти невозможно победить в бою. Они выбирали жён, которые тоже являлись берсерками или становились ими после замужества. Но моя мать - она была волшебницей и не желала становиться безжалостной воительницей. Тем более, что она была очень доброй и всегда вылечивала моему отцу раны. Думаю, дед мой, если б был жив к тому времени - он бы противился такому браку, предпочитая, чтоб отец женился на берсерке, и их род не прерывался. Но он был уже мёртв, как и бабушка, и отец последовал зову своего сердца - он взял себе в жёны волшебницу, и со временем у них родился я, который унаследовал способности матери, хотя я и являлся потомком великого Медведя (ведь понятие "берсерк" в переводе с многих языков обозначает "медвежья шкура", хотя некоторые могли быть и потомками волков). Я был единственным "медведем" (не зря же ко мне прилипло такое прозвище), который обладал магическими способностями. Поэтому меня и отдали сюда, в Институт. Чтоб моя жизнь не была связана с войнами, набегами и грабежами, как у моих прародителей, а была менее жестокой и более спокойной. По уму я не уступал Марине Васильевой, а в плане бойцовских способностей иначе и быть не могло - кровь берсерков во мне придавала мне силы. Но кто знает: вдруг предки Марины - тоже какие-нибудь великие воины? Я никогда не спрашивал, ибо в таком случае она б задала мне ответный вопрос. А я не хотел ни с кем делиться о том, кто мой папа и кем были мои дедушка, прадедушка и так далее. Для меня это было слишком уж личное, о котором я ни с кем не мог поделиться. Кроме лучших друзей и соседей по комнате - Ромы и Кости. Да и то я им рассказал всё только тогда, когда понял, что им можно доверять, и они никогда не выдадут мою тайну. А Васильева... я всегда хотел победить её в честном (или не очень честном) бою, чтобы доказать себе, что кровь берсерка во мне что-то стоит, но... так уж получалось, что бои между нами происходили нечасто, да и оканчивались они ничьей.
Но то, что сделала Дина - меня поразило. Для меня это перешло все границы подлости и идиотизма. Она ударила Марину копьём в голову, потом не удержала равновесие (немудрено), заставив тем самым упасть вслед за собой и лошадь. Они свалились на перегородку, разделявшую Дину с Мариной, перегородка сломалась, придавив ноги той лошади, что оседлала Марина. Потом и эта лошадь стала валиться наземь, почувствовав на себе вес Дины, громко вопящей и старающейся хоть как-то держаться за неё, и другой кобылицы. Ещё до падения Дина как бы случайно (как бы) задела рукой шлем Марины, и он, когда та стала падать, свалился с её головы. Все уже испугались: он упал на то место, где должна "приземлиться" её голова... Я уже побоялся, что Марина проломит себе её, но в последний момент шлем откатился в сторону, и Марина просто упала на землю. Вскоре поверх неё оказались две лошади и Дина. Послышался хруст костей. Да... Бедная Марина... Наверняка у неё все ноги сейчас переломаны и, как левый бок и часть головы - истекали кровью.
Послышались возгласы:
- Ду-ура! - это про Дину. Меня удивляет, как можно соперничать с такой девушкой, как Марина, обладая таким маленьким мозгом?! Чтоб победить её и остаться в выигрыше (чего не удавалось даже порой мне, несмотря на мой ум), нужно как минимум быть не глупее её. Вот неужели Дина думала, что если лошадь её не удержала в первый раз - то удержит хоть на второй?! Или ей было всё равно - главное - сделать похуже Марине?!
- Сучка! - и снова про Дину. Да... она совершенно не думает о последствиях.
- Ну, что вы про неё так?! - воскликнула одна девушка из толпы с жалостью. - Да, она совершила подлость! Но посмотрите, как она сама теперь страдает!
Мне, как и этой девушке, тоже жаль было Дину, хоть я и считал её выходку поистине злой и глупой. Дина лежала на земле со сломанной ногой, не в силах подняться из-за двух лошадей, одна из которых упала сверху на её правую ногу, другая - легалась под Диной, пытаясь встать. Дина всё продолжала визжать. Её левая нога была всё ещё закинута на уже поднявшуюся лошадь, но Дина от болевого шока не могла ею пошевелить, и вскоре нога просто рухнула на землю, отчего Дина вскрикнула. В отличие от неё, удалось встать и второй лошади, и та, прежде осёдланная Мариной, случайно (а может и нет) лягнула Дину копытом по голове. В толпе послышались огорчённые вздохи. Дина зарыдала, но не потеряла сознание. Я надеюсь, что она хоть капельку пожалела о том, что сделала и не только из-за себя.
- Всё равно она дура... - тихо, с сочувствием сказал кто-то. - Довести и противницу, и себя до такого...
К Дине спешили её две толстушки-подружки. Такие же недалёкие, злые и завистливые, как и она сама.
- А ну заткнитесь! - завопила Пантелеева, одна из этих подруг, обращаясь к толпе. - Давно пора ей проучить было эту зазвездившуюся зазнайку!
Серёга и Митя переглянулись и поспешили в том же направлении. Только, наверное вот, к Марине. Они - её друзья с первого курса. Чувствую, сейчас будет разборка...
Две толстухи преградили им путь.
- Вы что, совсем обнаглели?! - сердясь, поинтересовался Митя. - Дайте пройти!
Они с Серёгой пытались двигаться из стороны в сторону, пытаясь проложить себе путь к Марине, но толстухи весьма резво мешали им.
- Что, думаете, самые умные, чтоли?! - усмехнулась Борисова, подруга Пантелеевой и тут же заговорила серьёзно. - Вы ж не упустите случая что-нибудь сделать Дине после такого. А мы не допустим, чтоб вы приближались к ней.
А что, в принципе, логично. Конечно, не мо-мужски, но в качестве компенсации за Марину они бы вполне могли дать этой Дине по роже, пусть даже она и девушка...
- Да не нужна нам эта ваша Дина! - рассвирепел Серёга. - Нам нужно к Марине!
- Да, так мы вам и поверили.
Я с интересом наблюдал за этой сценой, но вдруг почувствовал, как кто-то сзади хлопнул меня по плечу. Это был Костя. Он, как и Рома, мой давний и лучший друг. У нас у обоих с Романом были чёрные волосы, только у меня - длинные, а у него - короткие. А у Костяна были волосы каштанового цвета.
Мы с ним поздоровались, встретившись кулаками в бойцовских перчатках, и он спросил:
- Ну что, как тебе это зрелище?
- Признаться, я был за Марину. Я думал, она второй раз уделает эту несчастную.
Костян удивился. Брови его поползли вверх.
- Что-то я не помню, чтоб ты хоть раз в жизни был за Васильеву.
- Это потому, что ты меня плохо знаешь. К тому же, в большинстве случаев она соперничает со мной. Вот тогда я действительно против неё.
Скандал к тому времени уже закончился. Конец разборкам положил Всеволод Александрович. Рядом с Мариной и Диной опустились носилки.
Пока Пантелеева и Борисова пыжились, пытаясь помочь Дине встать (а им это не удалось, пока к ним не подошли двое помощниц), Митян и Серёга уже несли на носилках Марину. Я вспомнил, что из-за меня сейчас Рома в больнице и решил навестить его. Я вышел из строя и направился вслед за парнями.
- Эй, ты куда? - удивился Костя. Я обернулся.
- Пойду посмотрю, как там Рома. Хочешь со мной пойти?
Друг покачал головой.
- Нет. Я ещё останусь. Думаю, с ним всё в порядке - по крайней мере, в сравнении с Васильевой и этой Диной. Потом, после урока его навещу.
Я кивнул.
- Хорошо.
Из конюшни вывели новых коней, ибо лошади были более, чем уставшие и их походка была немножко хромая. Коней оседлали, правда, не очень охотно, ведь понимали, что оказавшись на земле, им станет плохо, примерно как Роме, и это ещё если не хуже. Но несмотря на то, что коней оседлали, Всеволод Александрович не стал давать сигнал начинать скачки, а вместо этого окликнул меня:
- Медведев! Куда собираетесь?
Я вновь обернулся.
- Навестить друга. Ведь он из-за моего удара попал в больницу.
Всеволод махнул рукой:
- Ладно, иди. Всё равно ты неплохо успел себя проявить.
Я не хотел никому признаваться, но проведать Ромку было не единственной моей целью. Ещё я хотел узнать, насколько серьёзны повреждения моей вечной соперницы, в каком состоянии она будет и сколько примерно времени она пролежит в больнице. За время её отсутствия я смогу стать самым первым по всем предметам, а не одним из двух лучших. И мне интересно, сколько же материала она пропустит... Но это не значит, что мне не было жаль её. Наоборот, как раз было. И несмотря на противостояние, мы никогда с нею не были врагами, хотя и не упускали возможности задеть друг друга. Нам импонировало то, что у нас у обоих есть конкурент, равный по остроумию и успехам. И мне хотелось навестить Марину, узнать, как она себя будет чувствовать.
Я уже подходил сзади к несущим её Серёге и Мите, как вдруг из дверей Института выбежала Света, подруга и соседка Марины по комнате. Она взволнованно оглядела её и парней.
- О, Боже! Что эта стерва с ней сделала! Я просто не могла не прибежать после этого! - запыхавшись, говорила она. - Я видела всё через окно на первом этаже и ужаснулась! - Света погладила Марину по кровоточащей голове. Та, кажется, ничего не почувствовала. - Я обязана быть рядом с ней!
Да, Света - настоящая подруга! Молодец - скоро новый урок, а у неё будет причина пропустить его - навещала Марину в медпункте. Да нет, это так, моя злая ирония. Света всегда была готова поддержать Марину в трудную минуту. Хотя... это не помешало ей год назад завести тайный роман со мной.
Он длился недолго. Я, как и небольшой, узкий круг людей, знал об её репутации ветреной обольстительницы, что она из тех девушек, которые любят оставлять парней с разбитым сердцем, короче, "поматросят - и бросят". Сама же она старалась скрывать ото всех свою репутацию, чтоб было больше возможности завоевать себе нового парня. Но вот например Рома, хотя и знал эту информацию, был не прочь с ней бы замутить, хотя он не был лишён девичьего внимания, как и я. Не думаю, что с его стороны это была любовь - просто симпатия, но вот я, например, был к Светке совершенно равнодушен... До тех пор, пока она не решила "пустить в меня когти", в самого умного и крутого Институтского парня. А мне импонировало, что меня пытается заполучить самая обольстительная девушка. И поэтому на её знаки внимания я дал ей "зелёный свет". У нас с ней завёлся тайный роман, а тайным он был потому, что я хотел сохранить свой статус притягательного парня-одиночки, а она хотела казаться свободной девушкой. И мы с нею часто встречались в заброшенных зданиях, пустых аудиториях и тёмных коридорах, утоляя там свою жажду страсти. Но потом, через пару недель, я стал замечать, что она перестала ходить на мои свидания. Видимо, её цель - охмурить и заполучить меня, первого умника и красавчика Института - была уже достигнута, и я ей уже стал неинтересен. В разговоре со мной она использовала нелепые отмазки - типа срочные дела, которые никак нельзя отменить. Но я знал, что это за срочные дела. Видимо, у неё появились новые жертвы для соблазнения. И я понял, что меня динамят и решил первым бросить её. Мы с ней культурненько поговорили, и вывод у нас был единым - нам лучше будет разойтись. И я не чувствовал, что что-то потерял от этого. У меня и до Светы, и после - были кратковременные отношения с девушками. И во всех случаях инициатива исходила именно от них. Но я порывал с ними, ибо они мне не были интересны. И потом я сказал себе: "Хватит!", и больше ни с кем в отношения не вступал.
Есть и вторая половина девушек Института - они не сходят от меня с ума. В неё-то и входила мой вечный конкурент Марина. Но она мне была куда интересней, чем те, что пытались меня соблазнить. И любопытно, знает ли она то, что у меня было год назад со Светой? Наши с ней отношения были "тайной за семью печатями", но кто знает, вдруг Света рассказывала ей о них? Но точно я об этом ничего не знаю.
Мне было не безразлично то, что с Мариной сделала Дина, ведь, например, будь я вместо неё, я попытался бы сбросить Васильеву куда более умным и безопасным способом. По крайней мере, она бы была в сознании и в состоянии сердито язвить и отвечать на мои колкости.
- Ты молодец! - похвалил Свету Серёга. - А где Лиза?
Лиза - ещё одна соседка по комнате и подруга Марины. Хорошистка, относительно Светы - более прилежна в учёбе. Она не имела склонность менять парней как перчатки. Относительно меня - то она во второй группе девушек, которые не гонятся за мной. Если у неё и были с кем-то отношения - то мне об этом ничего не известно. Но в последнее время я часто замечал, что Костя поглядывает на неё на уроках. Возможно, она ему стала нравиться. А может, он просто на неё смотрел.
- Я не знаю, - обеспокоенно ответила Света. - Наверное, в библиотеке! Скорее всего, она ещё ничего не знает, иначе тоже появилась бы здесь!
Увидев меня, идущего позади, Света удивилась и помахала мне рукой. Не ожидала, что я пойду с теми, кто отводит Марину в медпункт. Я помахал ей в ответ.
Тут Митя с Серёжей обернулись и увидели меня.
- А ты чего с нами пошёл? - сразу спросил меня Митя.
Таковы уж друзья Марины - вечно они от меня ждут подвох. Хотя Митя с Серёжей - в принципе, нормальные парни, они понимали, что я и Марина, по крайней мере, уж не враги.
- Хочу посмотреть, как там... в медпункте... будет она... - немного смущённо отвечал я. - Ну и проведать своего друга.
Митя переглянулся с Серёжей.
- Ну ладно... Хорошо, мы не возражаем.
Когда мы все вошли в медпункт, Авиценна десятый, потомок древнего Авиценны первого, был просто шокирован тем, что было с Мариной. Носилки, на которых она лежала, были окровавлены. Лекарь немедленно выделил ей палату, куда друзья занесли её. Некоторое время я понаблюдал за тем, как он, с помощью своих трав, зелий и мазей, пытается остановить ей кровь, льющуюся из бедра. Увидев, что врач добился успеха, я спросил:
- Лекарь, а можно я навещу своего друга? Я его недавно столкнул с седла.
Тот поднял голову, чуть отвлёкшись от терапии. Он понял, о ком я говорю.
- Конечно. Зайдите в палату слева.
Поблагодарив его, я вышел из помещения, войдя в ту палату, которую указал врач. Ромка обрадовался и удивился, увидев меня, и я сел к нему на кровать.
Он рассказал мне, что чувствует себя хорошо, и через пару часов его уже выпишут.
- Что, даже отлежаться не хочешь? - поддразнил его я. - Через два часа уроки ещё не закончатся.
- Вот, блин! - он хлопнул себя по лбу. - Придётся притворяться больным подольше.
Хоть он и не был отличником, учился он неплохо. Как и Костя. Одна-две тройки были, но это не страшно. И оба они в рейтинге самых крутых парней, и наша мужская дружба лишь укрепляла рейтинг для каждого.
- Ну, ладно, братан, - мы по-приятельски выставили кулаки и стукнулись ими. - Я тут не только из-за тебя. Видишь ли, здесь появилась ещё одна пациентка.
- Пациентка? - удивился Рома. - Кто? Что произошло, пока я здесь лежал?
Я рассказал ему о поединке, произошедшем между Диной и Мариной и о том, как он плачевно закончился для них обеих. Сквозь дверь я слышал, как Борисова с Пантелеевой принесли Дину в мед.отделение, и как Авиценна, которому пришлось отвлечься от обработки Марининых ран, назначил палату для Дины.
- Ничего себе! - воскликнул Ромка. - А кстати, с чего это вдруг ты решил её навестить?
От этих слов мне стало неловко. Я и сам не знал полностью ответа на этот вопрос. Скорее всего, мне просто стало её очень жаль. Ведь она получила такие серьёзные раны и переломы...
- Мне... стало жаль её... - замявшись, отвечал я. - Всё же... не каждый день у нас в Институте получают такие ранения. Я... хочу хоть узнать, как она, что с ней будет.
Рома кивнул головой.
- Правильно. Всё-таки сам говоришь, что вы не враги.
- Ну да... - мне хотелось напомнить об этом ей лишний раз и показать, что я хочу поддержать её. Когда она очнётся. А я верю, что она очнётся. Авиценна всё сделает для этого. - Ну, ладно... Я пойду?
- Хорошо.
И, попрощавшись с Ромкой, я вновь перешёл из одной палаты в другую. Там я наблюдал вместе со Светой, Митяном и Серёжей за тем, как Авиценна уже в других местах останавливает Марине кровь, делает ей перевязки и гипсы, иногда прося у нас помощи - например, что-либо подержать - и иногда прерываясь на Дину и новых жертв сегодняшних битв на копьях. Затем он сказал:
- Ваша подруга потеряла слишком много крови. Нужно использовать переливание, чтобы она смогла очнуться.
Палата была оснащена волшебной медицинской техникой, которая позволяла измерять пульс, переливать кровь, делать УЗИ и обрабатывать внутренние органы.
- А какая у Марины группа крови? - поинтересовалась Света.
- Первая положительная.
- Чёрт... А у меня вторая...
У Мити и Серёги тоже была не та группа крови. Выходит, нужная была у меня. Что ж, раз от этого зависит жизнь человека, то...
- У меня - первая положительная, - признался я. Друзья Марины глянули на меня с ошеломлением. Не ожидали, что я буду готов пожертвовать Марине свою кровь... Я и сам, признаться, не ожидал... Просто это - вопрос жизни и смерти. А я не хотел, чтоб Васильева умерла.
- Замечательно, - произнёс Авиценна, и заклинанием приманил в палату кровать, оставив её рядом с носилками. - Ложитесь на неё.
Я последовал просьбе врача, всё смотря на Марину. Бедная... Вот что значит - быть жертвой чужой вечной зависти. Я бы, при всей своей вредности, никогда б ей такого не причинил.
Вскоре к моей и её руке была присоединена трубка, и по ней из моих вен стала поступать кровь к Марине. Чем больше крови к ней поступало, тем туманнее становилось моё сознание. Но когда всё закончилось, Авиценна восстановил моё состояние, и я просто, вместе с Митяном, Серёжей и Светой, стал ждать, когда же Марина очнётся. Недавно она чуть не умерла. И мне было жаль свою превосходную и вечную соперницу.
