Пролог.Солнечные лучи пробивались даже сквозь плотные шторы. Время близилось к обеду. С трудом открыв слипшиеся веки, Гермиона оценила последствия вчерашней пьянки.
Головная боль дала о себе знать мгновенно:
- Как же меня вообще угораздило выпить столько спиртного?
Девушка догадалась: если в голове творится такой кошмар, то и на самой голове - положение плачевное. Это надо исправлять. Сев на край кровати и дождавшись, пока пройдет головокружение, она тихим шагом прошла в ванную.
Лицезрев свое отражение в зеркале Гермиона слегка улыбнулась и скривила лицо в смешной гримасе. Увидев себя более напоминающею сказочную ведьму, чем взрослую девушку, она рассмеялась.
Холодная вода не помогла избавиться от глубоко залёгших синяков под глазами и похмелья, однако, это не было проблемой.
"Больше никогда Рону и близнецам не удастся споить меня за компанию" – дала себе зарок девушка.
Такие пагубные привычки как злоупотребление спиртным никогда не были свойственны заучке всея Хогвартса. Но, как известно, даже на старую колдунью бывает проруха.
На удивление, головная боль и прочие симптомы бурной вечеринки никак не сказались на настроении. Оно было таким же, как и в любое обычное утро: тихим и спокойным. Зелья от похмелья не оказалось в аптечке, но волшебство применять не хотелось. Об аспирине и других магловских препаратах и речи не шло. Организм Гермионы требовал кофе, к которому она пристрастилась в последнее время.
Волшебница не считала свою жизнь веселой или интересной. С нудной работой в кафе за углом соседнего дома, каждый день сменялся таким же, как предшествующий ему. Эта квартира, эта обстановка в ней, даже сам Лондон - всё наскучило до безумия. Рутина будничной жизни - именно это становилось для Гермионы, так сказать, глобальной проблемой.
И вот, она сидит на подоконнике, в руках чашка, из которой валил пар от горячего черного кофе, а на голове - мокрое полотенце и заодно куча мыслей:
- Пора что-то менять,- прошептала волшебница, словно ее мог кто-то услышать.
Вопрос только: как? Сменить вид деятельности, углубиться в истоки зельеварения, или окунуться в привычную нумерологию? Может и вовсе удариться в гадание или «излюбленное» со школы прорицание?
Хобби с риском для жизни тоже не ее занятие. Ведь в конце концов, она могла стать мракоборцем, но постоянная опасность не для ее аналитического склада ума.
Неизвестно чем привлекла ее работа в кафе, наверное, прежде всего это была потребность в новых впечатлениях и возможность заниматься простой работой. Общаться с посетителями. И жить спокойной жизнью, по которой она так изголодалась с последнего курса учебы.
Но вот, на Гермиону снизошло озарение. Ей всегда хотелось заниматься языками, но только она каждый раз откладывала это занятие, и благополучно о нем забывала. Наверное, именно сейчас пора все менять, и начать изучать хотя бы один язык.
С полной уверенностью и искрящимися глазами, девушка в голове начала перебирать языки, которые хотела изучить больше всего.
- Страна, в которую я хотела бы больше всего поехать? - девушка принялась за размышления.
Когда-то мама рассказывала о родовых корнях, все, что я помню - это то, что кто-то был родом из Франции. Бабушка с папиной стороны. Она звала нас погостить.
В глубине души Гермионы загорелся огонек азарта.
Значит, решено. Навещу, наконец, бабушку, пройдусь по Парижу, по его узким и красивым улочкам, позавтракаю в ресторане с видом на удивительный пейзаж.
- Пожалуй, остановлюсь на французском,- мечтательно проговорила Гермиона. – Хорошо бы воспользоваться услугами репетитора, иначе одна я его заброшу. Никогда не слышала, чтобы в волшебном мире преподавали иностранные языки. Возможно, я найду носителя французского, кого-нибудь волшебника-эммигранта.
Все это только в моих руках.
***
Люциус Малфой сидел в кресле и пристально изучал глазами каминную полку, на которой стояли дорогие, редкие статуэтки, изготовленные из разнообразных драгоценных металлов, и не менее дорогих камней. Среди прочего драгоценного хлама теснились фотографии его небольшой семьи. Люциус склонил голову и задумался в очередной раз. Его уже не впервой мучил вопрос: на что я могу пойти ради семьи? Ему казалось, что на поиск ответа на сей вопрос уйдет много времени, но он так и не получит его. Его семья – отражение его самого.
От рассуждений его отвлекла скрипнувшая дверь - за ней показалась его супруга, Нарцисса. Вся измученная, кое-где на лице появились морщинки - следы горьких дум.
Лорд Малфой уставился на ее платье. И облачение жены напоминало об их непростой ситуации. Платье на ней точно было не новым - в некоторых местах шов начал расходиться.
Нарцисса подошла к креслу, в котором сидел ее муж, положила руки на его плечи, и, снизив тон почти до шепота, спросила:
- Люциус, ты подумал над моим предложением?
Мужчина поднял подбородок и выпрямил плечи. Пламя камина осветило его: под глазами образовались мешки от недосыпа, множество морщин покрывало его руки и лицо.
- Разве нет другой работы?! Почему я должен работать именно с маггловскимивыродками?
Нарцисса глубоко вздохнула, не обращая внимания на гнев мужа, и продолжила:
- А разве у нас есть выбор? Ты же помнишь, что Министерство Магии наложило запрет на любое трудоустройство, достойное чистокровного. Нам везде отказали! Нам даже запретили что-либо продавать под надуманным предлогом, что все реликвии сделаны с помощью тёмной магии. Подумай хотя бы о Драко!
Люциус облокотился на спинку кресла, закрыв глаза. Жена, пытаясь приободрить своего мужа, добавила:
- И ещё, разве ты считаешь, что только "маггловскимвыродкам" нужен французский язык?
