ПрологМай 1998 года. После битвы. Больничное крыло.
Северус Снейп ощущал нестерпимую боль в области шеи. В ушах звенело, голова раскалывалась. Вокруг стоял невообразимый шум, и звуки будто слилось воедино – чьи-то голоса, рыдания, топот, дребезжание каких-то склянок.
Северус приоткрыл глаза и увидел людей в белых халатах. Они перебегали от одной койки к другой – поили пострадавших целебными зельями, залечивали им ожоги и раны, накладывали гипс. Людей было очень много – и раненых, и здоровых. В этой суете Северус не мог хорошенько осмотреться и понять, что происходит. Яркий свет бил в глаза, поэтому Снейп снова зажмурился. Рука затекла от неудобного положения, и мужчина пошевелил пальцами.
- Гарри! – услышал он радостный голос. – Кажется, профессор очнулся! Гарри, иди сюда!
Голос принадлежал Гермионе Грейнджер, и она сказала «Гарри»... Значит, Поттер выжил? Или он не пошел в Запретный лес? Если мальчишка не пошел в лес, почему прекратилась битва?
Тут Северус почувствовал, как чья-то ладонь коснулась его запястья.
- Пульс в норме, - констатировала Грейнджер и опустила руку ему на лоб. – Не понимаю, то ли у меня рука холодная, то ли у профессора жар?
В следующий миг на лицо невесомо упала прядь каштановых волос. Северус ощутил дыхание девушки совсем близко. Она дотронулась губами до его лба, чтобы проверить температуру; от неожиданности Снейп резко дернулся и открыл глаза. Теперь глупо было притворяться спящим, поэтому мужчина стал всматриваться в то, что маячило перед ним – бледное и осунувшееся лицо Гермионы Грейнджер. На ее щеке виднелась царапина, а глаза опухли от слез и усталости.
- Наконец-то вы очнулись, – с облегчением произнесла девушка и крикнула: – Гарри, позови мадам Помфри!
- Сейчас!
«Это точно голос Поттера, – подумал Снейп. – Значит, мальчишка жив, а Темный Лорд снова сбежал».
- Мисс Грейнджер, Волан-де-Морт... Где он? – спросил Северус и пришел в ужас от того, как слабо звучит его собственный голос.
- Волан-де-Морт мертв. Все закончилось, профессор. В этот раз навсегда.
В голове крутились сотни вопросов. Почему Волан-де-Морт мертв, а Поттер спасен? Почему он, Северус Снейп, ненавистный всем Пожиратель смерти, выжил после укуса Нагайны и лежит в больничном крыле с другими ранеными? Почему здесь столько незнакомых людей? Почему рядом сидит Грейнджер?
- Северус! – услышал мужчина радостный возглас МакГонагалл. Вместе с ней к койке подошли Гарри Поттер и мадам Помфри.
Медсестра склонилась над раненым и проделала те же манипуляции, что минуту назад Гермиона – посчитала пульс и потрогала лоб. Затем коснулась шеи, и Северус не сдержал болезненный стон.
- Терпи! – приказала женщина. – Я должна нанести мазь. Счастье, что змеюга порнула тебя не ядовитым клыком... и что мистер Поттер, мистер Уизли и мисс Грейнджер вернулись за тобой в хижину.
Северус мужественно выдержал процедуру. Но его губы были плотно сжаты, а лицо стало бледнее, чем обычно. Складывалось впечатление, будто шею раздирают когтями, хотя мадам Помфри наносила мазь очень аккуратно и едва дотрагивалась ваткой до раны.
- Северус, теперь все знают, что вы исполняли поручение Альбуса Дамблдора. Простите, – виноватым голосом произнесла МакГонагалл. – Весь год я открыто вас ненавидела и мешала, как могла. Почему вы не сказали правду? Если бы вы доверились мне, я бы...
- Вы были бы мертвы. – отрезал Снейп. – Я не мог рисковать. Минерва, вы умная женщина, и я не вижу смысла объяснять, что могло случиться, если бы Пожиратели захотели покопаться в вашем сознании при помощи легилеменции или сыворотки правды. Это был бы крах! А так вы с чистой совестью меня ненавидели, а я вас защищал. Все закончилось относительно хорошо.
По мрачным взглядам, которыми обменялись Гарри и Гермиона, Северус понял, что все закончилось не так хорошо, как он думает.
- Много погибших? – догадался он.
- Пятьдесят три, - дрогнувшим голосом ответила Гермиона. – Фред, Люпин, Тонкс, Колин Криви... – девушка закрыла лицо руками и разрыдалась.
- Пятьдесят три, - шепотом повторил Снейп. Его сердце бешено застучало, в глазах потемнело.
Пятьдесят три! Люпин, Фред, Тонкс...
Северус не испытывал привязанности к этим людям, но ему было искренне жаль. Он признавал, что погибли достойные волшебники. И они не заслужили такого конца.
- Мисс Грейнджер, – МакГонагалл осторожно тронула девушку за плечо, – вам и мистеру Поттеру пора отдохнуть. Вы двое суток не спите! Даже Молли Уизли согласилась принять успокоительное и лечь в постель, а вы...
- Мы не уйдем, профессор, – твердо сказал Гарри. – По крайней мере, я.
МакГонагалл осуждающе покачала головой и снова обратилась к Северусу.
- Мистер Поттер отказался предоставить министерству все сведения, полученные от вас в Визжащей хижине. Говорит, часть воспоминаний не может быть обнародована без вашего согласия. Мы видели только разговоры с профессором Дамблдором и поняли, что вы всегда были на нашей стороне. Но есть предположение, что из разговоров вырезаны целые фразы.
Северус внимательно посмотрел на Гарри, но тот отвел взгляд. Поттер чувствовал себя неловко; да и Снейп не радовался, что тайна всей его жизни оказалась в руках несносного мальчишки. В Визжащей хижине у него не было выбора, он слишком торопился донести информацию, поэтому отдал всё без разбора. Северус с удивлением отметил, что Поттеру хватило ума и тактичности не предавать его тайну огласке. Пожалуй, это говорит о нравственных качествах Поттера, которые раньше Снейп старался не замечать.
- Некоторые воспоминания действительно не имеют отношения к Волан-де-Морту, - медленно произнес Северус. – Я показал их лично Поттеру. Если бы я знал, что выживу, вряд ли бы решился на откровенность.
- Профессор, я хочу поблагодарить...
- Не стоит, мистер Поттер, – перебил Снейп. – Я знаю, что вы хотите сказать, но не желаю это слышать. Я не нуждаюсь в сочувствии, благодарности и оправданиях. Лучше расскажите, каким чудом снова спаслись и победили Волан-де-Морта. Я имею право знать.
- Конечно! – Гарри обрадовался, что разговор перешел на другую тему, но резкость Снейпа его задела. Хотя чего он ожидал? Неужели надеялся, что профессор разоткровенничается и захочет говорить о Лили?
Гарри начал рассказ с того момента, как они с Роном и Гермионой проникли в Гринготтс. Рассказ длился целый час. Снейп слушал молча – может, у него не было сил вставлять комментарии, а может, не видел в этом необходимости. МакГонагалл и Гермиона тоже молчали. Посетители больничного крыла периодически бросали в сторону героев любопытные взгляды, но не решались подойти. Наверное, им запретил Кингсли Бруствер, который стоял в коридоре и о чем-то беседовал с мракоборцами.
- Вот и все, профессор. – Гарри широко зевнул и облокотился на спинку стула. – Мы победили.
- Гарри, тебе и мисс Грейнджер пора отдохнуть, - напомнила МакГонагалл. – Вы вторые сутки не спите.
- Вы тоже, профессор. Однако отдыхать не собираетесь.
- Я ждала, пока очнется профессор Снейп! – уязвленно ответила женщина. – Но возраст берет свое, знаете ли, старость – не радость... Я измучена борьбой, беседой с Министерством, заботами об учениках. Сейчас провожу вас в башню Гриффиндора и пойду в свою комнату... если от комнаты что-нибудь осталось. – Минерва тяжело вздохнула. – Ту часть замка долго бомбили.
- Я не могу спать в такой ситуации! – возразил Гарри. – Надо помочь раненым и поговорить с родственниками погибших, надо...
- За ранеными присматривает мадам Помфри. К тому же Кингсли вызвал врачей из Святого Мунго.
- А профессор Снейп? Я не могу его оставить!
- И я не могу. – всхлипнула Гермиона.
- Неужели я настолько жалок, – едко произнес Снейп, – что гриффиндорцы льют надо мной слезы?
- Что вы, профессор! Я, кажется, за всех плачу: за погибших и выживших. Не могу остановить слезы. Мне пусто. Так пусто, как никогда не было... Я не понимаю, как жить дальше.
Северус взглянул на девушку, и ему стало очень горько. Последний раз он ощущал нечто подобное после смерти Дамблдора. Снейп понял, почему Гермиона это сказала и почему сказала именно ему: хочет услышать совет человека, который неоднократно переживал потерю близких и сумел справиться с эмоциями. Он не удивился ее просьбе. Слишком много пережито за этот год. Слишком много пережито за ночь. Есть события, которые примиряют злейших врагов и стирают границы между возрастом, статусом, моралью. Девчонка хочет услышать совет? Да пожалуйста! Только Северус никогда не умел говорить о чувствах и не умел щадить чужие чувства правильным подбором слов.
- Вы спрашиваете, как жить дальше, мисс Грейнджер? А живите так, как никогда не жили в мире волшебников: радуйтесь наступающему лету, пению птиц и чистому небу над головой. Радуйтесь, что война забрала не всех друзей. Радуйтесь, что сами пережили кошмар. Впервые за семь лет у вас появилась уникальная возможность радоваться, а не вытаскивать из неприятностей Гарри Поттера, не разгадывать головоломки Альбуса Дамблдора, не знакомиться с «милыми» обитателями Запретного леса вроде Арагога и тролля, не подозревать во всех бедах злобного профессора зельеварения. Чудесная жизнь начинается, не так ли, мисс Грейнджер?
Гарри не смел поднять взгляд. Он чувствовал то же, что и Гермиона, но не решался об этом заговорить. МакГонагалл уже не стремилась увести гриффиндорцев в гостиную. По щекам женщины текли слезы, но на словах о злобном профессоре ее губы дрогнули в едва заметной улыбке.
- Я не могу радоваться, – тихо ответила Гермиона. – Стоит подумать о Фреде, – и внутри образовывается зияющая пустота. Эта пустота поглощает радость победы. Из нее нет выхода, потому что невозможно вернуть Фреда и остальных! Без них мир станет другим... пустым. Увижу ли я когда-нибудь улыбку на лице миссис Уизли? А Джордж? Сможет ли он это пережить? Сможет шутить как прежде и не думать о Фреде? А маленький Тедди? Какие у него останутся воспоминания о родителях, кроме фотографий? Запомнит он на всю жизнь объятия Тонкс и тихий голос Люпина? Или уже начал забывать?
Снейп пристально всматривался в лицо Гермионы. Последний раз они виделись год назад, но мужчина понял, что с тех пор Гермиона эмоционально повзрослела лет на двадцать. Слишком много испытаний свалилось на ее хрупкие плечи... Хрупкие – в прямом смысле. Девушка исхудала, а под ее глазами залегли синяки. Сколько слез пролили эти глаза за последние двое суток? Наверное, столько, сколько не пролили за всю жизнь.
- Сколько вам лет, мисс Грейнджер?
- Осенью исполнится девятнадцать, - ответила удивленная Гермиона. Она ожидала чего угодно, но не вопросов о возрасте.
Северус вспомнил, как это впервые случилось на его глазах, а он ничего не смог сделать. Кажется, ему тогда тоже было восемнадцать или девятнадцать. Сначала поглощает пустота, а потом чувство вины... Но почему Гермиону гложет это чувство? Ведь теперь она героиня для магического мира!
- Это пройдет, мисс Грейнджер, – тихо сказал Снейп. Ему было больно говорить из-за раны и общего состояния усталости – усталости физической и душевной. – Сейчас вам трудно поверить моим словам, но все же поверьте: это пройдет. Впереди лето. Вас ждут новые впечатления. Они заполнят пустоту, и радость победы затмит горе потери.
- Как с этим жить?
Первые двадцать лет жизни Северуса Снейпа ознаменовались трудным детством, учебой, безответной любовью и ошибками молодости. Следующие восемнадцать лет он исправлял ошибки и спасал чужие жизни, но жить своей жизнью не научился. Раньше у Северуса была цель... А что осталось теперь? Пожалуй, об этом стоит подумать в одиночестве.
- Мисс Грейнджер, профессор МакГонагалл права: вам надо отдохнуть. Идите в башню Гриффиндора.
- Но профессор...
- Отдыхайте, – раздраженно произнес Снейп. – И дайте отдохнуть мне от вашего общества.
