Глава 1***
У Джинни длинные рыжие волосы, которые всегда доставляют одни хлопоты. Особенно, когда они в руках у Кэрроу.
Вырываться бесполезно, бежать некуда, и Джинни только зажмуривает глаза, и скорее чувствует, чем видит, как он замахивается свободной рукой, слышит звонкую оплеуху по совему лицу и чувствует во рту привкус крови. Кэрроу тянет ее за волосы, чтобы не отворачивалась и шипит в лицо:
- Еще раз, мерзавка… Я тебя по стенке размажу.
Джинни вскакивает с пола – наказание закончилось, путь открыт, и она выскакивает за дверь.
Коридоры теперь пусты и безлюдны. В такие времена никто лишний раз не выходит из комнат.
Джинни не чувствует боли. Люди быстро ко всему привыкают, вот и она привыкла.
Шаги гулко отзываются от стен, наполняя коридор глухим эхом. Джинни не боится быть пойманной, последнее время она совсем ничего не боится. По крайней мере, когда ее бьют, она чувствует, что живая.
Джинни плюхается на сгоревшую траву, поджимает под себя ноги и смотрит на черную гладь озера.
В воздухе пахнет зимой, только вот снега нет: всё вокруг серое, тягучее, полумертвое, как и сама Джинни.
Она пытается не думать. Честно, пытается. Но иногда, как сейчас, это не выходит. Джинни все понимает, но она просто не знает, что хуже: чувство этого военного ужаса или то, что она в нем совершенно одна.
Ее сбросили со счетов до лучших времен, до тех пор, когда все великие миссии и дела закончатся, и у Гарри появится на нее время.
Конечно, у Гарри есть Рон, верный помощник и лучший друг. Есть Гермиона, которая найдет выход из самой безвыходной ситуации. Есть Орден Феникса, который отдаст за него жизнь.
И есть Джинни, которая, что бы она не делала, не несет никакого толка и не представляет никакой важности. Ну, пока Избранному не станет скучно.
Джинни понимает, что это война и для ее сетований тут не место. Джинни понимает, что Гарри прав, и он хочет, чтобы она была в безопасности. Но Джинни также понимает и то, что, возьми он ее с собой, она не посмела бы стать обузой. И Джинни думается, что она имеет право знать, жив ли он вообще.
Почему-то Джинни вспоминает фразочку из маггловского мира о том, что у рыжих нет души. Джинни очень хочется, чтобы так и было на самом деле.
Она запрокидывает голову вверх и медленно опускается спиной на промерзшую землю.
По небу над Хогвартсом плывут свинцовые тучи.
***
- Вы не видели Невилла? – Джинни произносит эту фразу уже шестой раз в течение десяти минут, потому что за предыдущие двадцать минут она обошла все места, где он чисто теоретически мог бы быть, но ни в одном из них его не было.
- Посмотри рядом с башней Когтеврана, - отвечает Дин и как-то кривовато улыбается. Возможно, это потому что улыбаться они уже разучились, и в редких случаях, когда приходится, выходит не очень. Джинни даже упускает из виду поинтересоваться, что же так порадовало Дина.
Невилла нужно найти как можно скорее. Мало того, что у него на лице ни одного живого места нет, так вчера вечером его спина увенчалась еще парой свежих шрамов. А Джинни так кстати, каким-то чудом, дошла посылка из дома с бадьяном. Если бы среди маминых вязаных носков и зимнего свитера, заметили маленький флакончик, точно бы изъяли, а так, раз ей повезло, нужно им быстрее воспользоваться.
Первый лестничный проем она преодолевает относительно легко. Второй – тоже. На третьем ей на глаза попадается картина с белой совой, и камень на душе Джинни достигает гиганстких размеров. Сова – понятие всеобщее, белая сова – особенное, а вот белая сова Гарри – уже единичное. Белая мертвая сова Гарри. Интересно, а будь она жива, он бы ее бросил «в безопасности» как Джинни, или взял бы с собой? И какой вариант Джинни хотелось бы больше?
Вода не точит камней – камни превращаются в пустоту.
От мелочей сходят с ума. То ли она стала такой мнительной, что ее убивает каждая деталь, имеющая к нему отношение. Будь то его любимое кресло в гостиной, или их место у озера, где они еще каких-то пару месяцев назад сидели вместе, или тыквенный сок, который он пил за обедом, даже ненавистный Снейп стал немного деталью. Преследуют ли подобные мелочи Гарри?
Джинни очень хочется знать, почему люди не несут ответственность за других.
Джинни пытается не топать. Она идет медленно, крадучись. До гостиной Когтеврана остается рукой подать, но в зоне видимости никого не наблюдается, и Джинни начинает заглядывать в открытые кабинеты – вдруг Невилл в одном из них.
Двери тяжелые и противно скрипучие. Джинни заглядывает внутрь и, не увидев ничего кроме кружащих в воздухе пылинок, переходит к следующей комнате, в которой, - она уже не сомневается, - нет Невилла.
И она не верит глазам, когда за очередной дверью видит силуэт, лежащий на полу в окружении разметавшихся огненных волос. Джинни на ватных ногах подходит к девушке, опускается на колени и, раньше, чем успевает пощупать пульс, замечает рядом колбу от зелья.
Джинни все быстро осознает. И она действительно способна понять поступок лежащей на полу когтевранки.
***
В приличных заведениях о таких вещах распространяться не принято, а Хогвартс все еще остается приличной школой чародейства и волшебства, и это происшествие быстро замнут.
Джинни лежит на своей кровати, укутавшись в два одеяла, и обеими руками обнимает подушку. Ей нечего было сказать о случившемся ребятам, она просто отдала баночку с лекарством Невиллу, который, кстати, очень удивился, что на себя она не потратила ни капли. Джинни только отмахнулась и ушла. В тот момент она думала лишь о том, где девчушка достала яд, и что стало поводом для его использования. Сейчас об этом она уже не думает. (Не зря же Когтевран самый умный факультет, могла и сама сварить зелье, благо свободного времени и мест хватает.)
Теперь Джинни не знает, что делать. Если раньше она пыталась хоть как-то плыть по течению, закрывать глаза там, где надо закрыть, и идти, когда ноги совсем не идут, то сейчас она хочет заснуть и больше никогда не просыпаться.
Если бы она могла взять палочку, вызвать Патронуса, нашептать то, что нельзя говорить, и отправить Гарри… Но она не может. Хоть палочка и лежит на тумбочке – только руку протяни, хоть в голове куча мыслей – только дай им волю, но нельзя. Потому что у Гарри своих проблем хватает.
Джинни крепче обнимает подушку.
Над Хогвартсом – тучи, и над Джинни – тоже.
***
Каждый последующий день в точности повторяет предыдущий. Утро, завтрак, занятия, обед, библиотека, вечер. Сегодня к этому разнообразию прибавляется еще собрание в Выручай-комнате. Отряд Дамблдора существует ни смотря ни на что, и прекращать свою работу не собирается. Именно эта мысль дает силы Джинни подняться с кровати.
Гарри снится редко, Джинни нет поблажек даже там. Но этой ночью фортуна ей улыбнулась. Джинни помнит изумрудные глаза и его руки, держащие что-то, похожее на нож или серп, огромный такой, острый. Вокруг все было залито солнцем, а Гарри – кровью, весь порезанный.
Мама говорила, что подобные сны значат скучание и невозможность что-либо изменить.
Если бы сны никогда не лгали – Джинни стало бы чуть легче.
***
После собраний ОД, у Джинни своя традиция. Последней из комнаты выходит Полумна, и как только она скрывается за поворотом, Джинни может идти.
Она три раза проходит туда-сюда, думая о том, что ей надо больше всего. Это своего рода акт мазохизма – изо всех сил думать о Гарри и том, насколько его нет.
Внутри ничего не меняется – те же стулья, стол, книги, перья, но посередине теперь зеркало.
Джинни опускается на пол и с особым удовольствием смакует свою боль. В зеркале отражается то, что было: начиная от первой встречи на вокзале и заканчивая последним поцелуем. Прошлое перемешивается с тем, чего не было, и через некоторое время Джинни выпадает из реальности, уже не разбирая, что правда, а что – ее желания. Почему-то начинает болеть разбитая щека, но Джинни не замечает.
Она сидит час за часом, пока, как обычно, не уснет здесь, а завтра она снова будет избегать напоминающих мелочей.
Но в этот раз что-то меняется. В воздухе примешивается посторонний запах, и Джинни вынуждена обернуться.
Посреди комнаты стоит Малфой. Какой-то неправильно растрепанный, но, без сомнения, Малфой.
- Уизли… – тянет он и усаживается рядом.
- Малфой… – в тон ему отвечает Джинни. - Я тебя вроде бы не приглашала.
Она хотела это сказать с ненавистью или, на крайний случай, с негодованием, а вышло как-то чересчур пасмурно, грустно и плаксиво.
Джинни краем уха слышала, что у Драко проблемы в семье, Паркинсон не слабо трепит нервы, и ему приходится несладко. Но вот такого предательства от Выручай-комнаты она не ожидала.
А Малфой явно уходить не собирается. Он удобно устроился недалеко от нее и, больше не говоря ни слова, уставился не моргающими глазами в зеркало.
***
За окнами начинало светать. Очередная ночь ушла, опять забыв забрать с собой ночные кошмары.
- Ты бы не ходила сюда больше, - голос у Малфоя звучит непривычно, а в чем изменение – сразу не ясно.
- Почему? – Джинни снова кажется, что ее прогоняют. Ее опять прогоняют, она опять мешает. Если бы это была не Джинни, то она бы уже разревелась.
- Просто, понимаешь, - в его голосе нет прежней самоуверенности: в этом и перемена. - Однажды не захочешь возвращаться.
Это звучит так серьезно и так объективно, что Джинни просто кивает от его правоты.
Она не понимает, почему Малфой пришел сюда. Почему Выручай-комната его пустила. Почему Малфой ведет себя как человек и почему сейчас, взглянув вверх, она шепчет: «Омела».
***
А на следующий день выпадает снег. Весь замок тонет в белизне.
Джинни натягивает шапку, пряча тяжелые рыжие пряди, и выходит на улицу.
Снег под ногами приятно хрустит, она не спеша доходит до озера и вместо того, чтобы привычно усесться на траву, она останавливается и смотрит вдаль.
Где-то ухает сова.
Джинни знает, что Гарри вернется. По-другому и быть не может. Он закончит все свои дела, мир будет спасен, и придет очередь Джинни. И вот тогда она его больше никуда не отпустит.
А пока Джинни ждет.
И никогда-никогда не позволит Гарри узнать, каково пришлось ей. Иначе это будет не Джинни.
