Лис

Пролог

Сон разума рождает чудовищ.
Ф. Гойя


Спокойствие есть единственное спасение человеческих мыслей, разума и неприкосновенно-чистого сознания. Кого-то успокаивает шелест листьев, а кого-то — стрекотание сверчков тёплым летним вечером. Человек может постоянно смотреть на три вещи: как бежит вода, как извиваются языки пламени и как работает другой человек, действительно мастер своего дела. У тёмной фигуры огонь, пожирающий двухэтажный жилой дом, вызывал лишь жуткое волнение. На его руках были видны следы засохшей крови, явно ему не принадлежавшей, которая неприятной коркой ощущалась на коже. В его глазах отражалось бешеное пламя, охватившее место, некогда являвшееся домом для целой семьи. Огонь с жадностью поглощал всё вокруг, не обращая внимания на преграды. Иметь дом неподалёку от города, но вне явной его видимости — огромная ошибка для бывших его жильцов. Они уж точно не могли подумать, что проживают последний день в своей жизни. А наблюдающий снова и снова прокручивает в голове сцену убийства, уже, наверное, сотую за всё время кровавой войны. Он не может прекратить думать об этом.


— Пожалуйста, не трогайте его. Чего вы хотите? Заберите всё, только отпустите его, умоляю!

Женский крик разносился по дому, оповещая о незваных гостях, нарушивших спокойный тёплый вечер. Обычно в этом доме царила тишина, особенно если младшая дочь, Доркас, была в гостях у своей лучшей подруги, по крайней мере, по её словам. Мать и отец тихо переговаривались на кухне под треск овощей на сковородке, а старший сын растянулся на диване в гостиной, вырисовывая что-то извилистое в своём блокноте. Среднестатистический вечер обычной семьи прекратил своё существование в один миг.

Яркая вспышка с улицы, слетающая с петель дверь и толпа людей в масках и длинных мантиях. От быстрого движения небольшой дом походит на муравейник: суета, крики, заклинания, звуки разбитого стекла и скользящих по паркету ног. Стоит зайти внутрь, как сразу на глаза попадётся кровавый след, тянущийся от порога вглубь коридора. Пара шагов, и можно ненароком наступить на труп хозяина дома. Но желания рассматривать его бледную кожу и пробитый череп совершенно не будет, к тому же, внимание привлечёт другая картина. Обыкновенная гостиная, а точнее тот её вид, который обычно показывают в качественных художественных фильмах: диван, пара кресел, картина на стене с изображением какого-то силуэта, холодный камин, и всю картину портил лишь поцарапанный пол. Женщина и молодой парень стояли на коленях на собственном ковре, уже орошённом каплями густой тёмной крови.

Резкий удар по искажённому болью лицу парня. Он держится, чтобы не закашляться, так как это принесёт ещё большую боль в лёгких. Молчит, а все звуки смешались в голове, превращаясь в беспрерывное гудение, давящее на сознание.

— Хватит, — раздаётся грубоватый голос человека, наблюдающего за всем этим со стороны. Люди, видимо его подчинённые, сразу неестественно замирают, боясь сделать любое неверное движение, словно напуганные крысы. Лицо мужчины растягивается в лёгкой ухмылке, он подходит ближе и присаживается, чтобы быть на одном уровне с одной из жертв. Он выбирает женщину.

Казалось бы, почему он тянет время? Было бы намного проще всего лишь выполнить приказ Тёмного лорда, мгновенно убив всех присутствующих, так как смерти им в любом случае не избежать. Но нет, эта прогнившая насквозь душа желает впитать в себя столько боли, сколько способна достать. Нужно наслаждаться моментом, ведь не каждый день у тебя есть возможность медленно убивать всю семью твоего врага, одного за другим, будто по частям уничтожая его самого. Он терпел, действительно слишком много терпел насмешки, боль заклинаний, чтобы дождаться этого момента. Теперь его очередь причинять боль.

— Ну, не нужно плакать. Вашей вины во всём происходящем нет. — Он принимает равнодушное выражение лица, которое у него, собственно, было и до этого. Внимательно рассматривает лицо женщины, лёгким и спокойным движением руки вытирая слёзы, скатывающиеся по щекам. Он цепляется пальцами за её затылок, за волосы, когда ощущает рывок назад. Нет, он ещё не закончил свою игру. — Можете сказать «большое спасибо» своей дочери, Доркас Медоуз. Как её второе имя?

Не услышав ответа, Пожиратель внутри себя проклинает всех подряд, а затем резко поднимается на ноги. Его пальцы всё также крепко сжимают спутавшиеся волосы, а он непринуждённо идёт к противоположной стене, волоча за собой извивающееся и надрывающее горло истошным криком тело. Он слышит, как парень что-то кричит, за этим следует звук удара, но мужчина совершенно не обращает на это внимания. Лишь замирает у окна, пару секунд наблюдая за пустой улицей. Серое небо, покрытое тучами, совершенно отказывалось пропускать лучи заходящего за горизонт солнца. Чуть дальше виднелась полоса таких же частных домиков, стоящих в стороне и соединённых ровной дорогой, тянущейся в сторону шумного города. В наступающей темноте ранее приветливые сады, наполненные кустарниками и тучными деревьями, теперь приобретали весьма мрачный вид.

Его взгляд падает на фото, так непрактично поставленное на подоконник. Оно совершенно не являлось произведением искусства, а было лишь образцовым снимком, который, наверное, был у каждый семьи. Сидящие на стульях родители и дети, замершие позади и ласково положившие руки им на плечи. В их счастливых лицах Пожиратель видел своих жертв, лишь одного лица здесь не было. Как жутко ему хотелось выколоть этому лицу глаза! Эта девчонка, с чертами лица такими же острыми, как и язык, до дрожи раздражала его. Она — настоящая причина всего этого театра.

Затем он будто вспоминает, что находится не на фотовыставке, резко поднимает голову, стискивает пальцы рук, подавляет в себе желание как можно сильнее ударить ту, кто породила на свет столь отвратительное создание, а затем снова приседает, выдавливая из себя фальшивую улыбку.

— Я дам вам, миссис, ещё одну попытку. Я сегодня крайне доброжелателен. Всего лишь ответ на простой вопрос. Как второе имя Доркас Медоуз? Не думайте, я не буду использовать его в корыстных целях. Тёмному Лорду оно не сгодится, а мне может понадобиться совершенно любая информация. Так что же?

— Мэри. Её второе имя — Мэри. — Миссис Медоуз глотает слёзы, закрывает глаза, про себя горько молясь и искреннее желая уже скорее распрощаться с жизнью.

— Доркас Мэри Медоуз, — медленно произносит мужчина, отчеканивая каждую букву, будто пробуя на вкус. И этот вкус был… Незнакомым. Неизведанным, солоноватым от многочисленных слез, неприятно-сладким из-за счастья собственного врага и каким-то металлическим, как ощущение крови на языке.


— Любуешься результатами собственных трудов?

Силуэт вздрагивает, выпадая из своих мыслей, словно с крыши многоэтажки — гудение в ушах не давало покоя. Пожиратель косится на появившегося рядом друга и качает головой. Из-за чего стоило его дёргать?

— Если думаешь, что убийства приносят мне такое удовольствие, то ты ошибаешься, Лестрейндж. Процесс — да, последующие угрызения совести — абсолютно нет.

Рудольфус фыркает, будто выслушивает это уже в тысячный раз, и отрывает взгляд от огня, нетерпеливо осматриваясь вокруг. Ему не хватало внутреннего спокойствия для рассматривания вещей, совершенно его не интересующих. Если бы вместо костра-переростка здесь была подобных размеров бутылка виски, то тогда бы ничто иное внимание Лестрейнджа не привлекало.

— Ты же не поменял своё мнение о маглах после семейки Медоуз?

— Заразу можно только сжечь, я помню это, — мрачно произносит мужчина и нервно вертит в руках волшебную палочку. — Что остальные?

— Убирают ненужные следы нашего пребывания здесь. Мы хотим огласки, но не настолько, чтобы Орден взбесился. В бешенство нужно привести лишь Медоуз. — Наступает недолгая пауза, которую нарушает тяжёлый вздох. — На самом деле, я не уверен насчет твоих мыслей. Не смею перечить Тёмному Лорду, но я достаточно знаю её, есть лишь малая вероятность того, что она перейдёт к нам от безысходности или мести. Эта девчонка не из предателей.

Второй собеседник поджимает губы и недовольно хмурится, размышляя над этими словами. Он и сам-то не уверен в собственном плане, но менять что-то уже поздно.

— Был приказ переманить её любой ценой. Доркас эмоциональна. Она не может справляться со своими эмоциями, нам это на руку. Я точно уверен, что она не успокоится, пока не найдёт того, кто организовал убийство её близких. Но нужно быть готовыми ко всему.

— Она убьёт тебя.

— Это мы ещё посмотрим.