Нарушая границы Гермиона бежала, не разбирая дороги.
Слезы застилали глаза. Рон. Ее снова довел Рон.
Он снова обжимался с Лавандой. Снова у нее на глазах. Снова на глазах почти всего факультета.
Он снова доказал, что Гермиона для него никто, пустое место, машина для выполнения домашних заданий. Более того, вероятнее всего, он догадывался о чувствах подруги и складывалось впечатление, что Уизли просто издевается.
«Сволочь…ненавижу…ненавижу!!!»
Слезы продолжали застилать глаза. Хотелось кричать во все горло, чтобы выплеснуть всю ту боль, которая накопилась за несколько месяцев неразделенной любви к Рональду Уизли. Грейнджер настолько не следила за направлением своего движения, что скоро оказалась у ступеней, ведущих на Астрономическую башню.
«Отлично, хоть здесь ото всех отдохну. Здесь меня точно никто искать не будет. Хотя, кому я нужна?! Гарри с Джинни где-то пропадают, а Рон…черт с ним!»
Размышляя, девушка поднялась на Башню и замерла: около перил кто-то стоял. Парень.
«Сегодня явно не мой день»
Стоило Гермионе сделать шаг, как парень развернулся, и луна осветила его лицо. Перед ней стоял Драко Малфой.
«Просто чудесно! Только этого мне не хватало!»
— Что тебе здесь надо? — грубо произнес Малфой.
— Не твое дело! — в тон ему ответила девушка. — Будь любезен, избавь меня от своего присутствия. Я хочу побыть одна!
— Я первый сюда пришел, поэтому вали отсюда! — Малфой сделал шаг в сторону Гермионы, и та непроизвольно отступила назад. Она сейчас абсолютно не хотела с ним ссориться. — Неужели до тебя не доходит? — парень продолжал приближаться, пока полностью не вжал девушку в стену. В этот момент луна как раз осветила лицо Грейнджер: заплаканные, красные и опухшие от слез глаза, искусанные в кровь губы. Малфой даже растерялся. Он никогда не видел суровую старосту в таком виде.
— Грейнджер, что произошло?
Гермиона широко распахнула глаза и уставилась на Драко. Малфой, интересующийся о состоянии ненавистной ему старосты Гриффиндора, окончательно добил ее сегодня.
— Не твое дело, Малфой! — на глазах снова выступили слезы. — Тебя вообще не должно касаться, что со мной произошло!
В этот момент слезы будто вырвались наружу и снова полились ручьем. Девушке казалось, что сегодня просто все против нее. Как будто планеты сошлись в какой-то критической точке. Гермиона медленно съехала по стене на пол и, закрыв лицо руками, расплакалась еще сильнее.
Малфой стоял как громом пораженный. Неужели кому-то удалось довести «Золотую» девочку до такого состояния?!
От мыслей парня отвлек очередной всхлип девушки. Драко опустился на колени около нее. Гермиона как будто вообще его не замечала.
— Грейнджер, кто тебя обидел? Уизли? Поттер?
— Поше-е-ел к че-е-е-е-ерту… — от слез Гермиона не могла нормально даже послать чертова старосту Слизерина.
Малфой, недолго думая, притянул девушку к себе и прижал к груди. Одной рукой парень обнимал ее за талию, а второй гладил по голове.
От таких странных действий парня, Грейнджер даже замерла. Она не могла поверить, что Драко Малфой обнимает ее и успокаивает. Было безумно непривычно, но видеть и чувствовать перемены в его поведении, как ни странно, приятно. Драко продолжал аккуратно поглаживать девушку по спине, которая, на его удивление, затихла и даже перестала всхлипывать.
Окончательно успокоившись, Гермиона посмотрела на парня. Он смотрел прямо перед собой и, казалось, даже не замечал ее пристального взгляда. Но даже терпению Драко приходит конец, и он все-таки почувствовал пристальный взгляд девушки, опустил голову, встретившись глазами с Грейнджер.
«А у нее красивые глаза, карие, притягательные, как крепкий кофе, как омут, в котором хочется тонуть и тонуть…»
Малфой даже не замечал, как приближался вплотную к ее лицу, а девушка не сопротивлялась, так же завороженно смотря в его глаза. Уже в следующий момент Драко сократил то минимальное расстояние между их лицами и прикоснулся к ее губам. В момент соприкосновения их губ в голове у Малфоя как будто вспыхнули фейерверки. Он сильнее притянул Грейнджер к себе и углубил поцелуй. Казалось, что в этот самый момент вся его жизнь перевернулась с ног на голову, перевернулись с ног на голову все его принципы и наставления отца, да и сам Люциус перевернулся на койке в своей камере в Азкабане.
Гермиона же в этот момент даже сама не понимала, что чувствовала. Ей однозначно было приятно, да, черт возьми, ей было приятно, что ее целует Драко Малфой, и плевать она хотела, кто он, кто его отец, и кто она. Она наслаждалась моментом и не хотела, чтобы он заканчивался. Но в один миг она осознала суть происходящего.
Почему-то снова захотелось плакать. Теперь виноват был он. Малфой. Хотя в чем он-то виноват? Ну, поцеловал и что тут такого?! Ну, она ответила и что тут такого?! Ну, ей понравилось и что тут такого?! Только, как оказалось, была причина его оттолкнуть и бежать бы, бежать не разбирая дороги. ОН ВРАГ! ВРАГ! ПОТОМОК ДРЕВНЕГО ЧИСТОКРОВНОГО РОДА МАЛФОЕВ, МАГГЛОНЕНАВИСТНИК, ЧЕРТОВ СЛИЗЕРИНСКИЙ ПРИНЦ, КОТОРЫЙ ПОТРЯСАЮЩЕ ЦЕЛУЕТСЯ!
Слезы уже снова бежали по щекам девушки, и она даже не пыталась их вытереть. Малфой почувствовал, что Гермиона напряглась, и медленно отстранился, хоть это и удалось с большим трудом. ЕМУ. ПОНРАВИЛОСЬ. ЕЁ. ЦЕЛОВАТЬ. ЕЁ! ГЕРМИОНУ ГРЕЙНДЖЕР! ПОДРУГУ СВЯТОГО ГАРРИ ПОТТЕРА И ЧЕРТОВА РОНА УИЗЛИ, ИЗ-ЗА КОТОРОГО ОНА И ПЛАКАЛА! ЕЁ — ДЕВУШКУ, КОТОРАЯ ПОТРЯСАЮЩЕ ЦЕЛУЕТСЯ!
В момент, когда Драко отстранился, Грейнджер посмотрела на него с укором. Слезы продолжали течь по щекам. Парень нежно коснулся большим пальцем щеки девушки, попытавшись вытереть ненавистные слезы. Но в момент прикосновения, Гермиона резко вскочила на ноги и слишком уж истеричным голосом прокричала:
— НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!
Малфой поднялся на ноги вслед за ней и снова попытался к ней приблизиться, но она выставила вперед себя руку и с ненавистью прошипела:
— Я же сказала: НЕ СМЕЙ МЕНЯ ТРОГАТЬ!
После этих слов девушка начала пятиться назад к лестнице. Нащупав рукой перила, Грейнджер развернулась и побежала прочь. Прочь от него. От человека, который только что ее целовал. От человека, который был Драко Малфоем. От человека, который потрясающе целуется.
Гермиона снова бежала. На этот раз в свою комнату. Дежавю. Точно. Черт побери! Снова бег, слезы и желание убивать всех и вся. Только на этот раз изменилась причина.
«Чертов Малфой! И откуда он только взялся?! Зачем поцеловал? Сколько вопросов, хоть бы один ответ найти»
Резко затормозив у портрета Полной Дамы, Грейнджер пробормотала пароль и влетела в гостиную Гриффиндора, которая, к слову, была абсолютно пуста. Задержавшись на несколько секунд и осмотрев пустую комнату, девушка снова припустила наверх. В комнате тоже не было никого, и это было весьма удачно. Не будет лишних вопросов. Гермиона наскоро переоделась в мягкую пижаму и забралась в постель, не забыв задернуть полог. Спустя несколько минут дверь в спальню открылась, и вошли ее «любимые» соседки — Лаванда Браун и Парвати Патил. Девушки громко смеялись, но, заметив опущенный полог на кровати Грейнджер, резко замолчали. Гермиона слышала, как они расстилали постели и готовились ко сну. Наконец, когда однокурсницы все же улеглись спать, Грейнджер предалась воспоминаниям.
«Все-таки я должна признать, что Малфой прекрасно умеет целоваться. Никогда бы не подумала, что он умеет быть нежным, а не тем противным слизняком, которого я знаю. И самый главный вопрос: что это, черт возьми, был за поцелуй? Зачем? Зачем он это сделал? Опять нет ответа. Мерлин, помоги разобраться!»
***
Как только Грейнджер убежала, у Драко было какое-то мазохистское желание догнать ее. Но спустя несколько минут он пришел в себя и даже попытался успокоиться. Он до сих пор ощущал вкус ее губ и аромат духов. Чтобы привести мысли в порядок, Малфой присел около той самой стены, где поддался порыву и поцеловал девушку с такими прекрасными глазами, и достав из кармана брюк пачку маггловских сигарет, закурил.
Откуда у него, аристократа до мозга костей, появилась чисто маггловская привычка снимать стресс, он и сам уже не помнил. Просто попробовал один раз и, как говорится, понеслась душа в рай. Почему-то это его успокаивало. Сам процесс как бы ставил все на свои места: чувства, мысли, эмоции, переживания. Вот и сейчас необходимо все поставить правильно, понять, что с ним происходит, почему он не послал эту чертову Грейнджер, как он обычно делал? Ответ прост — не смог. Он никогда не видел ее настолько раздавленной и беспомощной.
Обычно, Драко сам выводил Гермиону из себя, провоцировал, оскорблял и обижал. Казалось даже, что ему это доставляет удовольствие. Но сегодня он даже не смог обозвать излюбленным прозвищем. Почему? Неужели, один только вид плачущей девушки поверг его в такой шок, от чего он даже забыл, кто она такая и что собой представляет? Неужели все его принципы полетели к чертям, стоило только увидеть слезы на глазах ненавистной старосты ненавистного Гриффиндора? Неужели Люциус был не прав, вбивая в его мозг наставления о чистоте крови? Мысли путались настолько, что казалось одной пачки сигарет будет мало. Малфой никак не мог разобраться в себе.
«Может поговорить с Забини? Он в таких делах шарит. Нет! Сам разберусь!»
***
Утро наступило как-то слишком быстро для обоих. Но если для Грейнджер оно наступило в теплой постели, то для Малфоя — на полу Астрономической башни, где он благополучно уснул, не найдя объяснений своему поведению.
На завтрак Гермиона шла в каком-то непонятном настроении. Казалось, что на губах до сих пор горит его поцелуй, а щека ощущает его прикосновение. Это было какое-то чертово наваждение. Девушка шла по коридору и не замечала никого вокруг. Но когда ее окликнули, Гермиона чуть не налетела на какого-то первокурсника.
— Гермиона, подожди! — это был Гарри. Он спешил за ней от самой гостиной. — Куда ты так торопишься?
Поравнявшись с девушкой, Поттер схватил ее за руку и развернул к себе.
— Привет, Гарри, — рассеянно пролепетала Грейнджер.
— Привет! Ты куда вчера пропала из гостиной? Мы ждали тебя, а ты так и не появилась. Я уже хотел было тебя искать и поднимался в спальню за картой, но Рон заверил меня, что с тобой все нормально, и, скорее всего, ты в библиотеке.
«Слава Мерлину, что Гарри не добрался до карты, иначе то, что он бы там увидел явно его бы не обрадовало.»
Интересно, за кого в этот момент переживала девушка больше? За себя или за Малфоя? Она не знала.
Гарри что-то рассказывал, но девушка не вникала. Она снова ушла в свои мысли.
Войдя в Большой зал, Гермиона первым делом посмотрела в сторону слизеринского стола. Его не было. Гарри заметил направление ее взгляда и нахмурился.
— Гермиона, почему ты смотришь в сторону этих змей? Тебя кто-то из них обидел? Малфой? Кребб? Гойл? Кто?
Поттер разволновался ни на шутку.
— Гарри, успокойся, никто меня не обижал. С чего ты вообще это взял? Пойдем уже завтракать, я жутко голодная.
Поттер заметно расслабился и, пропустив подругу вперед себя, направился за ней к столу.
Подойдя ближе, Гермиона замерла: Рон обнимал Лаванду, которая что-то щебетала ему на ухо. Парочка выглядела такой счастливой, что у Гермиона снова на глазах выступили слезы.
«Нет, нельзя плакать. Нельзя, чтобы он меня видел в таком состоянии. Нельзя, чтобы он подумал, что я что-то к нему чувствую. Нельзя падать еще ниже. Хотя, куда уже ниже?!»
Гермиона досчитала до пяти и присела на скамейку.
— Всем доброе утро! — как можно беззаботнее произнесла она.
Рон оторвался от Браун и улыбнулся.
— Доброе утро! Куда ты вчера пропала? — с наигранным интересом спросил Уизли.
— Как куда? Конечно же, в библиотеку, — огрызнулась Гермиона.
— Ну, я так и подумал, — ответил Рон и снова повернулся к Лаванде.
«За что он так со мной?! Что я ему такого сделала?! Не могу на это смотреть!»
Гермиона вскочила со своего места, так и не притронувшись к завтраку. Резко развернувшись, девушка со всех ног побежала к выходу. Снова бежала, не разбирая дороги, но, завернув за поворот, врезалась в кого-то. В голове уже появилась мысль о позорном падении, скорее всего, перед парнем, а если еще и перед слизеринцем, то это вообще будет полный ужас. Но падения не произошло. Девушку подхватили чьи-то сильные руки и аккуратно прижали к себе.
Гермиона невольно прижималась лбом к груди, пока еще незнакомца, и не хотела поднимать глаза. Не хотела разочаровываться. Но тут ей в нос ударил замах парфюма, какого-то знакомого парфюма.
Подняв голову, Грейнджер ужаснулась: ее снова обнимал Малфой.
— Грейнджер, что случилось опять? — мягко произнес Драко.
«И откуда в нем столько нежности?!»
— Снова Уизли? Поттер? Кто? — уже требовательнее.
— Какая тебе разница? — тихо ответила Грейнджер. Малфой молчал. — Молчишь? Отвечай!
— Я не знаю, — тихо, почти шепотом.
Гермиона заглянула в его глаза и почему-то пропала. Она тонула. Медленно, но уверенно. Он так же смотрел на нее и тонул. Медленно, но уверенно.
И вот, спустя миг, он снова наклоняется и хочет прикоснуться к ее губам, почувствовать ее.
«Черт, черт, черт!!! Снова это наваждение! Зачем она так смотрит? Зачем выворачивает душу наизнанку? Зачем я поддаюсь? Я не знаю. Просто хочу поддаться»
С последней мыслью Драко вновь целует ее. Вновь наслаждается. Вновь пропадает.
Она вновь целует его. Вновь наслаждается. Вновь пропадает.
