Глава 1
Действие I.
1.1. Канкуро заглянул в палатку, отодвинув рукой тяжелую потертую ткань. Оставив небольшой просвет для обзора происходящего внутри «больничной палаты», он наблюдал за действиями Сакуры. Девушка перевязывала голову какому-то бедолаге, который вернулся с миссии практически мертвый, но благодаря хорошим медикам Конохи остался жив и быстро шел на поправку. Из-за шума вокруг и какой-то мертвой суеты Канкуро не слышал, что говорила Харуно, но он отлично видел движения ее сухих и искусанных губ. Скорее всего, она говорила что-то успокаивающее, может, это были наставления к быстрому пути выздоровления.
Куда еще быстрее?..
Внутри гремели стекла. Медики в спешке ходили по палатке в поисках нужных препаратов. Пострадавшие выстраивались в очереди, а медиков не хватало. Уставшие и измотанные, они заменяли друг друга, чтобы набраться сил и хоть немного отдохнуть. В таких условиях не было и речи о здоровом сне, но восстановление чакры требовало большой «передышки», поэтому бывали случаи, когда приходилось откачивать самих медиков. И чтобы этого не происходило, они разработали свой маленький порядок смен. Но теперь, когда пострадавших становилось больше, в этом плане находились недостатки. Точнее, план просто сходил на нет.
Смена Сакуры уже подходила к концу, и она устало выдохнула. Мысль о том, что на одного больного меньше, радовала ее и приносила какую-то усталость, но настолько приятную телу, что она готова была работать еще целые сутки, лишь бы испытать это вновь. Харуно едва справлялась с ранами, потому как чакра была на исходе, и зеленое сияние, окутывающее ее руки при лечении, становилось все более тусклым. Казалось, что сама жизнь уходит из нее, когда девушка, не жалея сил, дарила их все новым и новым больным. За время войны она очень похудела, ослабла и нарушила режим и питания, и сна. Иногда она и вовсе отказывалась от пищи и отдыха, когда бралась за очередного шиноби. Аппетит просто пропадал, а потребность во сне редко давала о себе знать. Сакура чувствовала прилив сил, когда видела, как эти люди, которых она вылечила, сражаются за свободу против Акацки с ярким блеском в глазах. Это давало ей надежду на то, что все будет хорошо в то время, когда ее миссия, ее предназначение заключалось вовсе не в боях. Бог благословил ее и поделился с ней силой дарить людям жизнь. В бою она была не так уж плоха, но в этой сфере от нее было больше пользы.
Канкуро нахмурился, когда, закончив перевязку, Сакура попросила подойти следующего шиноби. Парень с переломом руки робко сел рядом с девушкой, развязывая повязки и убирая крепления с руки - та сразу же обмякла, как игрушечная. Харуно напряженно вздохнула, нахмурилась и, сжав руки несколько раз в кулачки, направила поток чакры в руки, когда в следующее мгновенье ладонь и пальцы засветились тусклым зеленым светом.
- Будет немного неприятно, - вяло улыбнулась она, проговорив фразу охрипшим голосом, который едва дошел до ушей Канкуро.
Внимательно наблюдая за процессом лечения, девушка не моргала, будто бы от этого зависела ее собственная жизнь. С таким усердием она направляла остатки чакры в руки, что на какой-то момент поддалась вперед, чуть не потеряв сознание. Парень испугался, но она поспешила успокоить его.
Канкуро мысленно выругался. Он уже ненавидел это зеленое облачко, которое словно высасывало жизнь из этой девушки. Конечно, Песчаный был безумно благодарен ей за то, что в свое время она вытащила его с того света, избавив его от острых болей по всему телу. Шиноби поморщился при воспоминаниях о собственных мучениях, как он выгибался от боли, когда каждая клеточка будто разрывалась. Когда каждый вздох давался с трудом, а движение приносило еще большую боль, но лежать бездвижно было просто невозможно. Джонин отчетливо помнил сражение с Сасори до того самого момента, пока не упал, обездвиженный, на землю. Каким же удивлением был для него факт, что Сакура в паре со старушкой Тиё убила кукловода. После этих двух последовательных событий Канкуро всерьез заинтересовался этой девушкой, восхищаясь ей, и чувствовал в себе желание узнать ее лучше. Он начал смотреть на нее иначе. С той иной стороны, в которой Сакура преображалась и казалась особенной.
Брюнет помнил маленькую, но смелую девчонку с короткими розовыми волосами еще со времен экзамена на чуунина. Трудно было сопоставить эти два образа, которые навсегда засели у него в голове.
Сакура.
С тех пор он мысленно смаковал ее имя каждый вечер, словно пробуя его на вкус и изучая со всех сторон.
Харуно Сакура.
Девушка с розовыми волосами.
Чуунин из Конохи. Куноичи страны Огня.
Канкуро нахмурился. Она была ниже его по рангу, ведь Канкуро уже давно носил звание джонина. И, тем не менее, она казалась даже опытнее его в каких-то моментах, хотя Песчаному тяжело было признавать это. О том, чтобы считаться с этим фактом, не было и речи, поэтому мысли о геройствах Сакуры он отбрасывал куда подальше.
Хотя, конечно, Канкуро был благодарен.
В какой-то момент ее самоотверженность начинала его не просто беспокоить, а раздражать. Песчанный никак не мог понять причину своей заинтересованности этой девушкой как минимум, и как максимум то, почему его вообще тревожит ее состояние. Конечно, сначала парень считал, что все дело в том, что они теперь на одной стороне, в одной большой команде, и вклад любого шиноби очень важен.
А вклад Сакуры был очень большим.
Наверное, она решила всех переплюнуть в этом деле...
Наконец, Сакура закончила лечить этого шиноби, и с широкой улыбкой он вышел из палатки, заставив Канкуро отойти в сторону. На несколько мгновений ткань скрыла от него Харуно, но Песчаный быстро исправил это. Сакура сидела с закрытыми глазами, откинувшись на стуле. В этот момент она казалось еще более уставшей, чем до этого. Ее бледная кожа придавала куноичи больной вид. Синяки под глазами ее ничуть не красили, но в войну последним делом девушки занимались собой. Казалось, различия по половым признакам стерлись, остались только шиноби, готовые отдать жизни за родину. За место, в котором родился. За мир в мире, за будущее наций и их потомков.
Канкуро задумался. А если бы Сакура родилась в Песке, какой бы она была? Была бы такой же? Или, может, она была бы другой? Совершенно другой? Во всяком случае, будь она так же талантлива, весь Песок гордился бы таким преимуществом перед другими странами. Но пока Сакура жила в Конохе и вряд ли бы покинула ее когда-нибудь. Канкуро сам бы никогда не ушел из Песка, если бы этого не потребовали обстоятельства или миссия, но, в любом случае, парень вернулся. Потому что с деревней связано не только детство. Не только люди, которых лично не знаешь. Зато они знают тебя, и тебе они очень признательны за защиту, за опеку. За то, что могут спать каждую ночь и спокойно трудиться на благо своей родины. Каждый шиноби любит свою деревню и отдаст за ее благополучие свою жизнь. Так их не воспитывали, они родились с любовью к своей родине. Их любовь была такой бесконечно нежной и пылкой. И это правильно.
Неправильным казалось то, что Сакура родилась в Конохе. У них там и так есть Цунаде, известная не только на всю страну Огня, но и на многие ближние страны. Если только не во всем мире шиноби, хотя, Канкуро не мог сказать наверняка…
Зачем Конохе два выдающихся медика?
Это неправильно. Все должно быть честно.
Странно, что Канкуро вообще думает об этом.
От бредовых мыслей его отвлек Какаши, который подошел к нему с посланием в руках. Все внутри сжалось, и Песчаный нахмурился. Между бровей залегла глубокая морщинка.. Канкуро внимательно смотрел на свиток.
- Все настолько плохо? – напряженно спросил он, где-то внутри удивляясь, как напрягаются его голосовые связки. Говорить было почти больно.
- К сожалению, – закрыв глаза, Какаши тяжело выдохнул.
Канкуро сглотнул.
Чертова война!
Закрыв глаза на несколько секунд, он постарался вернуть самообладание. Они не могут быть повержены. Перерыв окончен, и теперь Канкуро должен вернуться к своим обязанностям. Канкуро искоса посмотрел на желтую потертую ткань палатки. Нужно откинуть мысли об этой девчонке. У него есть куда более важные дела и переживания.
1.2. Сакура тяжело выдохнула, когда до нее донеслись тихие голоса. Разминая затекшие руки, она вытянулась, сидя на стуле. Нехотя открыла глаза. У нее еще много работы и нужно собраться, в ином случае, она не достойна звания куноичи Листа. Глаза закрывались уже автоматически, и Харуно с трудом боролась с желанием уткнуться головой в подушку. Да ей бы и стол подошел. Но потребности души не разделяли потребности организма.
Как бы она хотела, чтобы это война оказалась страшным сном.
Как бы она хотела открыть глаза и увидеть за окном чистое небо и свою мирную деревню.
Но такой расклад дел мог ей только сниться.
Девушка обернулась, когда услышала шелест ткани и звуки каблуков. Раскрыв глаза, она сначала улыбнулась уголками губ, скорее по привычке, но тут же вспомнив, в каком они находятся положении, поняла, что вся радость мгновенно исчезла, оставив после себя неприятный осадок.
- Цунаде-сама! - протараторила она, поднимаясь со стула. Сердце тут же застучало, выдавая Харуно с головой. Наплывшее волнение хлестало её по спине, словно плеть.
- Сакура, - Цунаде стояла у самого входа, скрестив руки на груди. Женщина оглядела девушку, и меж её бровей пролегла складка. Закрыв глаза, Хокаге тяжело выдохнула: «Рада тебя видеть».
Хокаге знала по отчетам, с каким решительным настроем Харуно намеревалась принести себя в жертву во имя победы, что одновременно огорчало и заставляло гордиться девушкой. Но всюду есть свои рамки, и эти рамки Сакура уже давно перешагнула. Отказываясь отдыхать и есть, она уже начала свой план жертвоприношения, и, судя по тому как Сакура выглядит, весьма успешно.
Сакура застыла, внимательно смотря на Каге, не решаясь что-нибудь сказать. Хлопая глазами, она ровно дышала, и ее грудная клетка вздымалась и вновь опускалась по мере того, как девушка пыталась не выдавать своего состояния.
Хокаге открыла глаза, нахмурившись еще больше. Сакура сглотнула, чувствуя, что в чем-то провинилась, до конца не понимая в чем. Сжав кулаки, она впилась ногтями в ладони, пытаясь не нервничать, но это едва получалось. Онемевшими холодными кистями она мало что чувствовала.
- Ты отстранена от задания и покидаешь группу медиков на неделю. - Строгий низкий голос Хокаге резал слух подобно лезвию, а ее приказной тон заставил ноги подкашиваться. Когда Харуно осознала смысл фразы, она в панике открыла рот, как рыба, выброшенная на берег морской волной.
- Н-но… как?.. - вполголоса проговорила Сакура, поднеся дрожащие руки к губам. Язык прилип к сухому небу, и она постаралась втянуть в себя побольше воздуха, как будто это могло помочь ей.
Цунаде хмуро опустила взгляд на носки туфель, не в силах смотреть на свою ученицу.
Во что ты превратилась, Сакура?
- Ты изводишь себя, поэтому я вынуждена была сама прийти и отдать приказ, - Цунаде продолжала говорить также строго. – Я знаю, что ты бы ослушалась, будь это кто-то другой.
Сакура так изменилась.
«Нет!» - пронеслось в голове Харуно.
- Ты похожа на человека, который решил совершить самоубийство. Нам не нужен медик, которого, в конце концов, самого придется спасать от смерти.
«Нет…» - бессилие вместе с паникой проникало в каждую клеточку девушки.
- Сейчас же иди в лагерь и перекуси. После хорошенько отдохни и не вздумай тратить свою чакру, - продолжала Хокаге. – Я отдала приказ, чтобы никто не беспокоил тебя. Шизуне лично проследит за тем, чтобы ты выполнила мои указания.
Цунаде поспешила выйти из палатки. Сакура осела на пол, сгребая дрожащими пальцами землю и чувствуя нарастающую дрожь.
- Цунаде-сама… - простонала девушка. Голос дрожал.
На душе стало невыносимо грустно от того, что Сакура не могла сделать для людей более того, что уже совершила.
Действие II.
2.1. Сакура уже как два дня слонялась без дела. Больше всего ее раздражало и нервировало безделье, к которому она была принуждена. Всякий раз, когда Харуно слышала шуршание ткани палатки - звук, которой знала наизусть - девушка замирала, чувствуя, как ее тело бьет мелкая дрожь. Так не должно быть! Из-за нее могут умереть десятки людей, которые остались без помощи.
Девушка не могла найти себе места. Она спала, но даже там мысли не покидали Харуно. Куноичи снились кошмары, от которых она просыпалась в поту.
Лица людей, которых она не спасла.
Лица людей, которые умерли из-за нее.
Размытые тени, запятнанные кровью и грязными разводами. И тихие, шипящие звуки в голове, которые не давали ей спокойно завтракать или обедать. Харуно думала, что она сходит с ума. Медленно и мучительно. Поэтому она часами отсчитывала время до конца принудительного отпуска.
Их расплывчатые силуэты.
Война разгоралась еще сильнее. Шикамару с отцом строили план, по которому объединённые страны смогли бы выиграть в этой войне. Враг был слишком силен и умен, наступал решительно и быстро, так, что невозможно было передохнуть и предугадать его действия. Шиноби заменяли друг друга, уходя на отдых или лечение. В ином случае, всем им грозила бы смерть.
Сакура подходила к лагерю, в котором был расчет еды. К сожалению, из-за напряженной ситуации не было свободного передвижения из одной страны в другую, поэтому все должно было происходить строго, по бумажкам и спискам, под пристальным наблюдением.
Харуно взяла несколько фруктов, отказываясь от миски каши. Запив пилюли для поддержания тонуса организма скорее по привычке, Харуно пробежалась глазами по лагерю. Заметив среди шиноби Ино, она помахала ей рукой. Яманака улыбнулась, помахав в ответ.
Сакура остановилась, опустив взгляд. Её опять переполняла обида, раздражение. Казалось, что все от нее отвернулись. Ино тоже была в ее отряде, словом, она помогала людям ничуть не хуже Сакуры, разве что ее чаще сменяли другие медики из Листа и Песка. И спасла она на несколько десятков меньше…
Именно поэтому она до сих пор в отряде.
Это правильно?
Харуно подняла голову из-за неприятного предчувствия. Встретившись с карими глазами, она смутилась, отвела взгляд. Но ощущение не проходило, чувство, что кто-то пристально за ней наблюдает, не исчезало. Во рту пересохло, стало сразу же дискомфортно, и Харуно облизала губы. Вновь взглянув в ту сторону, девушка вздрогнула, потому что все еще ловила внимательный взгляд карих глаз на себе.
Канкуро.
Зачем он на нее смотрит?
Ей неуютно.
Харуно снова отвела взгляд, несколько раз моргнув. Чувство никак не проходило. И это уже не смущало, а раздражало. Он на нее пялится. И от этого внутри что-то медленно и скользко разливалось, причиняя массу неудобств, заставляя себя чувствовать не в своей тарелке. Даже дышать было тяжело. И казалось, что каждое движение абсолютно неправильно, и человек, который смотрит на тебя, пытается сказать тебе об этом.
Ну и что? Просто не смотри…
На языке так и вертелись оскорбления, но Сакура успела поругать себя за это, когда осознала.
Он ничего мне не сделал, он просто смотрит, подумала девушка, заправив прядь волос за ухо.
Канкуро продолжал смотреть на неё с другой стороны палатки через несколько столов. Атмосфера стала неуютной, отсюда хотелось уйти.
Песчаный заметил то, что он смутил Сакуру. Но почему-то парень не мог оторвать взгляда. Видел, что ее состояние стало немного лучше, щеки порозовели, и ее мертвенная бледность начала медленно отступать. Синяки под глазами еще не прошли, но уже не были такими кричащими. Хотя на ее бледном лице они все еще выделялись, словно требуя внимания, прежде всего для себя.
Канкуро, поняв, что сидит неподвижно, вернулся к скромной трапезе, понимая, что аппетит теперь пропал. Повозившись ложкой в каше, он снова поднял глаза на Сакуру. Она все еще стояла на месте, крутя в свободной руке зеленое яблоко с бледно-коричневыми пятнами. Оно так причудливо отливало мутным блеском, когда Харуно двигала кистью. Канкуро перевел взгляд с яблока на белые длинные пальцы девушки, дальше заскользил по ее руке, останавливаясь у предплечья и снова возвращаясь к лицу. Она смотрела куда-то перед собой.
А потом вновь перевела взгляд на него, приоткрыв свои искусанные губы.
Нервничает…
Сакура внимательно смотрела на Канкуро, несколько растерянно, не понимая такого внимания к своей персоне. Ей было интересно, о чем он думал сейчас и почему смотрел именно на нее.
В конце концов, что в этом плохого?..
Сознание прояснилось резко: «Черт подери, сейчас же война!»
Канкуро заметил блеск в ее гневных глазах, но следом он сам почувствовал раздражение и злость. Какой-то парень повис на ее плечах, облокачиваясь правой рукой о Сакуру. Слишком довольный, слишком радостный и самоуверенный.
Ублюдок!
Что-то внутри Канкуро кольнуло, и он растерянно осознал, что это было.
Неужели ревность?
Лицо было слишком знакомым. В следующее мгновенье Канкуро разглядел в нем старого приятеля.
Киба.
Чертов Инузука, Канкуро когда-то спас твою жалкую шкурку.
Сакура перевела взгляд и все свое внимание на повисшего на ней парне. Желание ударить «недоброжелателя» тут же исчезло, раздражение уступило радости.
- Киба! – удивленно воскликнула Сакура.
Ее глаза заблестели, а губы растянулись в широкой улыбке.
Сакура автоматически вновь посмотрела на Канкуро, который резко отвел злобный взгляд и принялся ковырять ложкой в каше.
«Что это с ним?..»
Все следующее время своего перерыва Киба рассказывал ей о Наруто, о том, что тот передавал ей привет.
- Так что там? – после недолгой паузы, когда брюнет почти все рассказал, спросила Сакура, поджав губы и отведя взгляд. Для нее это было больной темой, она не могла говорить об этом спокойно и подозревала, что Киба разделит ее переживания этого плана.
- Очень трудно, Сакура, - опустив взгляд, тихо сказал брюнет. Потом улыбнувшись, он поднял на нее глаза. – Ты не волнуйся, прорвемся.
- Да… - Харуно вяло улыбнулась, тихо добавив, - хотелось бы…
Попрощавшись с Кибой, Сакура вернулась в свою палатку. Легла на матрас и стала рассматривать ткань, которая заменяла стены и потолок. Закрыв глаза, Харуно сжала кулаки.
Как там они? Наруто?
Киба вернулся с отрядом на заслуженный отдых. Их заменили другие шиноби. Сидеть в осаде очень сложно, когда нужно внимательно всматриваться в горизонт или любую другую местность, чтобы в случае чего предупредить о наступлении вражеских отрядов и успеть отразить первую атаку - или же атаковать самим. В любом случае, говорил Киба, битва неизбежна. На их смене все было тихо, что уже несказанно радовало, но в то же время и настораживало. А вот ребятам, которые перебираются в тыл к врагам, приходится намного хуже. Киба сам хотел туда в свое время, но ему было спокойнее стоять на защите их крепости. Так он будет спокоен и уверен в том, что точно не проиграет. На удивление Сакуры он ответил смешком, разъясняя, что здесь он выложится на все сто процентов, ибо именно здесь нужно больше людей.
Когда Харуно спрашивала про Наруто, Инузука замирал, потупив взгляд и на некоторое время не зная, что ответить. Киба сам не знал, куда направят Узумаки, хотя отлично понимал, что джинчурики станут главным орудием этой войны и первым преимуществом этой стороны.
Наруто и еще Киллер Би.
Сакура прикусила нижнюю губу до крови, облизывая ее и чувствуя железный привкус.
Война не думала отступать. И тяжелая атмосфера страха и отчаянья начала медленно заполнять сердца людей.
2.2. Канкуро чувствовал усталость после надзора. Целую неделю они сидели в засаде. Готовые к обороне и атаке, они ожидали наступления врагов. Но вместо мыслей о задании в его голову лезла эта противная девчонка.
Сакура.
Он снова смаковал и пробовал это имя на вкус. Шептал одними губами. Думал об иероглифах, о том, как оно пишется. Об обладательнице этого имени, о затейливом совпадении и, преимущественно, о красивых волосах этой девушки. Об ее зеленых глазах, оттенок которых становился темнее, когда она злилась или светлее, когда она радовалась. И даже ее тонкие искусанные губы казались такими притягательными, таким неоспоримым соблазном, что хотелось до них дотронуться, ощутить под подушечками пальцев их тепло. Провести рукой по волосам и вдохнуть в себя запах. Они тоже пахнут сакурой?
У них такой же прекрасный запах, как и у цветов этого божественно прекрасного дерева?
Дерева, цветущего лишь несколько дней в году…
Пытаясь отвлечься, он кусал губы и сжимал руки в кулаки до боли в костяшках. Машинально отвечал на вопросы шиноби, давал указания, как старший по званию в их отряде. Это казалось такой длинной и мучительной пыткой, и Канкуро не понимал, почему он не может находиться вдали от нее.
До этого мог, а сейчас не может.
Вздор! Это похоже на мыльную оперу, которые смотрят скучающие домохозяйки.
Когда Канкуро вспоминал их последнюю встречу, он злился еще больше. Это не могло быть ревностью, ведь кроме нездорового интереса он к ней ничего не чувствовал. Он не думал о ней так часто и вспоминал её крайне редко, вечерами, когда ему нечем было заняться. Её лицо четко отпечаталось в памяти еще с того момента, когда она вытащила его из лап смерти.
С тех пор Канкуро просто не мог ее забыть.
Но сейчас это самый оптимальный вариант.
Ему. Нужно. Забыть.
Когда заступил следующий отряд, Песчаный облегченно вздохнул. Он не мог скрыть улыбку и радость, которая возникала в нем от мысли, что джонин снова увидит ее…
За эту неделю он смог смириться, что Сакура не выходит из его головы и стоит ему закрыть глаза, как он отчетливо видит ее образ.
Больше всего его радовало, что он получил ранение. Неглубокое, его можно было назвать порезом, но Канкуро нужен был повод. Не мог же он просто так ошиваться у палатки без причины. А тут веская. И пока Харуно не вылечит его, он не уйдет.
Жаль, что ранение незначительное. Нападающие из трех человек были быстро повержены, и рапорт об этом уже был готов.
Положив его на стол главнокомандующему, Канкуро поспешил удалиться.
И всю дорогу он снова думал о Сакуре.
Зайдя в палатку, джонин начал оглядываться. Окликнул его знакомый голос.
- Канкуро? Тебя подлатать? – Ино улыбнулась, сияя своей красотой.
Она казалось такой милой и доброжелательной. И была самоотвержена так же, как и Сакура.
Но Канкуро не хотел, чтобы она лечила его.
- Нет… - чуть погодя сказал он. – А где Сакура?
- Она скоро заступит на смену, сейчас отдыхает, - с той же улыбкой отчеканила девушка. Даже не задумываясь, будто Харуно спрашивали уже не в первый раз.
Значит, она все-таки решила отдохнуть как следует? Канкуро усмехнулся.
Решив дождаться ее, он ходил вокруг палатки, обдумывая, что сказать ей.
А что он должен сказать?
А что… он должен что-то сказать?..
Канкуро сам не заметил, как забрел в какую-то палатку, и когда опомнился, уставился взглядом в спящую девушку.
«Сакура!»
Нутро сжалось и вдруг стало несколько не по себе. Девушка ровно дышала, положив голову на руку. С закрытыми глазами она казалась такой спокойной и умиротворенной.
Канкуро напрягся.
Она стала выглядеть лучше, отдых явно шел ей на пользу.
Сделав шаг в ее сторону, Канкуро наклонился. И резко отпрянул, понимая, что он творит. Сакура развернулась на другой бок, и ее волосы закрыли лицо.
Песчаный затаил дыхание, чувствуя, как нарастающая тревога переливается в панику, и пулей вылетел из палатки.
- Черт тебя подери, Сакура! – в полголоса гневно воскликнул он уже на улице. Отдышка была такая, будто он пробежал не одну милю, а сердце колотилось так, будто хотело разорвать грудную клетку. Прикрыв глаза, Канкуро обессилено прошептал: - Что ты со мной делаешь?..
В глазах потемнело. К вискам приливала кровь. Дыхание стало разрывным.
К палатке он подошел только вечером. В надежде, что Сакура уже там.
Войдя внутрь, он облегченно вздохнул. Она была там.
Не подавая виду, он подошел к ней, попросив его вылечить. Удивляясь своему хриплому голосу, он сел на стул в ожидании того, что Сакура сейчас будет осматривать его.
- Сними, пожалуйста, одежду, - попросила она, смотря на него сверху вниз. Оценивала? Будто Канкуро был экспонатом в дорогущей галерее.
К горлу джонина подкатил большой ком. Сглотнув, он хрипло спросил, чувствуя, как внутри что-то екнуло.
- Полностью? Зачем?
Сакура улыбнулась, так по-доброму и ее глаза завораживающе заблестели.
- Нет, - весело сказала девушка, сдерживая смех. – Штаны оставь.
Канкуро снял жилет и свитер, оставаясь до пояса обнаженным.
Почему-то его смущала эта ситуация и напрягала одновременно, хотя он пытался не выдавать своего замешательства. Гораздо проще было отвести взгляд, но Песчаный хотел смотреть на Харуно. Сердце колотилось быстро, и Сакура наверняка заметит его волнение.
Куноичи вмиг стала серьезней, осматривая рану на ребрах. Кровь там уже давно запеклась, и рана начала медленно рубцеваться. Харуно нахмурилась сильнее, когда начала оглядывать повреждения, а потом совсем неожиданно для джонина спросила:
- Когда вы прибыли? – она отвернулась, шурша бинтами, стуча колбочками.
- В обед, - спокойно ответил шиноби, не понимая, зачем ей понадобилась эта информация.
- Почему не подошел раньше? – Харуно повернула голову в сторону собеседника.
- Тебя не было, - спустя секунды напряженного молчания ответил Канкуро.
- Ино была, - Сакура отвернулась, продолжая рассматривать колбочки с жидкостями.
Ее тон был не самым доброжелательным, а брови встретились на переносице.
«Неужто догадалась, - хмыкнул Канкуро. - Тогда, почему это ее беспокоит?..»
- В следующий раз откладывай все дела, если только они не стоят твоей жизни, - повернувшись, сказала девушка. В руках у нее была вата, бинт и колба. – Твоя рана скоро бы начала гноится, если бы ты пришел позже, – раздраженно объясняла Харуно. – Ты же не думаешь, что враги используют простые кунаи, чтобы все потом могло пройти благодаря защитным функциям организма?
- Пф, - фыркнул Канкуро и отвернулся, хмурым взглядом буравя землю.
Да что она о себе возомнила?
Чертова выскочка! Не ей ему указывать.
Сакура встала на колени, и Канкуро почувствовал, как волна наваждения протекла по его телу. В горле сразу же запершило, а жгучий комок медленно начал образовываться внизу живота.
- Что? – заметив волнение парня, спросила девушка, подняв голову.
- Ничего! – рыкнул парень, нахмурившись. – Давай быстрее, у меня еще много дел! – зло проговорил он, чувствуя, что не может смотреть на девушку.
«Она все видит! Черт подери!»
- Будто ты один торопишься, - буркнула себе под нос Харуно, но Канкуро хорошо расслышал и почувствовал в ее тоне раздражение.
Решив, что лучше промолчать, джонин попытался думать о чем-нибудь важном. Обо всем, о чем угодно, но только не о Сакуре, которая стояла сейчас на коленях прямо перед ним и обрабатывала рану неизвестной ему жидкостью с неприятным резким запахом. Вскоре рана начала щипать, а поток крови в том месте будто стал до невыносимости жгучим, отчего кожа начинала розоветь. Шумно выдохнув, он дернулся, Сакура улыбнулась и попросила потерпеть. Песчаный, снова смутившись, перевел взгляд на землю. Пытаясь не показывать свои чувства, он все еще усилено пытался отвлечься, но это получалось очень плохо.
В конце концов, как он выглядит перед ней?
Что она о нем подумает?!
Если он даже не может сидеть спокойно.
Харуно, напротив, ничего не замечала. Девушка была слишком сильно сконцентрирована на своей работе, и, казалось, вообще не замечает ничего другого. Она перевязывала бок Канкуро бинтом. Чтобы рана затянулась быстрее, девушка взяла в руки маленькую алюминиевую баночку и, открыв ее, обмакнула пальцы в густой крем. Он оказался слишком холодным, и по телу парня сразу же пробежались мурашки. Когда девушка закончила, джонин облегчено выдохнул и, бегло осмотрев девушку, буркнул слова благодарности и быстро вышел из палатки.
Небо уже затянули розовые облака. Солнце медленно опускалось за горизонт, уступая место ночи.
Канкуро поднял глаза на розовое небо и желчно выдавил:
- Ну почему все должно быть именно так?!
2.3. Какаши вернулся с осады поздно ночью, отряд очень устал. На этот раз им долго пришлось отбиваться от врагов, которые внезапно наступали. Первым делом он отрапортовался Цунаде.
- Я думаю, Шикамару не успеет подготовить план атаки. Слишком много задействовано людей в этой войне, - тяжело проговорил он.
- Не стоит его недооценивать, Какаши, - нахмурилась Цунаде. Перед лицом как обычно был замок из пальцев, на который она позже оперлась подбородком. Смотря куда-то вдаль, она задумалась о чем-то. Морщинка между ее бровей не исчезала с самого начала этого огненного безумия, когда жизни перестали ставить во что-то.
После минутного молчания Цунаде подняла глаза на Какаши и тихо сказала:
- Сегодня вечером прилетела птица с письмом. Отряд, который мы отправили в тыл врага, требует подкрепления, – каждое слово давалось с трудом. Перед тем, как продолжить, Цунаде остановилась, еще не полностью уверенная в своем решении. – Я решила отправить Сакуру.
Какаши понимающе кивнул.
- Она очень цена как медик, и я предпочла бы, чтобы она осталась в лагере… - продолжила Цунаде. Отодвинув кресло, она повернулась к Какаши спиной. – Она единственная, кто способен обороняться на уровне джонина. Хотя, она еще несколько не дотягивает, но опыт, полученный ею в боях, очень ценен. Помимо этого положительный результат выполненных ею миссий один из самых высоких.
- У нее очень хорошие показатели, Цунаде-сама, - согласился Какаши. – Я думаю, придет время - и она сможет сравниться с вами в мастерстве лечения и ведения боя.
Цунаде резко обернулась.
- Ты понимаешь, что я не могу отправить ее на верную гибель? – вдруг выкрикнула она.
Какаши немного опешил от такой реакции Хокаге, но говорить ничего не стал. Мужчина отлично понимал чувства Цунаде к Сакуре и даже разделял их, как ее первый сенсей.
- Отправьте подкреплением группу в два-три человека.
- Я знаю, - раздраженно прошипела женщина, усаживаясь на стол. Немного успокоившись, она продолжила, вновь сомкнув пальцы перед ртом. – В группу с ней я поставлю Инузука Кибу. Он недавно вернулся с осады и скоро должен выходить снова. Я думаю, у него достаточно сил. С третьим человеком я еще не определилась.
- Рок Ли? – после раздумий предложил Какаши.
- Нет, нужен человек с хорошими техниками защиты. Два атакующих у нас уже есть, - ухмыльнулась женщина.
- Тогда, может быть, Неджи? – спросил мужчина. – Или Тен-Тен?
- К сожалению, они сейчас на задании, - нахмурилась женщина.
Тишину, давящую буквально физически, разрядил Канкуро, вошедший в палатку.
- Извините, Хокаге-сама, пришел напомнить вам, что наш отряд выступает через три часа.
Глаза Хокаге загорелись, и она остановила джонина на пути к выходу.
- Канкуро! Какие у тебя техники?
Цунаде смутно помнила тройку Песка, с которой у них в свое время были большие проблемы. Но вспомнив о ее преимуществах, женщина заинтересованно пробежалась глазами по джонину, пытаясь выудить из своей памяти информацию о Песчаном.
- Техника марионетки.
- Нет, не подходит… Спасибо, Канкуро, можешь идти, - разочарованно выдохнула Цунаде.
Песчаный направился к выходу, и его нога уже ступила на улицу, как до него донеслись обрывки разговора:
- Я не могу отправить Сакуру без защиты. Они не справятся в таком количестве, а большего я позволить не могу. Оставить отряд Шенкару без подкрепления я тоже не могу.
Джонин застыл на месте, почувствовав, как его тело начинает неметь. Сглотнув, он понял, что перестал дышать, и все его мышцы напряглись.
Они хотят отправить Сакуру в тыл врага?!
Да это же равносильно самоубийству!
Еще когда отряд во главе с забавным парнем Шенкару, с двумя шрамами на правой щеке, отправлялись на задание, Канкуро точно знал, что они уже мертвецы.
Он не позволит Сакуре идти на верную гибель.
Развернувшись, Канкуро пулей подлетел к столу Цунаде, плечом задев Какаши.
- Хокаге-сама, позвольте мне отправиться с ними! Я не подведу вас, у меня хороши техники!
Цунаде удивленно смотрела на сумасшедший взгляд парня и, не отрывая взгляд, жестом попросила его убрать руки.
- Пожалуйста, - повторил он.
Он не позволит!
И если потребуется, Канкуро сам заставит Цунаде согласиться или переделает документы, отключит того, кого Хокаге пошлет вместо него, но пойдет с Харуно на это чертово задание! Песчаный не позволит ей умереть!
- Извини, Канкуро, но нам нужны защитные техники.
- У меня не одна техника, Хокаге-сама! Защитная одна из лучших во всем Песке! Как вы думаете я получил звание джонина?! – нервно проговорил Песчаный.
- Тише! – вскрикнула Цунаде, чувствуя наплыв злости. – Хорошо, головой отвечаешь за отряд. Из-за того, что твой ранг выше, будешь старшим по званию и тут. Час на сборы. Кибу и Сакуру я предупрежу сама.
Канкуро оскалился в какой-то страшной улыбке и покинул палатку.
- Вы считаете, отправлять человека из Песка вместе с Листом правильно?
- Казекаге-сама отдал своего брата в наш отряд, думаю, неспроста. Мы равномерно распределяли силы на тылы.
- Думаете, ему можно доверять?
- Он брат Казекаге, я уверена в этом.
