Глава 1«Умеет так сладко рыдать
В молитве тоскующей скрипки,
И страшно её угадать
В ещё незнакомой улыбке»
А.Ахматова
Когда мальчик, надвинув на лоб капюшон или бейсболку, пройдёт мимо, мы его не заметим. Даже если он – бывают и такие чудеса! – сядет напротив, непричёсанный, не выспавшийся, с припухшими глазами, и уставится в чашку с чёрным кофе, мы не обратим на него внимания.
Таможенник по складам разбирает его сложное имя, пока мальчик тоскливо переминается с ноги на ногу, оттягивает шарф и с беспокойством ощупывает горло.
Видный политик хмыкает в аэропорту, когда мальчик рассеянно протягивает ему руку для пожатия, не сняв перчатки. «Певчая птичка оказалась серенькой, неказистой».
Только горничная, которая приносит мальчику треть за сегодня чашку кофе, только она о чём-то догадается, когда он поблагодарит её на непонятном языке и внезапно улыбнётся – ртом, глазами, всем существом. Она что-то такое почувствует и, уходя, не сразу нащупает дверную ручку.
И будет день, и будет вечер, и мальчик сядет перед подсвеченным зеркалом. На кончиках его пальцев электрические искры. Мальчик знает,
оно уже близко. Чужие руки запудривают усталость на его лице, приятно касаются волос. Надо быть осторожными, сейчас этот мальчик очень опасен, он одержим сверхъестественными - и не всегда милосердными силами. Лучше не смотреть ему в глаза без булавки на воротнике – никогда не знаешь,
что посмотрит на тебя оттуда.
У нас ещё есть время. Убежать, оставив в гардеробе верхнюю одежду, наталкиваясь на встречных, поборов соблазн, убежать… и уцелеть. У нас есть время, пока мальчик проталкивает руки в рукава, оправляет воротник, не глядя в зеркало. Он чувствует огонь, ползущий по позвоночнику, подпирающий рёбра, заполняющий лёгкие. Он приветствует всех ангелов и демонов в своей голове, которые запоют сейчас на ста языцех.
У нас ещё есть время, но мы сидим, как заколдованные, комкаем в руках билеты и ощущаем холодок в желудке.
Когда мальчик выходит, он выходит не на сцену, а из реального мира в потусторонний. Он раскрывается изнутри наружу, выскальзывает сам из себя, как дракон из отжившей кожи. И он, правда, дракон, свернувшийся в кольцо и сонно щурящий матово-тёмные глаза, в которых не осталось ничего человеческого.
И мы понимаем, что бежать некуда. Потому что дракон выдыхает пламя.
Когда мальчик поёт, это похоже на огонь и на кровь, хлынувшую горлом. Может, поэтому так бледнеет его лицо и кисти, и на лбу выступают бисеринки предсмертного пота?.. Высокие ноты, скручиваясь, кричат от боли, пронзают сердце, и нам кажется, что мальчик действительно умер на наших глазах, потому что голос его вдруг становится истончённо-бесплотным, тянется из недосягаемого далёка и пахнет ладаном и миррой.
Всё смолкает, и внезапный низкий звук касается нас так близко и осязаемо, как рука на плече. Вздохнёт крыльями бабочки, поплывёт на прерывистом, тёплом дыхании, тихо, слабо, почти срываясь – но не срываясь.
Когда мальчик поёт, он держит музыку в ладони и лёгкими движениями, без усилий направляет её, куда захочет. Он говорит: «Выше!», и она рвётся вверх, не находя предела. Он приказывает: «Длись!», и она длится, пока задыхаться не начнут все, кроме него.
Когда мальчик поёт, он глядят молодым князем мира. Его песни – повеление, он один против всех и побеждает без боя. И видный политик, на свою беду пригласивший мальчика, невольно съёживается, глядя, как тот хмурит брови и поджимает губы, и вспоминает, не нагрубил ли гостю.
Но вдруг мальчика заливает холодный, синий свет. Сквозь него к нам протягивает руки юная богиня с лукавым блеском в глазах. Она говорит с нами на непонятном языке, нежно и трепетно, и движением пальчика, кивком головы решают нашу судьбу.
Когда последние капли волшебного огня вытекают из его горла и мальчик умолкает, он моргает, словно проснувшись, и испуганно смотрит на нас, зарёванных, опалённых, счастливых – и чудом живых. Он кланяется как будто на всякий случай, как будто за другого и опускает тонкие руки в море цветов.
Когда мальчик уходит, мы остаёмся с непогасимой радостью и тоской в груди, понимая, что наша жизнь навсегда изменилась.
В гримёрке мальчик принимает лекарство и долго сидит в кресле. Потом медленно, с трудом стягивает с себя влажную рубашку. В машине он уже спит.
На следующее утро мальчик сядет за стол, на непонятном языке поблагодарит официанта за кофе. И мы снова пройдём мимо.
