Роксане было пять, когда их небольшая семейка переехала в Девоншир, поближе к Норе, подальше от шумного тесного Лондона.
— Вот так, аккуратно неси в дом, — приговаривал Ли Джордан, выгружая из машины и подавая ей самую лёгкую коробочку. — Здорово вам здесь с Фредом будет, правда, малышка? Видишь огромное раскидистое дерево? На нём вполне можно устроить маленький домик!
Места рядом с домом хватило и на домик на дереве, и на небольшое поле для квиддича и даже на маленький флигель — гостевой домик, где Ли Джордан, чаще других друзей семьи оставался на ночлег.
Роксане нравился этот смешной, говорливый и никогда не унывающий человек. В его карманах всегда находились приятные мелочи, вроде маленькой, но удивительно точной модели Хогвартс-экспресса, для Фреда и шоколадные лягушки для неё самой. Руки его, сильные, ловкие, могли смастерить всё — от крыши для домика на дереве до искусного заклинания, благодаря которому маленькая Роксана поднималась на пару футов в воздух в огромном переливающемся на солнце мыльном пузыре.
Но больше всего Роксану радовало то, каким становится Джордж Уизли в присутствии лучшего друга. Шутливые перепалки сменялись длинными взрослыми разговорами со стаканами бренди около камина, лица родителей и Ли Джордана, словно бликами пламени, освещали воспоминания, и вот уже имя Фреда — того другого Фреда, её погибшего дяди — звучало громко, открыто и без тени едкой горечи. Роксана была благодарна Ли за такие моменты — Джордж Уизли никогда не говорил с детьми о своём близнеце, и мигом закрывался, стоило дяде Рону, дяде Биллу или даже тёте Джинни упомянуть о нём. Но не с Ли. В его присутствии Роксана читала на лице отца не привычный холод и боль, а светлую грусть.
— Ты таскаешься к нам каждую неделю, — как-то добродушно заметил Джордж, наблюдая, как Ли уминает вторую порцию карри. — Может, пора бы уже обзавестись собственным семейным гнёздышком, а?
— Ну ты же увёл у меня Энджи, — как ни в чём не бывало ухмыльнулся Ли. — Где же мне ещё такую найти? Придётся ждать, пока Роксана вырастет.
Это была шутка, но в ту ночь Роксана долго ворочалась перед сном, припоминая эти слова. С тех пор Ли взял за обычай называть дочь друзей «невестой» и каждый раз это слово вызывало в ней приятное необъяснимое волнение. Время шло, тело Роксаны, развиваясь, приобретало новые собственные женские тайны, и домик на дереве с верёвочной лесенкой интересовал её уже гораздо меньше, чем рассказы о любовных зельях и мамина косметика, но ей всё так же радостно было видеть Ли у них дома и слышать его шутливое, но тёплое «невеста».
Немало времени прошло, прежде чем она позволила себе дать название собственным чувствам. Гораздо быстрее ей удалось убедить себя в том, что эти чувства взаимны. В какой-то момент большинство разговоров в её девичьей спальне в башне Равенкло стали сводиться к понравившимся мальчикам, и стыдливые откровения подружек, прозвучавшие в темноте под пологами кроватей, наводили Роксану на мысль, что их с Ли время пришло. «Придётся ждать, пока Роксана вырастет» — напевом звучал в её голове его голос. «Вот я и выросла», — улыбалась в темноту она, обводя ладонями мягкую припухлость грудей.
В один из летних вечеров после пятого курса желание её превозмогло осторожность. Взрослые и Фред пили красное вино, пару капель «на пробу» досталось и Роксане. Кудрявые тёмные волосы её растрепались, на смуглых щеках разлился румянец, и, взглянув на себя перед сном в зеркало, Роксана отчётливо поняла, что никогда ещё не была такой хорошенькой. Трепет и волнение захватили её, и, накинув на кружевную сорочку шерстяную шаль, Роксана со всех ног поспешила к гостевому домику.
Тёплый ветер дул ей в спину, словно подгоняя, зелёная трава щекотала щиколотки… У самого порога её охватили сомнения, но красота ночи вкупе с ощущением нереальности происходящего делали её безрассудно храброй. Не давая себе времени одуматься, Роксана решительно стукнула кулаком по деревянной двери.
— Рокс? — Ли потёр костяшками пальцев примятую щёку — кажется, он уже успел уснуть. — Что такое? Что-то случилось?
Роксана глубоко вздохнула и позволила тёплой шали соскользнуть со своих плеч.
— Я выросла, — прошептала она под оглушительный стук своего ошалевшего сердца. Ли озадаченно нахмурил брови. — Я выросла, — чуть громче повторила она.
Мгновения тянулись подобно вечности. Ночной ветерок трепал подол Роксаниной сорочки, голые плечи покрылись гусиной кожей, а Ли Джордан всё никак не мог взять в толк, что именно она имеет в виду…
— Ты… Ох! — он непроизвольно закашлялся и отступил назад в испуге, словно осознав, что домашний котёнок, которого он привык гладить по мягкой шёрстке, на самом деле является кровожадным хищником. — Роксана… детка… — он смутился, поняв двусмысленность подобного обращения. — Ты… тебе лучше одеться и пойти обратно в дом. Твоя мама будет волноваться…
Роксана дёрнулась, словно получив удар под дых. Рано, слишком рано. Она всё испортила. Она выставила себя полной дурой. Она… он… она…
Коротко всхлипнув, Роксана бросилась бежать. Словно во сне, вскарабкавшись по верёвочной лестнице к домику на дереве, она обхватила себя руками и, уткнувшись носом в колени, беззвучно разрыдалась. Тёплая шаль так и осталась лежать на пороге гостевого дома, и, дрожа всем телом от боли и холода, Роксана подумала, что неплохо было бы умереть прямо здесь, этой же ночью, и навсегда избавить себя от стыда и от всех болезненных разочарований, что несёт в себе любовь.
Внизу послышались чьи-то шаги. Думая, что это Ли, Роксана сильнее сжалась в комок и почти перестала дышать, в глупой надежде, что он её не найдёт и не заметит. Верёвочная лестница напряглась под чьим-то весом, и в её убежище неуклюже заполз отец, смешно пригибая огненно рыжую голову, чтобы не стукнуться о деревянные балки.
— Удобно тебе тут? — деловито осведомился он, словно подобные встречи среди ночи были в их семье обычным делом. Потеряв дар речи, Роксана кивнула, стукнув зубами. Джордж невозмутимо сел, согнув длинные ноги, и легко, почти робко, коснулся большим пальцем тыльной стороны её руки. — А ты знаешь, что Ли отвратительно летает? Он чуть не свернул шею мадам Хук, когда врезался в неё на первом курсе... Он тогда впервые сел на метлу. Мадам Хук разъярилась и приказала ему сидеть на трибуне и не отсвечивать. Язык у Ли, что помело, сидеть молча у него бы ни за что не получилось… Вот он и принялся сначала комментировать все тренировки, а потом и матчи…
— Пап… я… — Роксана запнулась, не зная, что и сказать, но Джордж вдруг резко потянул её на себя, увлекая под свой клетчатый плед, болтавшийся поверх пижамы. В тепле его объятий, чувствуя лёгкое поглаживание его руки по спине, она размякла и разрыдалась, громко, надрывно, словно младенец.
— Поплачь, поплачь, девочка, всё пройдёт и всё наладится, — шепнул отец в её тёмные кудряшки. — Смешная моя! Я всегда знал, что когда-нибудь что-то подобное случится, но не думал, что мой лучший друг устроит мне такую засаду… — Джордж хохотнул, и Роксана, к своему собственному удивлению, тоже отозвалась коротким смешком.
Звёзды смотрели на них сквозь щели деревянной крыши. Под пледом было тепло и уютно. Отец ласково гладил Роксану по голове, а она, выплакав всё, что накопилось внутри, лишь тихо икала, пряча лицо у него на груди. Тоска и стыд из-за произошедшего всё ещё наполняли острой болью её сердце, но, кажется, с этим вполне можно было жить…
На пороге гостевого домика Ли Джордан выкурил третью сигарету, задумчиво глядя в сторону большого раскидистого дерева. Подобранная им на пороге шаль всё ещё хранила Роксанин запах — смесь молочного коктейля и каких-то сладких цветочных духов, трогательное сочетание детства и распускающейся волнительной женственности. Не в первый раз мысли о дочери друга навели его на рассуждения о том, каким отцом он смог бы стать сам.
— Ну и дела! — тихо сказал он сам себе, прогоняя из головы образ девушки, чем-то похожей на Роксану, в одной ночной рубашке дрожащей на пороге у какого-нибудь взрослого мужика. «А она ведь и правда выросла», — змеем искусителем пробралась в его голову другая мысль, но Ли решительно отмёл и её.
Только коснувшись головой подушки, он провалился в глубокий, спокойный, целительный сон, не потревоженный до самого утра.
